– Контужен.
Сашку осторожно спустили на землю.
Рэд зажег фонарь – таиться дальше смысла не было. Кирилл снял ПНВ. Луч фонаря остановился на корчащемся под поваленным деревом Тохе – кто-то успел стянуть ему ремнем ноги и запястья. Предатель стонал и ругался.
– Заткнись, – приказал Рэд.
Угрожающе поднес к лицу ступню в грязном ботинке. Тоха затих.
Луч скользнул по поверхности болота.
Люк все глубже уходил в трясину. Над поверхностью осталась только низко склоненная голова.
Джек и Олеся подошли к Рэду. Кирилл, повинуясь взгляду командира, тоже.
Рэдрик снял с головы повязку. Бойцы стащили свои. Кирилл, глядя на них – свою. Он пока не понимал, что происходит.
– Друг наш, Люк, – вдруг глухо, через силу, проговорил Рэд.
Кирилл вздрогнул. Командир обращался к парню, как к живому.
– Друг наш и брат! Ты – настоящий боец. Ты сражался с честью и отдал свою жизнь, чтобы мы жили. Мы сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной.
– Сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной, – повторили Джек и Олеся. И Кирилл, который из-за вставшего в горле комка едва мог говорить.
– Мы будем помнить тебя всегда.
– Мы будем помнить тебя всегда. – Джек и Олеся опустили обнаженные головы.
Больше Рэд ничего не сказал.
И Кирилл с горечью понял, что эти отчаянные, душераздирающие слова придуманы не им и не сейчас. Этим ритуалом адапты провожали всех убитых товарищей. И знали, что когда-нибудь так проводят их самих.
Они молча смотрели, как Люк погружается в болото – до тех пор, пока на поверхности не осталось только темное пятно воды. Тогда Рэд, а за ним Джек и Олеся подняли вверх оружие.
Прогремел залп. Пятно на поверхности быстро затягивалось.
Контуженного Сашку – он пришел в сознание – вели по очереди Рэдрик и Джек. Парень едва говорил, но ногами перебирать мог. Олеся сказала, что самое лучшее для него – отлежаться хотя бы сутки-двое. Отряд стремился скрыться с места побоища туда, где можно было бы безопасно это сделать.
– Думаете, Дикие вернутся? – Кирилл спросил об этом Олесю, когда они вдвоем осматривали убитых – снайперша искала себе подходящее оружие. – Поэтому так торопимся?
– Дикие, небось, не дурные – возвращаться. А вот волков вокруг полно. Часа не пройдет, как сбегутся.
Кирилл вздрогнул. Низко склонив голову, чтобы Олеся не видела лица, продолжил обыскивать убитых. Через полчаса они тронулись в путь.
И шли уже около двух часов, но шли медленно из-за едва переставляющего ноги Сашки.
– Рассвет скоро, – заметил Рэд. – Бункерный, комбез!
– Есть.
Кирилл остановился, сбрасывая с плеч рюкзак. Вытащил комбинезон и принялся облачаться. Он научился проделывать это быстро, но пара минут все же требовалась.
Рэдрик остался, поджидая, остальные ушли вперед.
– Не кори себя, – вырвалось у Кирилла. – Ведь даже Джек не понял, что Тоха – предатель!
Эти слова рвались с языка давно. С того момента, как затвердело лицо командира, выговаривающего слова прощания над убитым Люком.
Потом Рэдрик надел повязку. Подойдя к Тохе, коротко бросил: «Ну?»
Тот в ответ заматерился, и Рэд наступил ему на простреленное плечо. Из раны хлынула кровь.
«Сталкер! Прекра…» – Кирилл бросился было к командиру, но Джек удержал.
«Говори! – давя подошвой рану, требовал Рэд. – Быстро, пока второе плечо не прострелил. Кому ты должен был бункерного отдать?»
«Корявому».
«Не звезди! Корявый – в Челнах, тысяча километров отсюда! При чем тут Корявый?»
Тоха ухмыльнулся разбитыми губами.
«Думаешь, самый крутой, да? – проговорил он. – А вот покруче тебя есть! Корявый, кому надо – хорошо платит. Наши бойцы, когда поняли, что в Челнах не срослось – вперед поскакали, чтобы вас обогнать. К пермякам на пароход сели, и до Талицы раньше добрались. Там напасть не рискнули, договорились с местными, чтобы в лесу засаду устроить».
«И как? – брезгливо процедил Рэд. – Почем нынче бункерные?»
«Козел! Я – не за плату! Тут, у местных – сестра моя. Нас обоих Корявый украл. Давно, еще мелкие были. Меня оставил, а Верку продал. Сюда куда-то… Меня пахан в Казань еще раньше пристроил. Я должен был на пароход попасть».
«А что Назимке пообещали? За то, чтобы тебя «узнал»? Наркоту?»
«А то чего? У Корявого мекс – забористый».
«От молодец Назимка, – восхитился Рэд, – везде поспел! Одному – пароход, другому – взрывчатку… И когда Капитану люди понадобились, ты в команду напросился? Ваши бы с отмели напали, а ты изнутри помог? Вот же тварь».
Тоха рванулся, пытаясь сесть. Рэдрик не дал.
«У них сестра моя! – дергался под его ногой пленник. – Ты хоть понимаешь, что это значит, выродок приютский?!»
Рэд будто и не услышал.
«А потом Корявому вместо парохода бункерный понадобился? И ты с нами увязался?»
Тоха молчал.
«Зачем он им понадобился?»
«Не знаю… Ааааа!!! Убери, …!!! Правда, не знаю! Пахан не говорил. Сказал только, если сдам бункерного, мне сестру вернут».
«И ты, лошара, повелся? Ее, может, и в живых давно нет».
«Неправда! Жива Верка!»
«Охереть, как трогательно. Разрыдаюсь сейчас».
«Пошел ты…» – Тоха снова приник к земле.
«Командир, время», – напомнил Джек.
«Да. Уходим».
«А с этим – что? Пристрелить?»
Тоха поднял голову.
«Обойдется, – холодно глядя, отрезал Рэд. – Волки сожрут живьем – туда ему и дорога».
«Сволочь», – падая лицом в землю, ненавистно прошептал казанский.
– Не кори себя, – повторил Кирилл. – Никто бы на твоем месте ни о чем не догадался.
– Никто – пускай бы не догадывался. А я – командир. Я обязан был. И я один виноват.
– Но…
– Заткнись.
И, когда Кирилл попытался снова заговорить, Рэдрик коротко двинул ему по шее. Продолжать разговор, для которого так долго набирался смелости, Кирилл не рискнул.
Через час, уже перед самым рассветом, отряд выбрался из болота. Страшный лес закончился, вдали виднелись холмы. Рэдрик хмуро приказал вставать на дневку.
– Жека…
Бойцов осталось всего пятеро, и кто-то должен был постоянно дежурить снаружи, поэтому палатку поставили одну. Набились в нее все – с левого края уложили контуженного Сашку, потом легли Кирилл, Олеся и Джек. Было тесновато, но терпимо.
Путешественник поначалу не очень понимал, зачем вообще нужны дневные дежурства. Какой враг осмелится вылезти на палящее солнце?
Ему объяснили, что случиться может «разное», от взбесившихся животных до взбесившихся Диких. Кто-нибудь всегда должен быть начеку. Сегодня до полудня Рэд дежурил сам – в комбинезоне, с оружием, завернувшись от солнца в палатку. В полдень на смену командиру должен был заступить Джек.
Кирилл уже почти заснул, когда услышал голос Олеси.
– Жека… – еле слышно звала молчунья.
– У? – Джек, оказывается, не спал.
Хотя лег давно. Отказался ужинать, натянул на голову спальник и лежал, отвернувшись к стенке.
Олеся всхлипнула. Должно быть, думала, что Кирилл не слышит.
Никогда раньше он не видел ее слез. Весь остаток жуткой сегодняшней ночи Олеся вела себя как обычно – сумрачно-равнодушно. Приготовила Сашке компресс на голову, поела вместе со всеми, улеглась.
И все это время, понял вдруг Кирилл, ее душили слезы. Олеся очень любила Люка.
Кирилл давно приспособился застегивать спальный мешок не до конца, оставляя окошко для дыхания. И сейчас в это окошко увидел, как Джек повернулся к Олесе. Выпростал из спальника руки. Молчунья подползла к нему и уткнулась лицом в грудь. Жека обнял девушку.
Сейчас ни у кого не повернулся бы язык назвать его красавцем. Лицо Джека кривилось. Он кусал губы и, кажется, сам едва держал себя в руках. Но голос звучал ровно.
– Ты реви, если тебе так легче. Можно. Никто не видит.
– А ты?
– Я не могу. – Джек тяжело выдохнул. – Когда паршиво… у меня как застревает что-то в брюхе. – Он тронул ладонью живот. – Будто камней наглотался, ни жратва, ни бухло не лезут. Что бы ни пил – цепляет паршиво. До отключки не нарезаться.
– А Люк… – всхлипнула Олеся. – Помнишь, когда из Талицы уходили, он спросил еще – убережет?.. Бог, то есть…
– Помню.
– И не уберег. – Олесины плечи затряслись.
Джек крепче обнял Олесю. Уставился застывшим взглядом в стенку палатки.
– Ты настоящий боец, – прошептал вдруг он. – Ты сражался с честью и отдал свою жизнь, чтобы мы жили. Мы сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной… – Джек бормотал слова ритуала, будто молитву. Наверное, ему, как Олесе – от слез, от этих слов становилось легче. – Мы будем помнить тебя всегда.
В светлых глазах разведчика стояла такая скорбь, что Кирилл вздрогнул.
Зажмурился и замер, чтобы не мешать. Никак иначе помочь друзьям он не мог.
Глава 17. Безымянное болото – Берег реки (80 км)
Безымянное болото – Берег реки (80 км)
Когда Кирилла разбудили, вокруг было темно.
– Бункерный, вставай, – тряс его за ногу Джек. – Обед проспишь.
– Как – обед? – Путешественник подскочил. – Уже обед? Что ж вы раньше не разбудили?
– Да хрен ли было будить? Все равно Саня отлеживается. Ну и ты заодно... Мы с Олеськой на разведку ходили. Вернулись уже.
– Как там? – Кирилл быстро одевался.
– Нормально, речку нашли. Вроде та самая, про которую Женек говорил. А тут – ручей рядом. Мы с Олеськой сполоснулись, теперь Сталкер собрался. Ты пойдешь?
– Пойду.
Кирилл выбрался из палатки.
Не доходя до ручья, Рэдрик придержал спутника за рукав. Приложил палец ко рту: команда замереть на месте и молчать. Кирилл послушно замер. Заметил, что Рэд держит наготове нож, потянулся было за своим – и беззвучно охнул, вспомнив вчерашнее. Впереди, в камышах, что-то зашуршало.
Рэдрик метнул нож. В ответ раздался отчаянный писк, бархатные головы камышей закачались. Командир бросился вперед. Глухой удар – и писк прекратился. Рэдрик выпрямился, торжествующе поднимая на вытянутой руке убитое животное, размером примерно с лисицу. С головы животного стекала кровь.
– Кто это? – Кирилл постарался подавить брезгливость.
Он знал, что из еды с собой – только сухари, крупы, соль и сахар. С самой Талицы отряд питался кашами, и Олеся уже не раз вздыхала, что хорошо бы поохотиться. Поставить знак равенства между словами «поохотиться» и «убить животное» до сих пор в голову не приходило.
– Крыса водяная, – довольно объяснил Рэд. – Только не как те, в болоте, а обычная. Такие на людей не нападают… Третья уже, – мечтательно добавил он. – Одну я подбил, пока за водой ходил, и еще одну Олеська притащила, когда с разведки возвращались. Хоть пожрем сегодня по-человечески.
– Угу, – поддакнул Кирилл.
Подумав, что когда-то его бы вырвало от одной мысли о том, что придется есть крыс, пусть даже водяных. Сейчас рассудил, что мясо – это белок. А белок – это силы, которые всем им очень нужны.
– Потрошить умеешь?
– Попробую. Только… – Кирилл вспыхнул. – Только ножа нет. Потерял, еще на той дневке.
Рэдрик даже ругаться не стал. Окатил убийственным взглядом, развернулся и пошел к лагерю.
На следующую ночь отряд вышел к реке. Надули лодку – ту, что ремонтировал Джек на ядовитом болоте. На дно уложили Сашку. Он был в сознании, но еще плох, Олеся считала, что у парня тяжелое сотрясение мозга. Чтобы поправиться, необходим покой. На весла сел Жека, погрузив рюкзаки. Командир, Олеся и Кирилл двинулись пешком вдоль берега.
Первыми часами похода путешественник наслаждался. Мясо нутрии – он вспомнил правильное название «водяной крысы», и это немного примирило с необходимостью съесть поджаренные на углях куски – оказалось приятным на вкус, прибавило сил. А возможность сбросить со спины рюкзак и вовсе дарила ощущение выросших крыльев.
Кирилл совсем было воспрянул, но после привала вместо Джека в лодку уселся Рэд. Кирилла усадил напротив. Жаждет ли тот овладевать ремеслом гребца, как водится, не спрашивал.
К рассвету увидели, что река вдали расходится двумя рукавами. Соотнести это место с выданной в Талице картой не сумели – Люка, который оценил бы пройденное расстояние с точностью до десятка метров, рядом больше не было. При свете фонаря долго рассматривали карту. В конце импровизированного совещания Рэдрик вздохнул:
– Проводника бы! Дальше эта зараза только хуже петлять будет. И рукавов у ней – немеряно… Прям хоть сам за Дикими по лесу бегай, лови кого-нибудь.
– Диких рядом нет, – уверенно заявила Олеся.
– Тут, по ходу, вообще никого нет, – недовольно сплевывая, заметил Джек. – Места уж больно тухлые. Болото на болоте.
За следующие две ночи бойцы продвинулись недалеко, едва ли километров на тридцать. Дважды ошибались с речными рукавами – ответвления оказывались слепыми и заканчивались болотом – да и берег становился все более топким. Идти стало заметно труднее. Зато Сашка уже мог часть пути проходить сам, а когда уставал, ложился в лодку.
Нутрии больше не попадались. Олеся, принюхиваясь, уверяла, что «жратвы» вокруг полно, но зверьков надо выслеживать вдоль ручьев, у реки вряд ли поймаешь.
– Ладно, – оглядев утомленный отряд, решил Рэд. – Завтра – полночи идем. Потом ставим лагерь и охотимся. На рыбалку сходим. Война – войной, а жрать надо.
– И баню, – быстро добавила Олеся.
– Окей, – кивнул командир. – И баню.
На охоту пошли Олеся и Джек. Командир с Кириллом отправились ловить рыбу, а в лагере остался Сашка. Он уже лучше себя чувствовал и должен был нагреть воды для «бани». «Баня» отличалась от обычной помывки в ручье или речке наличием горячей воды, но даже эта простая вещь в походе превращалась в радостное долгожданное событие.
Рэдрик прицепил лески с крючками на удилища, вырезанные в кустах. Показал Кириллу, как цеплять наживку, как закидывать удочку, как подсекать клюнувшую добычу… Рыбалка оказалась делом азартным.
Рэд вытащил уже третью рыбешку, а Кирилл свою – довольно крупную! – упустил, снимая с крючка. И больше у него не клевало. Сосредоточенно смотрел на поплавок, когда командир вдруг встрепенулся.
– Ничего не слышал?
– Нет, а что?
– Вроде крикнул кто-то…
Рэдрик хмурился. Бросил удочку, тревожно оглядываясь. Кирилл прислушался, и почти сразу оба услышали крик. Теперь уже отчетливый. Из лагеря.
Кирилл попробовал вскочить, но Рэд удержал.
– Оружие – к бою, – чуть слышно приказал он. Свой пистолет уже держал в руке. – К лагерю – ползком. За моей спиной держись. Без команды не дергаться!
– Есть.
– Вперед.
Рэд громко прокричал выпью. Это был сигнал Джеку и Олесе – немедленно возвращаться. Оставалось только надеяться, что ушли они недалеко и призыв услышали.
Лагерь находился рядом, не больше сотни метров. Рэдрик встал на четвереньки и пополз, прячась в высокой траве. Кирилл – за ним.
Все произошло так быстро, что в голове продолжала вертеться дурацкая мысль про рыбалку. О том, как неудачно раздался крик – именно в тот момент, когда заветная рыбина наверняка должна была клюнуть.
В месте, где трава заканчивалась и начинался голый берег, Рэд остановился. Хочет осмотреться перед тем, как себя обнаруживать, понял Кирилл. Сам он, повинуясь приказу, держался за командирской спиной и почти ничего из-за нее не видел.
– Мааальчики! – раздался вдруг рядом, едва ли не в двадцати шагах, тонкий капризный голос. Он отвратительно растягивал слова. – Ну где же выыы? Тут ваш друуууг… Ему боооольно! Он умирааает!
Кирилл непроизвольно приподнялся, и в ту же секунду узнал, что значит «пули свистели над головой». Над его макушкой – Рэд пригнулся ниже – что-то громко свистнуло.
– Сталкер, не ведись!
Это кричал Сашка. Он хрипел. Возглас, похоже, дался нелегко.
– Не подхо… – И затих.
– Оооой… – расстроился голос. – Уже уууумер…
Кирилл расслышал, как Рэд скрежетнул зубами.
– Мааальчики, ну гдееее же вы! – продолжал звать голос. – Идите сюдаааа! Мне тут скууучно…