– Босс! – вдруг ожил смарт. – Как там у вас дела?
– Все в порядке, Аслан, программа запущена, минут через сорок у нас будет свой «Сокол».
– Это хорошо, – охранник закашлялся, – а то… нас тут… со всех сторон обложили… шайтаны! Надымили… А кого в супермены-то записали?
– Жорика.
– Вот уж боец из него, – Аслан невесело усмехнулся, – как из говна граната. Сказали б, я прислал бы добровольца.
– У него еще одна задача имеется. А что не боец, это ерунда. За него «Сокол» повоюет. Барков вон тоже «белым воротничком» был до активации. Держись, абрек, скоро прорвемся.
– Понял, босс…
– Борт семьсот тридцать, ответьте… – вдруг донеслось из динамиков компа, стоящего перед лаборантом Аркадием.
Голос был синтезированным, практически без интонаций. Семенов и Сивцов настороженно взглянули на лаборанта, но тот лишь развел руками.
– Борт семьсот тридцать, ответьте башне…
– Кто на связи?
Услышав второй голос, Семенов едва не расхохотался. На запрос неизвестного электронного диспетчера ответил сам господин Барков! Жорик начинал входить в роль! А если точнее – в сеть. Да сразу не куда-нибудь, а в «невод»!
– Это я, братишка, – синтезированный голос неуловимо изменился, превращаясь в голос Жорика. – Я вижу тебя. Я иду…
* * *В мире виртуальных образов, информационных потоков и множества вспомогательных программ «невод» выглядел чем-то вроде структурного облачного слоя, равномерно покрывающего все обозримое пространство. Каждая частица его облаков была самостоятельной информационной ячейкой и могла связываться с любыми нитями любых сетей на земле. А сетей этих было море. Каждая имела свое, характерное лишь для нее виртуальное воплощение, но все переплетались, завязывались в сложные узлы и составляли разноцветные композиции, напоминающие не то текучие горы, не то медленно вздымающиеся вязкие волны, не то неуловимо, но непрерывно меняющие форму, высоту и структуру здания фантастического мегаполиса.
Барков находился примерно посередине между небом и землей, медленно двигаясь вдоль одной из нитей авиадиспетчерской сети. Нить отливала медью и была натянута как струна. Ее периодически скрывали ползущие значительно ниже Баркова мутно-желтые облака какой-то дребедени. Присмотревшись, Саша понял, что это виртуальная изнанка ревущего в «и-нете» потока рекламных рассылок. Сама же почтенная всемирная паутина выглядела прочным, некрашеным, местами тронутым ржавчиной металлическим каркасом, где-то возвышающимся над уровнем информационного моря, а где-то скрытым под толстыми наслоениями и «водой». Соперничать в солидности с облаками «невода» и этим «каркасом» могли только клубки и густые линии разноцветного хитросплетения мобильных сетей. Они были повсюду, ныряли в облака, уходили в глубь моря, образовывали между вздыбленными волнами завесы из густой паутины, а местами – над проекциями городов – ткали непроницаемые полотнища. Так что свободное пространство, в котором двигался Саша, отличалось от сплошной облачности «невода» лишь тем, что не было однородным. Его наполняли самые невообразимые комбинации электрических, лазерных, СВЧ-, радио– и еще бог знает каких сигналов, воплощенные в столь же причудливые виртуальные образы. А еще разница заключалась в том, что почти все сети среднего и нижнего уровня были готовы поделиться с кем угодно любой информацией, не требуя соблюдения формальностей, а «невод» молчал. На все обращения у него был только один ответ: «Подключайся, идентифицируй себя, тогда и поговорим». Вроде бы справедливое требование, и пользователь Барков обязательно так и поступил бы, но Баркова-«Сокола» смущал один нюанс, который был виден только отсюда, изнутри виртуального пространства. Подключение к глобальной спутниковой сети происходило вовсе не так, как к другим сетям. Между пользователем и поставщиком услуг не возникало цветной пульсирующей ниточки передачи информации или, как в некоторых случаях, непосредственного контакта их виртуальных оболочек. Тот, кто соединялся с «неводом», принимал в себя его мизерную частицу, которая постепенно растворялась в подключенном образе и придавала ему, независимо от изначального цвета, серебристый отлив. Красиво, но странно. Если присмотреться, больше половины инфомира уже имело такой оттенок, и в этих местах над условным «морем» царил полнейший штиль. Растворенные в сетях частицы «невода», будто масляная пленка, растекались по поверхности инфоморя и гасили все волны. Хорошо это или плохо, Саша, честно говоря, толком не понимал. Зато он точно знал, что пользователи не догадываются об этом контроле над их техникой со стороны «невода». И это наводило на грустные мысли. Получалось, что «невод» не так уж чист в своих намерениях? Хотя на основе сомнительной виртуальной модели делать такие серьезные выводы было просто-напросто глупо. Ведь увиденное вполне могло оказаться компьютерной интерпретацией работы полицейского уровня спутниковой сети, а с ним уже давно все ясно – следит, но не вредит.
И все-таки подключаться к «неводу» Баркову-пользователю расхотелось. «Соколу» не хотелось этого изначально, правда, у него на то имелись собственные причины. Саша вернулся к изучению нижнего уровня, покрытого разной толщины и сечения цветными нитями, каналами, трубами, рельсами, проводами… всем, что имело протяженность и могло сматываться в бухты, сворачиваться в спирали, увязываться в узлы и спутываться в клубки. А еще сплетаться в причудливые ажурные сооружения. Где-то далеко впереди, буквально на глазах у Баркова, происходило как раз что-то вроде этого. Несколько черных, с нефтяным отливом канатов вдруг захлестнулись друг о друга и поползли вверх, к серому небу, затейливо при этом сплетаясь и образовывая подобие башни. Саша заинтересованно подался в сторону конструкции, вырастающей из ворочающегося, как змеиный клубок, переплетения черных нитей, но его придержал «Сокол». Барков хотел было возмутиться, однако быстро понял, что симбионт прав. От стремительно растущей башни веяло ледяным холодом, а еще она отбрасывала длинную черную тень, которая тянулась прямо к Саше. Ни ледника, ни закатного солнца с противоположной стороны башни не было, однако в лицо хлестнула холодная воздушная волна, а тень вытянулась, словно черная когтистая лапа, готовая схватить Баркова за горло. Саша в недоумении остановился, а затем двинулся дальше по авиалинии. Тень тоже сдвинулась, сохраняя направление точно к Баркову.
– Борт семьсот тридцать, ответьте башне, – с ехидцей прошипел из тени незнакомый голос.
– Кто на связи? – Саша постарался говорить спокойно.
– Это я, братишка. Я вижу тебя. Я иду…
– У меня нет братьев. – Барков попытался рассмотреть спрятавшийся в тени виртуальный образ, но у него ничего не вышло.
– Зато они есть у твоего «Сокола». Я один из них…
– И чего тебе нужно, брат «Сокола»?
– Ты должен вернуться.
– Зачем?
– Тогда мы сможем продолжить начатое дело.
– Меня не интересуют ваши дела. Я выхожу из игры.
– Мы не позволим тебе уйти. Или ты возвращаешься, или я уничтожу тебя и всех, кто рядом с тобой.
Тень резко вытянулась и накрыла Сашу. В глазах потемнело, в ушах загудел уже привычный набат, и Барков почувствовал, как тело сковывает невыносимый холод. Саша попытался двигаться быстрее, но тень расширилась и накрыла все видимое пространство внизу. Неизменными остались лишь серые облака над головой. Но подняться к ним означало довериться «неводу», а это было бы не лучшим выходом из ситуации, Барков понимал это и без подсказок «Сокола». Ведь биопроцессор был в свое время украден из лабораторий спутниковой сети, а значит, обнаружив его, «невод» имел полное право устроить расследование, грозящее «Соколу» новым пленом. Оставалось принять вызов «Сокола-2» и надеяться на элементарную удачу.
Саша покинул авиалинию и решительно двинулся в глубь тени. Черная «земля» вдруг приблизилась, и по ней побежали алые трещины. Ледяной ветер тут же утих. Вместо него снизу ударила обжигающая волна восходящих воздушных потоков. Накаливший их жар сочился из трещин, которые стремительно расширялись, становясь с каждой секундой все ярче и горячее. В отсветах проступающей из трещин лавы стал виден виртуальный образ врага. Он надвигался со стороны башни, клубясь, будто чернильная туча вокруг каракатицы. Из тела приближающегося монстра вытянулись длинные заостренные щупальца. Они извивались, хаотично танцуя, то и дело сплетаясь в толстые канаты и снова разделяясь на множество тонких гибких жал. Барков представил себя закованным в броню фантастическим воином, летящим на гигантском соколе. Одной рукой он держался за перья на холке у птицы, а в другой сжимал длинный узкий меч. Когда до врага оставались считаные метры и черные щупальца монстра изогнулись тысячами готовых к броску кобр, Саша занес оружие над головой и мысленно приказал «Соколу» рвануться вперед со всем возможным ускорением…
…– Я не понимаю. – Климов махнул рукой, подзывая Ольгу. – Саня заснул, а в режим автопилота борткомп не включил. Что тут нажимать?
– Вертушка на автопилоте, – возразила Ольга. – Только маршрут он выбрал какой-то странный, зигзагами. Может, неполадки в блоке навигации?
– Да какие могут быть неполадки?! Лети себе по пеленгу, и все дела! Нет, тут что-то не то… Может, разбудить его? Саня! Эй, Барков, подъем! Черт! Что это с ним?
– Тише ты! Лену перепугаешь. Она только-только в себя пришла. Вымотался Саша, вот и не просыпается. А с навигатором разберемся. Не падаем же!
– Начнем падать, поздно будет разбираться!
– Климов, без паники! Возьми себя в руки!
– Ладно. – Вася встал. – Только теперь ты садись. Ты в этом деле больше меня понимаешь. И, если что, не жди милостей от природы, бери управление на себя. Хорошо?
– Договорились. – Ольга охотно села в кресло второго пилота. Было заметно, что роль вертолетчика ей больше по душе, чем роль няньки и психотерапевта в одном лице.
– Что-то случилось? – спросила Лена, когда Климов появился в салоне.
– Да нет, все нормально. Саня задремал, а я не в курсе, как автопилот включается. Ну, чтобы командира не будить, я Ольгу и позвал. Она в технике разбирается – позавидуешь! Все нормально, Ленчик. Прорвемся…
…«Грейсвандир»[5] – вспомнилось Саше название меча, не раз выручавшего в сложных ситуациях одного из любимых литературных героев. «Серая молния», оказавшаяся в руке у Саши, рубила щупальца монстра не менее отчаянно и лихо. Меч мелькал, будто спицы у велосипедного колеса. Его движения было трудно отследить даже самому Баркову. Саша только реагировал на выпады противника, а оптимальную траекторию и силу удара выбирал сам клинок. В таком режиме сражаться можно было сколь угодно долго, ведь Саша не уставал, а меч не тупился, но, кроме щупальцев, у противника было еще два вида оружия – клубящееся удушливым черным дымом «тело» и пышущая жаром, потрескавшаяся земля. Враг упорно теснил Баркова, прижимая к самой широкой и горячей трещине. Тлеющие перья сокола потрескивали и падали в кипящую пучину лавовой реки. Нестерпимый жар охватил уже почти все виртуальное тело Баркова и подбирался к лицу. Еще немного – и придется делать выбор – удушье в черном облаке или адское пламя. И никакой меч тут уже не поможет.
Саша в очередной раз поднял взгляд к «небу». Да, теперь выбора не остается. Только вверх, на милость «невода». Сокол был против такого решения, но ему-то не умирать! Сбросив гибнущего седока, он легко выпорхнет из западни и найдет себе другого хозяина.
Барков отпустил перья боевой птицы и поднял руки к облакам, которые тут же устремились вниз, вытянувшись серыми нитями дождя… Но черная туша разгадала замысел Баркова и успела накрыть его сверху толстым, клубящимся козырьком. Щупальца при этом разом втянулись в тело врага, но это вовсе не означало, что противник сдался. На самом деле он лишь сменил тактику. В самом центре его тела образовалась воронка громадного вихря. Саша почувствовал, как горячий воздух рванулся внутрь воронки, увлекая за собой его вместе с соколом. Гигантская птица, отчаянно сопротивляясь, била опаленными крыльями, но ветер становился все сильнее и затягивал ее вместе с наездником все глубже в черное жерло воронки.
Очень скоро ветер превратился в настоящий горячий ураган, и стало понятно, что сокол обречен. А вместе с ним обречен и Саша. И ничто не сможет изменить этого печального расклада…
– Саша!
Барков в недоумении оглянулся…
…– Лена, подойди, быстрее! – Ольга развернулась вместе с креслом. – Скорее! Вместе с мальчиком!
– Что? Что такое?! – Лена, прижимая к груди проснувшегося сына, протиснулась в кабину.
– Сядь сюда. – Ольга уступила ей свое место.
– Я же не разбираюсь… – не понимая, чего от нее хотят, пробормотала Лена. – Зачем ты…
– Возьми его за руку!
Лена взглянула на мужа и побледнела. Таким она не видела Сашу никогда. Она и представить себе не могла, что человек может выглядеть так ужасно. Любой человек, а тут Саша! Он осунулся, будто потерял половину крови, но не побледнел, а побагровел, и от него веяло сильным жаром. Лена коснулась его лба. Температура была определенно под сорок! Лена взяла Сашу за руку.
– Я не умею искать пульс…
– Ничего не надо, просто держите его. – Ольга взяла Баркова за другую руку. – Олежек, возьми папу за ручку…
– Зачем все это? – голос Лены задрожал. – Он умирает?!
– Говорите с ним! Зовите его, громко, отчетливо. – Ольга погладила мальчика по голове. – Помоги маме, малыш, позови папу. Ну, скажи «па-па»…
Олежек внимательно изучал артикуляцию чужой тети, но повторять за ней знакомые звуки не спешил.
– Саша! – всхлипнула Лена. – Ты слышишь меня?! Очнись! Не оставляй нас! Саша!
– …апа, – вдруг выдал Олежек.
– Саша!
По телу Баркова пробежала сильная судорога…
…– Саша! – перекрывая рев урагана, донеслось откуда-то издалека.
Звук накатился и, резонируя, словно в трубе, унесся куда-то вниз. Сокол вдруг прекратил бесполезное сопротивление ветру и, сложив крылья, стремительно ринулся к земле, будто вдогонку спикировавшему звуку. Но это было не падение, а хорошо просчитанный трюк. Буквально у самой земли сокол расправил крылья и на бреющем полете спланировал на относительно прохладный участок. До ближайших трещин от центра выбранной соколом площадки было примерно по два десятка шагов. Барков сполз с шеи гигантской птицы и прижался спиной к ее опаленному боку. Ураган ревел чуть выше макушки – Саша находился с подветренной стороны, и главный удар стихии принимал на себя сокол.
«Зачем мы здесь? – Барков сбросил раскаленные доспехи и рванул ворот рубашки. – Какая разница, где погибнуть?»
– Саша! – вновь донесся откуда-то знакомый голос. Вместе с ним, вопреки всем природным законам, прилетел порыв холодного воздуха. Он, словно ледяная стрела, пронзил горячий поток урагана и остудил выбранную соколом площадку настолько, что вновь нагреть ее не сумели ни горячий ветер, ни жар от близкой лавы. Дышать стало значительно легче.
«…Разница в том, что здесь ты сможешь выжить. Держись. Если враг не победит в ближайшие минуты, победим мы…»
Саша плохо понимал, кто ему отвечает. Возможно, это снова было второе «я», а может быть, и «Сокол» – неважно. Диалог помогал Баркову собраться с мыслями и успокоиться.
«Откуда ты это знаешь?»
«…Я понял, почему он так силен. Его стимулируют М-лучами. Это увеличивает его силу во много раз, но во столько же раз сокращает его жизнь. Даже если он уничтожит нас, все равно в полной мере насладиться своей победой он не успеет…»
«От этого не легче».
«…Знаю. Но могу лишь повторить – держись…»
Саша почувствовал толчок в спину. Сокол отчаянно цеплялся острыми когтями за грунт, но был не в силах сопротивляться особо сильным порывам ветра. Черный ураган медленно, но верно толкал вжавшихся в землю врагов к пылающей трещине. Саша схватил меч двумя руками и, собрав все силы, воткнул его в землю. Будто в ответ, ураган ударил особенно сильным порывом, и сокол едва не подмял хозяина, легко сломав торчащий из земли «тормоз». Теперь оставалось надеяться лишь на когти грозной птицы.
– Саша! – На этот раз Барков узнал голос.
Это был голос Лены. Саша поднял взгляд к серому небу. Нет, жена звала его не оттуда. Она была словно бы рядом, Баркову даже казалось, что он чувствует ее прохладное прикосновение: сначала ко лбу, затем к запястью. А еще ему показалось, что ураган начал слабеть. Саша бросил взгляд на сокола. Да, похоже, так и происходило. Птица подняла голову, и из ее горла вырвался победный клекот. Барков вытянул шею и смело заглянул в черную воронку. Между нею и соколом стремительно вырастала прозрачная, покрытая морозными узорами стена. Горячий ветер плавил узоры, но они тут же появлялись снова. Саша оглянулся по сторонам. И трещины уже не пылали, а всего лишь тлели, озаряя черную долину угасающим красным светом.