– Ты знаешь. Должок.
– У меня ничего нет.
– Это ты налоговой расскажи. Вон какие хоромы отгрохал. Открывай, поговорим. Добром прошу.
На некоторое время установилась нерешительная тишина. Потом загрохотал засов, взвизгнули петли, и ворота распахнулись. За ними стоял коренастый мужик, небритый, с бегающими заплывшими глазенками, нездорово бледный. На нем были мятые брюки, длинная шуба, вроде бы женская, на ногах – домашние тапочки. Руки он держал в карманах, и сам весь съежился, словно хотел превратиться в маленький незаметный комочек.
– То-то же, – удовлетворенно сказал Иван и шагнул на территорию, огороженную забором. Глеб последовал за ним.
– У меня сейчас ничего нет, – взвизгнул хозяин двухэтажного терема, пятясь назад.
– Ты врешь, – уверенно заявил Иван, надвигаясь на него. – Мы знаем, товар сейчас у тебя.
– Нет, – мужик замотал головой.
– Да. Неси сюда.
– Я же говорю… – пробормотал мужик, и вдруг глаза его сделались отчаянными. Он выдернул руки из карманов и заверещал:
– Убирайтесь! Немедленно! Убью! И никогда больше.. – В правой руке он держал пистолет.
Иван остановился, выставил перед собой пустые ладони:
– Тихо, тихо. Хорошо, мы уходим…
– Сейчас же! Я ничего не должен! Никому!
Глеб видел как дергается черный глаз дула: от него к Ивану, с Ивана на него. Пистолет словно высматривал себе жертву, примерялся. А коренастый бледный мужик исступленно орал:
– Убирайтесь! Оба! Не смейте появляться здесь! Никогда!
– Уже уходим, – спокойно сказал Иван, и сделал шаг, но не назад, а вперед, прямо на оружие. Он схватился за руку, держащую пистолет. Своим огромным бесформенным кулаком ударил мужика в висок.
Раздался глухой выстрел.
Хозяин особняка медленно оседал на землю. Иван вырвал пистолет, толкнул тело в сугроб, пнул по ребрам. Нагнулся, нащупал пульс на запястье. Сказал удовлетворенно:
– Живой, – обернулся к Глебу. – Посторожи его. Я быстро. Если очнется, не давай встать. Держи его мордой в снегу. – Не слушая возражений, он в два прыжка взлетел на крыльцо и исчез за резной дверью роскошного дома.
Его не было несколько минут.
Глеб стоял возле безжизненного тела и не знал, что он будет делать, если человек придет в себя. Что? А если кто-то войдет? Ворота-то открыты! А если он мертв? Если он сейчас умирает?..
Из дома выбежал Иван. Теперь его сумка была плотно набита, и он нес ее в руках. Иван крикнул:
– Уходим! – и видя замешательство товарища, жестко приказал: – Брось его. Через минуту он очухается. Ничего с ним не случиться, я свой удар знаю. Уходим! – Он быстрым шагом направился к воротам. Глебу ничего не оставалось делать, как побежать следом…
Они прошли пешком две автобусных остановки и только тогда остановились.
– Твоя доля, – сказал Иван, доставая пачку купюр. Глеб протянул руку и вдруг заметил невесть откуда взявшееся отверстие на рукаве куртки. Несколько секунд он разглядывал дырку, не понимая, что это.
– А ты везунчик, – присвистнул Иван. И тогда Глеб догадался, откуда появилось это аккуратное отверстие. Его вдруг зазнобило. Ноги задрожали, ослабли. Сердце заколотилось, пересохло горло. Он оттолкнул протянутые деньги, отступил назад, резко развернулся, и, пошатываясь, торопливо пошел прочь.
– Ты куда, Глеб? – окликнул его Иван.
Глеб прошел еще несколько метров, обернулся, сказал севшим голосом:
– В такие игры я не играю.
– Извини. Случайно вышло, – крикнул Иван. – Вот, черт! Нехорошо как получилось. Да погоди ты!
Глеб не слышал товарища. Он уходил.
1
Глеб проснулся.
Стояла тихая ночь. До утра было еще далеко.
Шумела на перекате река, потрескивал костер.
Лежащий на животе Епископ перелистнул страницу и вновь затих, словно задремал над раскрытой книгой. Глеб хотел было окликнуть товарища, но почему-то передумал и снова заснул.
2
К утру вода спала. Река отступила, оставив меж камней многочисленные лужи – крохотные заводи. Тонкой прослойкой между водой и воздухом стелился легкий туман…
Зашуршала, заскрежетала по чьими-то ногами галька, и Глеб, схватившись за меч, вскочил на ноги. Со стороны скал с охапкой хвороста в руках приближался к костру Епископ.
– Проснулся? – осведомился маг, швырнув дрова прямо в огонь. – Вечно ты все проспишь!
– А что случилось?
– Я слышал Плач.
– Когда?
– Ночью, конечно же.
– Когда именно? Я просыпался за несколько часов до рассвета, но ничего не слышал.
– В самом начале ночи. Почти сразу, как ты лег.
– Ничего не видел?
Маг помолчал, сказал неуверенно:
– Не знаю. Может и видел чего… Нет, наверное, показалось…
– Что?
– Да откуда я знаю!? Тень. Силуэт. Не знаю.
– Где?
– Вон там, – Епископ махнул рукой на ближнюю скалу.
– Совсем близко.
– Да уж… – Мага пробрала дрожь, когда он вспомнил ночное происшествие. – Хватит о неприятном, – сказал он. – Давай лучше поедим.
– Поедим? – переспросил Глеб. – Ты издеваешься?
– Позавтракаем. – Епископ притворился удивленным: – Разве ты не завтракаешь по утрам?
– Я готов завтракать весь день.
– Вот и хорошо. Поднимайся, еду еще надо приготовить. Повар из меня никудышый, надеюсь, ты справишься лучше.
– Да с чем справлюсь-то? Суп из булыжников я пока делать не научился.
– Это смотря какие булыжники. – Маг лукаво прищурился, довольно подмигнул озадаченному Глебу. Ловко прыгая по камням, он спустился к реке, но до воды не дошел, а присел возле одной из затопленных ям, сунул в нее руку и жестом фокусника извлек бьющуюся рыбину. Размахнувшись, швырнул ее к костру, потом вытащил еще одну, и еще…
– Магия? – уважительно спросил Глеб, когда Епископ вернулся, вытирая заляпанные чешуей и слизью руки.
– Зачем же? Просто, когда вода отступила, я обшарил все лужи. Никакого волшебства.
– Здорово! Я бы ни за что не догадался.
– Догадайся теперь, как получше их приготовить.
– Большого выбора у нас нет, – сказал Глеб, подбирая с земли оглушенную рыбу и складывая в кучку. – Просто запечем на камнях. Ты пока принеси еще дров, а уж готовку я возьму на себя.
– Как скажешь, шеф! – Маг развернулся и направился к недалекому завалу, из которого торчали ветви и корни выкорчеванных обвалом кустов.
Глеб подбросил в огонь хворосту, обложил костер камнями, создав подобие очага. Затем, побродив по речному берегу, отыскал то, что хотел – каменную плиту, достаточно тонкую и ровную. Она должна была заменить сковороду. Вернувшись, он пристроил каменную пластину над разошедшемся пламенем и принялся чистить рыбу.
Вернулся Епископ с охапкой дров. Бросил ее в стороне, спросил:
– Хватит?
– Хватит.
– Как думаешь, это форель? – поинтересовался маг, наблюдая, как Глеб сноровисто потрошит мечом рыбу.
– Не знаю. Не очень-то похожа… Какая разница? Лишь бы съедобна была. – Чешую Глеб не счищал, он просто подпарывал кожу и сдирал ее, словно стягивал чулок. – Смотри какая жирная!
– Пока выглядит не очень аппетитно.
– Да ты что! Такую рыбу можно сырой есть.
– Нет уж, – Епископ поморщился. – Если хочешь, ешь, а я подожду…
Глеб располовинил каждую рыбину, а потом точными быстрыми движениями бросил получившиеся розовые ломтики на раскаленную плиту. Затрещал жир.
– Не сгорит? – поинтересовался маг.
– Пока нет. А потом притушим огонь и доведем на углях. Эх! Была бы здесь глина, можно было бы такое объедение приготовить! А еще можно в пальмовые листья завернуть со специями и протушить хорошенько…
– Смотри, – прервал кулинарные мечтания товарища Епископ, – не сожги то, что есть.
3
Рыба поспела быстро.
Друзья в один присест умяли все, что было. Даже Епископ на этот раз не страдал отсутствием аппетита, а уж про Глеба и говорить нечего.
– Вполне, – похвалил маг, когда завтрак был съеден.
– Несолено, – сказал Глеб, облизывая жирные пальцы. – И слишком мало.
– А мне понравилось.
Они спустились к реке и долго пили студеную чистую воду, черпая ее ладонями.
Солнце поднялось уже высоко. Туман давно рассеялся.
– Теперь, пожалуй, я смогу переплыть, – сказал Глеб, оценивая расстояние до противоположного берега. – Вроде бы, и река успокоилась, и воды не так много.
– А надо ли?
– То есть?
– День только начинается и, раз уж мы здесь, то, может, стоит заняться тем, ради чего мы сюда и пришли?
– Ну, не знаю, – Глеб колебался. – Как себя ведет Живой Камень?
– Он словно умер.
– Да и перекусить бы не помешало.
– Ты же только что поел.
– Это так, слегка…
– Червячка заморил?
– Именно.
– Ведь целый день потеряем.
– Ну, ладно! – решился Глеб. – Но я даже не представляю, что надо искать.
– Дверь, – сказал Епископ. Глеб хмыкнул.
Товарищи быстро собрались. Маг зачем-то развалил камни вокруг костра и принялся расшвыривать угли, хотя и так было понятно, что через час-другой огонь угаснет сам по себе.
– Пошли, – поторопил друга Глеб. Он уже спустился с уступа, на котором они провели ночь, и сейчас внимательно изучал склоны Утеса.
– Постой-ка! – возбужденно сказал маг. – Ты глянь! А!
– Чего нашел? – Глеб обернулся. Его товарищ стоял над разоренным кострищем и смотрел на землю. Что он там увидел – Глебу со своего места было не разобрать.
– Кажется нашел, – сказал маг, присев на корточки.
– Что нашел? – Глеб, не дождавшись ответа, поднялся к товарищу.
– Дверь, – тихо произнес Епископ.
На гранитной плите, прямо на том месте, где только что полыхал костер, чернело примитивное, но достаточно ясное изображение – кайло, скрещенное с топором. Рисунок каким-то образом отпечатался на камне. Видимо, он проявился под действием высокой температуры, выступил на гранитной поверхности и сейчас – Глеб заметил это – постепенно бледнел, словно уходил вглубь камня.
– Знак гномов, – сказал Епископ, осторожно касаясь рисунка кончиками пальцев.
– Ты уверен?
– А чем еще это может быть? Яснее ясного, что эта плита закрывает вход. Помоги. – Маг принялся расшвыривать булыжники и щебень, что засыпали предполагаемую дверь. Глеб включился в работу.
Через несколько минут гранитная плита была освобождена от завалов. Рисунок уже почти исчез, но глаз, помня его очертания, еще улавливал смутную тень скрывшегося изображения.
– Ты думаешь, мы сможем ее сдвинуть? – с сомнением в голосе осведомился Глеб.
– А почему бы и нет? Не такая она и большая.
– Но двери обычно запирают.
– Она так упрятана, что запирать ее нет смысла.
– Не убеждает, – Глеб был скептичен.
– Что спорить? Сейчас проверим.
– Да тут и взяться-то не за что.
– Толкай! – Епископ склонился, навалился на плиту, заскреб ногами по щебню, животом почти лег на землю. – Ну! Чей талисман мы ищем?! – выдохнул он. Глеб опустился на колени рядом с ним, толкнул плоский камень, не особо веря в успех, и вдруг плита подалась, чуть двинулась в сторону.
– Ага! – вскричали оба друга и навалились сильней. Заскрежетали мелкие камни, что-то хрустнуло, и плита легко скользнула в сторону, открыв темную дыру. Из провала пахнуло тяжелым застоявшимся воздухом, и Глеб с содроганием вспомнил свое жуткое видение на кургане Могилища.
– Здорово нам повезло, – сказал Епископ, осторожно склоняясь на темным отверстием. – Ни за что бы не нашли.
– Повезло ли? – заметил Глеб.
– Ты что, боишься? – спросил маг.
Вместо ответа Глеб спустил ноги в дыру, и они до середины бедер исчезли во тьме подземелья. Казалось, что конечности погрузились в черную густую смолу, и Глеб некоторое время с удивлением взирал на короткие культи вместо своих ног. Он чувствовал ступни, мог шевелить пальцами, даже нашарил каменную ступеньку – ступеньку ли? – но ему показалось, и показалось до ужаса реалистично, что ног больше нет. Что их поглотило подземелье, откусило острой гранью света и тьмы. Глеб с трудом подавил возникшее желание спасти свои ноги, вытащить их из темноты.
– Боюсь? – повторил он. – Да, наверное. А ты? Вспомни: Плач, тень, демон. Это сейчас ты думаешь, что тебе не страшно, потому что здесь светит солнце. Но страх – он в тебе. Взгляни вниз – там в темноте, он снова вернется.
– Ладно тебе пугать, – пробурчал Епископ. – А то полезешь за своим талисманом в одиночку.
– Увижу гномов – передам от тебя привет, – сказал Глеб.
– Гномы… – хмыкнул маг. – Несчастные существа, должно быть, если вечно живут в такой мгле… Ничего не видно… Так что там внизу? Есть что-то?
– Ступенька, вроде бы. Прямо под ногами.
– А дальше?
– Не знаю. – Глеб, собравшись с духом, встал на невидимую ступень. Ощупал левой ногой пространство перед собой, под собой. – Точно, лестница. Давай, спускайся. – Он шагнул, освобождая товарищу место и сразу утонул во тьме по самую грудь.
– Жутковато выглядишь, – сказал Епископ и осторожно, на животе сполз в темную нору. Постоял немного, свыкаясь с отсутствием ног. А Глеб, невольно затаив дыхание, сделал еще один шаг и с головой провалился, исчез в подземелье, словно в темном омуте.
– Эй! – крикнул маг.
– Иди сюда, – ответил близкий голос незримого товарища. – Здесь светло. Здорово здесь!
Ругнувшись для храбрости, маг крепко сжал посох и нырнул в темноту.
4
В подземелье было не то что бы совсем светло, но и ожидаемого мрака не наблюдалось. Казалось, что стены, пол и потолок слабо светятся, не освещая ничего вокруг, но обрисовывая себя. Люди на фоне флюоресцирующих стен выглядели словно плоские черные тени, куски тьмы, лишенные объема. Они были здесь чужаками, и Подземелье игнорировало их…
Глеб и Епископ все спускались и спускались по неровной каменной лестнице.
– Пещера наверху, на склоне почти у самой вершины, а мы уходим вглубь, – поделился сомнениями маг.
– На склоне только вход в пещеру, а уж куда она тянется…
Лестница незаметно превратилась в чуть покатый пол, который вскоре и вовсе выровнялся. Минут через двадцать друзья вышли к первой развилке.
– Куда теперь? – спросил маг, разглядывая два абсолютно одинаковых хода.
– Направо, – сказал Глеб.
– Почему направо?
– А почему налево?
– Все понятно. Надеюсь, мы не заблудимся, как тот… Человек… Ну, ты понимаешь.
– Будем следовать правилу правой руки.
– Это что еще за правило?
– Самый верный способ не заплутать.
– Ну-ну. Компас и карта меня успокоили бы больше.
Друзья шагнули в правый ход…
Шли они долго. Еще дважды им встречались развилки, и Глеб выбирал правую сторону.
Подземный ход то расширялся настолько, что звук шагов порождал многократное эхо, то сужался, превращаясь едва ли не в лисью нору, и людям приходилось сгибаться в три погибели, а местами и вовсе вставать на колени. Маг негромко поругивался, Глеб все больше молчал, стараясь запомнить как можно больше ориентиров. Кто знает, может правило правой руки подведет?
Иногда товарищи негромко переговаривались.
– Помнишь легенду, что рассказывал нам хозяин… как там его? Боров.
– Конечно.
– Как он сказал? Тьма нападала на людей и уносила по одному…
– Ну.
– Не вижу никакой тьмы.
– И радуйся…
– Все-таки, почему здесь все светиться?
– По определению…
– Идем, идем. Ни гномов, ничего.
– На Плача, ни демона.
– Ни талисмана…
– Зря мы спустились.
– Почему?
– Еды не взяли и пить нечего.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы заблудились?
– Пока еще нет.