- О, неплохо! - Глен взял сочное зелёное яблоко и с характерным звуком впился в его мякоть. - Сойдёт.
- Угощайся. Формально у нас не люкс, но ты не заметишь разницы.
Глен с набитым ртом отметил находчивость напарника:
- А ты молодец. Обманул систему.
Лео развернул на кровати прихваченную с собой папку и вытащил из неё сиреневый лист.
Глен едва не подавился:
- Эй, ты хочешь это сделать прямо сейчас?
- А чего ждать? Под шумок общих сборов - самое то.
- Но ты же больше не вернёшься?
- Я - нет, пару-тройку часов тебе придётся побыть в обществе моего клона. Обещаю, он не станет тебя доставать, как я.
Лео продолжил копаться с бумагами. Он делал это всегда, сколько Глен его знал. Внутренний творец вышел наружу, и они стали частями одного целого. Но частями столь разными, что лишь их противоположность притягивала их друг к другу. А теперь Лео собирался разрушить эту связь. События неслись так быстро, что Глен до сих пор ещё не осознал всей их важности. Возможно, ему потребуется не один день, чтобы понять и оценить всё. Но уже сейчас его окутывали первые витки грусти. Он постарался замаскировать их под мехом стандартных острот:
- А я надеялся на прощальный ужин, - подумав, он уточнил: - При свечах.
- Ты нарвёшься, - предупредил Лео. - Устрою вам с клоном прощальный ужин для акул!
Он проверил точность всех предложений. В таком деле каждое слово имело вес.
- После того, как я интегрируюсь, уничтожь все эти листы. Никто не должен знать, куда я отправлюсь.
- Кстати, ты не подумал, что они могут попытаться использовать нашу ментальную связь, чтобы выйти на тебя?
- Если они не будут знать, что я сбежал, то и не станут искать.
Глен скрестил руки на груди и стал размерять шагами каюту.
- Ох, не нравится мне это всё, Лео, - пришёл он к такому выводу после минутного размышления.
- Последнее время тебе много чего не нравится, как я заметил. Так что не будем принимать во внимание сие обстоятельство. - Леонид вытащил ручку из нагрудного кармана рубашки. - Ну всё, приятно было иметь с тобой дело, Глен.
Он протянул Глену руку. Тот усмехнулся от отчаяния:
- Слушай, мне даже не верится, что это происходит! Ты так спокоен, будто собираешься метнуться в соседний универсам за пакетом молока.
Лео не отводил руки.
- Чем дольше мы будем прощаться, тем сложнее будет нам обоим. К тому же я убеждён, мы ещё увидимся.
- Как говорят в таких случаях - в следующей жизни. И мы ли это будем?
- Стивен Бейкер сказал: «Котята рождаются с закрытыми глазами. Они их открывают примерно через шесть дней, осматриваются, а потом закрывают их снова и так проводят большую часть своей жизни». Так вот, Глен, мы с тобой котята и всегда ими будем. Не всё ли равно, какими глазами смотреть на мир, если они всё равно закрыты?
- Да, и это печально...
- Хотя одна английская пословица гласит, что с точки зрения кошек, всё на свете принадлежит им.
- Но ведь это не так. Сладкий самообман.
- Ты надоел мне! - Леонид подкатился и сам схватил Глена за руку. - Ведёшь себя как гибрид зануды и семнадцатилетней девчонки перед расставанием с парнем. - Он задумчиво посмотрел на Глена и неожиданно спросил: - Не хочешь прочитать стихотворение, которое я написал в шестнадцать лет, ещё даже не догадываясь о существующей модели бытия? Оно отчасти отражает мою усталость и разочарование, накопившиеся к тридцати годам.
- Ты писал стихи?
- Иногда. - Он покопался в бумагах и протянул сложенный вдвое белый лист. Всё своё всегда ношу с собой, подумал Глен. - Не знаю, может, в то время и у меня был некий внутренний творец, без конца подкидывающий фаталистические идеи с налётом депрессивного пессимизма. Впрочем, я склонен винить во всём юношеский максимализм.
Глен развернул лист и начал читать:
«Лабиринт Судьбы.
Мы скитаемся в мире решённых проблем,
В Лабиринте Судьбы, что построен до нас,
Мы встречаем поток поворотов и стен,
Но не в силах менять очерёдность их фаз.
Невозможно сбежать с Лабиринта Судьбы
И досрочно закончить свой жизненный путь,
Невозможно продлить в Лабиринте пути,
Что навечно - терять, что теряем - вернуть.
Мы скитаемся в мире решённых проблем,
Как герои из книги, не зная конца,
Мы проходим путями написанных сцен,
Где у каждой персоны своя колея.
Мы не Боги стремиться на скользкий Олимп,
Нам не в силах найти двери новых путей,
Мы находим лишь те, что таит Лабиринт,
Подчиняясь жестоким законам теней».
Когда Глен дочитывал стихотворение, почему-то вспоминая лорда Гобеля и его чучел на комнатных полках, Леонид ловко что-то начёркал на сиреневом листе и засунул ручку обратно в карман.
- Не смотри так. - Он отвёл взгляд в сторону окна. - Какое яркое солнце. Я представляю...
Последних слов Глен не расслышал. Вместо них по каюте разнеслось едва уловимое эхо незаконченной фразы - Леонид исчез. Прошло не менее пяти минут, прежде чем Глен сдвинулся с места. Он взял распечатки и с трудом расшифровал написанные Лео загогулины: «Твоя музыка - УГ. И нечего читать это!». Глен нашёл в себе ресурсы на ещё одну вялую улыбку.
- Ты неисправим, Лео, - сказал он вслух и бережно упаковал листы. - Даже перерождение тебя не изменит.
«Теперь эта папка для тебя как урна с прахом брата по разуму, - подкинул неожиданное сравнение внутренний голос. - После ужина сожги листы и развей их пепел по морю. Красиво сказал, да?».
Глен спрятал папку под подушку, вышел из каюты, закрыл дверь и подёргал за ручку. Надёжно заперто. Спускаясь по лестнице, он наткнулся на Палмера.
- Ты уже здесь? - Глен инстинктивно удивился вовсе не быстрому перемещению Палмера, но преподнёс всё именно в таком свете.
- Надо убедиться, что всё соответствует плану. А где Леонид?
На кой чёрт тебе он сдался именно сейчас??
- Прилёг отдохнуть, неважно чувствует. Что ты хотел?
- Да так, ничего. Просто я привык видеть вас всё время вместе. Вы для меня как одно целое, по раздельности я различаю вас лишь по росту. - Палмер одарил Глена своей голливудской улыбкой.
Надо было тебе сделать жёлтые зубы, чтобы ты меньше улыбался, кретин! - подумал Глен.
«Он что-то знает!», - перебил его возмущение внутренний голос. - Да ничего он не знает. Лишь то, что доктор прописал в рецепте извлечения.
- Ты не в курсе, сколько человек приглашено? - спросил Глен.
- Тысяча шестьсот тридцать семь, не считая сотрудников издательства. - Палмер будто ждал такого вопроса. - Но прибудет не больше полутора тысяч.
- И все - знатные литераторы?
- Издеваешься? Не со всей же страны едут, разумеется. Только с нашего края да пару десятков залётных персонажей.
Персонажей? Нахватался слов.
- И по правде говоря, - Палмер скривил лицо, будто ему в рот запихнули сочащуюся соком дольку лимона, - по большей части всё это окололитературная шелуха. Серьёзных авторов не наберётся и на полсотни.
- Зато какие привилегии для этой шелухи - целый лайнер.
- Что поделать, надо же с чего-то начинать. Ладно, побегу проверю всё до конца, а то уже треть приглашённых прибыла.
Палмер направился выше, а Глен спустился на нижнюю палубу и подошёл к борту. Он старался не думать о Лео, искусственно подменяя мысли. Он думал о книгах, которые написал и которые ещё собирался написать. Но когда он вспомнил про «Анархию разума», тут же перед глазами всплыла полуобнажённая Вероника, в халате и с книгой в руках. «Ситуация разрешилась сама собой, как нельзя лучше. Ты будешь неимоверным идиотом, если отпилишь сук, на котором так удобно твоей пятой точке. Вновь придётся сидеть на кустах, то есть на груде книг. Ты уверен, что хочешь вычеркнуть эту девушку из своей жизни?».
Глен принял решение и знал, что не отступит от него. Ни под натиском здравого смысла, ни голоса из его глубин. А ещё он знал, что само собой ничего не решается, и если Лео исчез с его пути, значит, кто-то убрал его, чтобы расчистить для Глена мост, соединяющий его сердце с инородными чувствами. Но зачем?
Глен остановился - дальше он не пойдёт. Он сожжёт этот мост, не переходя его. Пальцы машинально потянулись за ручкой в нагрудный карман, на ум приходили подходящие слова. Впрочем, любые слова подойдут, ему надо лишь донести смысл, а не упражняться в красивых эпитетах. Он собирался написать Веронике записку от своего имени и приложить к письму Лео.
- Глен? Это ты, дружище?
Глен обернулся. Перед ним стоял невысокий парень в очках, с короткой стрижкой и едва заметными веснушками на выпирающих скулах. Костя Раков.
- Кенст? - Глен уставился на него как на привидение. - Ты как здесь оказался?
- Смею напомнить тебе, я занял на конкурсе третье место. А сюда пригласили даже тех, кто не прошёл начальный отбор.
Сначала лайнер, приглашение на круиз, теперь встреча Ракова перед отплытием. Видение Раи сбывалось, в этом Глен уже не сомневался. Вот что предвидела она - будущее, которого не должно было быть, но оно наступило благодаря видению этого будущего. Но как такое возможно? «Чему ты удивляешься? Это замкнутый временной круг. Просто, как дважды два». Проще не придумаешь.
- А что ты написал, «Корабль-призрак»?
- Но-но, Гленушка, не делай вид, что ты забыл мой шедевр. Я проиграл лишь двум людям: своей ученице, прыгнувшей выше головы, и специалисту по конкурсам. К тому же, - Раков постучал пальцем по борту, - я работал в несвойственном для себя жанре.
Глена забавляла суетливая манера Константина говорить.
- Своей ученицей ты считаешь Раю Райс?
- А ты не знал? -Даже за толстыми линзами Глен заметил округлившиеся глаза Ракова. - Кстати, почему ты не участвовал? Муза покинула тебя, и не нашлось достойной идеи?
«Он тоже что-то знает! Здесь заговор против тебя, ты ещё не понял?». - Отвали и не вылазь из конуры, пока я не спрошу твоего мнения.
- На твоём месте я бы радовался моему неучастию, оно подарило тебе хотя бы утешительную бронзу.
- Вот рассмешил! - Раков картинно расхохотался. - Ну да, как я сразу не понял. Ты ведь теперь работаешь на «Богов иллюзий».
Мимо них прошёл Иван Богданович с сигарой во рту и в сопровождении трёх молодых девиц в строгих костюмах. Одна из них была Наташа, а вот двух остальных Глен видел впервые.
«Смотри-ка, Седовласый прописал в свою программу двух цыпочек. Ну а что, здесь уж точно жена не застукает его».
Иван Богданович остановился и резко повернулся. Глен даже испугался, не прочитал ли он эти бесконтрольные мысли.
- Глен, - сказал заместитель Главного редактора, - на ужин жду вас с Леонидом в ресторане морепродуктов. - Он попыхтел сигарой, некоторое время изучая Глена. - Только, ради Бога, причешитесь и возьмите напрокат хотя бы костюмы, про смокинги уж молчу.
Ответом Глена стал едва заметный кивок. Он представил малоприятную картину: вечер в окружении устриц, Альтер-Лео и шефа, от которого надо скрывать побег напарника. Наверно, ещё будет Палмер, ныне левая рука Главного редактора. Эту руку Глену хотелось видеть меньше всего.
- У тебя всё на мази, я смотрю. - Константин хлопнул Глена по спине, когда они вновь остались вдвоём. - Ужины с высшими чинами не для простых смертных. Когда я уже прочту какую-нибудь твою книгу в твёрдом переплёте? А то конкуренты наступают со всех сторон. Взять хотя бы этого Вениамина Таранку с его «Анорексией разума».
- «Анархией», - исправил Глен. - Вообще-то, он твой союзник, вы из одной речной среды.
- Ха-ха! Да какая разница. Бред сивой кобылы. Это не моя среда.
- Хороший роман. Но для приземлённых реалистов он весьма сложен, соглашусь.
- Вот правда, он сгодится лишь для внеземных цивилизаций, - снова рассмеялся Раков, в этот раз вполне правдоподобно. - Я, пожалуй, перекушу. Составишь компанию?
Глен не стал отказываться. Пока Палмер бегал по кораблю и проверял нечто абстрактное, Глен предпочёл совместить приятное с полезным и начать с проверки местных блюд.
- Как думаешь, сюда не обязательно во фраках? - спросил Константин, когда они подошли ко входу одного из кафе на открытом воздухе.
- Обязательно. Даже если ты будешь валиться с ног от голода, тебя не пустят без фрака. - Глен спокойно зашёл первым. Никто его не остановил.
В кафе играла спокойная музыка, высокий смуглый бармен натирал стаканы, а две скучающие официантки стояли недалеко от него и о чём-то перешёптывались. Глен даже догадывался, о чём именно - бармен Шкуров задолжал крупную сумму преступному авторитету из Хабаровска. Ему удалось сбежать и устроиться на «Эклиптику», однако до него дошёл слух, что авторитет написал книгу о своей красивой жизни, благодаря чему влился в ряды литераторов. Никто не мог гарантировать Шкурову, что тот не появится здесь под каким-нибудь неузнаваемым псевдонимом.
- Ты сокрушался от необходимости начертить несколько сот душ, зато нашёл время и творческую энергию придумать какие-то ненужные истории, - разводил руками Леонид.
- Щепотка перца не повредит нашему наспех приготовленному блюду, - парировал Глен.
Константин и Глен сели за крайний столик, с которого открывался шикарный вид на пристань. Подошла одна из официанток, Константин сделал внушительный заказ: стейк из свинины, пюре, салат «Лагуна», жульен с морепродуктами, картофель фри с соусом барбекю и два стакана сока, ананасового и апельсинового.
- Не думал, что ты настолько голоден. - Глен был уверен, что Раков столько не съест.
- Жульен и фри для Раи. Она задерживается, но скоро придёт.
Глен сначала сделал свой заказ, потом спокойно спросил:
- Она тоже будет?
- Ты обкурился или всегда такой в реале? Она - победитель конкурса, как ты думаешь, пригласили её или нет?
«Конечно же, вряд ли она успела сообщить Ракову о твоих намерениях спрятать её в глубоком кармане своего рассказа».
- Я не говорил, что она может видеть будущее? - спросил Константин.
Глен лениво зевнул. Кто ему только об этом не говорил.
- Да? Весьма любопытно.
«Ты уже начинаешь говорить как Альтер-Глен».
Раков начал рассказывать о способностях подруги в ярких красках. В иной ситуации Глен бы посоветовал рассказчику оставить его в покое и отнести эти истории в редакцию канала ТВ3. Но он, вероятно, был одним из немногих людей, кого видения Раи Райс коснулись самым непосредственным образом. Поэтому он слушал без привычного налёта скептицизма.
- Не хочу тебя разочаровывать, но, боюсь, она не придёт, - разыграл досаду Глен. - До отплытия остаётся...
Он не успел опустить взгляд на часы, потому что в поле зрения появилась та самая невысокая девушка в сером сарафане. Неприметная для всех, но только не для него. Константин не видел её, сидя спиной к входу, но по резко изменившемуся выражению лица Глена он понял, что в кафе зашло что-то необычное. Он обернулся и был порядком удивлён, обнаружив там не морского монстра, а всего лишь свою старую подругу.
- Фух, едва не опоздала. Оказывается, меня не внесли в список приглашённых гостей и позвонили лишь сегодня утром.
- О, а мы как раз говорили о тебе. - Раков подвинул ей стул.
- Обо мне? - чувствовалось, что Рая запыхалась, спеша на круиз.
- Да, Глена заинтересовала твоя способность видеть будущее. Надеюсь, ты не против, что я посвятил его в это?
Глену стало казаться, что всё происходит в каком-то затянувшемся сне. В очередном кошмаре о фальшивых мирах. Он отлично помнил, что именно говорили персонажи «Капризов неба» и сейчас слышал их речь вживую. Он подскочил, вызвав тем самым изменения в прописанном разговоре. А в том, что всё происходящее было кем-то прописано (или даже им самим), он не сомневался.
- В чём дело, друг? - спросил Раков.
- Я скоро приду. - Глен выскочил из кафе и по лестнице побежал в каюту.
По пути он постарался взять себя в руки и не поддаваться панике. Если он хотел выбраться, то спасти его могла лишь холодная голова и способность рассудить сложившуюся ситуацию. А она не вселяла оптимизма. Он без лишних сомнений принял за данность факт интеграции. Скорее всего, его поместили на место Альтер-Глена в самое начало первой главы, аккурат перед очередным циклом. Набор воспоминаний прилагался. Но кто? Зачем?