Фортрейдон наблюдал за капитаном Анабаксисом. Тот осматривал павших воинов, до которых еще не добрались апотекарии, и при необходимости звал помощь. Выглядело это грубо и бесцеремонно.
— Если он и испытывает что-то к мертвым, то хорошо это скрывает, — заметил Фортрейдон.
— Железо внутри, — буркнул Вардан. — Недаром он заслужил себе репутацию непрошибаемого. Но не думай, что ему плевать на своих людей — он не настолько расточителен. В конце концов, как ему побеждать, если нас всех перебьют?
— Сэр! — позвал Меос. — Есть контакт со сто шестьдесят восьмой и сто шестьдесят девятой линейными ротами, а также с тридцать третьей гранд-ротой. Они продвигаются к цитадели хрудов впереди нас. Одиннадцатый гранд-батальон заходит с востока, а примарх атакует с севера.
— Тогда поторопимся. Шевелитесь! — приказал Анабаксис. — Мы отстаем от графика. Одиннадцатый нас уже заждался.
— Двадцать наших братьев за восемь мертвых ксеносов… Надеюсь, у примарха дела идут получше, — сказал Вардан, когда они покинули зал.
— Тихо! — одернул его сержант Жальск, осторожно следивший за командиром. — Анабаксис услышит. И если он не прикажет вздернуть тебя на дыбе за нарушение субординации, то это сделаю я, усек?
Под мощным огнем десантники прорывались по извилистым проходам. Чем ближе они подступали к цитадели в сердце подземной крепости, тем ожесточеннее сопротивлялись хруды. Ксеносов было так много, что время утратило всякую целостность. Связь между ротами безнадежно оборвалась, но легионеры упорно шли сквозь огненные бури и области временных искажений к центральным укреплениям. Чужаки, прежде скрытно нападавшие из засад, теперь массово бросались на врагов. Они пустили в ход тяжелое оружие, в их стане появились воины в чешуйчатых доспехах и совсем уж странные создания, по которым и не поймешь, машина это, существо из плоти или все сразу. Коридоры полнились трупами.
Один из них был сплошь завален телами бойцов имперской штрафной ауксилии, прикрепленной к 11-му гранд-батальону. Рассыпающаяся форма обвисла на истощенных останках, а гуляющий зловонный воздух шевелил пряди невесомых седых волос. Все до единого солдаты умерли от старости.
Вокруг Фортрейдона гибла его рота. Вот пал воин, рассеченный напополам; погубивший его клинок словно вытянул саму искру жизни из жертвы. От соприкосновения с полом доспех легионера буквально разлетелся хлопьями окисленного металла, а кости обратились в прах. С каждым столкновением приобретенный возраст все сильнее впивался когтями в нутро Фортрейдона. Искажения времени дезориентировали, и даже его улучшенная физиология не могла справиться с такими нагрузками.
Из каждого петляющего прохода доносилось приглушенное уханье кротовых мин, а планета содрогалась от вызванных чужаками землетрясений. В подземельях дрожь тоже чувствовалась, но свою обитель хруды каким-то образом защитили от тектонических деформаций. Весь мир Фортрейдона сжался до бесконечной череды визжащих уродливых морд и братьев, один за другим умиравших от воздействия жутких ксенотехнологий. Он словно впал в ступор, продолжая сражаться на автомате. После каждого боя едва хватало времени пополнить боезапас, как накатывала новая орда и кости вновь заходились ледяной болью. Его отряд соединился со 119-й ротой под началом Гектора Доса, кузнеца войны 11-го гранд-батальона, но сейчас даже в двух группировках не набиралось людей, как в 165-й, когда она только вошла в город темпораферроксов.
Минули, казалось, целые столетия, прежде чем легионеры выбрались в огромную пещеру, пересеченную с виду хрупкими и бесполезными галереями и мостками.
Хрудов был легион, и под колоссальными сводами, лежавшими на тонких, будто поросших ивняком столбах, разразилась широкомасштабная война. Под вездесущий грохот взрывов бронетехника согласованно пробивалась сквозь море мерцающих фигур. На глазах Фортрейдона размытые пятна хрудов облепили тяжелый танк «Тифон». Полыхнула вспышка — и они вновь отпрянули, оставив от машины лишь проржавевший скелет. Наступавшую следом фалангу дредноутов уничтожили сфокусированные темпоральные завихрения. Могучие шагоходы валились на землю, изнутри разъеденные окислением, а из их саркофагов сочилась жидкая органическая кашица.
Вдруг со стороны ротного авангарда послышались разноголосые восклицания:
— Примарх! Примарх!
Их подхватили и другие голоса. Фортрейдон переместился к краю моста и посмотрел вниз, но ничего не увидел.
— Пертурабо здесь! Все к нему! — раздался чей-то призыв.
— Вперед! — скомандовал кузнец войны Дос.
Первым ему вторил Анабаксис, затем и все остальные.
— Вперед!
— Железо внутри! — рявкнул Дос.
— Железо снаружи! — в ответ закричали воины.
Фортрейдона увлек всеобщий марш-бросок. Братья устремились вниз по спиральному спуску, в самое пекло охватившей все ярусы битвы, и за каждым поворотом их поджидали ужасы, каких хватило бы на всю жизнь. Болтер в руках молодого космодесантника не умолкал, и ствол оружия раскалился от постоянной стрельбы. Легионеры ориентировались на большой переполох в центре пещеры, где предположительно и находился их примарх.
Наконец они выбрались на нижний уровень. Волнистый ландшафт тут принимал нелепые, даже абсурдные формы, что резонировали и гудели вразлад. Здесь Железные Воины нашли его — Пертурабо, своего повелителя и генетического отца.
Примарх в сопровождении отряда ветеранов-Тирантикос неудержимо прорывался вперед. Он был подобен природной стихии, и ничто не могло задержать его наступление. Пертурабо шагал навстречу волнам хрудов и оставался невредим, когда вокруг гремели взрывы и буйствовало разогнанное время. Его доспех поблек, но не утратил ни толики функциональности — настолько мастерски он был изготовлен, — а тело если и старело от близости ксеносов с их поганым оружием, то на его лице это никак не отражалось. Он воплощал собой истинную ярость — голубые глаза пылали ненавистью ко всему нечеловеческому. Закрепленные на предплечьях пушки щедро извергали смерть во все стороны, разрывая хрудов на куски гнилого мяса, и энтропийные поля нисколько не мешали ему — напротив, ускоряли его движения и лишь приближали кончину врагов Железного Владыки.
Расчищая путь от ксеносов, примарх взглянул прямо на Фортрейдона. У молодого легионера перехватило дыхание.
— Защищать устройство! — заревел Пертурабо и указующе вскинул кулак. Стволы его пушек дымились. — Железо внутри, железо снаружи!
За ним следовал транспорт Механикум. Тяжелые медные траки одинаково легко перемалывали и зловонные останки хрудов, и тела павших легионеров. Металлическая туша давила странного вида образования на полу и ломала поддерживающие опоры мостков. Трескучие лучи били по ее бортам и отскакивали, отраженные творениями непостижимой науки. Хотя размерами она превосходила тяжелый осадный танк, на вид машина казалась весьма хрупкой. Стойки, удерживавшие шасси на четырех гусеничных движителях, в толщину не насчитывали и полуметра, но их в несколько слоев окутывали энергетические поля, защищавшие от повреждений. Корпус состоял из двух соединенных половин на шарнирах. Двигатель и управляющий блок когитаторов располагались в задней части, тогда как на передней был закреплен гигантский резервуар, источавший переохлажденный пар.
Повинуясь приказу, Фортрейдон пристроился к ползущей громадине. Он стрелял по любой мало-мальски четкой мишени, хотя вспучивающийся, плывущий перед глазами воздух сильно затруднял прицеливание. Фазовая плазма убила спешившего за ним воина, но справиться со щитами транспорта механикум технологии ксеносов оказалось не под силу, и сгусток, налетев на рябящую преграду, расплескался ярким световым узором.
Орудия темпораферроксов, неясным образом скрытые в самой ткани пространства, открыли огонь. Транспорт, как ничто другое, притягивал их ярость. Из тысяч глоток вырвался леденящий кровь вой, и обезумевшие хруды ринулись к машине, лишь чтобы погибнуть от огня растущей фаланги космодесантников.
— Железо внутри! Железо снаружи! — скандировали они. — Железо внутри! Железо снаружи! Железо внутри! Железо снаружи!
Ход битвы переменился. Видя, что лучи истерзанного времени не могут пробиться сквозь атомантические щиты транспорта, хруды сменили тактику.
— Приближаются рукопашники! — Голос Анабаксиса наполнил Фортрейдона свирепой радостью.
Биение крови опьяняло его. Вот она, война, в своей чистейшей форме — лицом к лицу с врагом в бою на истребление.
Пушки переключились с машины на легионеров, смещая во времени части их тел и тем самым разрывая на куски. Брошенные всего на тысячную долю секунды по своему хронопотоку без привязки к движению планеты, бойцы оказывались сплавлены друг с другом или с останками братьев.
Визжащие хруды возникали прямо из складок воздуха, и каждый держал двойные клинки света, подернутые аурой энтропийного распада. Ксеносы прыгали с места на место, исчезали и вновь появлялись, а пущенные в их сторону снаряды либо рассекали опустевший воздух, либо портились во временном поле, не успевая взорваться.
Легион теснили со всех сторон.
Хруды валили в пещеру сплошным потоком. Их темпоральное оружие одинаково легко раздирало на части и тела, и мироощущение противников. События выбились из своего нормального хода. Для Фортрейдона война из последовательности мгновений превратилась в беспорядочную, сбивающую с толка чехарду. Внезапно выдернутые из пекла отчаянного боя и затем брошенные обратно, многие Железные Воины теряли концентрацию и погибали. Оружие разваливалось при касании с клинками хрудов, а тела, пронзенные иномирными мечами, искажались в невозможные формы и в конечном счете взрывались. Другие начинали стремительно молодеть, сперва на миг наливаясь силой и бодростью, а после умирали в страшных мучениях от отторжения имплантов.
Но и темпораферроксы не были неуязвимы. Болты убивали их, как и мечи, и даже просто руки, вцепившиеся в тонкие ксеносские шеи. Железным Воинам пришлось оставить свой холодный логичный подход — против таких созданий он не работал. Сейчас они бились как звери, и хруды гибли, но и такой неистовой свирепости было недостаточно. Стальная стена между верещащими чудовищами и устройством неумолимо истончалась.
Транспорт остановился и с натужным треском отстрелил якорные гарпуны, которые вонзились глубоко в землю. Послышался низкий, гортанный рокот.
Фортрейдон застрелил чужака. Мечи выскользнули из ослабевших пальцев хруда и, коснувшись пола, рассыпались стекловидным песком, а на легионера уже наступала другая тварь. Космодесантник дал очередь, но снаряды не взорвались. Тогда он перехватил болтер и врезал рукоятью в грудь существа. От близости с ксеносом руки обожгло, словно огнем. Доспех заголосил аварийными сигналами, когда его перчатки и наручи стали ржаветь, а системы — отказывать. Темпораферрокс отшатнулся, пытаясь руками, словно хлыстами, зацепить голову врага. Изъеденный коррозией болтер выпал из рук Фортрейдона.
Устройство механикум быстро пульсировало, обдавая противников стробирующим светом. Железные Воины в нем казались фантомами, застывающими между вспышками. Но постепенно частота падала, колебания замедлялись, пока не достигли размеренного, как сердце, спокойного такта.
А затем с тихим звуком прибор полыхнул ослепительно ярко, а температура резко скакнула вниз. Поле боя накрыл переливчатый стазисный купол.
Световые завихрения распустились в местах, где схлестнулись два противоборствующих временных потока, разрывая на куски несчастных, которым не повезло оказаться в непосредственной близости. Но в конечном счете искусственное поле стабилизировалось, одолев биологию хрудов и разогнав окружавшие их энтропийные волны.
Чужак, с которым бился Фортрейдон, завизжал в агонии и повалился на бок. К своему изумлению, космодесантник впервые отчетливо увидел своего врага.
На широкой голове, обильно покрытой сочившейся из темных пор густой слизью, моргали огромные черные глаза, а в уголках рта подергивались жвала. Кожа выглядела омерзительно влажной. У ксеноса не было волос, его лицо не выражало никаких эмоций, а во взгляде не чувствовалось души. При схожем строении — две руки, две ноги, голова — все в нем было чуждым человеку. Монстр с головы до пят кутался в дурно пахнущий балахон, но с одного бока лохмотья сгорели, обнажив точно подогнанную по конечностям членистую броню. Он поднял было меч, но под влиянием поля свет вокруг оружия бесконтрольно задрожал и погас.
Фортрейдон выхватил из кобуры болт-пистолет и выстрелил поверженному противнику точно в грудь. Разорвавшийся снаряд оборвал визг чудовища.
Пертурабо оглядел сражение с выражением торжественного ликования. Его тактика действительно приносила плоды.
— Убить их! — скомандовал примарх. — Убить их всех!
Ближний бой превратился в настоящую резню. Под куполом щита оружие хрудов отказывало и теряло большую часть своих таинственных свойств, которыми прежде разделывало космодесантников в полных боевых доспехах. Лишившись природного преимущества, темпораферроксы оказались хилыми, тщедушными созданиями. Хоть и страшные на вид, теперь они ничего не могли противопоставить грубой мощи Легионес Астартес.
Железные Воины обрушились на врагов с беспощадной яростью. Пертурабо вел наступление: его установленные на запястьях пушки изрыгали в чужаков потоки снарядов. Он мощно чеканил шаг, расстреливая или сокрушая хрудов пудовыми кулаками. Тела ксеносов дождем сыпались со всех уровней пещеры, но они больше не распадались гнойной трухой после смерти, а оставались целыми. Даже в пекле жуткой мясорубки сервиторы магосов биологис, словно падальщики, рыскали по полю боя, собирая останки в стазисные контейнеры и уволакивая их прочь.
Страшная тяжесть волнами накатывала на Фортрейдона. С каждым убитым существом на него все сильнее действовало поле механикум, и если темпораферроксы гибли целыми толпами, ему приходилось бороться с заторможенным течением времени, словно жуку, угодившему в застывающую смолу. В конце концов настал момент, когда врагов почти не осталось, и сражение стало напоминать до крайности замедленную пикт-съемку. Железные Воины стягивались к последним уцелевшим хрудам, как мотыльки на свет, выслеживая тварей по искажениям, силившимся разогнать время в области стазиса.
Фортрейдон сам не понял, как очутился возле ниши. Его ноги легко продавливали устелившие пол пещеры гибкие черные тела. Зеленые всполохи ксеносской плазмы теперь стали редкостью. Космодесантник остался один, но у стены время текло более-менее нормально, хотя он все еще находился в зоне действия поля.
Это могло означать только одно — хруды где-то неподалеку.
Намереваясь отыскать их убежище, он шагнул через дверь и оказался в длинном коридоре. Распаленный гневом, легионер не стал звать подмогу. Если здесь есть враг, он сам убьет его ради славы и отмщения. Мрачный настрой братьев в полной мере передался и ему.
Впереди возникло несколько овальных дверей, и он распахнул первую. Внутри было совершенно темно.
Над его плечом просвистел косой выстрел. Фортрейдон пальнул в ответ, услышал взрыв попавшего в цель реактивного болта и звук упавшего тела.
Легионер переключил визор в режим низкой освещенности. Комната оказалась полна хрудов, но это были не солдаты. Стар и млад, больные и немощные. Один поднял длинную змееподобную руку. Жест капитуляции?
В груди Фортрейдона снова воспылал гнев.
«Убить всех», — так повелел примарх.
— Железо внутри, железо снаружи, — произнес воин и открыл огонь.
Глава седьмая:
День Наречения
809. М30Лохос, ОлимпияМастерская Пертурабо была одним из таких мест в королевстве, в котором Даммекос чувствовал, что не вправе здесь находиться. Юноша всегда стремился к уединению и обосновался в мансарде западной башни дворца. Потолком ему служили стропила и черепица. Почти круглый год через фонарь туда задувал холодный ветер, а в редкие жаркие дни там воцарялось пекло. Впрочем, Пертурабо никогда не волновали мелочи вроде температуры — трудился он день и ночь в любую погоду.