— Страшно? Тебе? — недоверчиво улыбнулся он.
— А я что, не человек? — тут же взвилась Лина, и Тигран мысленно ругнулся на себя. Знал ведь что она сейчас очень вспыльчивая, и всё равно не удержался от едкого вопроса.
— Лина, а почему ты всё время говоришь бог, а не боги? — поспешил сменить тему он. — Ты поклоняешься только Афине?
— Максимилиан меня тоже об этом спрашивал, правда давно это было, — улыбнулась Лина и задумалась о том, как ответить на вопрос. Полководцу в тот раз она ответила, что исповедует другую религию, что Афина для неё скорее наставник, нежели богиня. Но прожив больше трёх лет в Греции в другой реальности, всё поменялось. Мировоззрение, отношение к богам, отношение к миру… всё.
— Лина? — прервал размышления девушки Тигран.
— Привыкла… просто привыкла. Там откуда я родом, только один бог.
— А сейчас? Ты же поклоняешься олимпийским богам.
— Тигран, давай не будем обсуждать религию, а?
— Ладно, — ухмыльнулся он, наблюдая за тем, как Лина подбирает последние ягоды винограда из чаши с невероятно разочарованным выражением лица.
И как она могла есть его в таких нереальных количествах, для него оставалось загадкой.
— Пошли прогуляемся?
— В такую жару? — тут же возмутился Тигран, но покорно кивнул, видя умоляющий взгляд девушки. — Ладно, пошли… а то и правда, надоело на месте сидеть. Кастор кстати уезжает сегодня.
— Да? И не зашёл попрощаться? — грустно вздохнула Лина, поднимаясь на ноги.
Царь Фракии после того разговора перед дверьми купальни пять дней назад усиленно избегал её и в редкие моменты встречи вёл себя официально и строго, как будто они небыли знакомы вовсе. Наверно это было правильным, но невероятно обидным.
— Да он сейчас как раз и отбывает, если мы поторопимся, то возможно застанем его на дворцовой площади.
— Ну пошли скорей тогда! — воскликнула Лина и как ветер понеслась по коридорам, распугивая прислугу, совсем забыв, что у Тиграна переломы ног пока ещё не до конца не зажили и бегать он не может, и буквально вылетела из дверей дворца.
— Ой, — тихо пискнула она, когда на неё, как по команде повернули голову все, кто был на площади. А именно Максимилиан, Кастор с сыном, двое неизвестных мужчин, судя по всему советников, и довольно большой отряд фракийский солдат, собранных для сопровождения своего царя. — А почему меня не позвали? — спросила Лина робко.
— Лина, ты не забыла, что ты наказана? — очень тихо и настойчиво спросил Максимилиан, всем своим видом показывая, что находиться ей тут не полагается. И все кто стояли рядом с ним, с упрёком смотрели на неожиданно появившуюся девушку.
— Я помню, — прошептала она, не зная, что делать дальше. Наверно всё-таки было бы правильным покинуть площадь. — Прошу меня простить… — начала говорить Лина и собралась было уже развернуться обратно к дворцовым дверям, как рядом с собой увидела белую вспышку света.
Афина. Легка на помине.
Но говорить что-либо она не стала, а лишь протянула руку и пальцем показала на какое-то серое здание, стоящее неподалёку.
Лина повернула голову в указанном направлении и нахмурила брови, не понимая, что богиня хотела сказать ей. Дом как дом… обыкновенный. Маленький, низкий, не красивый, с плоской крышей… крыша!!! На крыше стояла та самая девушка, что напала на неё недавно, а в руках её был арбалет, и целилась она не в неё, нет… в Максимилиана!
Не думая не секунды, Лина сорвалась с места, едва не поскользнувшись на мелких камнях, рассыпанных на мраморных ступенях дворца, и понеслась к мужу.
Только бы успеть, только бы успеть! Проносилось в её голове ураганом, и казалось, что она бежала бесконечно долго, а краем глаза была видна летящая стрела. Как же она быстро летит!
Быстрей!!!
В последний миг, Лина подбежала к мужу, обняла его, и улыбнулась. Успела. В глазах тут же потемнело от острой боли, появившейся в груди и расплывающейся по всему телу.
Максимилиан как заворожённый смотрел, как Лина совершенно неожиданно и довольно опасно спрыгнув с высокой лестницы, со скоростью света устремилась к нему. С невероятной силой расталкивая попавшихся ей на пути солдат, она бежала вперёд, а в глазах её был страх.
О боги, что опять случилось? Только и успел подумать Максимилиан, и в тот же миг Лина бросилась ему на шею, нежно обняв его. Счастливая улыбка появилась на её устах, а вслед за ней сильный толчок и боль в груди. Боль? Что… Но не успел он подумать, как Лина начала падать.
— Лина! — услышал он оглушительный крик Кастора. — Лекаря! Быстро!
Максимилиан ошарашено смотрел на жену у своих ног со стрелой, торчащей над грудью.
— Где лекарь? — продолжал орать Кастор, удерживая Лину на своих руках, и его нарядный белый хитон с традиционным фракийским ярким орнаментом вмиг окрасилась в красный цвет, пропитавшись кровью.
На негнущихся ногах полководец опустился на колени и не мог поверить в происходящее. Она умирала, о боги, его жена умирала. Её розовые губки побелели, а изо рта вырывалось сдавленное прерывистое дыхание.
— Лина, ты слышишь меня? — кричал Кастор.
— Да не орите вы, — еле слышно прошептала она и все вокруг облегчённо вздохнули. — Где мой муж?
— Я тут родная, — тут же ответил Максимилиан и коснулся бледной щеки.
— Я успела?
— Успела любимая, но ты не должна была этого делать, — ответил он дрожащим голосом, не осознавая до конца, что произошло. Только что всё было нормально, мгновение, и Лина лежит перед ним вся в крови.
— Должна, полководец, — ответила она и попыталась улыбнуться обескровленными губами. — Мне кто-нибудь вытащит стрелу?
— Где лекарь? — заорал Кастор пуще прежнего.
— Не орите вы, оглохнуть можно. Рана не смертельная… наверно, — покряхтела Лина.
Боль была невыносимой, и оставаться в сознании было невероятно тяжело, но смотря на двух перепуганных мужчин рядом с собой, закрывать глаза не хотелось. Но проанализировав своё состояние, она поняла, что жизненно важные органы были не задеты, стрела пробила грудную клетку достаточно высоко, а вот от потери крови умереть было бы довольно глупо.
Через несколько секунд прибежал лекарь, а вслед за ним ещё двое. Они начали очень быстро и очень нервно осматривать жену царя.
— Идиоты! Вытащите стрелу и наложите давящую повязку, нужно остановит кровь! — прошипела Лина из последних сил, а Максимилиан гневно сжал кулаки.
— Господин, мне нужно осмотреть вас, — услышал он голос рядом и обернулся.
— Что?
— Вы ранены.
Максимилиан опустил глаза и увидел, что его хитон тоже был весь пропитан кровью. Одна стрела, ранила их обоих, поэтому он и почувствовал боль в груди.
— Потом осмотришь, — ответил он и вздрогнул, услышав крик жены.
Это лекарь вытащил стрелу.
— Максим, ты где? — заплакала она, через мгновение, и начала нервно шарить рукой рядом с собой в поисках мужа.
— Я здесь милая, я рядом, — тут же сказал он, целуя бледную холодную ручку.
— Максим, не уходи.
— Я тебя не оставлю, я с тобой. Только не закрывай глаза.
— Сильнее дави, я сейчас кровью истеку, — повернулась Лина к лекарю. — Максимилиан, найди нормальных лекарей, эти недоумки какие-то.
— Конечно, конечно, только не умирай.
— Господин, мы её поймали, — услышал он за спиной голос и повернулся. Перед ним стояли два солдата и держали девушку, которая даже не скрывала своей радости. Она смотрела на Лину и торжествующе улыбалась.
— Что с ней делать?
— Убить! — почти выкрикнул Кастор, который выглядел ненамного лучше Лины. Такой же бледный. Но Максимилиан поднял руку, останавливая его. Фракиец уже был готов сам наброситься на пленницу, и придушить голыми руками.
Но нет, эту тварь он убьёт сам.
Максимилиан схватил за горло женщину и посмотрел в её наглые глаза.
Она тихо охнула, когда почувствовала холодный металл у своей груди, но уже через секунду в её взгляде вновь горела ненависть. Да, она была готова умереть и присоединиться к своему любимому Грациану в загробном мире.
— Ты не умрёшь быстро, — гневно прошипел ей на ухо Максимилиан. — Ты будешь лежать на дороге как собака, и чувствовать, как жизнь уходит от тебя. Чувствовать, как мир чернеет. Ты будешь умирать, и знать, что никто не удостоит тебя погребения и твоя грязная душа никогда не найдёт покоя.
В глазах девушки отразился испуг, а уже через секунду она почувствовала горячую кровь на своём теле.
Полководец оттолкнул её от себя, и она упала на площадь, истекать кровью.
— Максимилиан! — закричала Лина. Он повернул голову и увидел, как Лину подняли на носилках и понесли во дворец.
— Иди к ней, — тут же сказал Кастор. Максимилиан кивнул и побежал к жене. — Иди… она любит тебя, ты ей нужен, — добавил он уже тише.
Максимилиан крепко сжимал маленькую холодную ладошку жены в своей руке, пока лекари обрабатывали рану. Но Лина не корчилась и не вздрагивала, хотя боль испытывала ужасную. Её лоб покрыли мелкие капли пота, и дышала она через раз, но мужественно терпела. Терпела и, не отрываясь, смотрела в глаза мужа.
Лина хотела сказать ему, что любит, сказать спасибо за то, что он рядом, но не могла. Силы были на исходе, и она чувствовала, что сознание уходит от неё, и только тёмные глаза Максимилиана не давали забыться.
— Госпожа, вам нужно отдохнуть. Рану мы обработали, перевязали, теперь только ждать.
— Продезинфицировали? — очень тихо спросила Лина.
— Да.
— Хорошо. Идите.
Лекари низко поклонились и вышли из комнаты.
— Ты ранен? — спросила Лина, смотря на окровавленный хитон мужа.
— Ерунда.
— Покажи мне.
— Лина…
— Максим, пожалуйста, не спорь, мне очень тяжело говорить… сними хитон.
Полководец послушно разделся и показал на груди глубокий прокол от стрелы, прямо напротив сердца.
— Не страшно, только надо обработать, — еле слышно прошептала она, чувствуя, как сознание покидает её.
— Милая? Лина! — слышала она уже через черноту.
— Что же вы все так орёте…
Максимилиан испуганно замер, но через несколько секунд уже облегчённо выдохнул. Лина уснула… всего лишь уснула, а глубокое ровное дыхание было тому подтверждением.
— Спи любимая, — поцеловал он её в бледные губы и вышел из спальни.
На следующий день
Лина проснулась от того, что кто-то рядом тихо разговаривал. Сначала голоса казались едва различимым шёпотом, но это было не так. Придя в себя, стало очевидно, что разговаривали они довольно громко, и это были явно мужчины… и не один.
Нет, ну они издеваются! Подумала она, приоткрывая один глаз. Ну разумеется! Всё было именно так, как Лина и думала. Кастор с сыном, Тигран, Агатон и Максимилиан, можно сказать, что лежали на большом ковре, расстеленном на полу, и что-то увлечённо обсуждали, совершенно не смущаясь того, что рядом спала она.
И странным было даже не то, что они не сидели за столом как нормальные люди, и не то, что перед ними был накрыт богатый стол и разложена карта, судя по очертаниям Византия, и его окрестностей… нет. Сам факт их присутствие в этой комнате возмутил девушку до глубины души.
— Мальчики, а вы комнатой не ошиблись? — спросила она, натягивая одеяло повыше.
Все тут же замолчали и повернули голову в сторону кровати, от чего Лина засмущалась ещё больше.
— О, наша раненая очнулась, — заулыбался Тигран.
— А что вы тут делаете? Другого места для своего совета не нашли? — возмутилась тут же Лина.
— Мы переживали…
— Агатон! И вы туда же! Идите все вон отсюда! — гневно выкрикнула она, поднимаясь на кровати, но скривилась от боли и была вынуждена вернуться в лежачее положение.
Мужчины начали нерешительно вставать со своих мест и проходить к выходу.
— Прости малышка, мы все очень волновались за тебя, — тихо произнёс Тигран, обнимая девушку, и улыбнулся, увидев завистливый взгляд Кастора. Но фракиец говорить ничего не стал, а лишь задержался на мгновение у двери.
— Кастор, а почему вы не уехали? — спросила Лина, когда Тигран поднялся с её кровати.
— Ты едва не умерла у меня на руках… как я мог уехать?
— Вы так кричали, что я просто была обязана остаться в живых, — улыбнулась она в ответ, и мужчина кивнул, благодаря её за эти слова.
За двадцать часов, что Лина была без сознания он и все остальные едва не сошли с ума от волнения. Максимилиан сидел у кровати жены, не отпуская её руки, и никого не желал видеть рядом… Но потом к нему присоединился Тигран, убедив его, что вдвоём переживать легче, затем появился тот самый Агатон, о котором говорила Лина. Он, как только узнал о её ранении, тут же прибежал и буквально потребовал пустить его к девушке, а полководец, на удивление согласился. А уже после к ним было разрешено присоединиться и Кастору с сыном, так как без конца заглядывали в комнату.
Поступок Лины потряс всех без исключения… то, что она, не задумываясь, была готова умереть ради мужа, было невероятным. А Максимилиан сидел мрачнее тучи и обмолвился случайно, что это уже не первый раз, когда она прикрывает его своим телом, рискуя жизнью.
— Макс, ты не сможешь убедить её не вмешиваться и смотреть, как тебя убивают, — говорил Тигран.
— Не смогу, но пока ей везёт, но что если она умрёт? Брат, я не могу потерять её, — отвечал он и все, кто был в комнате, поддерживали его.
— Максимилиан, что вы тут устроили? — обиженно спросила Лина, когда за дверью скрылся последний мужчина.
— Лина, они действительно переживали за тебя, — ответил он немного виновато, хорошо понимая, что со стороны это конечно выглядело не лучшим образом. Сам бы он ни за что не хотел бы оказаться на её месте.
— Переживать не обязательно было в этой комнате, — надула губки Лина и недовольно нахохлилась. — Я же жива, да и ранение, несмотря на то, что выглядит страшным, не смертельное… А вы тут все собрались, а я непричёсанна…
— Милая, не говори ерунду. Ты прекрасна как всегда, — улыбнулся Максимилиан, понимая почему она начала ругаться. Несмотря на то, что Лина была сильным и жестоким воином, она оставалась женщиной, тщательно следившей за своей внешностью. Конечно, согласно своим странными представлениям о нормах приличия, но никогда не позволяла показаться на людях неопрятно одетой или грязной.
— Это тебе ерунда, а как я теперь Агатону в глаза буду смотреть? Или Катору? Хотя ладно… какая теперь разница, в самом деле, — сказала она, смотря как Максимилиан улыбался, смотря на неё. Он нежно погладил бледную щёку, спустился к губам, и провёл пальцем по их контуру, как будто изучая.
— Ты проголодалась наверно?
— Да, очень, — честно ответила Лина. — У вас там есть что-нибудь вкусненькое? — спросила она, смотря в сторону ковра, на котором сидели мужчины.
— Конечно, — кивнул Максимилиан и пошёл за большим блюдом, на котором лежали куски мяса, мёд и хлеб. Взял с него самый аппетитный кусочек и положил в рот жене. — Вкусно?
Полководец смотрел на свою жену и не мог сдержать улыбку, как она откровенно наслаждалась незамысловатой пищей и тем как он кормил её. Лина захватила его пальцы губами и нежно приласкала их языком, и это было лучшим ответом на его вопрос.
— Больше никогда так не поступай, — очень серьёзно произнёс Максимилиан, положив ей в рот очередной кусочек пищи.
— Нет, и ты сам знаешь, что просишь невозможное…
— Я не прошу, а приказываю!
— Значит, я ослушаюсь твоего приказа, и полководец, хватит уже об этом. Если ты собираешься упрекать меня, то лучше Тиграна позови, он хотя бы не такой упрямый как ты, — пробурчала Лина и сама потянулась за следующим куском мяса.
Максимилиан хотел кричать и ругаться. Почему, почему она такая своенравная и дерзкая? Всё время перечит. И такая любимая… желанная. Да, пожалуй, если бы она была послушной и покладистой как большинство гречанок, то не была бы такой прекрасной и очаровательной.
Да, именно эта дерзость делает её особенной, не такой как все. Хотя надо отдать ей должное, Лина довольно сильно изменилась за то время, которое провела рядом с ним. Она всеми силами пыталась стать ему достойной женой и вести себя как положено жене царя. Получалось это не всегда, но от той женщины, которая так откровенно хамила всем окружающим и при любом удобном случае, осталось мало. Лина стала его женой.