Сообщение было послано в Лэнгли. Уже через десять минут оттуда сообщили, что послание передано самому директору ЦРУ. Еще через полчаса попросили всю информацию уточнить. В десятом часу вечера позвонил возбужденный Данери. Он сообщил, что они установили адрес и местожительство герра «Мюллера». Данери приехал, когда часы показывали половину двенадцатого. Он был очень взволнован.
– Мы все выяснили, – победным тоном сообщил он, – это Дитрих Барлах. Вы были правы, сэр, – обратился он к Кардигану, – это бывший полицейский. Вышел в отставку еще в ГДР. Живет в пригороде Берлина – Нойенхагене. За квартирой установлено наблюдение. Наши сотрудники уже подключились к его телефонной линии. Он, конечно, используется неизвестными людьми как связной и не знает никаких деталей.
– Барлах, – повторил незнакомую фамилию Страус. – Нужно поднять старые архивы и узнать о нем как можно больше. Но учтите, Данери, нужна ювелирная работа. Немцы не должны знать, зачем мы собираем досье на этого Барлаха. И вообще, его фамилия не должна упоминаться нигде. Ни в одном вашем отчете. Для нас он остается «герром Мюллером», неизвестным человеком, который вышел на контакт с нашей резидентурой в Берлине. Вы меня понимаете, Данери?
В ответ Данери утвердительно кивнул.
– Почему он ушел из полиции? – спросил Кардиган.
– Пока не знаем, – смутился Данери. – Мы проверяем все сведения. Но пока не сумели узнать. Мы не стали расспрашивать его соседей, чтобы не вызвать ненужной огласки.
– Правильно сделали. И ни в коем случае не проявляйте активности. Вообще, лучше уберите своих людей от дома Барлаха. Он может не заметить наблюдения, но другие могут оказаться более внимательными. Если сведения, которые нам хочет продать Барлах, точны, значит, речь идет о бывшем высокопоставленном функционере восточногерманской разведки. А он может оказаться профессионалом высокого класса, который сразу обнаружит ваших людей. Думаю, их лучше убрать от дома Барлаха, – предложил Кардиган, взглянув на Страуса. Подобное решение должен был принимать резидент ЦРУ. Тот явно колебался.
– А если он уйдет? Или с ним что-нибудь случится?
– Куда он уйдет? Оставит пятьдесят миллионов долларов и уйдет? Если у него есть эта информация и мы готовы за нее заплатить, зачем ему скрываться? Иначе он не стал бы выходить на контакт с нами. Но если там появится его напарник, ваши сотрудники могут его спугнуть.
– Хорошо, – сказал наконец Страус, – уберите наблюдение за домом Барлаха. Но телефон нужно прослушивать обязательно. И вообще, в идеале нужно было бы проверить и его квартиру.
– Ни в коем случае, – возразил Кардиган, чувствуя легкую досаду. Все-таки Страус привык работать старыми методами. Его переубедить нельзя. – Документов в доме наверняка нет, а посторонний будет замечен хозяином дома, – объяснил Кардиган и, уже обращаясь к Данери, уточнил: – Он живет один?
– Нет. С кошкой, – пояснил Данери, и Кардиган усмехнулся.
– Тем более, – сказал он. – Значит, их уже двое. Будет лучше, если вы не станете к нему лазить. Документов у него нет, за это я ручаюсь.
– Я тоже так думаю, – согласился Страус. Он подошел к столу и достал из коробки сигару. Кардиган с завистью посмотрел на него, но твердо решил проявить силу воли. В конце концов он уже четыре года не курит.
– Мы должны разработать схему передачи документов, – сказал Страус, выдыхая сигарный дым, который приятно щекотал ноздри сладковатым ароматом. – Надеюсь, с оплатой проблемы не будет? – уточнил он у специального представителя Лэнгли.
– Нет, – ответил Кардиган, – никаких проблем. Деньги будут готовы к завтрашнему дню. Для нас самое важное – это документы, мистер Страус. И я намерен вернуться в Лэнгли, только имея на руках все эти списки. Только так, мистер Страус.
Нюрнберг.
3 ноября 1999 года
На привокзальной площади находился пятизвездный отель «Ле Меридиан Гранд-отель». Дронго останавливался в нем несколько раз и рекомендовал членам своей небольшой группы снять номера именно здесь. Утром Дронго спустился к завтраку, чем немало удивил своих напарников. Лариса холодно взглянула на него, но ничего не спросила. Андрей Константинович удовлетворенно кивнул и спросил:
– Вы меняете свои принципы?
– Нет. Но у нас осталось совсем мало времени, – заметил Дронго, усаживаясь за их столик, – меньше недели. А я хотел бы успеть поговорить с оставшимися членами группы и составить хотя бы какое-то мнение, прежде чем ваше руководство примет роковое решение об их ликвидации.
– У вас мрачные шутки.
– Нет, это не шутки. Во-первых, у Габриэллы есть дети, и, во-вторых, она живет достаточно далеко от центра. Муж, насколько я знаю из ее досье, сейчас находится в командировке в Канаде. Я, кажется, не ошибся?
– Да, – кивнул Андрей. – Вы хотите предложить...
– Вот именно. Подъехать к их дому к восьми часам утра. Сейчас половина восьмого. Если мы рассчитаем все верно, через пятнадцать-двадцать минут мы окажемся у ее дома. Я провел целый день в ваших архивах, изучая все имеющиеся досье. Семья Габриэллы живет в районе Эрленстегена, что на северо-востоке города. Оттуда до центра ехать минут пятнадцать. Предположим, школа находится где-то недалеко от дома. Но и тогда они не выйдут раньше пятнадцати минут девятого. Может, чуть раньше, учитывая склонность немцев серьезно относиться ко всему, в том числе и к образованию собственных детей.
– Понимаю, – сказал Андрей. – Но почему вчера вы меня не предупредили?
– Ночью, когда мы вселились, я взял карту Нюрнберга и подробно ее изучил. А в каждом номере лежит телефонный справочник города. Я переписал адреса всех школ и просмотрел их по своей карте. А потом вычислил, когда нам нужно подъехать к дому Габриэллы. На самом деле уточнить не сложно, где находятся школы в центре города и какое расстояние от их дома до ближайшей школы.
– Вы не спали всю ночь, – понял Андрей. – Вам будет сегодня трудно.
Лариса с некоторым интересом взглянула на Дронго.
– Ничего, – улыбнулся он, – отосплюсь через неделю. Я, как верблюд. Умею копить бессонницу, а потом отсыпаюсь. Правда, сон копить не удается. Но думаю, со временем научусь выделывать и такой трюк.
– Значит, нам нужно выехать через полчаса, – взглянул на часы Андрей. Он перевел взгляд на Ларису. – Вы успеете взять машину?
– Я уже заказала ее к восьми. Пойду потороплю, чтобы дали ключи немного раньше.
– Мы будем ждать вас на улице! – крикнул Андрей, когда она поднялась и двинулась к выходу.
– Интересная женщина, – кивнул Дронго. – Жаль, что такая холодная. Это ее несколько портит.
– Вы находите время шутить даже в такой ситуации, – развел руками Андрей. – Кто будет говорить с Габриэллой? Хотите поговорить сами?
– Иначе зачем я приехал? Конечно, хочу.
Андрей Константинович пожал плечами и ничего не ответил. Через пятнадцать минут «мерседес-230» уже ждал их у дверей отеля. Лариса получила ключи и села на место водителя, дожидаясь своих напарников. Они спустились почти одновременно, и автомобиль, развернувшись, направился на северо-восток. Центр Нюрнберга был строго очерчен городской стеной. Собственно, сам старый центр и находился в этих пределах. Однако затем город сильно разросся и теперь раскинулся на территории, во много раз превышающей территорию старого города-крепости. Славу Нюрнбергу принес знаменитый судебный процесс. Во время второй мировой войны город почти не пострадал. Здесь не было крупных предприятий военной промышленности, лагерей для пленных, военных объектов. И поэтому бомбардировщики союзников выбирали другие мишени, часто облетая город стороной.
Именно относительный порядок и отсутствие видимых разрушений и выдвинули город Нюрнберг для проведения здесь беспрецедентного в мировой истории процесса, когда судили нацистских преступников, руководителей государства, виновного в развязывании второй мировой войны и геноциде народов.
Центральная часть города сохранилась достаточно хорошо, и по крепостной стене можно было обойти город и представить, каким он был в средние века. Отель «Меридиан» находился как раз у городской стены, и, пройдя по мосту, перекинутому когда-то через ров, можно было оказаться в старом городе. Однако они выехали на северо-восток. Проехали Реннвиг и Шопперсдорф и направились в район, находившийся на краю города, с востока окруженного огромным зеленым массивом. Нужный им дом находился на Эйхенштрассе, и они выехали на улицу точно к восьми утра.
Андрей Константинович ориентировался по четко проставленным номерам домов. Когда мелькнула табличка с номером тридцать два, он попросил Ларису остановиться. Следующий дом принадлежал Габриэлле, вернее – ее мужу. После объединения Германии она вышла замуж за служащего страховой компании Арнольда Мельтцера и переехала к нему в Нюрнберг. За это время у них родились двое детей, одному из которых было восемь, а другому – шесть лет. Все это можно было узнать из досье, которое удалось собрать сотрудникам Службы внешней разведки. Сама Габриэлла работала в крупном универмаге, в отделе менеджмента. Очевидно, она не очень распространялась о своем прошлом, а коллеги им не интересовались.
Когда машина остановилась, Лариса взглянула на своего напарника.
– Вы пойдете вместе с ним? – спросила она.
– Думаю, да, – кивнул Андрей. – Давайте подъедем ближе, и мы примем решение на месте.
– Стойте, – сказал Дронго. – Кажется, они выходят из дома. Я был прав. Ей нужно отвезти детей в школу. Этот «ауди», который стоит у дома, ее. Посмотрите.
Он показал на соседний дом, из которого вышла женщина, одетая в темный плащ, в сопровождении двух мальчиков в разноцветных куртках. Они весело смеялись. Женщина поторопила сыновей и обошла машину спереди, чтобы сесть за руль.
– Поезжай, – разрешил Андрей. – Мы попросим ее о встрече, после того как она отвезет детей.
За прошедшие годы Габриэлла довольно сильно изменилась. Теперь она носила очки, у нее были короткая стрижка, крашеные волосы цвета меди. Она сохранила фигуру даже после рождения двух детей, хотя была склонна к полноте, и, очевидно, в ее возрасте это достигалось путем изнурительных тренировок либо диеты.
Их автомобиль затормозил рядом с машиной Габриэллы. Женщина равнодушно подняла голову, посмотрела в их сторону и открыла дверцу автомобиля. И в тот момент, когда Андрей Константинович попытался выйти из машины, Лариса резко дала газ и их автомобиль отъехал. Дронго, сидевший на заднем сиденье, с трудом сохранил равновесие и ударился о спинку переднего кресла. Андрей успел упереться двумя руками и избежать удара. Он ошеломленно взглянул на Ларису.
– Вы участвовали в автомобильных ралли? – уточнил сзади Дронго. – Неужели нельзя предупредить, прежде чем так резко трогать с места?
– Там нельзя было оставаться, – пояснила женщина, медленно отъезжая. – За ее домом следят. Когда мы подъехали, я обратила внимание на БМВ, стоявший на углу. С вашей стороны его не было видно. Идеальное место для наблюдения за машиной Габриэллы. Я тоже выбрала бы именно это место. Они следили отсюда и за домом Габриэллы.
– Вы уверены? – мрачно спросил Андрей Константинович.
– Они поехали за ее машиной, – показала Лариса на серый БМВ, который следовал за «ауди».
– Надеюсь, немцев вы не предупреждали о своем приезде? – поинтересовался Дронго. – Или опять какие-то проблемы?
– Мы не знаем, кто эти люди, – признался Андрей. – Возможно, это сообщники Гайслера, возможно, американцы. Самый худший вариант, если это БНД или местная контрразведка. Тогда мы не подступимся к Габриэлле.
– Ехать за ними? – уточнила Лариса.
– Ни в коем случае, – запретил Андрей. – Только не хватает неприятностей с немецкой службой безопасности. Поедем к ней на работу и попытаемся убедить ее поговорить с нами без свидетелей.
Лариса свернула в сторону. Она остановилась, и они продолжали сидеть молча, обдумывая ситуацию.
– Немцы могли догадаться о случившемся, – признался Андрей. – Учтите, что погиб Нигбур и была попытка покушения на Барлаха. Кроме того, израильтяне запросили данные на Гайслера. Они могли догадаться и взять под плотный контроль всех сотрудников группы Хеелиха. На что-то похожее мы и рассчитывали, когда решили послать вас, Дронго. Вы независимый эксперт, о котором все знают. Ваше появление в Нюрнберге можно отчасти объяснить расследованием, которое вы проводите по просьбе Шилковского. Думаю, спустя столько лет немцы не станут настаивать на его выдаче.
– Для этого мне нужно поговорить с Габриэллой без свидетелей, – заметил Дронго. – Вы знаете, Андрей, я должен получать молоко за вредность. Невозможно работать в таких условиях. Поедем к ней на работу. Надеюсь, они не сидят у нее под столом.
– Вы не говорите по-немецки, – напомнил ему Андрей. – Может быть, мне пойти с вами?
– Появление сразу двух мужчин может вызвать нежелательный интерес. Нет, я пойду один, а вы будете ждать меня в машине. Дадите мне ваш микрофон, и я сделаю так, чтобы вы слышали нашу беседу.
– Она плохо говорит по-английски, – напомнил Андрей. – На каком языке вы будете с ней говорить?
– Зато она знает испанский, ведь у нее мать испанка, – напомнил Дронго. – В ее анкете было написано, что, кроме немецкого, она знает испанский и итальянский.
– И на каком языке вы говорите?
– На итальянском. Думаю, мы с ней как-то объяснимся. Поедем, Лариса, к универмагу. Вы, как Вергилий, возите нас кругами по этому городу. Только он мало похож на ад, а мы – на гостей Вергилия. Скорее – на грешников, место которых в самых ближних кругах ада. Поедем, – снова повторил он.
Лариса молча тронула автомобиль с места. К нужному им универмагу они подъехали даже немного раньше Габриэллы. Они видели, как она вырулила на стоянку свою «ауди». Видели, как закрыла дверцу и, приветливо поздоровавшись с кем-то из коллег, поспешила к зданию. БМВ подъехал за ней сразу. Ее преследователи остановились в нескольких метрах от «ауди». Один мужчина остался сидеть за рулем машины, а другой вышел из салона и направился к зданию. Очевидно, он должен был убедиться, что рядом с кабинетом Габриэллы никого нет. Через несколько минут он вышел и снова сел в БМВ. Так они и сидели перед зданием универмага, наблюдая за автомобилем Габриэллы.
– Кажется, они будут сидеть здесь до вечера, – недовольно заметил Дронго. – Я пойду поговорю с ней.
– Это немцы, – уверенно сказал Андрей Константинович, вглядываясь в сидевших в салоне БМВ людей. – Узнаю их порядок. Они наверняка уже поставили свои «жучки» в кабинете Габриэллы. Боюсь, что ваш разговор может быть услышан не только нами.
– Раз они так спокойно сидят в машине, значит, наверняка прослушивают ее кабинет, – согласился Дронго. – Ничего, я что-нибудь придумаю. Вы ждите меня здесь и ни в коем случае не вмешивайтесь.
Он вышел из машины и обернулся к Ларисе.
– Я хотел у вас уточнить.
– Что? – удивилась она.
– Как вы думаете, я еще могу понравиться женщине? Или для меня уже все кончено?
Она взглянула на него, все еще пытаясь сохранить невозмутимую мину на лице. Потом сказала:
– Если вы не станете смотреть на нее, когда она купается, и не будете рыться в ее вещах... Думаю, у вас есть шансы. Может быть, у нее дурной вкус, – быстро добавила Лариса, а Андрей улыбнулся.
– Прекрасный ответ. Самое интересное, что я за вами не подсматривал. Грех проверки ваших вещей был, а из ванной вы вышли сами. До свидания.
Он поправил галстук и пошел к зданию универмага с другой стороны, чтобы его не заметили наблюдатели из БМВ. Поднимаясь по лестнице, он обдумывал ситуацию, понимая, как важно убедить женщину для разговора выйти из кабинета. Он прошел в административное здание. Отдел менеджмента был расположен на третьем этаже. В небольших кабинетах работали сотрудники отдела. Дронго прошел по коридору. Кажется, Габриэлла сидит одна, ведь она начальник отдела. Он улыбнулся. Всегда дает о себе знать хорошая подготовка агентов. В мирной жизни именно бывшие сотрудники КГБ, отличавшиеся дисциплинированностью в работе, затем преуспевают и в других областях, успешно применяя знание психологии людей.