Вот и свершилось: Зона отказывается слушать его.
Бука ловко метнулся в сторону. Лязгнув челюстями, обдавая его смрадом дыхания и гнилыми брызгами слюны, псевдособака пронеслась мимо, загребая лапами, и разворачиваясь для нового броска. Теперь в ее налитых кровью глазах сверкали лунные отблески. Эта тварь пострашнее слепой собаки – но раньше, когда он был в ладах с Зоной, это не имело никакого значения. Теперь же нужно было просто убивать. Но псевдособаку не убить голыми руками, как крысиного волка. Нужен хотя бы нож. А лучше – дробовик, который так некстати оказался в руках у этого непутевого малого…
Петля отчаянно тряхнул Букину сумку – оттуда посыпалось множество всякой всячины, но самое главное – пузатые патроны двенадцатого калибра. Они россыпью раскатились по неровной земле, и Петля принялся судорожно шарить, захлебываясь от ужаса: он видел, как в каких-то метрах от него мечется кошмарный мутант, и Бука, на защиту которого он так уповал, не может ничего с этим поделать. Бука уворачивался ловко, и даже наносил твари удары, от чего та приходила в еще большую ярость, оглашая округу отрывистым хриплым рыком. Но было ясно, что долго так продолжаться не может: еще несколько секунд – и псевдособака оправдает свою репутацию одного из самых опасных убийц Зоны. Все, что ей нужно – только ухватиться за любую конечность жертвы. Короткое, резкое движение – и рука добычи окажется у нее в зубах, вырванная с мясом из сустава.
Непослушными, словно чужими, пальцами Петля запихивал патроны в черные спаренные стволы. Пластиковые, с металлической окантовкой, цилиндры никак не желали влезать в отведенные им места, и казалось, что какой-то злой шутник в темноте подсунул патроны другого калибра. Не отчаяться помогло лишь то обстоятельство, что в детстве доводилось ходить с отцом на охоту. К охоте он так и не пристрастился, но зарядить двустволку, все же, мог. С отчаянием Петля буквально вбил проклятые гильзы в стволы и с хрустом закрыл затвор. Щелкнул механизм взвода: стволы встали на место. Петля вскочил и приложился к ухватистому прикладу. И вдруг понял, что просто не в состоянии поймать в прицельную планку стремительно мечущуюся тварь. Две тени слились в схватке, и так он запросто мог подстрелить Буку.
Наверное, выручило то, что мутант слишком увлекся одной жертвой, словно позабыв про другую. Только этим можно объяснить, как Петле удалось подскочить к псевдособаке вплотную и ткнуть стволами прямо ей в бок.
Грохнул выстрел, по запястьям резануло отдачей, и тварь отлетела в сторону, оглашая ночь визгом, переходящим в свирепый рев. Было ясно, что боль еще больше разозлила живучую тварь, и заряд дроби (или пуля – чем там была начинена гильза) не сильно повредил живучему мутанту. И теперь псевдособака готовилась к новому броску.
Петля неуверенно целил в темноту, когда крепкая рука схватила оружие за цевье и вырвала его из рук. Бука ухватил дробовик, выставив перед собой на вытянутой руке и шагнул в темноту. Донеслось злобное рычание, которое прервалось новым выстрелом.
И стало тихо.
– Принеси фонарь, – глухо донеслось из мрака.
Петля вздрогнул, выходя из навалившегося оцепенения, и послушно бросился к выпотрошенной сумке. Снова принялся шарить в темноте и довольно быстро отыскал тяжелый металлический цилиндр фонаря. Щелкнул затянутой резиной кнопкой. Вспыхнул яркий, пожалуй, слишком резкий для этой ночи свет. Хороший фонарь, американский – такими снабжают ооновских патрульных. В случае необходимости тяжелый ухватистый цилиндр легко превращается в дубинку.
Освещая себе путь, Петля засеменил туда, где сидел на корточках сгорбленный Бука. На коленях у него лежал дробовик, сам он рассматривал убитого монстра. Остро тянуло пороховой гарью. И видно было, что Бука знал, куда стрелять: вместо черепа у псевдособаки теперь было кровавое месиво. Говорят, эти твари произошли вовсе не от собак, это – мутировавшие волки. Но со снесенной напрочь башкой они все выглядят одинаково.
– О прежней жизни придется забыть, – сказал Бука, с явным сожалением осматривая труп. – Зона всерьез на меня обиделась.
– Обиделась… – нервно хохотнул Петля, глядя на собственные руки. Ладони тряслись, как у больного синдромом Паркинсона. Но теперь он тоже мог поздравить себя с первым убитым в Зоне монстром. Как-никак, он тоде поучаствовал в этом жутком ночном сафари.
– Теперь, наверное, придется держать ружье заряжённым, – задумчиво сказал Бука.
– И лучше бы завести что-нибудь посерьезнее древнего дробовика, – добавил Петля.
Глава третья. Слово сталкера
Над Зоной зарождался рассвет. Гаденько, так, зарождался: едва показавшись над чахлыми деревцами, солнце вдруг приняло неприятный зеленоватый оттенок и принялось расползаться по горизонту. Это не означало, конечно, природной катастрофы, но было признаком того, что между наблюдателем и светилом находился мощный гравиконцентрат, искажающий свет, как огромная линза. Эффект редкий, и будь на месте Буки какой-нибудь ученый, из тех, что кормятся Зоной, он бы просто слюной истек. Пальцы бы стер, щелкая кнопкой фотокамеры. Но для всякого повидавшего Буки же это означало одно: можно с удовлетворением ставить галочку: «пережили еще одну ночь – ну, и слава Черному Сталкеру…». Некоторое время Бука наблюдал, как ворочается на мятой траве его спящий спутник. Петля спал беспокойно: то вздрагивал, то бормотал что-то, то шевелил пальцами, словно порывался что-то схватить, то замирал в беззвучном крике, и тогда из уголка полураскрытого рта у него начинала сочиться на землю слюна. Зрелище, конечно, в своем роде любопытное, но не было времени любоваться. Да и труп псевдособаки по соседству начинал изрядно пованивать. Скоро сюда потянутся падальщики, а встреча с ними уже совсем ни к чему.
В качестве будильника Бука использовал носок собственного ботинка. Не долго думая, просто пнул легонько Петлю в обросший жирком бок.
– А-а-а… – протяжно застонал Петля. И вдруг распахнул глаза, выпучился прямо перед собой, сел, обхватив колени – и задышал тяжело и часто.
– Страшное приснилось? – поинтересовался Бука.
Петля не ответил. Такое бывает: ночевка в Зоне – особое приключение. Случается, заснул один человек, а проснулся – как и не он вовсе. И выражение лица не то, и говорит, и мыслит по-другому. Будто ночью подменили человека. Рассказывают, что, заснув в Зоне, можно прожить во сне несколько лет – в каком-нибудь иллюзорном или не очень иллюзорном мире. Мол, будешь там то ли спасаться от чудовищ, то ли любить воображаемых красоток, то ли просто тупо ждать пробуждения, и проснешься ты, вроде и в прежнем теле – а уже старик. И ладно, если такая незадача коснется тебя одного. А то бывает и так: заснул бывалый сталкер – душа компании, а продрал глаза, зевнул – и, походя, так, перестрелял приятелей. Зона – она такая штука, она не только организм то и дело пытается тебе подпортить, она норовит залезть тебе в душу.
– А? – отозвался, наконец, Петля, и взгляд его обрел некоторую осмысленность. – Да так… Кошмары какие-то снились, только не могу вспомнить, что именно.
– Бывает, – сказал Бука. – Ну, что, перекусим – и в путь. Сегодня хотя бы еще одного подобрать ножно.
– Спасатель, блин… – проворчал Петля, отчаянно протирая глаза. – Умыться бы…
– Найдем воду – умоешься, – сказал Бука, бросая спутнику брусок в хрустящей обертке. – На, ешь!
Петля поймал на лету брошенное Букой и не без удивлением убедился, что это – шоколадный батончик с арахисом. Надо же, а мрачный Бука, оказывается, сладкоежка! Он, почему-то, иначе представлял себе рацион зловещего бродяги: например, как тот откусывает и сплевывает крысиную голову, вгрызаясь в сочащееся свежее мясо. И струйки горячей крови стекают из уголков рта… Так и рождаются стереотипы. Что же до батончика, то такие, вот, с давних пор стали излюбленным «эн зе» «лесных братьев» всех мастей, от спецназа до террористов: трудно найти что-то более компактное и энергетически насыщенное. С другой стороны, обертка, конечно, здорово шуршит, и может выдать, если вздумаешь закусить за спиной противника.
Петля жадно вгрызался в сладкий, казавшийся невероятно вкусным, батончик, и думал – откуда у Буки такие крутые поставки? За Периметром Буку, вроде как, не видели никогда, а на территории Зоны вряд ли найдешь стандартный ларек с мороженым, пивом, сигаретами и презервативами. Хотя спрос на презервативы в Зоне довольно умеренный. Разве что сигареты…
Петле вдруг остро захотелось курить. Он даже удивился: это чувство совершенно точно было ощущением заядлого курильщика при остром никотиновом голодании, и Петля почему-то четко понимал это. Только вот, в чем странность: сам он никогда не курил.
– Курить есть? – подымаясь на ноги, нерешительно спросил Петля.
Бука молча залез в карман и извлек запечатанную пачку.
– Так ты тоже куришь? – неумело распечатывая пачку, спросил Пепля.
Следя за манипуляциями спутника, Бука покачал головой:
– Нет. На обмен.
Петля понимающе кивнул, сунул в рот сигарету. Курево – одна из самых надежных валют на территории Зоны. Иногда даже ее курс зашкаливает за стоимость боеприпасов…
Он едва успел поймать брошенную Букой коробку спичек. Чиркнул, затянулся… Надо же – просто ни с чем не сравнимое удовольствие. Что за напасть? Ему действительно нравится это дело, и не пугает даже череп с костями на пачке и надпись «курение убивает»! Уж не приплачивают ли Хозяевам Зоны табачные компании?
– Пора идти, – терпеливо глядя на Петлю, сказал Бука.
– И что же, ты знаешь, куда идти, где искать? – поинтересовался Петля, выпуская сквозь ноздри густые клубы дыма. Черт возьми, неужто этой ночью он умудрился подхватить чужую привычку? Можно поздравить себя с рождением еще одной сталкерской байки – проверенной, между прочим, на собственной шкуре.
– Примерно, – сказал Бука. – ПДА подскажет.
Петля с сомнением пожал плечами:
– То, что у тебя есть ПДА – конечно радует. Но с чего ты взял, что он покажет тебе именно то, что ты хочешь?
– У меня особенный ПДА, – сказал Бука, запуская руку в свою бесформенную сумку. – Он не показывает сообщений, присутствия опасных тварей, аномалий и всего прочего. Только то, что связно с моим условием. Ты понимаешь, о чем я? Вот, смотри…
Сигарета вывалилась у Петли изо рта: Бука протягивал ему руку. Не свою – а почерневший обрубок кисти с ПДА на запястье и черными скрюченными пальцами. Петлю передернуло.
– Что это за дрянь?
– Рука, – спокойно сказал Бука, вглядываясь в показания небольшого треснутого сбоку экрана на браслете, впившемся в мертвую плоть. – Та, что указывает мне путь. Это она вчера указала на тебя.
– Но зачем было отпиливать кому-то руку, – сдавленным голосом проговорил Петля. – Не проще было просто снять браслет?
– Возьми! – протягивая жутковатый артефакт, потребовал Бука.
Петля взял. И до него стало доходить. Рука, действительно, мертвая, мумифицировавшаяся рука человека, была твердой и гладкой на ощупь – как пластик. То ли покрыта, то ли пропитана чем-то. И от нее не было никакого запаха. Сам же ПДА был словно намертво припаян к запястью, составляя с обрубком единое целое.
– Рядом с Монолитом все превращается в монолит… – загадочно произнес Бука.
Петля не успел спросить – что имел виду этот странный парень: ПДА характерно пискнул, мигнул, указывая на какое-то движение по соседству. А может, и не по соседству вовсе. Похоже, этот прибор только с виду напоминал стандартное снаряжение сталкеров и военных. И показывал он черт знает что – только не то, что показывают нормальные ПДА.
– Дай сюда! – потребовал Бука. Схватил этот странный прибор, внимательно всматриваясь в показания экрана. – Пойдем!
– Ружье бы зарядить… – обеспокоено сказал Петля, машинально пряча сигареты в карман.
Ему очень не хотелось идти туда, куда указывала эта кошмарная мертвая рука. Но Бука уже копался в сумке, вылавливая патроны для дробовика. Первые три ему чем-то не понравились, и он продолжил поиски, пока, наконец, не нашел то, что ему было нужно: стандартные вроде, патроны, только помеченные сбоку черной полоской маркера. Бука переломил ружье, выбросив «ночные» еще, стреляные гильзы, сунул новые, защелкнул затвор. И не произнеся больше ни слова, мягкой бесшумной походкой двинулся вперед.
Так они шли часа два, не меньше, пока Петля ни решился снова спросить:
– Куда ты меня тащишь, Сусанин? Куда она показывает, эта твоя дохлая рука?
Бука оглянулся, непонимающе поглядел на спутника, после чего с прищуром огляделся, глянул на солнце и нехотя сказал:
– Похоже, что в Темную долину.
Петля поежился. Ходить в Темную Долину – это вам не в лесок на шашлыки. Жуткие, черные места. Богатые хабаром – и богатые смертельными ловушками. В принципе, вся Зона – одна сплошная ловушка, но Темная долина – это просто жесткое месиво из хабара и смерти. И если удастся избежать смертельно опасных аномалий или встречи с в изобилии пасущимися здесь мутантами, остается серьезная опасность наткнуться на конкурентов по сталкерскому цеху, среди которых встречаются редкостные отморозки. Это тоже особое свойство Зоны: там, за Периметром, это может быть тихий, нормальный в общении парень. Но здесь он – вне законов и правил, и каждый встречный для него – потенциальный враг. Хотя бы потому, что может посягнуть на драгоценную добычу. Но если с нормальным братом-сталкером еще можно договориться и разойтись полюбовно, то не стоит того же дать от бандитов, зомби и всяких фриков с автоматами, изображающих из себя крутых парней. Есть такие идиоты, что лезут в Зону исключительно для того, чтобы пощекотать себе нервы и пострелять по живым мишеням. Они опасны и безжалостны – правда, и сами живут не долго: Зона не прощает легкомыслия.
До Темной долины они так и не добрались. Их остановили приглушенные звуки очередей.
– За холмом стреляют, – пробормотал Петля.
Бука извлек из сумки свой дикий ПДА, глянул на показания экрана, и коротко бросил:
– Он здесь.
Петля облизал пересохшие губы: лезть на автоматные очереди с одной берданкой – это, как минимум, идиотизм. Но Бука уже быстро взбирался на небольшой холм, с которого, по идее, должна была просматриваться более-менее обширная территория. Петле ничего не оставалось делать, кроме, как последовать за своими спасителем. Лезть на холм не хотелось: вид оттуда, может, и лучше, но с той же легкостью могут заметить и тебя. Он скосился вправо: там огибала бугор неглубокая и с виду куда более безопасная и уютная ложбина. Трудно было придумать лучшее укрытие, чтобы подобраться к стрелявшим поближе.
– Может, лучше там пройдем? – предложил он.
– Ты что, слепой? – поинтересовался Бука, продолжая продвигаться вперед.
Поначалу Петля не понял, к чему был это странный выпад, но всмотревшись в заросли, окружавшие ложбину разглядел, наконец, характерный «купол» из свившихся древесных ветвей. Надо же – соснодуб! Сам бы он и не заметил эту коварную аномалию, будто манящую в свою уютную тень. Реши он пройти этой «безопасной» тропкой – не миновать ему шипучей «газировки» под этими развесистыми ветвями. Говорят, смерть лютая, какую и врагу не пожелаешь: тебя будто обильно поливают сверхактивной кислотой, превращая человека в вонючую пену, которую с аппетитом впитают сквозь землю жадные корни дерева-мутанта – так, что даже следов не останется. Это ж такая коварная дрянь – она почти неотличима от нормальных деревьев…
Все еще внутренне содрогаясь от ощущения чудом избегнутой смерти, Петля вжался в землю рядом с Букой: теперь они пробирались вперед осторожно, стараясь не выскочить ненароком на всеобщее обозрение. Выстрелы доносились все отчетливее. Что характерно: на пару резких очередей следовал отдаленный одиночный выстрел. Непонятно – то ли отдаленный снайпер бил по обладателям автоматов, то ли кто-то попросту экономил оставшиеся патроны.
– Они его обложили, – негромко сказал Бука. – И хотят выкурить наружу…
Когда он только успел все это увидеть и сделать выводы? Петля растеряно хлопал глазами, пытаясь сообразить, что к чему. Наконец, он понял, что имел в виду его спутник: совсем рядом залегли несколько фигур в черных плащах, укрывшись за многочисленными здесь булыжниками. Они держали на прицеле торчащие из земли и поросшие чахлой травой бетонные кубы – похоже, основания заваленной некогда мачты ЛЭП. Точно – неподалеку торчала в небо проржавевшая решетчатая «нога» мачты. Время от времени кто-то из этой компании выпускал короткую очередь в один из бетонных блоков – и бетон отзывался глухими щелчками и скупыми пыльными брызгами. Могло показаться, что эти ребята просто упражняются в стрельбе по куску растрескавшегося бетона. Но в один миг из-за соседнего блока вдруг резко высунулась какая-то бесформенная, сплошь в лохмотьях, фигура с АКМ, послала единственный выстрел в сторону одного из противников – и тут же исчезла из виду. Брызнул камень, и прятавшийся за ним человек в черном разразился россыпью отборного мата.