Простучали каблучки, Виктория сбежала по ступенькам, прыгая через одну, веселая и счастливая, закричала издали:
– Купальники – чудо! Я даже растерялась, какой выбрать! Даже жаль, что у меня не двенадцать сисек!
Мрак оглядел ее с головы до ног и обратно, подтвердил со вздохом:
– В самом деле жаль. Ладно, я пойду к Тигги.
Она улыбнулась, хороший мужской комплимент, с подтекстом, взглянула на Олега.
– Я готова.
Он взглянул на панель на стене, большое телеокно, где идет прямая передача о боях и толпах беженцев на индийско-пакистанской границе, блеснуло и погасло.
Виктория сказала радостно:
– Я понимаю, теперь уже понимаю, как можно читать в Сети, прослушивать разговоры по мобильной связи, но… включать и выключать вот так бытовые приборы… гм… как вы это делаете?
Олег поинтересовался:
– Хотите попробовать?
Она спросила с недоверием:
– А смогу?
– С легкостью, – ответил он. Повторил: – С легкостью. На вашем чипе функции не только просматривания Интернета. Можете попробовать для начала попереключать каналы. Это нетрудно, надо только нащупать эти синапсы. Мрак говорит, что это как если бы попробовать шевелить ушами. Одни шевелят с первой же попытки, другие далеко не сразу, а кому-то вообще слабо, слишком умные.
Она уже не слушала, с застывшим лицом уставилась в экран. Взгляд от напряжения расфокусировался, глазные яблоки начали поворачиваться в разные стороны. Спохватилась, снова вперила взгляд, на этот раз вообще стальной, волевой, словно глаза излучают жесткие гамма-лучи. Через некоторое время экран блеснул, на мгновение пошел рябью, прорвался голос, музыка, появилось изображение поющего Кобзона. Виктория взвизгнула, вскинула руки в победном жесте:
– Получилось!.. Получилось!..
Она бросилась на шею к Олегу, жарко поцеловала, голос ее прерывался, сбивчивый и цокотящий, словно белка рассказывала подругам, как за нею гналась злая и страшная куница:
– Я даже не поняла, как это получилось!
– Это легко, – ответил Олег с неловкостью. – Главное, суметь переключить один раз. Пусть наугад. А сейчас увидите всю цепь, все каналы разом…
Она отстранилась, посмотрела счастливыми глазами.
– Но я, как поняла, могу просматривать телепередачи и так… не включая?
– Конечно, – ответил он. – Мы с Мраком смотрим обычно так. Но вот с кофемолкой такой фокус не пройдет. Да и с утюгом.
Она расхохоталась, поцеловала в другую щеку, оттолкнулась и плюхнулась на диван.
– Буду пробовать, – заявила она. – Все, что делаю, привыкла делать хорошо.
– Тренируйтесь, – сказал он и посмотрел на сумочку в ее руке, где купальник и прочее для прогулки на яхте. – А я потороплю Мрака.
Она уже смотрела на экран, смотрела напряженно, но краешком сознания отметила, что дверь не отворялась, вообще Олег к ней не подходил, но из комнаты исчез. Он как будто бы сделал движение сторону, где разместился Мрак с Тигги, все верно, Олег должен был идти туда, в том направлении, но не сквозь стену же! Или… что здесь за стены?
Экран наконец переключился снова, потом еще и еще, она уловила закономерность, начала переключать в том порядке, в каком требовалось, но осталось неприятное чувство, словно маленькой девочкой попала в загадочный дворец могучих волшебников. За четверть часа наловчилась даже включать и гасить свет в комнате, поднялась с намерением похвастаться Олегу, пощупала стену: кирпич, облицованный плиткой, никаких скрытых ходов, однако же Олег явно прошел сквозь стену! Это Тигги могло почудиться, но не ей, у нее слишком уж… другое восприятие всего и всех, особенно мужчин.
Глава 6
Мрак стоял перед широким панорамным окном с видом на море и смотрел на далекие волны. На звук шагов оглянулся, засмеялся.
– Ну у тебя и рожа! Что случилось?
– Виктория… Вот уж не думал, что предпочтет прогулке на яхте телевизор! Сидит, переключает каналы. Про яхту уже забыла.
Мрак расхохотался.
– А ты бы не предпочел такое чудо: переключать усилием воли?
– То я…
– Видишь, не один ты урод на свете. Ладно, сейчас я Тигги пошлю к ней, та сразу потащит на яхту. Тигги – настоящая женщина!.. А ты яхту используешь ту, старенькую?
– Для них она не покажется старенькой, – ответил Олег серьезно, даже слишком серьезно, Мрак проследил за его взглядом, ну да, в той стороне Пакистан, Олег что-то там подправил слегка, как бы не траекторию атомной бомбы. – Хорошая яхта…
– Тогда пойдем.
Виктория все еще сидела в кресле перед телевизором. Олег поинтересовался с лестницы:
– Ну, как? Продвигается?
– Вы не поверите, – выдохнула она, – я могу не только переключать! Я могу настраивать яркость, разрешение, фокусировку… но еще включать и выключать!
– Прекрасно. А почему такой кислый вид?
Она помялась, сказала с некоторым смущением:
– Отвыкла без переводчика.
Он кивнул, мгновение смотрел ей в лицо.
– Можно взглянуть?
Она на миг оторопела.
– Да, пожалуйста, – произнесла с запинкой.
Не успела добавить «А сможете ли», он уже вошел в электронный режим, сохраняя «шкуру» человека из костей и мяса, мгновенно просмотрел весь словарный запас ее компьютера в дужке очков, успел подивиться его богатству и яркости, чего не ожидал от Виктории. Подобные переводчики выросли с простейших емэйлов, когда вся почта сперва проверялась серверами на предмет вирусов, прогонялась через многочисленные фаерволы, фильтровалась, декодировалась, в конце концов, выводилась на дисплеи с заказанной подложкой, определенным шрифтом и размером. Многие сразу же включали поддержку распространенных тогда смайликов, первые простейшие импы, расшифровку аббревиатур, а также собственные фильтры, где какие-то неприемлемые слова заменены другими, заранее указанными.
Потом эти фильтры выросли до полноценных переводчиков с языка на язык, плюс владелец обычно сам формировал словарный запас, к примеру, нередко встречающийся мат мог заменить изысканными комплиментами, а к каким-то именам политических деятелей ставил эпитет «говнюк» или «пидор», человеку стали понятны телепередачи всех стран и всех народов, что на некоторое время отсрочило исчезновение малых языков.
– Неплохо, – сказал он, – собственно, словарь-переводчик входит в стандартный набор. Надо только суметь его включить хоть один раз, а потом это будет автоматически. Я, конечно, мог бы из вашего компа все перебросить в чип… Но это займет время, быстрее подправить некоторые слова по ходу дела….
Часто-часто простучав каблучками, по лестнице сбежала Тигги с большой сумкой через плечо, в ужасе всплеснула руками.
– Виктория! Мужчины нас пригласили прокатиться на яхте, а ты сидишь перед телевизором?
Виктория улыбнулась Олегу, поднялась.
– Против такого напора не устою. Тигги, а купальник захватила?
– Дюжину, – объявила Тигги. – Не спорь, я не сумела выбрать один-единственный, и так мое сердце разрывалось вот на такие меленькие части! Там их сотни!
По дороге к берегу Виктория снова бросила озадаченный взгляд на причал, потом на них с Мраком. Какие мы неряхи, подумал Олег досадливо. Могла заметить с вертолета, что никакого причала и никакой яхты здесь не было. Ладно, все ерунда, скоро ей станет известно намного больше… если, конечно, пройдет экзамен до конца.
– Господи, какая красивая, – произнесла Виктория.
Он удивился:
– Правда?
– Конечно, – ответила она убежденно. – Вы этого не заметили?
– Нет, – признался он сконфуженно. – Когда я ее строил, думал, прежде всего, про… словом, как-то категории красоты не подразумевались. Я скучный человек, Виктория. Мрак вообще называет меня целеобразным, а это у него одно из ругательств. Не самое крепкое, правда. У него еще много всяких, и все в мой адрес.
– Бедненький, – проговорила она, но в ее голосе не было сочувствия. – Но яхта – чудо. Мне очень нравится. Может быть, потому, что и я слишком целеобразная?
Яхта «Длинный Меч», длиной всего в двадцать метров, в самом деле строилась его руками, в смысле, без привлечения других рабочих. Просто корпус скопировал у одной яхты, оба дизеля с другой, все навигационные приборы – с третьей, кое-что подогнал, притер, постарался, чтобы все выглядело естественным и необходимым. Ничего не было слишком, даже приборы простенькие, для обычных рыболовных судов, не отходящих далеко от берега, зачем лишние расспросы.
Он подал ей руку, Виктория коснулась его ладони кончиками пальцем, чисто из вежливости, поднялась по трапу легко, словно балерина на туго натянутом канате. Тигги захлопала в ладоши, яхта невелика, но удивительно изящна. Сейчас яхтами называют целые корабли, но это в самом деле прогулочная яхта, по ней чувствуется, что создана для отдыха, развлечений, удовольствия.
Олег спустился к двигателям. Справа и слева мягко шелестят вентиляторы, Виктория не понимала, почему он медлит, Олег и сам не задумывался, сейчас двигатели давно не те, что могли вызвать взрыв газов в трюме, но все-таки как бывалый моряк по старинке две-три минуты очищал воздух и лишь потом включил правый бортовой дизель, затем левый.
Рев почти не слышен, так и задумано, вообще не слышен никому, это же не грузовое судно, а яхта для отдыха, даже управление и навигация по возможности компьютеризированы, что значит, автоматизированы так, что до возвращения к берегу можно вообще не браться за штурвал. Да и потом можно не браться. Умная аппаратура сама причалит, закрепит, выключит моторы и погасит за хозяином свет.
Здесь не пришлось маневрировать, выводя яхту из узкого ряда других судов, просто передвинул на деление дроссели обоих двигателей, яхта пошла вперед неторопливо, постепенно наращивая скорость.
За яхтой сразу же понеслась галдящая стая чаек, откуда только и взялись, в синеве ярко засверкали красные лапки, похожие на утиные, острые крылья пружинят на упругом воздухе, все присматриваются к пенистой дорожке за кормой, Виктория поинтересовалась:
– Рыбу ищут?
Олег взглянул на птиц, все разом закричали, запричитали и, разом развернувшись, унеслись прочь. Виктория вскинула бровь.
– Не любите птичек?
– Галдят, – поморщился Олег.
Дельфины затеяли гонки с яхтой, некоторые опасно заныривали под днище, Виктория ахала, но острорылые звери весело выскакивали с другой стороны, обгоняли яхту, неслись то поверху, чуть не как летучие рыбы, то уходили на небольшую глубину, и видно, как красиво и стремительно идут в плотной воде, что совсем не плотная, а почти невесомо-воздушная.
Мрак оглянулся на быстро отдаляющийся остров.
– Эх, Барсика оставили…
– Он что, – спросил Олег с подозрением, – у тебя еще и водоплавающий?
– Все собаки водоплавающие!
– Не в том смысле, Мрак, ты меня понял. Ты, похоже, слишком широко трактовал слова «взять за основу гены собаки-водолаза». Собака-водолаз вовсе не обязана ходить по дну моря и отыскивать сундуки с испанским золотом.
Мрак сделал большие глаза.
– Правда?
Олег с отвращением посмотрел в сторону острова.
– Теперь понимаю, почему роет. Затонувшие корабли ищет, да?
Яхта шла на большой скорости, почти как глиссер. Мрак заботливо пристегнул женщин ремнями безопасности, так и сидели за легким столиком. Мрак жестом фокусника доставал из небольшого ящика то пластмассовые бутылки с прохладительными напитками, то мороженое.
Потом вдали показался берег континента, Тигги визжала от восторга, рассказывала взахлеб, перебивая себя же, указывала на холмистое побережье, где ничего не усмотреть, кроме садов и кипарисовых рощ, рассказывала о руинах крепостей, которые там оставили крестоносцы, а до крестоносцев и турки, византийцы, и какие-то более древние народы. Всех она знала, называла, даже вспомнила их правителей, перечислила, победно посматривая на Мрака, а тот в свою очередь с гордостью посмотрел на Олега и Викторию: ну, кто говорил, что дурочка? Хоть и блондинка, зато специалист по мокрой подписи!
Олег помалкивал, только однажды оглянулся на красноватые руины Гисара, с этого места царь Дарий строил мост в Европу и сюда же бежал, преследуемый скифской конницей. А кто был во главе передового отряда той конницы, можно и не спрашивать, стоит только посмотреть на Мрака, тоже вспомнил, выпрямился, в глазах победный блеск.
Берег тянулся и тянулся, медленно наступал вечер, водный мир постепенно лиловеет, впереди раскрывал объятия громадный пролив, слева на холмистом прибрежье гор Малой Азии небоскребы Скутари, а на другом берегу, где уже Европа, почти неотличимые небоскребы Галаты совсем закрыли некогда возвышавшуюся на городом громадную, а теперь такую крохотную, башню Христа.
Три года назад, когда в Турции власть наконец-то взяли фундаменталисты, радикалы начали чистки среди христианского населения, эту башню пытались разрушить, Запад выкупил ее неприкосновенность ценой унизительных уступок и немалой суммой в миллиард долларов ежегодно за аренду места. Однако же экстремисты не унимаются, уже и в меджлисе восставлен вопрос, а этично ли торговаться в подобных случаях, а нужен ли нам такой президент, который идет на сделки с неверными, а не уступить ли полную власть аятолле?
Мрак перехватил острый взгляд Олега, сказал предостерегающе:
– Не вмешивайся. Не вмешивайся, понял?
Олег покосился в сторону женщин, не слышат ли, горько усмехнулся.
– Это приходится чаще говорить тебе. Забыл?
– Ладно, ты – мне, я – тебе. Не вмешивайся, пусть живут, как живут.
– Что делать, Мрак, начинается быстрое, даже сверхбыстрое отмирание так привычных нам наций, государств. Тем более социальных сословий…
Мрак фыркнул.
– Ну, насчет социальных сословий что-то не то говоришь. К примеру, феодалы давно отмерли. Или дворяне. Так что отмирание началось давно.
– То были семечки. А сейчас отомрут все… абсолютно все. Даже самый многочисленный класс, класс рабочих, и то сгинет, как только всю работу на себя возьмут специализированные ассемблеры, а это случится вот-вот. Зато, конечно, начнется создание странных государств… как бы обозвать, чтобы не выругаться…
– Государств?
– Я же сказал, еще слова такого не придумал. Но свято место пусто не бывает, не может быть на планете только одно государство! Обязательно раздробится на множество странных… странных потому, что благодаря Интернету и видеосвязи уже не обязательно жить всем компактно. Ты же видел, вон хакеры первыми себя осознали как единую общность, хотя все живут в разных местах планеты. Тем не менее – общность! Я когда говорю о государстве, то не имею в виду народ с одним языком, тем более одной религией. Может быть государство вегетарианцев, сейчас они все больше консолидируются, с Интернетом это легко.
Виктория обняла Тигги за плечи, указывала на далекий берег, Тигги счастливо верещала, объясняла, но Олегу почудилось, что Виктория напряженно прислушивается к их с Мраком разговору.
– Здесь будет болезненный социальный взрыв, – сказал он, понизив голос. – Крови прольется море. Даже в мирной Европе прольются реки крови, а здесь… сам понимаешь. Болезненность перехода в новую стадию цивилизации в том, что придется закрывать отрасли двадцатого века, если можно так сказать, и открывать – двадцать первого. Причем – очень быстро! Почти взрывообразно. Вспомни: аграрно-ремесленная экономика Древнего Мира в индустриально-промышленную Нового Времени перетекала, как замерзающая патока, но и то несла катаклизмы, социальные потрясения, «огораживание», луддизм, революции. Сейчас же целые отрасли промышленности отомрут не за века, за годы! При жизни этого поколения. Огромные заводы, на которых сейчас два миллиарда человек, уступят место компактным, экологически чистым установкам с той же производительностью, которые можно разместить в одной комнате!
Мрак пробормотал:
– Это значит, что почти два миллиарда станут безработными.
– Не почти, а все, – подчеркнул Олег. – Новые установки будут работать сами. Присматривать за ними достаточно одному специалисту не чета нынешним. С общего пульта. Так что обрушится не только прежняя политика, экономика, государства, мораль, культура, но исчезнет прежнее искусство, исчезнет… даже семья в привычном сейчас понимании.