Он захромал дальше, явно все еще страдая от боли преобразования.
– Настанет день, когда мы не будем связаны волей этих незрелых богов. Сейчас же мы должны поступать так, как нас научили: вести их войны, притворяясь, будто мы хозяева собственной судьбы.
По мрамору заскрипели сапоги с золотыми краями.
– Но что за злые шутки играет с нами эта вселенная, – прохрипел Эйдолон. – И каких же глупцов выбирает для общения.
Капитан сухогруза «Терце Фалион» – головного корабля мемносского конвоя дальнего плавания III Легиона – Элеанора Кульба направлялась к наблюдательному мостику. Сервитор-подъемник убрался с ее пути, по-дурацки фыркая через железные защитные жвалы. Капитан подошла к двери и постучала по кнопкам панели доступа. Электроника дважды щелкнула, прежде чем поршни, наконец, заработали и покрытый ржавыми пятнами металл открылся.
На дальней стороне ее ждал старпом Фаэль Алобус и одетый в черное навигатор Кавелли. За их спинами слегка изогнутая крыша мостика спускалась к рядам бронированных иллюминаторов.
– Господа, – обратилась капитан твердым голосом. – За мной.
Троица спустилась на главную платформу. Тонкая полоса штампованного металла висела над ямами, в которых копошились законтрактованные матросы. В воздухе стояла вонь коррозии, человеческого пота и машинных смазок. Впереди, через освинцованные иллюминаторы, на людей взирала пустота.
Кульба ненавидела ее. Она проводила большую часть времени во внутреннем корпусе сухогруза, избегая смотреть в бесконечное небытие, которое было ее проклятье. Капитан никогда не хотела бороздить просторы космоса, но так как Великий крестовый поход высасывал ресурсы с каждого мира в растущем Империуме и забирал с планет всех, кто обладал хоть крупицей таланта или ума, то, в конце концов, она получила вызов, и агенты Администратума объяснили, какая судьба ее ждет.
И что хуже того, Элеанора выяснила, что хороша в этом деле. Управление сухогрузом было специфическим искусством, нечто средним между администрированием шпиля и каперством. Она была крепкой, в меру упитанной и вечно злой – все эти качества отлично служили ей во вспомогательных флотах Имперской Армии среди звезд.
Конечно же, старая Армия и ее командные структуры остались в прошлом. Кульба была предана картелю Мемнос, который давно присягнул на верность секторальному командованию в Лёбе, который в свою очередь некогда находился под властью терранской префектуры Федес, но последние два стандартных года входил в растущие внутренние районы миров-данников III Легиона. Капитан полагала, что через них ее верность теперь принадлежала верховной власти магистра войны, но по правде говоря, ей было все равно, от кого исходили приказы. Она зарабатывала на жизнь, продовольственные контейнеры продолжали прибывать по месту назначения, корабли ремонтировались и находились в рабочем состоянии. Имела место опасность, но так было всегда. Ее хозяева всегда были далеко, а их цели – непонятны. Она делала свою работу, дни шли, и другие люди строили великие планы об имперской мечте.
Но пустота оставалась ненавистной. Ничто и никогда этого не изменит.
– Так вы говорите о сигналах, – сказала Кульба, извлекая из покрытого маслянистыми пятнами кителя инфопланшет.
– Они не наши, – ответил Алобус, почесав один из своих подбородков. – Вторичные, от нашего флота.
– Кого именно?
– «Сюзерена». Корабля Легиона.
– Распознали сигнал.
– Нет. Он все еще передается.
Они дошли до главной обзорной платформы. Над ними простирался кристалфлексовый купол с металлическим переплетом, исполосованный тысячелетней пустотной грязью. Кульба вздохнула и посмотрела вверх.
Отсюда была видна половина ее конвоя, зависшая необъятной процессией над «Терце Фалион». Угловатые и широкоскулые транспорты уходили в темноту, испуская темно-оранжевое пламя двигателей. Длина каждого корабля превосходила пять километров, хотя большую ее часть занимали колоссальные ряды модулей и контейнеров. Никто из членов экипажа не заходил туда, так как единственными заселенными секциями судов являлись крошечные блистеры в носовой части корпусов, где находились главные мостики. Все остальное пространство кораблей были безмолвным, изолированным и запертым.
Кульба увидела скользящее над ними днище «Рево Сатисы», наблюдая, как с величественной неторопливостью проплывают бесчисленные ряды грузовых модулей. За эти кораблем находилась «Дочь Лёба», а за ней – «Холод звезд».
– Сколько времени до входа в варп? – спросила Кульба.
– Три часа, – тихо ответил Кавелли.
Кульба не смотрела на него. Навигаторы ей тоже не нравились. От их третьего, закрытого повязкой глаза, ксеродермы и шаркающей походки у нее бежали мурашки по спине. Кроме того, от Кавелли плохо пахло, причем всегда. Вонь была слабой, неопределимой, какой-то феромон или другой признак мутации.
– Мы могли бы совершить прыжок сейчас, – сказала капитан.
– Тогда потеряем треть конвоя, – ответил Кавелли с извиняющейся улыбкой. – У меня нет манифольдов для девяти транспортов.
– А у нас есть приказы, – напомнил капитану Алобус. – Приказы Легиона.
Кульба смачно сплюнула за край платформы. Внутренности скручивало от пустотной тошноты. За кристалфлексовым пузырем на нее смотрели звезды – злые и вечные.
– Насколько близко они? – спросила Элеанора, смирившись с необходимостью ожидания в реальном пространстве. Чем раньше конвой войдет в бушующее пекло варпа, тем раньше они узнают, сколько из них доберутся до теснины в целости и сохранности.
Алобус сверился с змеиноголовым хроноавгуром, встроенным в тыльную часть волосатой руки.
– Менее чем… Ого, я ошибся. Поступают новые данные. Они должны быть раньше.
В этот момент Кульба все поняла. Они никогда не прибывали раньше времени: воины III Легиона были ошеломительно быстрыми, но все еще сохраняли свою педантичность. Если у них была хроноотметка, то они должны придерживаться ее.
– Высылайте все дозоры, – приказала капитан и, прищурившись, уставилась во тьму. – Передайте им, если что-нибудь увидят на курсе перехвата, пусть открывают огонь.
Она нажала тревожную бусину на ладони и почувствовала, что руки вспотели.
Алобус с сомнением взглянул на капитана.
– Госпожа, вы…
– Ничего не говори.
Кульба увидела, как вспыхнули плазменные факелы двигателей, и эскортные корабли конвоя по спирали устремились к границам конвоя, занимая боевые позиции. На мостике вспыхнули красным цветом боевой готовности люмены, а на когитаторах появились блики-метки.
– Если ты хочешь что-нибудь сделать, перепроверь это сообщение Легиона и надейся, что оно окажется точным.
Пустотные гиганты не изменили курс. Только на подготовку кораблей к смене траектории уйдут часы, и пока это не случится, они будут идти тем же курсом, пока не взорвется последняя сверхновая в галактике. Дозорный флот, насчитывающий около пятидесяти вооруженных лэнсом субварповых корветов, заняли позиции по периметру защитной завесы.
Кавелли сделал вдох и закрыл естественные глаза. К нему повернулась Кульба.
– Ты что-нибудь чувствуешь?
Он ответил очередной из тех чертовых полуулыбок, но не открыл глаза.
– Я – старик. По правде говоря, я чувствую себя везучим от того, что забрался с вами так далеко.
В этот момент экраны всех когитаторов на мостике погасли. Символы пустотной навигации исчезли, а люмены зашипели.
– Перезапустить! – закричала Кульба, повернувшись на шум, поднятый членами экипажа в ямах. Пока они старались восстановить управление, пустоту осветили безмолвные вспышки лазерного огня.
Экраны когитаров включились и на них появились три строчки текста на стандартном готике. Достаточно отчетливые, чтобы Кульба прочитала даже на расстоянии.
КЛЯТВОПРЕСТУПНИКИ.
ВЫ ОСУЖДЕНЫ.
МЫ – КАРА.
Кульба знала, что каждый офицер на каждом сухогрузе читает то же самое.
– Оставаться на постах! – закричала она, отвернувшись от иллюминаторов и спускаясь с платформы. – Активировать манифольды! Приготовить варп-цикл к запуску!
Последний приказ был абсурдным. Даже если бы Кавелли начал подготовительные процедуры, они все равно заняли бы слишком много времени для активации варп-двигателей. Но капитану нужно было что-то сказать. Впервые за свою долгую и по большей части ненавистную карьеру она совершенно растерялась.
Кульба спустилась на пять метров с платформы, прежде чем последовал первый физический удар. Она услышала резкий стук где-то в районе передней группы щитов мостика, за которым последовал визг разрываемого металла.
Текст на экранах исчез, сменившись изображением стилизованного разряда молнии поверх горизонтальной полосы.
– Что это? – спросила Кульба, подойдя к ближайшему экрану и схватив его обеими руками.
Сверху последовали новые удары, а окулюс раскололи серебристые вспышки. Алобус застыл, не зная, что делать. Кавелли же начал смеяться.
Капитан вырвала экран из гнезда и развернула его к навигатору, ткнув пальцем в эмблему.
– Что это? Ты ведь знаешь?
Кавелли кивнул.
– Если бы ты изучала символику Легионов человечества, сестра, то тоже знала бы. Но какое это имеет значение? Любого из Двадцати Образов Картоманта хватит нам с головой.
Кульба швырнула экран вниз и схватила навигатора за одежду. Тело старика по ощущениям напоминало мешок костей под дорогим бархатом.
– Что это означает? – прошипела капитан.
Кавелли открыл глаза смертного и посмотрел на нее твердым взглядом, лишенным как страха, так и надежды.
– Ничто созданное руками человека не движется быстрее, – пробормотал он, погрузившись в какое-то благоговейное состояние. – Они великолепны. И позволь сказать еще кое-что о них. Последнее, что ты узнаешь в своей жизни.
Навигатор наклонился поближе, и его благоухающее гвоздикой дыхание коснулось лица капитана.
– Они все еще смеются.
Глава 2
Шестьдесят перехватчиков «Ксифон» модели Шу’урга с воем покинули ангары «Калджиана» и «Амуджина», резко ушли вниз, чтобы не попасть под факелы главных двигателей кораблей-маток, а затем разогнались до полной скорости. Позади перехватчиков гудели двадцать штурмовых кораблей «Грозовой орел», менее скоростных, но лучше вооруженных. Налетчики разделились на охотничьи стаи и легли на плановый атакующий курс.
Перед ними находился медлительный и неуклюжий конвой, окруженный защитным кордоном эскортников. «Калджиан» поднялся над конвоем, накрывая бортовыми залпами далекие левиафаны. Меньший из двух атакующих фрегатов Белых Шрамов «Амуджин» отошел, заняв защитную позицию ближе к местной точке Мандевилля.
Шибан-хан взглянул на строй своих кораблей, оценивая скорость, ракурсы и слаженность, и принял решение.
– Будто спящий скот, – сказал он, уводя свой перехватчик в восходящую спираль.
Мчащийся менее чем в тридцати метрах от его правого крыла Джучи рассмеялся.
– Значит, мы их разбудим.
Клиновидный строй пустотных истребителей V Легиона прорвался через внешний периметр кораблей-защитников. Дозорные корабли основных защитных заслонов не могли угнаться за ними. Лучи лэнсов безвредно проносились выше и ниже пикирующих перехватчиков, освещая белоснежные корпуса, эмблемы молнии, золотисто-багровые цвета.
Впереди маячило ржаво-красное днище головного транспорта, освещенное полумесяцем плазменных двигателей. Его длинные ряды бронированных грузовых модулей уходили во тьму, словно тело огромного ползущего насекомого.
Эскадрилья Шибана проскочила под приближаюшимся краем обтекателя кормового двигателя, уворачиваясь от смазанных пятен лазерного огня из курсовых орудий, которыми управляли сервиторы. На носовом обзорном экране кружились и прыгали значки наведения, цепляя тысячу целей, прежде чем выделить наиболее эффективную точку прицеливания.
Шибан проигнорировал полученные данные и навел лазпушки вручную. Доведя мощность двигателей до максимально допустимой, он обстрелял защищенный пустотными щитами борт, выискивая разрывы в местах попадания.
– Мостик в зоне видимости, – передал хан.
Его истребитель выскочил из тени корабля и взмыл вверх к верхней кромке плит корпуса. Вслед за ним по пустотным щитам сухогруза побежала волна разноцветных разрядов, словно поднятые океанским скороходом брызги. Остальные корабли эскадрильи последовали за командиром, держась плотно за ним.
– По моей команде, – приказал Шибан, переключившись на систему управления ракетами.
Размытые пятна перехватчиков «Ксифон», уворачиваясь от лазерного огня, вышли на дистанцию стрельбы. Джучи летел выше, отвлекая на себя заградительный огонь зениток.
Нападающие уничтожили последнюю преграду. За ней открылся комплекс мостика, возвышавшийся на горбатом хребте сухогруза.
– Огонь.
Роторные ракетные установки выпустили ослепительно-белые полосы к линии металлического горизонта. Безмолвные взрывы прокатились по щитовым генераторам корабля. Перехватчики прорвались через град взорванных бронеплит, уклоняясь от калейдоскопа обломков.