– Что?
– А так же пригласить её будущих родичей к себе на обучение. Думаю, вы уже наслышаны о моих способностям. Добавлю, что это лишь их часть. Кроме целительства я способен наградить Даром простого человека, например, вас. Как вы смотрите на то, чтобы стать эхором? Не очень сильным, правда, но и не слабосилком будете.
– Что? – повторил он опять. Выглядел мой собеседник ещё более растерянным, чем я себя чувствовал минуту назад. И не только он один. Мои жёны смотрели на меня круглыми от удивления глазами. Мой пассаж про женитьбу оказал на девушек воздействие как бы не сильнее, чем на главу посёлка раскольников моё предложение стать сверхчеловеком.
– Я…
– Вы уже делали такое? Я не слышал о подобных случаях, хотя стараюсь быть в курсе всех важных событий с эхорами. Даже, кажется, слышал и о вас, – мужчина быстро пришёл в себя. – Вы же Санлис Рекдог? Тот самый целитель, который поднял большой шум в стране?
– Да, я Санлис Рекдог. Извините, что представился другим именем, но именно оно записано сейчас в моих документах, – признался я.
– Это связано с предложением, которое я услышал? – он вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул.
– Хм, – он коснулся ладонью бороды и стал медленно её поглаживать. – Давайте вы сейчас всё расскажите подробно, обстоятельно, честно скажете, почему в наш посёлок пришли, а не обратились к правительству или каким-нибудь родам или кланам.
– Именно потому, что вы не связаны ни с кем из них, вы живёте далеко ото всех, вы честны и надёжны, ваша поддержка будет настоящей, не купленной за что-то, а именно такими я хочу видеть своих родичей. И вы, скажем так, неинтересны кому-либо ещё, – перечислил я факты.
– Ты уже делал такое с людьми? – спросил Пантелей и буквально впился взглядом мне в глаза.
– Нет, – помотал я головой, – не делал. Но знаю, что у меня получится. Ну, а если не выйдет, то вреда для человека не будет никакого. Без лишней скромности хочу сказать, что однажды я оживил умершего на моих глазах.
– Что?!
Если до этого я считал, что удивить человека напротив сильнее не сумею, то ошибался. Сейчас глаза главы посёлка готовы были выскочить из орбит от шока.
– Во время сражения от тяжёлых ран скончался боец. Я успел оказать ему помощь раньше, чем его организм перенёс необратимые изменения, несовместимые с реанимацией. Поэтому уверяю, что вы или кто-либо другой, кто согласится на моё условие принять Дар, ничем не рискует, – с твёрдым убеждением сказал я.
– Я соберу главы семей и переговорю по этому делу, уважаемый Рекдог. Максимум завтра дадим свой ответ.
– Хорошо, – благодушно улыбнулся я ему, хотя так и тянуло скривиться от досады из-за кучи потерянного времени. – Только могу я рассчитывать, что мои слова из посёлка не уйдут? Это крайне губительно скажется на мне. Вплоть до того, что меня захотят убить все, даже те, кто считается на данный момент моим союзником. Чтобы этого не случилось, мне нужно создать сильный род, который побояться тронуть даже влиятельные кланы мира. Так что, обещаете сохранить в мою тайну?
– Обещаю, – заверил меня мужчина и раскланялся. – Извините, сейчас я вас оставлю. Санлис… барышни…
Как только Пантелей Владимирович покинул здание администрации, меня обступили жёны, и в их глазах было столько недовольства и неудобных вопросов, что я почувствовал себя сильно неуютно. В их глазах светилась жажда крови, а сами они походили на стаю волчиц, загнавших секача в ловушку.
Глава 13
За окнами уже давно стояла ночь, но в большой комнате, одного из самых просторных домов, собравшиеся люди не обращали на это внимания. Здесь собрались восемь мужчин и двадцати четыре женщины, у большинства возраст уже перевал за пятьдесят лет. И все как один несли на лице печать задумчивости и обеспокоенности.
– Да что тут думать-то? – нарушило только-только установившееся молчание одна их женщин. – Такое предложение бывает раз в жизни.
– И жизнью ребёнка своего рискнёшь? – тут же высказал ей кто-то из мужчин. – Сыном, к примеру?
– Нужно – рискну! – хлопнула та ладонью по толстому колену, обтянутому вязаным из шерсти чулком. – И дочками рискну, и внучками. Если этот иноверец умеет то, о чём рассказал Пантелею, то его нам Творец послал.
– Я с Матроной согласна, – поддержала говорившую её соседка слева. – И внука с младшим сыном отправлю на учёбу к арапам в Африку.
– Там война, Марья, – напомнил той Пантелей. – А в твоей семье других мужчин нет акромя старика Егора, мужа твоего.
– Творец защитит. Ежели на роду написано погибнуть, то и здесь костлявая их приберёт, – мрачно произнесла та. – Зато после обучения один из них сюда придёт осененный великим даром! А то и два, если иноверец отпустит. И учтите – я первая буду представлять ему своих мальчишек, ясно? Вы свое право на это профукали, пока тут сиськи мяли, решая верить ему или нет.
После этих слов в комнате поднялся дикий гвалт, в котором наравне с женщинами принимали равное участие и представители сильного пола. Пассаж Марьи сломал остатки плотины недоверия в умах её соседей и единоверцев. Теперь они спорили о том, кто будет первым разговаривать и представлять своих детей и внуков, племянников, а то и самих себя. Последний факт использовали как аргумент по поводу обещания своего гостя, прибывшего вчера со своими жёнами в посёлок.
– На мне пусть доказывает своё мастерство! – сквозь шум разноголосого спора прорвался сильный чистый голос, а его хозяйка встала с табуретки и громко топнула ногой.
– Да куда ты лезешь, Ковалёва, – две женщины полувекового возраста тут же вызверились на неё. – У самой молоко на губах не обсохло, а командовать тут решила! Сядь на место и молчи, без тебя решим, кто достоин стать носителем дара творца.
– Это с чего вы мне рот решили заткнуть, кошёлки замшелые? – обозлилась она на них и сделала пару шагов в сторону оппоненток. Те быстро встали со своих мест и шагнули навстречу Ковалёвой, сжимая кулаки. Тяжёлая жизнь закалила характер местных, и там, где городские обойдутся визгливой бранью, то вот эти женщины сойдутся на кулачках, отстаивая мнение, право, собственность и так далее.
– Бабы, а ну хватит тут воду мутить, – возмутился Пантелей. – Сели живо на место.
Все трое спорщиц повернулись к нему и в один голос, словно репетировали не раз, рявкнули:
– Оксану свою учить будешь борщ варить, а не нам указывать!
Спор, который только-только снизил накал, закипел по новой. Дошло дело и до рукоприкладства, причём дрались только женщины, мужчины благоразумно держались в стороне, а парочка даже стала весело комментировать особо удачные моменты в силовом противостоянии своих соседок. Впрочем, ещё неизвестно, как всё повернулось бы, не успей женская часть посёлка первыми засучить рукава.
Через двадцать минут, когда силы у всех закончились, драчуньи стали подсчитывать ущерб. На полу хрустели пуговицы, вырванные с «мясом», валялись обрывки платков, карманы и воротники кофт и блузок, клочья волос. Досталось даже окружающей обстановке.
Только подвели итоги и определились с кандидаткой, на которой молодой эхор-целитель покажет свои возможности, как страсти закипели по новой, когда глава поселения поднял вопрос будущей невесты.
Здесь уже засучили рукава мужчины, принявшись отстаивать своих молодых родственниц, точнее их право породниться с одним из самых известных в последнее время эхоров страны.
*****
На то, чтобы местным обсудить моё предложение и определиться с кандидатурами по нему, у них ушло больше суток. Считай, что два дня, так как вердикт мне сообщили поздно вечером, чуть ли не перед сном. В общем, грубо говоря, я три дня провёл просто так, тратя своё драгоценное время. Раскольники всё в своей жизни делали с душой, вдумчиво, тщательно взвешивая каждый шаг. Вот и в моём случае так же случилось. В первые сутки после того, как я переговорил в первый раз с Пантелеем Владимировичем, он разослал весточки соседям, которые обитали в хуторах вокруг озера. Хорошо хоть, что использовал радиостанцию, а не посыльных. А хуторские добирались на автомобильном транспорте, не на гужевом или пешком на лыжах. Глава администрации ещё дважды приходил ко мне с уточняющими вопросами, самые важные записывал в блокнот.
Показывать своё умение мне предстояло на некой Ковалёвой Ольге, статной женщине тридцати пяти лет, довольно красивой, обладающей очень тонкой талией. На мой взгляд, её слегка портили излишне широкие бёдра, которые визуально делали стройные ровные ножки короткими. Зато грудь нивелировала это впечатление своим шестым размером, совсем не испорченным возрастом и родами. Ну, или её хозяйка ловко прятала недостатки (например, отвисание) с помощью одежды и бюстгальтера.
Пришла она ко мне с синяком под левым глазом, который достаточно умело был скрыт косметикой, и припухшей губой. То ли дебаты прошли не в совсем мирном ключе и право стать эхорой пришлось выбивать кулаками, то ли, её муж был против отпустить ко мне свою супругу, подозревая невесть что.
– Что нужно делать? Раздеваться? – спросила она и покраснела.
– Верхнюю одежду точно нужно снять. Возможно, будет жарко во время процедуры, – ответил я, намекая на толстую кофту, которая была надета под светлым овчинным полушубком.
Женщина расстегнула пуговицы на одежде и быстро сняла, оставшись в платье с глухим воротом, которое чем-то напоминало платья казачек из «Тихого Дона», кадры из коего всплыли сейчас в моей памяти. В этот момент-то я и приметил её грудь.
«Если ей галстук повязать, то он практически параллельно полу будет лежать на платье», – мелькнула у меня мысль.
Вообще, в мире, где кругом одни сиськи, бюсты, груди, ничего другого не остаётся, как замечать их и оценивать, хотя, казалось бы, от такого количества всё должно быть наоборот. Впрочем, может местные мужчины так и поступают, привыкнув с детства к этой картине, а мне, человеку из другого мира, до этого момента ещё ой как далеко.
– На раскладушку ложитесь, пожалуйста, – попросил я, и когда пациентка устроилась на ней, занял рядом с ней место в небольшом самодельном кресле, обитом кожей с наполнителем из пакли или шерсти, судя по ощущениям. Самодельное оно и есть самодельное, хотя выглядит очень даже ничего.
Незадолго до прихода Ковалёвой, я сделал себе инъекцию стимулятора, и сейчас энергия из меня только что из ушей не вытекала.
«Кстати, нужно будет на ком-нибудь из курсанток попробовать всё наоборот. Вдруг с одного укола удастся сдвинуть сразу на пару рангов за сеанс? – подумал я отстранёно, одновременно касаясь зелёным щупом рудилиевой энергии позвоночника пациентки. – И им хорошо, и мне неплохо. А вообще, стоит потратить укольчик на себя любимого, разотру «росянку» по каналам, вдруг, капли впитаются, и я получу себе ранг на халяву?».
У всех эхоров самая «жирная» точка в главном канале была в нижнем отделе позвоночника. Это чуть-чуть выше пупка где-то. Именно отсюда и начинает вытекать, образно говоря, река, которая создаёт рудилиевую энергосеть. И здесь же однажды я увидел у Миры, а позже у Нунды зелёную искру, которую позже превратил в полноценную эхоровую сетку.
«Ну, с Богом»,– мысленно подбодрил я сам себя и через щуп щедро влил энергию, как однажды сделал с умирающей японкой.
– А-а-а! – Ольга выгнулась дугой и дико заорала.
Через секунду её придавила к лежаку Сури, не давая упасть на пол.
– Что тут у вас?! – в комнату влетел обеспокоенный Пантелей и незнакомая мне женщина чуть старше сорока лет.
– Нормально всё, – сквозь зубы ответил я. – Уйди, не мешайся.
– Но… – открыл тот, было, рот, но невидимая сила вытолкнула его со спутницей прочь из комнаты и захлопнула дверь.
– Терпи, я же говорил, что процесс болезненный и убрать боль никак не могу, – обратился я к женщине, которая негромко постанывала и до крови прикусила губу. – Может, прикусишь платок, чтобы соседей не пугать криками и себе не откусить язык, а?
– Давай, – слабо кивнула она. – Можно одну руку освободить, чтобы могла лицо утереть?
Не дожидаясь моего ответа, Сури отпустила женщину и протянула ей полотенце, которым та вытерла лоб и щёки, покрывшиеся крупными каплями пота. После этого приняла от Миры свёрнутый в жгут чистый носовой платок и прикусила его зубами.
– Я продолжаю, – предупредил я.
После моего вливания рудилия, на позвоночнике образовалась маленькая клякса, совсем не похожая на узор рудилиевой энергосети. У Инессы нечто подобное было, только в куда большем масштабе и количестве.
Пришлось вытягивать зелень обратно, оставив крохотную каплю, буквально искру, не более. И после этого аккуратно по точно такой же капле вливать энергию, создавая из неё угодный мне узор.
За образец я взял энергосеть Миры. Я с ней дольше всего провозился, и куда скрупулёзнее, опасаясь повредить своей жене своим неумелым вмешательством. И из-за этого весь процесс, все ячейки и узелки, количество и расположение второстепенных каналов намертво отпечатались в моей памяти. Это первый фактор. А вторая причина, почему я решил сделать из женщины пиромантку – это эффектность. Третья – я знал совсем немного эхоров с нулевым и первым рангом, которые в виду своего малого размера запоминались на «отлично». Ну, не в электронщицу или ядоловку Ковалёву превращать? А делать стрелка, скопировав энергетику Алексы, я посчитал неправильным для рекламы своих талантов. Да, для местных снайпер будет куда полезнее, чем мастер фаерболов, так как таёжная охота тут стоит на втором месте после ведения хозяйства. Но объятая пламенем ухмыляющаяся фигура будет куда выше оценена в глазах людей, которые чтят эхоров, как детей Творца. Ну, и соответственно мой статус вырастет намного выше. Стрелять здесь умеют многие, а зажигать печь щелчком пальцев – никто.
Мне потребовалось три часа, чтобы придать нужную форму рудилиевой энергосети и закрепить, чтобы она не расползалась. На это у меня ушло две трети энергии от стимулятора и почти все мои физические и моральные силы.
– На сегодня всё, – сообщил я, со вздохом вставая с кресла и потягиваясь всем телом, которое затекло от неподвижности. – Как самочувствие?
– Тянет что-то в пояснице и груди. И ещё какое-то странное ощущение во всём теле, – задумчиво произнесла женщина. – Не знаю, с чем и сравнить даже.
– С тобой побудут эти две девушки, – я указал на Миру и Русту. – Присмотрят, помогут… ну, мало ли что, – добавил я.
– Я понимаю, – кивнула та с серьёзным выражением лица.
– Тогда до завтра.
– До свидания.
Внедрение в обычный человеческий организм энергетической матрицы эхора оказалось крайне нудным и затратным делом, причём, сразу по нескольким пунктам: времени, личным силам, рудилиевой энергии. Прорыв у Ольги случился на третий день процедур. Тогда она впервые смогла зажечь огонь в ладони, почти точно так же, как когда-то моя Мира. На четвёртый она уже свободно пользовалась своей способностью. На пятый я решил рискнуть и проверить свою идею с инъекцией стимулятора сверхспособности пациенту.
Результат оказался выше всяческих ожиданий!
Препарат выпал в виде капелек энергии на рудилиевой энергосети женщины, точно так же, как и у меня. А дальше я стал втирать их в каналы и узелки, как обычную мазь в кожу. Что-то впиталось, что-то нет, но в целом рассеялось без пользы примерно около трети «росы», остальное обновленный организм Ковалёвой принял без всяких проблем и последствий. Через сутки женщина могла похвастаться даром эхора-пироманта третьего ранга.
– Полторы недели, зараза, мы тут торчим, – произнёс я, мрачно смотря в окно на заснеженную улицу таёжного посёлка. – Я рассчитывал, что мы вернёмся раньше.
– Зато ты получил всё что хотел, – ответила мне Кристина. – Завтра свадьба, а послезавтра в полдень уедем с группой молодёжи, которые станут твоими верными защитниками.
– И всё равно долго, – вздохнул я. – Наверное, нас уже вычислили поляковские шпионы. Зря решили связаться с базой.
– Лучше так, чем там начались бы ненужные волнения из-за нашего долгого молчания, – поддержала ясновидящую Руста.
Когда мы покинули Африку, то сказали, что поездка связана с Шаарданом, которого перехватили люди мадам Фоке. Командирам наёмных отрядов пообещали вернуться в течении недели-полторы, которые проведём в вотчине пиратки – Индии. И предупредили, что связи с нами не будет всё время. И вот пришлось вчера вечером нарушить режим молчания, так как он излишне затянулся. И хотя воспользовались спецтелефоном, связь через который не пеленговалась, несколько штук которых нам предоставила мадам, меня грызли сомнения в их великой эффективности.