- Что за пессимизм, мистер реалист?
- Ничего подобного. Просто не надо. Не лучшая твоя идея, поверь мне на слово.
Вот это Лео зря сказал, подумал Глен. Такие вещи нельзя говорить людям, в которых от природы заложено стремление делать то, что им без всяких объяснений советуют не делать.
- Слова ничего не значат. Работая в этом издательстве, я лишь больше убеждаюсь в их призрачной сущности, - сказал Глен.
- Ты плохо усваиваешь уроки. Слова как раз значат больше, чем принято думать. И лучше всего это становится понятно именно здесь - в организации, превращающей печатных призраков в реальность.
Пока Глен обдумывал контраргументы, Леонид быстро сменил тему:
- Ладно, поэтический перерыв окончен, пора возвращаться к работе с рутинной прозой. Босс уже ждёт нас, у него для тебя есть кандидат.
Леонид исчез так неожиданно, будто его интегрировали в чей-то рассказ. На самом деле, он всего лишь механически, с помощью лифта, интегрировал себя в кабинет заместителя главного редактора. Глен неуклюжей походкой проследовал за ним.
- Надеюсь, ты прочитал «Анархию разума»? - вопрос Ивана Богдановича вернул Глена к рабочим делам, и он кивнул. - Что скажешь?
- Роман вполне хорош.
- Тебе не показалось, что автор переборщил со специями, от которых мозг скручивается в поросячий хвост? А всё написанное как нельзя лучше отражает название?
- По правде говоря, да. Сначала мне показалось, что автор перемудрил с завихрениями сюжета. Последние главы я посчитал лишними, отягощающими восприятие и финала, и всего произведения. Но на следующий вечер я перечитал концовку уже в одиночестве, без бутылки вермута. Теперь я понимаю, что в этом романе, как в элитной подиумной швабре, нет ни грамма лишнего веса. Он идеально сложён.
Иван Богданович довольно хмыкнул и вставил в зубы сигару. Глен называл их «пальцами книггеров», потому что босс чаще всего курил сигары во время разговоров о внештатных сотрудниках.
- Я знал, что тебе нужен автор, пишущий в твоём же стиле. Берите его в разработку.
Скрытая Глава 10. Братья по разуму
Когда Глен получил первый по-настоящему серьёзный проект под секретным названием «ВТ01», он понял, что постепенно протаптывает тропу к небожителям издательства. Теперь на него уже не смотрели, как на подмастерье Леонида. Важный этап в развитии Бога иллюзий, как выяснил Глен, - это решение рутинных коммерческих задач. Иными словами, ему вновь пришлось стать обычным писателем, забыв о своём истинном предназначении.
К извлечениям и интеграциям он временно не привлекался. Его с ними ознакомили, теперь целью стало оттачивание литературного мастерства. Такой контрастный душ, по словам Леонида, помогал новичкам сохранять ощущение границ реальности. Балансировать на этой тонкой грани без опыта удавалось далеко не всем, многих приходилось потом извлекать из настоящего мира, а не вымышленного, что всегда являлось куда более затруднительным процессом. Без сомнения, иногда не обязательно обладать способностью проникать в книги, чтобы потеряться в фальшивом мире. Достаточно спросить об этом у бывших друзей некоторых знаменитостей.
На исходе полугода работы в издательстве Глен чётко усвоил две вещи. Первая: вымысел всегда остаётся таковым, сколь бы убедительным он ни казался. И вторая: если не хочешь стать вымыслом самого себя, держись подальше от фальшивых миров. В дальнейшем Глен пренебрёг вторым правилом, но это было в дальнейшем, пока же он находился в тесных отношениях с рациональным подходом к делу. Даже мысли о Веронике не мешали ему плодотворно работать - его медийный проект обрёл небывалый спрос на широком рынке. Но давняя любовь Леонида не оставляла Глена в покое. В итоге он решил, что виной всему всё та же ментальная связь, чёрт бы её побрал. Каким-то образом у них существовал не только обмен мыслями, но и чувствами.
Глен не соврал насчёт девушек и их места в списке своих приоритетов, а деятельность в издательстве отодвинула этот пункт ещё на пару позиций вниз. Теперь он как никогда ощутил значимость своего увлечения. Собственно, просто увлечением писательство давно перестало для него быть, но сейчас оно приобрело совсем иные оттенки. Чтение и писание - вот все ингредиенты, составляющие жизнь Глена. Пульт от телевизора он выбросил в форточку ещё на четвёртом курсе, теперь же туда полетело и всё остальное, не имеющее к литературе никакого отношения. Кроме мыслей об одной девушке. Он был и рад утилизировать их или отправить куда-нибудь в рейс до Парагвая без обратного билета, но пока их бережно хранил его ментальный брат Лео, это было невозможно.
План созревал постепенно. Очень скоро он достиг достаточной зрелости, чтобы решиться на его исполнение. Но прежде Глен собирался реализовать одну свою творческую задумку. С ней он сразу направился к Ивану Богдановичу, не привлекая Леонида к раздаче советов.
- Суть в том, - пояснил Глен, сидя в кабинете босса, - чтобы создать персонажа, наделённого знаниями об истинной природе вещей, и вводить его в некоторые произведения. Он будет объяснять героям (не всем, а лишь тем, кого мы посчитаем достойными), кто они на самом деле и где можно найти выход.
- И зачем это всё надо? - Иван Богданович дымил и сомнениями, и сигарой, отчего дыма в кабинете, казалось, было больше обычного. - Решил заняться благотворительностью в виде раздачи оболочек?
- Мне кажется, многие герои должны получать хотя бы шанс на спасение. И не какие-то иллюзорные записки, а вполне конкретное объяснение. Если им не удастся выбраться, мы просто аннулируем ответвление и всё продолжит идти своим чередом.
- А если удастся? Ты не подумал о том, что каждое извлечение, кроме тестовых и кратковременных, должно согласовываться с Главным редактором? Я сомневаюсь, что ему понравится твоя идея наводнить материальный мир призраками из книг.
Чего греха таить, об этом он не подумал. Идея Глена оказалась со всеми чемоданами в очереди на рейс до Парагвая, однако её спас сам Иван Богданович.
- Впрочем, лично мне она нравится. - Дыма от сомнений заметно убавилось. - Но не из-за того, что я хочу спасти как можно больше персонажей. Мне просто любопытно понаблюдать за действиями героев многих произведений в подобной ситуации. Ты уже продумал своего субъекта?
Глен почувствовал лёгкий прилив торжества.
- Даже прописал... - Он суетливо развернул белый лист бумаги, исписанный с двух сторон. - Его зовут Палмер. По внушённой легенде он будет ощущать себя сотрудником издательства, в чьи обязанности входят постоянные интеграции с целью информирования выбранных нами персонажей.
- Сам он будет существовать лишь на бумаге? Никаких вылазок в реальность?
- Да. Его жизнь будет состоять из периодов нахождения в разных произведениях, всё остальное - прописанные воспоминания, существование в своеобразном литературном анабиозе. Естественно, нам придётся постоянно корректировать ему воспоминания, чтобы держать в курсе всех основных событий.
Иван Богданович попытался изобразить изумление, но дым от сигары скрыл его в плотной пелене.
- А ты коварен, однако. Создать персонажа, убеждённого в своей реальности - до такого мог додуматься лишь коварный мозг.
- Возможно, когда-нибудь и он заслужит освобождения, - пожал плечами Глен, и это было лучшее, что смог он придумать.
- Хорошо, занимайся своим Палмером, только помни: никакой самодеятельности с извлечениями!
Заниматься Палмером не пришлось - он уже был готов. Подтянутый тридцатидвухлетний сотрудник в деловом коричневом костюме, с трёхдневной щетиной и с чемоданчиком из крокодильей кожи. Пока он находился в анабиозе, так как Глен воссоздал лишь его образ вне сюжета, но с набором имплантированных знаний. Первое задание готовилось на следующую неделю, пока же Глен убрал все документы в ящик стола и засобирался уходить.
- Какие планы на выходные? - спросил Леонид. Он всё ещё копался с бумагами, привычно задерживаясь по субботам.
Глен посмотрел на напарника. Обычно тот не интересовался планами на выходные.
- Как всегда - чтение и писание. - Может, он догадался о плане?
Странное поведение Леонида заставило Глена убраться из офиса ещё быстрее, чем предполагалось. - До понедельника, Лео.
Уже через две минуты он залез в «пассат» и включил песню группы «Course Of Nature» - Wall of Shame. Вышло случайно, но чертовски символично - он и впрямь ощущал себя перед стеной стыда, которую необходимо было преодолеть. Дорога домой поворачивала налево, а Стена стояла справа, на пути к трассе. Отбросив последние сомнения на перекрёстке, Глен повернул направо и пришпорил все сто десять лошадей.
Это была отличная песня, одна из лучших у данного коллектива. Глену она напоминала о тех временах, когда он ещё походил на обычного парня. Ключевое слово - походил. Но как всякий обычный парень, он временами крутился в компании приятелей, подружек и выпивки. Именно в такой прогрессивной последовательности. Хотя даже тогда он считал себя тропическим фруктом среди бутылок пива и копчёных окорочков в холодильнике провинциального россиянина. Ни один приятель или подружка не вписывались в картину его идеального стиля жизни, они наполняли её лишь атрибутивно. Со временем всё изменилось. С недавних пор - изменилось безвозвратно. Теперь у него остался лишь пустой салон и любимая музыка. Да, было ещё издательство со своей маленькой тайной, но главное - пустой салон и любимая музыка. И надежда. Бескрылая надежда, как дорога в небеса, поднимаясь по которой ты знаешь, что где-то за облаками она непременно прерывается и тебя ждёт болезненное падение на землю. Но ты не останавливаешься. В этот момент тебя не беспокоит, что будет потом. Пока под колёсами асфальт надежды, падение вниз тебе не грозит.
- Зачем ты это делаешь? - Глен вытянул шею, чтобы увидеть в отражении салонного зеркала свои глаза. Если он надеялся разглядеть в них проблески мотива, то зря надеялся.
В какой-то момент ему в голову пришла и вовсе жуткая мысль - а что если инициировал всё Лео? Внушил эту идею, как и десятки других идей. Как Доминик Кобб из «Начала». Можно спросить, зачем это Лео? Всё просто - сам он побоялся ехать на встречу с девушкой своей судьбы (сдрейфил как последний трус), поэтому использовал младшего брата по разуму, как он любил говорить. Пусть пророет нору, а там обстоятельства подскажут дальнейшие действия. Если так, то Лео умён и коварен даже больше, чем думал Глен. Даже коварнее самого Глена с его «Палмером-проектом». Ещё было не поздно развернуть машину, вернуться в издательство и ехидно плеснуть напарнику в лицо кислотную фразу: «Чёрта с два тебе, Лео! Сам разгребай свой сарай!». Но Глен знал, что не сделает этого. Он понял это ещё в тот момент, когда «Course Of Nature» не закончили и свою вторую песню.
Они закончили два альбома, после чего Глен включил «Saliva». Эти плодовитые парни занимали немало места на флэшке Глена, именно с ними он провёл остаток пути до деревушки недалеко от города Находка.
Навести справки оказалось не так сложно, как сначала опасался Глен. Название деревни, улицы и номер дома он записал на клочке бумаги и бросил в дверной карман. К восьми вечера он съехал с трассы и ещё три километра ехал по гравийной дороге. В нос ударили местные запахи. Они ничем не отличались от тех, что были в воображаемой деревушке во время его первой интеграции. Жители прилегающих к дороге домов с нескрываемым любопытством разглядывали незнакомый автомобиль. Собаки, куры, петухи и гуси облепили дорогу как зрители на веломарафоне. Скорее всего, случайные путники были здесь таким же диковинным явлением, как и сами сельчане в ночном клубе мегаполиса. Этот тёмно-синий «пассат» они однозначно видели впервые, поэтому его появление вызвало интерес у жителей.
Запутавшись в домах и улицах, Глен остановился перед первым же палисадником, возле которого на деревянной лавочке сидел дедок с мальчиком лет семи.
- Извините, я ищу Калиновскую улицу, дом 9. - Глен вышел из машины, не заглушая двигатель. Дедок недовольно покосился на поток выхлопных газов. Он вышел подышать свежим воздухом поздней осени, а какой-то рокер суёт ему под нос трубу с угарным газом - вот что Глен прочитал в этом коротком косом взгляде.
- Соседняя улица. - Дед костылём указал направление, затем добавил: - Только кого ты хочешь там найти?
Глен развернул бумажный огрызок и проверил, правильно ли озвучил адрес.
- Насколько я знаю, там должна жить семья Барковых.
Дед улыбнулся. Глен разглядел три жёлтых зуба, расположенных на почтительном расстоянии друг от друга.
- Давно там никто не живёт. Сашка спивался последние годы, пока не попал под комбайн на поле, а его дочки вышли замуж и уехали в Находку.
Глен едва не уронил сразу две вещи - бумажку с адресом и нижнюю челюсть. Но удержал и то и другое при себе.
- Тебе кто нужен? - спросил дед.
- Э-э... я хотел найти Веронику, - ответил Глен.
- Опоздал ты, парень. Лет на пять. У неё муж и два ребёнка. Или ты ищешь её как старую подругу?
Как геморрой для ума, хотел было сказать Глен, но передумал. Фраза, которую он озвучил, не имела столь экспрессивной окраски:
- Скорее, как обнаруженный скелет в шкафу своего нового дома. - Он поднял голову и оценил величие сеновала, возвышающегося над маленьким одноэтажным домиком. - Вы случайно не знаете, как её можно найти?
Лицо деда не выражало никаких заметных эмоций, однако для Глена оно стало чем-то вроде зеркала, в котором он прочитал свои собственные мысли. Они сводились к одному вопросу: и на кой чёрт ты продолжаешь эту бессмысленную погоню?
- Я похож на справочное бюро? - спросил дед. Немного подумав, он решил, что частично похож, поэтому сказал: - Её новая фамилия Распутина. Работает в салоне сотовой связи. Больше я ничего не знаю. - Дед откашлялся. - Убирай уже свою колымагу, задымил всю улицу!
Глен поблагодарил деда, сел в машину, отъехал метров на сто и заглушил двигатель. Даже выключил музыку. Теперь лишь кудахтанье кур и лай собак встревали в поток его размышлений. «И что теперь? Поедешь в город искать Веронику Распутину, замужнюю женщину и мать двоих детей? Даже если найдёшь её, что ты ей скажешь? Привет, я - Глен, сводный брат твоего бывшего парня Леонида. Наше братство основано не на кровной связи, а на ментальной, поэтому не погребённые остатки его чувств к тебе теперь удобряют и мою доселе бесплодную в этом отношении почву. Я не психопат, но и сам не знаю, как всё это вышло. Конечно, я редкостная скотина, что приехал к тебе втайне, пока Лёня работает дни и ночи в нашем офисе. И что самое обидное, моё скотство всё равно не принесёт положительного для меня результата. Вряд ли ты бросишь всё и поедешь со мной. Куда, зачем?».
Если бы Глен курил, он бы уже наверняка испепелил полпачки какого-нибудь «Кента». Вряд ли никотин добавил бы ему умных мыслей, зато не очень умные показались бы вполне достойными столь высокого звания. Тогда поездка в далёкий город в преддверии ночи уже не тянула бы на поступок безумца. Но раз уже приехал, логично довести дело до конца - так решил для себя Глен. Только безвольные лентяи бросают всё на полпути. А Глен никогда не был безвольным лентяем. Правда, безумцем он тоже никогда себя не считал до этого дня.
Сумерки постепенно укорачивали и сжимали доступную взору часть трассы. Вскоре эта часть ограничилась лишь дальностью распространения света ксеноновых фар. До города оставалось километров пятнадцать, когда Глен услышал сигнал входящего СМС-сообщения. Интересно, кому он понадобился субботним вечером? Телефонную книжку он вычистил ещё прошлым летом, теперь в ней не было ни одного сорняка - ни одного имени, которое могло написать СМС в преддверии одного из главных вечеров клабберов (субботний) с кратким призывом пойти на дискотеку. Глен сбавил немного скорость и достал из кармана телефон. Сообщение от Лео. Можно сказать, имя отправителя одновременно удивило и не удивило его. Под каким углом посмотреть. А в этой поездке было слишком много углов и внутренних противоречий. Глен не сразу уловил смысл сообщения. «Через три километра сворачивай на заправку «Технология». Скажи девушке на кассе, что тебе пора уходить».