– Ну, как знаешь. – Боец спрятал его пистолет в свой карман и защелкнул на запястьях бывшего товарища наручники.
Разговор с предателем у «дяди Валеры» вышел действительно предельно коротким. «Серый» вынул из кармана гонца пистолет Гири и приставил его ко лбу бывшего владельца.
– Говоришь – умираешь легко и красиво, нет – будешь мучиться, – предупредил он бойца.
– Чего говорить-то? – угрюмо спросил Гиря.
– На кого трудишься? На красных?
– На «зеленых», – фыркнул боец. – Такие, как ты, дядя Валера, очень вредны для озонового слоя.
– Мешок, – отдавая пистолет одному из подручных, приказал «серый». – Шутникам и смерть веселая. Синица, найди пару камней на берегу, поувесистей.
– У меня аккумулятор нерабочий в багажнике, – предложил Синица.
– Сгодится, – Валерий кивнул. – Пакуйте этого «зеленого» в мешок, аккумулятор к ногам.
– Не влезет, – с сомнением пробормотал Синица. – Здоровый слишком.
– Я тебе все объяснять должен, тупица?! – взорвался Валерий. – Мешок на голову, на поясе веревками завяжи, аккумулятор к ногам – и на катер! Лично проконтролируй, чтобы живьем ко дну пошел, гаденыш! Шамиль, ты не возражаешь?
– Я всегда готов оказать своему другу любую услугу, – «черно-белый» расплылся в очередной улыбке. – Хотя, смею дать совет опытного человека, вы могли бы упаковать его в мешок и полностью. Предварительно разрезав на части.
– Я хочу, чтобы он умер в страхе, – отказался «серый».
– Резать его на куски можно и заживо, – спокойно, словно речь шла о рецепте приготовления манной каши, сказал Шамиль.
– У нас свои традиции, – оборвал его Валерий. – Синица, вперед!
На воде еще расходились круги от брошенного в реку тела, а быстроходный катер, высадив Синицу, уже скрылся за поворотом неторопливой сумеречно-серой реки.
Синица вытер испачканные глиной подошвы ботинок о короткую траву и взглянул на часы.
– Четыре минуты, Валерий Николаевич, – сказал он, задумчиво почесав макушку. – Сигнал поступает.
– Значит, успел наш Садко к днищу приклеиться, – с удовлетворением высказался «серый». – Что ты в аккумулятор засунул?
– Джентльменский набор, – Синица усмехнулся. – Передатчик, дыхательную маску, «вальтер», пару обойм, ножичек колбасный, струну да немного пластита с детонаторами. На первое время ему хватит.
– Гусли забыл, – хохотнул один из бойцов.
– Тебя бы на его место, – резко ответил Синица. – Вода, как в колодце, холодная… Кстати, дядя Валера, там, в кустах, еще кто-то был…
– Вы картину нагнали? – насторожился «серый».
– Само собой, – парень кивнул.
– Он поверил?
– Кто его знает? – Синица пожал плечами. – А что, разве это был не наш?
– По идее – должен быть наш, – Валерий пристально взглянул в сторону кустов, но в наступившей темноте рассмотреть что-либо было невозможно. – Утром надо будет следы изучить…
Дохлый к тому моменту находился уже далеко от места «расправы». Свое задание он почти выполнил – увидел все, что было нужно. Теперь ему оставалось проследить за тем, куда направится эта бригада, выехав на шоссе, и можно будет возвращаться в город. Идти было недалеко, но, чтобы занять себя, Дохлый снова вернулся к прежним мыслям. Вот, казалось бы, незначительный служебный эпизод, но даже он подтверждал то, что все его личные раздумья имеют под собой реальное основание. О странной ситуации говорили даже посторонние люди. Дохлому это не нравилось. Не то, что невидимая угроза простерла свои крылья над всем и всеми, а то, что больше не осталось альтернативы. Задумавшись, он шел, не разбирая дороги, сквозь пугающие черные заросли, но четко понимая, куда и зачем идет, и не останавливаясь ни на минуту. Ночь не давала определенных ориентиров, звезды прятались за облаками, а лес старался запутать среди своих шелестящих лабиринтов, старательно пряча тропинки, но Дохлого это не смущало. Шоссе было где-то совсем рядом. Сто шагов по прямой. Ну, сто пятьдесят. «Тунгус» невольно подсчитал шаги… двести… двести тридцать… Шоссе так и не появилось. Дохлый мысленно обругал себя за самоуверенность и попытался сориентироваться. Небо было по-прежнему скрыто облаками, а все звуки перебивал шелест молодой листвы. Воин провел рукой по стволу толстого дерева, нащупывая мох или сучки, но ствол был каким-то на удивление гладким, словно отполированным. «Тунгус» потрогал другое, затем третье, четвертое – тот же самый эффект. Складывалось впечатление, что вокруг росли не березы, а телеграфные столбы. Это ему не понравилось даже больше, чем исчезновение шоссе. Дохлый растерянно оглянулся – в полной темноте это было бесполезным занятием – и в сотый раз обругал себя за самоуверенность и беспечность. Перед отъездом он долго вертел в пальцах такой замечательный приборчик, как ночные очки, но почему-то оставил их в личном шкафчике вместе с винтовкой. Словно любое задание, на которое не требовалось брать «гаубицу», было лишь несерьезной прогулкой. Бондарь ни за что не отпустил бы воина на «дело», не проверив, правильно ли он экипирован, но приказ поступил напрямую от полковника, и Тимофей не знал, куда откомандирован его боец. «В распоряжение Безносова…» – то ли на рыбалку, то ли на официальную встречу. И для того, и для другого нужные снасти имелись только у самого полковника.
В сопровождении этих невеселых размышлений воин отмахал не меньше трех километров и, переводя дыхание, опустился на землю. Порыв ветра на секунду прорвал плотное одеяло низкой облачности, и в прореху выглянула полная луна. В ее серебристом свете в десятке метров впереди блеснул какой-то предмет. Дохлый тяжело встал и поплелся на загадочный отсвет. Чащоба неожиданно расступилась, и перед ним открылся знакомый берег. Более того, блеснувшим лунными бликами предметом оказался бампер его собственной машины. «Тунгус» хмыкнул и направился к автомобилю, но путь ему преградила темная сутулая фигура…
…По ровному асфальту шоссе метались тени придорожных деревьев. Времени на организацию качественной засады было маловато, да и бойцов было только-только, но Шамиль рассчитывал на фактор внезапности. Прежде чем снова приблизиться к реке, дорога делала приличный крюк, и разница в скоростях наземного и водного транспорта не просто нивелировалась, а еще и давала пятиминутную фору последнему. Воины Шамиля успели занять выгодные позиции и даже найти подходящее поваленное дерево. Едва вдали показались первые отблески ярких ксеноновых фар, бойцы вытащили бревно на дорогу и снова скрылись в лесу. Машины Валерия остановились в расчетных точках и, хотя водители, быстро сообразив, в чем дело, начали сдавать назад, перекрестный огонь получился плотным и эффективным. Первая машина съехала в правый кювет, провалилась в канаву и уткнулась задним бампером в землю. Вторая проехала не больше десяти метров и, с тяжелым вздохом выпустив воздух из растерзанных пулями шин, осела на колесные диски…
Добивать было некого. Все пассажиры получили не по одному десятку грамм свинца и скончались еще до того, как воины Шамиля подошли к расстрелянным экипажам. Сам предводитель приблизился к машинам последним. Он сунул руку в услужливо поданный адъютантом мешок и за ухо вынул оттуда голову Гири.
– Я же говорил, Валерий, по частям надо было в мешок складывать предателя… – Он бросил голову лазутчика на капот первого джипа и заглянул в салон.
Как ни странно, Валерия в авто не было. Шамиль удивленно взглянул на одного из подручных и махнул рукой в сторону машины сопровождения.
– Нет его, – проверив обстановку внутри второго экипажа, доложил воин.
– Возвращаемся, – беспокойно оглядываясь по сторонам, приказал Шамиль. – Деньги возьмите! Чемодан! Нашли?
– Этот? – один из бойцов достал из салона второй машины чемодан с деньгами.
– Да, этот…
Его реплику прервала скороговорка – почти очередь – мощного пистолета. Стреляли откуда-то справа, из-за изрешеченного пулями корпуса второй машины. Ответить на вызов, кроме самого Шамиля, оказалось попросту некому. Все пули, выпущенные неизвестным стрелком, попали в цель. Причем, упав, никто из бойцов даже не шевелился. Это говорило о том, что противник чрезвычайно меток. Не тратя больше времени на размышления, Шамиль резво прыгнул влево, к противоположной обочине, и ринулся в спасительную чащобу ночного леса. Враг почему-то не стал стрелять ему в спину. Другого этот факт мог бы только порадовать, но Шамиль был слишком опытным воином. Он прекрасно понимал, что подобное затишье означает лишь то, что стрелок намерен убить последнего из врагов медленно и особенно жестоко.
Еще не добежав до берега, Шамиль понял, что проигрывает сражение по всем статьям. Между стволами деревьев играли отсветы красноватого пламени, а над землей, прижимаясь к влажной траве, стелился дым. Когда закончился подлесок и открылся берег, Шамиль остановился и, сжав кулаки, выругался на родном языке. Катер горел, как хорошо просмоленный факел. Бандит находился в состоянии крайнего возбуждения, но это не помешало ему почувствовать, что оставшиеся за спиной неприятности приблизились на предельно допустимое расстояние. Он резко обернулся и увидел, как почти точно по его следам из леса выходит совершенно незнакомый человек. Яркий костер на воде позволял рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях, и Шамиль готов был поклясться, что это не Валерий. Впрочем, кто этот мститель, значения не имело. В одной руке мужчина держал пистолет, а в другой – заветный чемоданчик, и сомневаться в его недобрых намерениях не приходилось.
Шамиль бросился вдоль берега, примерно в ту сторону, где совсем недавно состоялась злополучная сделка, но загадочный стрелок, видимо, устал бегать за противником. Он бросил ношу, вынул из-за пояса еще один пистолет, затем поднял оба ствола на уровень плеч и синхронно нажал на спусковые крючки. Трюк был не только впечатляющим, но и вполне результативным. Пули сбили Шамиля с ног, продырявив ему оба бедра где-то поблизости от бедренных артерий. Бандит взвыл, в порыве отчаяния все же поднялся на быстро немеющие конечности и сделал еще несколько нетвердых шагов в глубь прибрежного ивняка. Тонкие, с узкими листиками ветви были плохой поддержкой. Шамиль цеплялся за них, как за стену, но они предательски изгибались и заставляли его проваливаться все глубже в заросли. Он чувствовал, что уже не может контролировать свои движения, что, кроме ног, немеет низ живота, руки, губы… Наконец, нижние конечности отказали полностью. Бандит упал вперед и вправо на что-то мягкое и в отличие от ивового кустарника не шуршащее.
– Ты?! – Шамиль схватился слабеющими пальцами за лацканы военной куртки и притянул лицо вставшего на пути человека к своему. – Ты?! Как?! Как ты можешь быть сразу и здесь, и там?!
– Ты чего, мужик?! – пытаясь отцепить руки раненого от своей одежды, испуганно спросил человек. – Я тут рыбу… Где там-то? Ты обкурился, что ли?
– Я проклят! – заходясь одновременно в хохоте и рыданиях, прорычал Шамиль. – Нет бога, кроме…
Оборвав фразу, он сжал зубы, страшно округлил глаза и вцепился холодными пальцами в горло человека…
Дохлому пришлось бы очень тяжко, будь Шамиль целым и невредимым. Бандит был на голову выше воина и на пару пудов тяжелее, но силы его были на исходе. К тому же умер он не от потери крови, стремительно вытекающей из ран, а от двух выстрелов в затылок. Дохлый с трудом выполз из-под обмякшего тела и попытался рассмотреть спасителя. В отблесках затухающего огня он четко видел лишь его сутулый силуэт.
– Я вас помню, – после короткой паузы заявил «тунгус». – Мы беседовали, вот только что, рядом с моей машиной. Я, правда, не помню, о чем, но беседовали. Так?
– Она чуть дальше, – сказал незнакомец. – Идите вдоль берега. Здесь вам делать больше нечего.
– А как я здесь оказался? – Дохлый удивленно оглянулся.
– Идите, – строго повторил человек. – И забудьте все, что сейчас видели.
– Такое разве забудешь? – воин покачал головой и, развернувшись «кругом», побрел сквозь кусты.
Он старался не думать о том, что незнакомец может выстрелить в спину. Впрочем, судя по всему, сомнения подобного рода загадочному человеку были неведомы. Если бы захотел, он мог застрелить Дохлого и в лоб. «Тунгус» бросил на незнакомца прощальный взгляд, и тут горящий катер выстрелил вверх особо ярким языком пламени. Дохлый невольно остановился, но правая рука человека начала сгибаться в локте, медленно поднимая оружие на уровень живота, и воин торопливо скрылся в кустах…
Хотя ему очень хотелось узнать, откуда здесь, в странном месте и при странных обстоятельствах, появился настолько похожий на него человек…
* * **»КамАЗ» с длинным тентованным прицепом, фыркнув тормозами, остановился у оживленного перекрестка на юго-западном въезде, сразу за большим контрольно-пропускным пунктом. Дальше грузовое движение было запрещено. Все транзитные большегрузы отправлялись на объездную трассу, которая огибала город по северной окраине.
– Сильно ты бледный, автостопом путешествовать, – шофер длинномера махнул на прощание рукой, – не шути с простудой, а то не только на шее чирьи повыскакивают…
– Спасибо, – Андрей слабо улыбнулся. – Вот возьми…
– Обижаешь. Я же для компании тебя подсадил…
– Ты кто, дочь миллионера?
– Нет, – водитель искренне расхохотался, – не дочь, это точно…
– Тогда бери.
– Ладно, – он не глядя сунул деньги в карман. – Выздоравливай.
Соловьев перехватил чемодан другой рукой и зашагал к стоянке. Там он когда-то давно предусмотрительно оставил маленькую неприметную машинку. Суровый охранник придирчиво проверил журнал оплаты и коротко кивнул.
– Тут парень один интересовался, десятку за нее предлагал…
– Хорошая цена, – Андрей забросил чемодан в багажник, – только сейчас колеса мне самому нужны. А что за парень? Телефон оставил?
– Нет. Он тут всего пару раз свой «мерс» бросал. Я удивился, говорю, у тебя же конь раза в четыре получше будет, а он смеется. Мне, говорит, не получше, а по душе надо. Нравится, говорит…
– Самому нравится, – Соловьев сел за руль и, приоткрыв окошко, спросил: – А выглядел он как? Может, знакомый…
– Крепкий такой, плечистый, только ростом не вышел. С бородкой, ну по-модному, то ли борода, то ли щетина. И смеется все время…
– А, понял, это Тимофей был! Вот шутник! Черт, как же это я забыл?! – Андрей вылез из машины и снова открыл багажник. – Через часок вернусь…
– Что же ты с баулом? Можешь оставить, никуда твои шмотки не денутся, – охранник приосанился. – Стоянка же. Охраняемая.
– Ничего, мне не тяжело…
– Ну, как знаешь.
Соловьев быстро покинул огороженную территорию и, отойдя за угол, вынул из кармана телефон.
– Четная сторона проспекта Мира, у башни, – коротко бросил он в трубку и выключил ее, не дожидаясь ответа.
Попетляв немного по запутанным дворикам, он вышел на проспект. Если «тунгусы» вычислили заготовленную на черный день кандидатуру для нового перевоплощения, дело обстояло скверно. Быть может, не настолько, чтобы снова ложиться на дно, но все же. Андрей пропустил пару такси и махнул рукой заляпанному частнику. Тот остановился, и тут же рядом с ним притормозила «Волга» с шашечками.
– Колеса запасные есть?! – прорычал таксист, нагибаясь к своему пассажирскому окошку.
– Проезжай, – невозмутимо ответил частник. – Это мой братан.
– Еще раз увижу, на дисках поедешь! – пригрозил таксист, трогаясь с места. – Или налоговикам сдам!
– Конкуренция, – водитель усмехнулся. – Куда?
– К Вале…
– Она, поди, на работе…
– Тем лучше.
– Ты чего такой бледный? Съел чего?
– Давай без вопросов.
– Давай, – легко согласился шофер. – А чемодан зачем? Сваливаешь?
– Чемодан у тебя побудет. Встанешь в соседнем дворе и подождешь…
– Заправиться бы надо. На лампочке едем.
– А раньше не мог?
– Так я только из гаража выбрался! А с вечера некогда было.
– Тогда прямо сейчас заправься. Вот держи, полный бак…
– Люблю я тебя возить, – парень усмехнулся. – Тут же бабок на два бака.
– Возьми еще, – Соловьев протянул ему несколько крупных зеленоватых купюр.
Водитель присвистнул.
– Серьезные дела!
– Вот именно…
Валя, сестра разговорчивого шофера, жила в новом многоквартирном и многоэтажном доме почти в самом центре. Покупая для нее эту квартирку, Андрей руководствовался множеством соображений. В частности, тем, что запомнить всех жильцов этой громадины было не под силу даже внимательным дворникам. Впрочем, прилично одетый человек, входящий в один из подъездов в ранний час, не бросался в глаза в любом случае.