Никто на мостике «Стойкости» так и не ответил Мортариону. Ульфар, командир корабля, скомандовал дополнительное сканирование, но не более того. Транг, магистр дозора, взглянул наверх из-под капюшона, однако покачал головой. Навигатор, не передав ничего из своих уединенных покоев, отключила комм-связь.
Только маршал Гремус Калгаро, наследник фанатичного Раска на посту магистра осад легиона, стоявший менее чем в трех метрах от примарха, громко хмыкнул.
— Возможно, господин, первый капитан Тифон еще не получил вашего сообщения, — глухо проворчал воин в мастерски сработанной броне, покрытой пятнами крови.
Мортарион кисло взглянул на него:
— О, все он получил. Но до сих пор Тифон не нарушал прямых приказов. Что отсюда следует? Он снова поменял сторону?
— Вряд ли, — проговорил Калгаро, опустив глаза.
Примарх степенно захромал по возвышению, глухо ударяя железной рукоятью Безмолвия в адамантиевую палубу.
— Тогда собирайте всех, кто соизволил повиноваться.
Офицеры на ярусе комм-связи, подключенные кабелями к пультам, поспешили исполнить команду. Вокруг Мортариона начали поочередно возникать мерцающие призрачно-зеленые силуэты командиров легиона, выстроенные неровным полукольцом. Некоторые остались в шлемах, другие не скрывали изборожденных битвами лиц. Каждое было тяжелым, суровым, усталым.
— Знайте, что я не без причины оторвал вас от дел, — начал примарх, расхаживая среди световых фантомов. — Магистр войны готовится к решающему наступлению на Терру и требует защитить наши фланги, устранив Пятый легион. Честь исполнить приказ выпала нам. Координаты врага известны, их прямо сейчас передают на ваши корабли.
Ни одно из гололитовых лиц даже не шевельнулось. Все командиры были барбарусцами, бесстрастными и привыкшими к тотальной войне еще до прихода Императора. На Исстване они обратили оружие против своих братьев, затем истребили сородичей-легионеров в темных песках Ургалла. Они не обсуждали приказы.
— Смирившись с неизбежным финалом, Хан стянул свой обескровленный легион к Эрелиону. Вы знаете, что он избегал генерального сражения, но теперь уже не уклоняется от боя. Рейды Шрамов закончились. Переходим в варп через час, немедленно готовьте корабли к отправлению.
Говоря, Мортарион то и дело проверял доклады о ходе сбора. Примарх почти ждал, что среди призрачных лиц сейчас возникнет еще одно — то, что принадлежало величайшему из его служителей, когда-то самому верному и исполнительному.
— В армаду войдем не только мы. Третий легион присоединится к нам, если не отстанет в пути. Понимаю, что вы чувствуете, и разделяю ваше отвращение. Терпите. Этот союз продержится недолго — нам лишь нужны их воины, чтобы начисто покончить с Пятым легионом. Затем мы будем сражаться рядом с магистром войны, как он пообещал мне.
Отсутствие Каласа глодало Мортариона, ослабляло, словно яд, растворенный в вине. Не было никаких объяснений неявки, лишь внезапное молчание, эхом разносившееся через пустоту. Возможно, Тифона убили, хотя такое просто не удавалось представить. Еще невероятнее казалась мысль, что первый капитан переметнулся в какой-то иной лагерь. Нет, это точно невозможно. Но в чем же тогда причина?
— Помните ваши клятвы. Запрещаю применять варповую погань тем, кто еще не отказался от нее. Даю разрешение использовать оседающий фосфекс и биологическое оружие — у вас есть запасы, так опустошите их. Я хочу преподать урок моим братьям, хотя и сомневаюсь, что они прислушаются. Мы — воины из плоти и крови. Этого достаточно. Этого всегда будет достаточно.
Но где-то далеко внизу Грульгор еще дышал разложением. Дух Лерменты бродил в трюмах флагмана, льнул к сокровищам, захваченным на планетах чернокнижников. На каждом звездолете флота теперь имелись свои тайны, чудовища и следы присутствия демонов, погребенные среди рунических или иероглифических текстов. Сложно было запереть однажды открытую дверь — сложно, но все же возможно.
— Мы уже два года не бились рядом, все вместе. Галактика забыла, на что способны сыны Барбаруса. Пора напомнить ей.
Но с Тифоном они стали бы полноценными. Вернувшись, Калас осушил бы последние капли сомнений.
— Теперь идите, снаряжайте корабли! — прорычал Мортарион, загоняя досаду вглубь. На этом он и закончит — примарх никогда не произносил пышных речей, легиону хватало самих известий о новой битве. — Подготовьте каждого бойца, зарядите все оружие. Отбываем через час.
Глава четырнадцатая
Илия заняла место в зале курултая и оглядела толпу, пытаясь определить, скольким воинам в итоге удалось прибыть на сбор. Вокруг, лицом к низкой каменной площадке, сидели рядами ханы многих братств. На церемониальных столпах пылали огни, перед возвышением стояли красно-золотистые стяги древних империй и владений Чогориса. Все знамена, свисавшие с деревянных шестов, были стянуты кожаными темляками.
Вдоль края площадки расположились грозовые пророки — две дюжины, все, кто остался от изначального состава. Почетные места среди них заняли Есугэй и Арвида. Раваллион, в знак уважения вечно благодарной орду, усадили рядом с двумя библиариями. На другой стороне полукруга разместились командиры легиона: нойон-ханы орд Ганьзориг и Цинь Фай, затем Шибан, прозванный Тахсиром, Хай-Шань, Намахи из кэшика, ахн-эзин Джубал. К ним присоединились другие прославленные бойцы, закаленные в долгих сражениях, — Айнбаатар из братства Ночной Звезды и Хулан из братства Золотого Пути.
Напротив их всех на старинном троне степей восседал Каган, Хан Ханов, облаченный в длинный кафтан и кожаный алтакский жупан. Руки, не забранные в латы, он держал на коленях. Суровые черты примарха, сверху оглядывавшего собрание, наполовину терялись в неровном свете пламени. Блестящие черные волосы свободно ниспадали ему на плечи.
Некоторые легионеры, прибывшие на совет, видели своего сеньора впервые за несколько лет.
Илия не смотрела ни на Шибана, что сидел на другой стороне полукруглого зала, ни на Арвиду рядом с собой. Обстановка в собрании была напряженной из-за различных слухов и опровержений.
Последние ханы заняли свои места. Раздался удар гонга, люмены погасли, но в отшлифованных чашах взметнулся огонь, отогнавший тьму.
— Сыны мои, — произнес Джагатай на хорчине, окинув взором толпу легионеров. — Вы пробились сквозь пламя и боль, чтобы добраться сюда. Путь вышел долгим. Многих, кто должен был встать рядом с нами, больше нет.
Раваллион почувствовала, что у нее учащается пульс. За пять лет вместе с Белыми Шрамами она неплохо изучила их язык и считала, что в устах примарха хорчин звучит восхитительнее всего. В голосе Кагана — низком, размеренном, полном спокойной силы, — по-прежнему слышались нотки из тех времен, когда его разносили степные ветра. Ханы, задын арга, все владыки легиона неотрывно внимали ему. Даже сейчас никто не мог точно сказать, какое решение примет Джагатай.
— Будь у нас время, я почтил бы их всех, — сказал примарх. — Но с каждым часом оставаться здесь все опаснее. Нам вновь нужно выдвигаться, и остается единственный вопрос — куда? Вы знаете, как идет эта война. Неприятель подчиняет варп своей воле, создает штормы, которых нам не преодолеть. Все дороги на Терру взяты под наблюдение или перекрыты силами, во много раз превосходящими наши. Мы пытались прорваться с боем, но нас всегда отбрасывали. Выживать мы могли только по отдельности, вдали друг от друга, постоянно обманывая противника. Теперь невозможно и это — аркан стянулся. Осталось только два варианта: или вновь рвануться к Тронному миру, или дать последний бой здесь, вдали от дома, в надежде ранить моего брата так глубоко, что наша жертва окажется не напрасной. Ибо, не сомневайтесь, если мы дадим сражение войскам магистра войны, исход может только один. Немало предавших легионов наступает на Терру, их поддерживают и прикрывают бессчетные армии смертных. Нам хватает сил, чтобы привлечь внимание врага, но не покончить с ним.
В зале начали перешептываться. Многие ханы при возможности оспорили бы такие слова, но никто открыто не возражал повелителю. Раваллион крепче вцепилась в подлокотники.
— А если попытаться исполнить клятву? — продолжал Джагатай. — Все ли пути перекрыты для нас? Может, да, а возможно, и нет. Недавно мы погнались за надеждой, основанной лишь на слухах. В прежние дни мы не снизошли бы до такого, но времена сейчас тяжелые.
Каган перевел взгляд темных глаз на Арвиду:
— Чернокнижник, слово тебе.
Встав, Ревюэль повернулся к рядам ханов. Илии показалось, что он движется скованно, как после ранения. Пострадал в бою за Калий?
— У нас есть имя, — начал псайкер, также на хорчине. — Новатор Питер Ашелье, указанный нам генералом Раваллион. Мы считаем, что из всех агентов Навис Нобилите он имеет наибольшие шансы проложить для нас путь. Генерал поручилась за Ашелье, и во время последней серии рейдов за ним отправились на планету Эревайл. Там новатора не оказалось, но теперь мы знаем, где его искать: в разломе Катулла. Насколько нам известно, там нет ценных для врага объектов. Это изолированный регион, лишенный стратегической важности. Записи о деятельности в нем отсутствуют. Если мы хотим найти навигатора, нужно отправляться туда.
Арвида бросил взгляд на возвышение.
— Если мы хотим найти навигатора, — повторил он и сел на место.
— Таков был совет мудрой Илии, и мы сражались, следуя ему, — произнес Джагатай. — В наших силах достичь Катулла. Если тот человек существует, возможно, мы отыщем его. И если он владеет той силой над эфиром, на которую мы надеемся, то легион вернется на Терру.
— А если нет? — спросил Шибан.
У Раваллион упало сердце. Голос хана звучал явно скептически.
— Тогда, Шибан-Тахсир, — ответил примарх, — мы примем бой в том месте. Оно не хуже любого иного.
Хан улыбнулся, иссеченное шрамами лицо скривилось.
— Простите меня, Каган, но мы на курултае, и здесь дозволены любые речи. Так вот, уже многие воины пали в погоне за этими грезами. С каждой битвой мы удаляемся оттуда, где должны быть сейчас. Есть другой вариант.
— Есть, — отозвался Джагатай.
— Наш дом! — Шибан повернулся к братьям, и по залу прокатилась волна приглушенных одобрительных возгласов. — Если не удается пробить дорогу к Терре, мы еще можем вернуться на Чогорис. Нам ничего не известно о судьбе родины. Возможно, ее народ еще сражается или же она разорена врагом.
Тахсир взглянул прямо на примарха:
— Если мы хотим сохранить честь, то должны сначала позаботиться об очагах тех, кто взрастил нас.
— Возвращение на Чогорис невозможно, — вмешался Есугэй. В его голосе не было победных ноток, только горечь. — Оно нам просто не по силам.
— Разве с Террой иначе?
— Если Терра падет, все погибло. — Таргутай не смотрел на Шибана. По традиции курултая, он обращался к примарху. — Война закончится. Хорус спокойно зачистит остальную Галактику, мир за миром.
— Ходят слухи, — заметил Ганьзориг, преемник Хасика, — что вопреки всему Ультрамар еще держится и Ворон еще жив. Луперкаль не может одновременно быть повсюду.
— Пока нет, — ответил Есугэй. — Но отдайте ему Трон, и это изменится.
— Тот Ашелье, он просто человек, — вставил Цинь Фай, равный Ганьзоригу по званию. — Может, он еще жив, может, уже мертв. Может, он выручит нас, а может, это не в его власти. Слишком хрупкая соломинка, чтобы за нее цепляться.
— Верно! — вскочила на ноги Илия. Ей не нравилась идея спора с орду на их территории, и генерал говорила на готике, сомневаясь, что сумеет точно изложить свои мысли на хорчине. — Хрупкая соломинка. Как стыдно мне должно быть, что я отвлекла вас ею. Но если бы оставались еще хоть какие-нибудь неиспытанные способы, тогда я согласилась бы с вашими словами, с речью Тахсира, с любым советником, который произнес бы: «Довольно, мы охотились, мы убегали, но теперь все пути закрыты…»
Ханы слушали молча. Раваллион чувствовала на себе взгляды собрания — спокойные, уважительные, скептические. Белые Шрамы всегда внимали ей, с самого начала. Бремя их доверия оказалось тяжелым, и вес его не уменьшался.
— Но вы не знаете этого человека, — продолжила Илия. — Новатор Правящего дома — могучий владыка, и Ашелье был в числе величайших из них. Его мнением интересовались даже во Дворце, а в дни Крестового похода я видела, как Питер вел боевые флоты сквозь бури настолько мощные, что никто не верил в его успех. Не сомневайтесь: он — магистр эфира, несравненный поводырь.
— Но если он может найти дорогу к Терре, — Шибан тоже перешел на готик, — то, вероятно, уже отправился туда?
— Я считаю, что Питер остался в пустоте.
— Потому что не в силах выбраться.
— Потому что здесь его держит долг.
— Откуда вам знать?
Тон хана стал язвительным. Илия почувствовала, что начинает злиться.
— Неоткуда, Тахсир. Наш план основан на догадках, я никогда этого не скрывала.
— В чем бы ни заключалась истина, — вмешался Арвида на беглом хорчине, — теперь мы знаем, где Ашелье. Я видел то место.
— И мы можем добраться туда, — подхватил Есугэй. — Пути проложены, странствие будет недлинным. Возможно, так решила судьба. Или нам просто повезло, впервые за долгое время.
— Значит, ты поддерживаешь эту идею, задын арга? — спросил Ганьзориг. — Верно?
— Да, ведь сы-Илия всегда хорошо советовала нам, не так ли, нойон-хан? — с улыбкой произнес Таргутай. — Да, ведь после Просперо мы поклялись отправиться на Терру, а нарушить обет — святотатство, за которое ждет божественная кара. Да, ведь на этом пути нас ждут опасности и открытия. Да, ведь я пока не собираюсь умирать и хочу еще немного насолить врагам.
Услышав это, собравшиеся ханы заулыбались в ответ.
— Но приказываю здесь не я, — добавил Есугэй, кланяясь примарху.
Все вновь обратили взгляды на Джагатая. На протяжении всего спора Каган молчал и внимательно слушал, но его глубоко посаженные глаза оставались непроницаемыми. Илия затаила дыхание.
— Вы ответили на зов, — сказал примарх, снова обращаясь ко всем воинам. — Вы сохранили верность, когда измена постучала к нам в двери изнутри. Я знаю, как тяжело вам пришлось, и, по правде говоря, до нынешнего часа не мог окончательно принять решение — мне самому более всего хотелось завершить начатое на Просперо. Мои братья охотятся за мной — от постыдности этого у меня кровь вскипает в жилах, и я едва сдерживаюсь, чтобы не развернуться и не встретить их. Но таков легкий путь — уподобиться им, ответить яростью на ярость и слепо сражаться, зная, что нечто более важное все равно погибнет.
Раваллион откинулась в кресле. Ей снова поверили, но Илии, как и всегда, казалось, что почти незаслуженно.
— Избегайте легких путей, — произнес Джагатай. — Так нас учили, верно? Поэтому вот мой приказ: если нам суждено умереть, Катулл подойдет. Возвращайтесь на корабли, готовьтесь к варп-переходу. Враг идет по нашему следу, и я желаю отбыть без промедления. У вас пять часов.
Каган посмотрел на Илию и склонил голову — возможно, в знак признательности.
— Сделаем, как посоветовала мудрая, — добавил он. — В последний раз бросим кости.
Первый сигнал появился за два часа до того, как двигатели «Бури мечей» были готовы к пуску. Сторожевик на границе системы засек нечеткий импульс приближающегося звездолета и начал глубинное сканирование. На сбор прибыли еще не все основные корабли, в том числе «Мелак-Карта», поэтому проверки велись тщательно.
Артиллерийский корвет «Сья-Сья», получив сводку, начал быстро сближаться с объектом ради более точного авгурного анализа. Сначала экипажу удалось очистить сигнал, но не расшифровать идентификатор. После вторичного сканирования и перепроверки была поднята тревога на уровне флота.
— Четырнадцатый легион! — понесся комм-импульс на все космолеты внешнего охранения. — Повторяю, замечен корабль Четырнадцатого легиона!
На тот момент ближе всего к вероятным точкам вторжения находился «Калжан». Шибан, который вернулся с курултая в плохо скрываемом гневе, приказал отвести ударный фрегат от главного скопления боевых кораблей. В результате тот оказался высоко над неуклюжими пустотными великанами, занятыми подготовкой к варп-прыжку в тени Эрелиона.