- Поколение пепси или как его там называют. - Затем он посмотрел на сконфуженного от напряжения Усмакова. - Тебе пока плюс один. Идём дальше.
Вопрос Майклу об аргументах «за» и «против» был лишён смысла ещё в зачаточном состоянии. И это лучше всего понимал лорд.
Он заметил взгляды молодых литераторов, устремлённые за его спину.
- Я доверяю литературному вкусу своей стражи, поэтому ваша судьба зависит и от решения одного из них. - Гобель по очереди посмотрел на всех троих стражников и обратился к тому, кто был с порезанной щекой:
- Скал, тебе какой рассказ понравился больше?
На лице Скала не дрогнул ни один мускул.
- Мне больше понравился рассказ «Откровение», лорд Гобель.
- Почему? - Людоед слегка привстал, вцепившись кистями рук в подлокотники кресла, как тигр в пойманную жертву. Очевидно, объяснение его интересовало куда больше, чем сам факт выбора.
- В нём глубже смысл. Я думаю, автор ещё не сказал всего. Освободившись от сковавшей его талант серии книг, у него в мозгу откроется канал для новых идей. Это моё мнение.
«Лорд поднатаскал своих стражников в умении закручено излагать мысли, - подумал Глен. - Бедные люди».
- Хм... - Гобель слегка ослабил хватку. - В этом есть определённое зерно правды. Что же ты скажешь по поводу второго рассказа?
Скал не стушевался под напором хозяина и выдал словно заранее заготовленный ответ:
- В целом неплохо, но отсутствует глубина морали. Это объяснимо, учитывая юмористическую направленность рассказа, но в сложившихся обстоятельствах написание подобного произведения сродни пиру во время чумы. Мне кажется, тема последних минут жизни слишком серьёзна для шуток.
По задумчиво-довольному выражению лица лорда можно было судить, что объяснения стражника его сполна устроили. Вынесение вердикта не планировалось задвигать в дальний ящик. Людоед напустил на себя профессорский вид и принялся расставлять точки над «i»:
- Так вышло, что решение в итоге всё равно остаётся за мной. Я его принял ещё сразу после прочтения ваших конкурсных работ. - Он нарочно сделал паузу, нагнетая атмосферу критических переживаний. Атмосферу, в которой он всегда с трепетным удовольствием демонстрировал свою божественную сущность тем, кто вынужден был дышать ядовитыми смесями отчаяния в этой атмосфере. - Вынужден констатировать, что наши мнения в корне не сошлись. - Он поочерёдно окатил почти сочувствующим взглядом Глена и Раю, а затем и Сержа. - Не повезло тебе, парень. Ты проиграл.
Никаких объяснений не последовало. Оспаривания тоже. Сергей лишился возможности не только говорить, но и думать. Выиграть десятки конкурсов и проиграть тот единственный, от которого зависела жизнь - такое обстоятельство способно переработать в осадок любой навык. Он даже не чувствовал, как бесшумно подобравшаяся стража взяла его под руки, с лёгкостью подняла со стула и поволокла куда-то в глубины особняка. Наверняка он точно так же не почувствует, как один из стражников оглушит его прикладом ружья и как толстый повар-китаец начнёт разделывать его тело подобно телячьей туше. Хорошо, что он был лишён возможности думать и понимать. Это избавит его от совершенно ненужных в такой ситуации последних пяти минут жизни.
Глен, Рая и Хромов остались сидеть в гостиной. Вслед за уволочённым стражей Усмаковым так же быстро исчезли лорд Гобель и его туповатый братец Майкл. От их присутствия остался лишь осадок философских мыслей хозяина и пара грязных тарелок с костями от баранины. На трон взошла тишина. Особняк погрузился в безмолвие.
Глава 5. Стихия мыслей
- Нас так просто оставили здесь без присмотра, - первым нарушил безмолвие Хромов. - Не боятся, что мы убежим? - Затем он посмотрел на своё колено и печально усмехнулся: - Впрочем, на мой счёт они могут не беспокоиться.
- Куда убежим? Мы же на острове, - почти шёпотом произнесла Рая. - Но появись такой шанс, мы тебя не оставим!
- Ценю ваше великодушие, но если для спасения вам придётся бежать, я не стану настаивать взять меня с собой.
Глен сидел неподвижно, его взгляд был устремлён в одну точку. Наконец, и он заговорил:
- Они не вернутся, - утверждение было произнесено с такой уверенностью, что в первую секунду Хромов даже безропотно поверил ему. Но смелости от веры не прибавилось.
- С чего ты взял?
Вместо ответа Глен подскочил и подошёл к двери. Открыв её, он почти закричал на весь дом:
- Эй, людоед и его клоуны в доспехах!
Хромов сплющился подобно человеку, по чьей неосторожности вот-вот готова была упасть вековая ваза, а он уже ничего не мог с этим поделать. Гена не нашёл даже слов выразить своё возмущение. Их нашла Рая:
- Глен, что ты делаешь?!
Тот продолжал прислушиваться к тишине. Никто не явился и не ответил на его реплику. Наконец, он расслабленно повернулся и упёрся рукой в дверной косяк.
- Боюсь, мы имеем дело с чем-то более серьёзным, чем с каким-то орденом плотоядных на отрезанном от всего мира острове.
Вопросительные взгляды Раи и Гены предвещали ряд вопросов, поэтому Глен не стал дожидаться их появления:
- Вам не показалось странным, что все явления, случающиеся с нами, не имеют между собой никакой причинно-следственной и логической связи? Сначала появились таинственные незнакомцы, потом мы обнаружили себя на пустом лайнере, а затем наткнулись на остров с современными каннибалами... - Глен отошёл от двери и стал расхаживать по гостиной как недавно расхаживал лорд Гобель по комнате с аквариумом. - При этом на пустом лайнере мы не нашли никаких следов тех незнакомцев (не считая мифических шумов перед побегом), потом стали свидетелями превращения в воздух двух десятков палуб «Эклиптики», а теперь предсказуемо исчезли и каннибалы. Предсказуемо, потому что каждый раз вместе с настигающим нас явлением исчезал и один из нас. Я убеждён, что первой была Карина - она не исчезла со всеми, она исчезла с двумя незнакомцами.
- К чему ты клонишь? - машинально спросил Хромов. Глен, между тем, продолжил:
- Конечно, можно допустить версию, высказанную Костей - о неком эксперименте, шоу с поэтапным выбыванием, участники которого ни о чём не подозревают. Тогда всё происходящее имеет вполне реалистичное объяснение. Но, - поднятым вверх указательным пальцем он сделал особый акцент на оговорке, - во-первых, ни в одном шоу не станут калечить участников выстрелами из ружья по коленям. И, во-вторых, если всё же допустить, что никакие телевизионщики вместе со здравым смыслом тут не замешаны, а мы и впрямь столкнулись с чем-то выходящим за грань понимания, версия нашей вовлеченности в собственные рассказы мне кажется вполне правдоподобной.
- Какие рассказы? - Хромов вновь сначала спросил, а уже потом стал размышлять.
- Те, которые мы послали на конкурс.
- Подожди, ты хочешь сказать, что мы каждый раз оказываемся в одном из... - Рая осеклась. Только сейчас она осознала, что совершенно не помнит своего конкурсного рассказа. Глен прочувствовал её открытие и закивал головой:
- В одном из наших рассказов, да. Думаю, не только я один абсолютно ничего о них не знаю. В вашей памяти имеются подобные пробелы, ведь так? Весьма странная выборочность памяти, не находите? Помнится всё, включая существование самих рассказов для конкурса, за исключением сюжетов этих рассказов!
Теперь до Хромова дошла догадка Глена во всей красе. Сразу же всплыли тщетные попытки вспомнить свою конкурсную работу во время написания «Откровения». Пока Гена собирал в голове факты, Глен выдавал их уже сформулированной цепью последовательностей:
- Что осталось в памяти, так это обсуждение рассказа Карины о двух незнакомцах. Слишком невероятно для совпадения. Пусть даже совпали не сюжетные коллизии, а лишь сам факт появления незнакомцев, этого вполне достаточно.
- Я действительно не помню ничего о своём конкурсном рассказе, - подтвердил Гена, - но почему мы ничего не помним о них, зато запомнили рассказ Карины?
Глен был готов к такому вопросу.
- Потому что его мы обсуждали ещё до того, как механизм был запущен.
- Но это невероятно! - Рая едва удержалась на стуле. - Кто способен воплощать в жизнь выдуманные кем-то миры?
- Только Боги, - спокойно ответил Глен. - Боги иллюзий, например.
- Издательство?! Но это же обычное издательство с обычными людьми!
- Это лишь предположение. Я не знаю, у кого могут быть такие способности, но не удивлюсь, если ими кто-то обладает. В нашем мире слишком много странного и необъяснимого, просто о нём не задумываешься, пока жизнь течёт своим будничным чередом. Возможно, никто и не стоит за этим, а мы сами каким-то образом материализовали свои идеи.
- А вы помните того мецената-литературоведа, который и проспонсировал «Творческий круиз»? - спросил Хромов. - Если предположение Глена верно, то подобное мог сделать лишь человек, так или иначе имеющий отношение к нашим работам и этому круизу. Или не человек...
- Тоже верное замечание, - согласился Глен. - Вот и объяснение, почему именно мы остались на корабле, а все исчезли. Хотя правильнее будет сказать, что все остались, а мы исчезли. В своих рассказах.
- Подождите, подождите... - Рая постаралась вдохнуть вместе с воздухом как можно больше спокойствия и здравомыслия. - После незнакомцев мы очнулись на пустом корабле. Это был уже чей-то другой рассказ?
- Да. Я так полагаю, Костин. Во-первых, что сохранилось в глубинах моей памяти, так это его давняя любовь к историям в стиле мифов о «летучем голландце». Он избрал жёсткую линию работы исключительно в реалистичной прозе, а конкурс журнала, печатающего фантастику, позволил бы реализовать ему свои неформатные для собственного творчества идеи. Во-вторых, мне кажется, воплощённые произведения забирают, в первую очередь, своих авторов, как это случилось с Кариной. Скорее всего, это же случилось и с остальными.
- Орден плотоядных, стало быть, придумал Усмаков, коль забрали его? - спросил Хромов.
- Вспомните, как лорд Гобель говорил, что голос Усмакова ему кажется очень знакомым. Не потому ли, что это был голос его создателя? И раз вместе с Сергеем исчез и сам орден плотоядных, значит, он и есть автор. Вместе с автором исчезает и его сюжет.
- А как же этот дом, предметы, сад вокруг дома? - Рая стала расхаживать по гостиной. - Они-то не исчезли! - Она с некоторым отвращением посмотрела на посуду, оставшуюся стоять на столе. - Эти тарелки, из которых каннибалы ели свою баранину. А может, и не баранину вовсе.
- Вполне возможно, всё это исчезнет, стоит нам уйти отсюда и потерять дом из поля зрения.
- Предлагаю проверить это прямо сейчас, - сказал Хромов. - Если теория верна, она подтвердится именно так. Только мне бы сначала подыскать себе что-нибудь вроде костылей. - Он окинул взглядом гостиную.
- Тебе не терпится оказаться в одном из наших следующих рассказов? - остудил его порыв Глен. - Пока мы здесь, нас ещё окружает мир ордена плотоядных, а стоит его покинуть, неминуемо воплотится в жизнь следующий сюжет. Как в случае с кораблём и островом.
- Выходит, не покинь мы лайнер, не попали бы в сети людоедов и Сергей остался жив? И мы остались бы с Костей. - Рая проутюжила взглядом Глена.
- Да, и со всей его широкоформатной фантазией про летучих голландцев. Зная чертей в омуте Ракова, для нас куда лучше, что мы оказались здесь.
- К тому же теперь для нас покрыто тайной всё, что произошло с лайнером после исчезновения, - сказал Гена.
- Однако теперь ясно, что испарялся не сам корабль, а это мы всего лишь перебирались из одного рассказа в другой. У нас был выбор остаться там, но, повторюсь, не уверен, что там нас ждал бы шведский стол и добродушный приём у капитана.
- Но кому, кому это всё могло понадобиться?! - Рая тоном отчаяния и злости вопрошала у небес, точнее, у высокого потолка, вскинув к нему руки. - Если мы оказываемся в своих же рассказах, то зачем нашим же рассказам убивать своих создателей? Зачем?! - последние вопросы уже были адресованы Глену.
- Судя по ситуации с лордом, персонажи наших произведений и сами не знают, кто их создатель. Для них мы обычные люди, существующие в их мире и оказавшиеся на пути.
- Ты сказал, что в первую очередь забираются именно создатели. С чем это может быть связано? - поинтересовался Хромов. - Некое взаимное притяжение между автором и его вымышленным миром?
- Как вариант, - медленно произнёс Глен. О причинах он пока и сам не задумывался как следует. - С плотоядными нам, может, просто и повезло, что всё закончилось так быстро. Пары для конкурса могли быть другими или идти в другой последовательности. В конце концов, итог первого раунда тоже мог быть иным. Но вариант притяжения мне кажется более вероятным.
- Повезло, что первым съели Сергея? - Рая продолжала задавать вопросы на повышенных тонах. - Как это цинично, Глен!
- Успокойся, он прав, - жёстко вступился Хромов. - Если теория действительно верна, то лучший способ выбраться из рассказа - это избавиться от его автора.
- Но это лишь приведёт к попаданию в следующий рассказ! По теории. К тому же, как узнать, кто автор, до того, пока никого не забрали и не съели?
- Никак, - спокойно ответил Глен. - Если на происходящее не указывают какие-либо косвенные факты авторства того или иного человека, этого никак не узнать.
- Что за косвенные факты?
- Да что угодно. В случае с кораблём-призраком это могло быть знание о любви Кости к подобным темам. Только тогда мне и в голову не могла придти мысль об оживающих сюжетах.
- Значит, надо подумать, что бы мы могли написать на конкурс. - Хромов вернул себе привычный тон, подчёркивающий его спокойствие и рассудительность. - По правде сказать, кроме идеи о царстве мёртвых, я мало что придумал за свой творческий путь. Но есть одна тема, к которой я неравнодушен и которая давным-давно запылилась в дальнем ящике моего письменного стола - идея о постапокалипсисе после ядерной войны.
Рая и Глен представили масштаб своих возможных бед, в сравнении с которыми кучка людоедов показалась бы не опаснее кучки тараканов, обнаруженных ночью на кухне.
- Надеюсь, эта идея так и осталась в твоём ящике, - сказал Глен. - Иначе придётся тебя убить при первых же признаках наступления ядерной зимы.
- Это уже не поможет, - равнодушно ответил Хромов. - Если ты не будешь ничем защищён - а твои кольца и повязка вряд ли спасут, - то даже первые признаки поразят тебя смертельной дозой радиации.
- Выходит, спасения из твоего рассказа нет?
- Окажись он про ядерную зиму, вряд ли оттуда можно будет спастись. Но это всего лишь предполагаемый сюжет, как ты выразился, косвенный факт. А у тебя каков этот косвенный факт?
Глен даже не счёл нужным пытаться предположить тему, которую он мог бы выбрать для конкурса.
- Да какой угодно. Я мог написать и про корабль-призрак, и про ядерную зиму и про нашествия инопланетян. Спектр моих идей не знает границ. Их не знаю даже я.
- Это не очень хорошая для тебя новость. Получается, ты слишком опасен и непредсказуем, поэтому тебя легче убить заранее.
- Эй, стоп! - Рая не была уверена, что всё это говорится не всерьёз. - Никаких убийств, даже если здесь пойдёт красный ядовитый снег. Я тоже ума не приложу, что бы я могла написать для этого конкурса. Должен быть иной способ спасения из рассказа, а не только через уничтожение автора. В противном случае одного из нас неминуемо ждёт самоубийство в самом последнем сюжете.
- Это логично, - заметил Хромов. - Я про иной способ. Может, анонимные записки? В судовом журнале было написано, что каждый имеет шанс спастись. И Константин вполне мог уплыть с нами. На берегу в послании нас призывали добраться до места Х. Я склонен полагать, это и есть иной способ спасения.
- Место выхода из фальшивых миров! - воскликнула Рая, будто прочитала эту фразу на потолке.
- Не забывайте только, что между нами и этим местом почти целый остров. - Глен вновь сталь водой для пламени всеобщего ликования. - Со всеми его тайнами и неожиданными сюжетами.