– Аббат говорит только по-английски, – сообщил защитник. – Я выступлю вашим переводчиком.
– Э-э-э, я хотел бы поговорить с аббатом наедине, – испугался зэк. – Я ведь буду исповедоваться, понимаете… Я смогу донести то, что нужно. Правда!
– Окей, – немного поколебавшись, согласился адвокат, – я буду за дверью. Если возникнут трудности, позовёте.
Юрист что-то быстро шепнул святому отцу и удалился.
– Слушаю тебя, сын мой, – мелодично произнёс священник на чистейшем американском языке. Он сложил руки на животе и приготовился внимать.
* * *Исповедь длилась недолго, всего пять минут. Узник не рвался рассказывать о прегрешениях, ну и хрен ему в руки, пусть Бог сам разбирается с его душой. «Запилим» ритуал, который государство оплатило, и уходим. Аббат осенил Андрюху крестным знамением и возгласил:
– Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого! Отпускаются грехи твои! – Священник порылся в кармане пиджака и достал облатку. – Тело Христово.
Бутербродов смиренно раскрыл рот. Патер величаво положил просфорку на высунутый язык, вдруг узник схватил святую руку с грязными ногтями и вцепился зубами в мизинец.
– Аh! – вскрикнул от боли аббат. Облатка упала на пол.
Андрюха яростно терзал зубами волосатый палец. Трещала кожа и ручьём лилась кровь.
Странно, но лишь, когда палец был почти откушен, аббат дал волю мощному крику.
– Аа-а-а-а-а! Fu-u-u-u-u-uck…
Доктор аж поперхнулся от дикого вопля, однако сделал последнее усилие челюстями, рванув палец на себя, и окончательно его отгрыз. Он быстренько вскочил и бросил палец под лежанку. Аббат упал на колени, лицо его искажала мука.
В следующее мгновение в камеру ворвались трое негров в форме охраны и адвокат в сером костюме. Доктор встретил их милой улыбкой, стоя над жертвой.
– What happened, Abbe?!
– Fucking shit! – в благородном гневе вскричал церковник. – Этот сукин сын мне палец откусил!
– Пойдёмте, аббат!
Юрист с помощью тюремщика боком, опасливо косясь на узника, повёл священника к выходу.
– Пусть он мне вернёт мой палец! – вопил Божий человек.
– Окей, вы идите, окей…
Постанывая, патер удалился в сопровождении надзирателя.
– Эй, где палец аббата?! – крикнул защитник из-за спины охранников.
– В желудке, – осклабился Андрюха, гладя себя по животу.
В принципе, не удивительного, когда тюрьма лишает разума. Да ещё в драной стране и среди драных нигеров… Адвокат, помедлив, повернулся и вышел, ничего не ответив. Вслед ему улетел возглас узника:
– Хочешь, тебя попробую?..
Вернулся надзиратель, кивнул охране на доктора. Тюремщики, не спеша, подгребли к агрессору. Один взмахнул кулаком, и зэк упал. Также неспешно охрана заработала ногами. Били без жестокости, скорее формально. Мзда от Уинстона до сих пор шелестела в карманах. Исполнив ритуал наказания, ушли.
– Животные, – без особой злобы проворчал арестант, поднимая голову от пола, и трогая разбитую губу.
32. ПИВО И ВОДКА«У Татарина» этим осенним вечерком было многолюдно. Аникита Иванович Репнин, главврач городской поликлиники, решал, куда опустить тучное тело. В мощных ручищах он держал кружку пива и блюдце с рыбкой. За угловым столиком он приметил парочку знакомых лиц.
– Разрешите?
Не дожидаясь ответа, кряхтя, опустил дородный торс на стул. Отхлебнул пивка, бросил в рот кусочек карася. Спросил благодушно:
– Кажется, вы друзья Андрея Васильевича?..
Барин и Халюкин молча переглянулись.
– Я его бывший начальник. Два года назад Андрей внезапно сошёл с ума. Начал бормотать странную ерунду, задавал удивительные вопросы… купил живого гусака… перестал ходить на работу. А потом вдруг исчез. Вы не в курсе?
Мы очень мало знаем о прошлом друг друга, даже о прошлом близких людей. Но еще меньше знаем мы о настоящем, особенно если близкий человек перестал быть близким.
Бизнесмен и прокурор сыграли в переглядки и выдали в унисон:
– Мы с Андрюхой больше не контактируем. Он предал нашу дружбу.
Да уж, да уж. Такова наша жизнь. Иногда к счастью, иногда к сожалению. Угловой столик заказал бутылочку «белой», дабы помянуть предмет разговора, а потом двое верных друзей рассказали:
– Андрюха раздобыл кучу бабла. Где – никто не знает. Купил квартирку в Питере, а в его окрестностях построил женскую клинику. Всего за полгода! Лечит только богатых и знаменитых. Соответственно, сам обитает там же, попутно женился на сестре Ириши. Месяц назад он купил самолет и отчалил на нём отдыхать в Африку, по словам Маргариты.
– Занятная хреновина, – подытожил Репнин.
33. СРОК ГОДНОСТИ РУБЛЯБлиже к ночи Бутербродов достал из-под лежака палец аббата, тщательно обмыл и отёр полотенцем.
– Фух! – доктор засунул мизинец в рот и стал мужественно пережёвывать.
Палец был толстый и скользкий, острый ноготь царапал язык, зубы вязли в сладковатом мясе. Слышался хруст косточек.
– Не мешало бы запить… – пробормотал Андрюха и глотнул водички. – Фу-ух!
Наконец, палец был съеден.
– Отлично! – похвалил сам себя Бутербродов, взял кусок штукатурки и нарисовал на бетонном полу пятиконечную звезду с кружком посредине. Затем он жестоко разломал полусгнивший апельсин, которым в Африке кормят свиней и заключенных, достал несколько косточек и высыпал в круг. Снова подбодрил себя:
– Так!
Теперь Андрей вынул из-под тюфяка большой гвоздь. Оскалившись, со всего маху, ткнул им в указательный палец, по полу застучали красные капли. Доктор накапал крови в каждый луч звезды, после чего схватил книжку и торжественно прочёл под непременные девичьи стоны:
– Ядущий чужую плоть заклинает тёмную силу, живущую в глубинных недрах. Прииди, помоги мне! Как скоро кровь, пролитая над символом Распятия, иссохнет, так и ты, навеки привязанный к предмету вожделения, примчишься сюда. Да рухнут оковы и приидет неведомый, смогущий освободить чадо греха из тесного узилища. Прими моё угощение, Хранитель книги, отдаюсь тебе. Сатанусса!
Ниоткуда появился серый дымок, резко запахло серой. Дым стремительно заполнял камеру. Бутербродов выкрикнул последнее слово и зажал нос. Серое облако всё сгущалось.
– Га-га-га, – в дымовой завесе проявился большой гусак, возможно, тот самый, которого доктор сжёг в печи. Гусь важно топтался по звезде, склёвывая апельсиновые косточки. Вдруг птица изогнула длинную шею и искоса взглянула на арестанта.
– Гаа-гаа-га, – весело прокричал гусь и вылетел в решётку окна. Вслед за ним в фортку мгновенно вытянуло и дым.
Как только дымовая завеса спала, на табурете в метре от себя Андрюха увидел покупателя гусятины. Сморщенное лицо, прядь седых волос, глубоко запавшие зеленые глаза, чёрный плащ с капюшоном.
– Ба, кого я вижу? – засипел знакомый голос. Блеснули золотые зубы. – Давний знакомец, гусиный продавец! Рад видеть. – Демон хитро огляделся. – Прямо скажу, твоя нынешняя хата оставляет желать лучшего. Попал ты, Андрюха! – заключил он и подмигнул.
– Опять ты! – вскричал доктор. В расстройстве ноги подкосились, он плюхнулся на топчан.
– А ты думал, кто будет? Римский Папа?
Тот, кто видел смерть, жизни может не бояться. Как и потусторонней сущности. Бутербродов достал из кармана конфетный фантик, грозно им помахал перед носом старичка.
– Где мой неразменный рубль?! Твои штучки?
– Я здесь ни при чём, – с понимающей усмешкой ответил дед. – Просто у рубля истёк срок годности. Так бывает.
– Какой ещё срок годности?! Это что, банка консервов, разэтак твою мать?!
– Тебе, правда, интересно?.. – подмигнул старпер. – Желаешь слушать лекцию о свойствах волшебных денег, или всё-таки решим твою новую проблему? – Чёрт осклабился. – Как понимаю, ты решил удрать из тюряги?..
– Ясен перец, – немедленно остыл Андрюха. – Черножопые кретины обвиняют хрен знает в чём! Пора отсюда валить.
– Готов помочь. Куда тебя доставить? – оживился старикашка.
Все дороги ведут домой. Всегда и всюду, хоть из Рима, хоть в Рим.
– Давай-ка назад, в Питер!
Дедок слез с табурета, распахнул плащ, обнажив волосатую грудь и рваные на коленках трико.
– Иди сюда, милок.
Тюремные часы отбили шесть утра. Тотчас послышался звук отпираемого засова – за арестантом прибыл конвой для отправки на этап.
– Быстрей, Андрюха!
Бутербродов схватил книгу и прижался к старому хрычу, голова деда торчала на уровне сосков доктора. Старик укрыл узника полами плаща и закружил на месте.
Вошедшие тюремщики в изумлении наблюдали небольшой вихрь. Через мгновение он исчез. Камера была пуста. По каменному полу деловито пробежал таракан.
34. ШУТКИ ДЬЯВОЛАДымовой туман рассеялся вместе со златозубым старцем, и Андрей Васильевич Бутербродов оказался у ворот своей клиники. Октябрьская погода тут была не африканская, о чем тут же напомнила грубая роба из рогожи. Доктор покрепче перехватил книжку и надавил на звонок.
– Чего надо? – брезгливо спросил охранник, вылезший из будки.
– Привет, Миша! Пусти меня, я очень замёрз.
– Какого хрена? – не врубился парень. – Эй, ты кто такой?
– Я-а-а?!.. – рассердился до икоты Андрюха. – Я твой хозяин, черт возьми! Отворяй, живо! – рявкнул он и потряс калитку.
– Слышь. Если тебе нужна психиатричка, то ты ошибся адресом, – с угрозой сказал охранник. – Здесь лечат только женские болезни. Короче, убирайся.
По взгляду пришлого бомжа Михаил понял, что вроде дошло, и переходить к физическим действиям не требуется. Он сплюнул и вернулся в теплую будку.
– Блин… – растерянно пробормотал доктор.
Возмущение охранника явно было искренним. Бутербродов огляделся. Тот самый лесок вокруг той же самой территории. Синяя иномарка Михаила… А это что? Взгляд зацепил табличку на воротах:
ЧАСТНАЯ КЛИНИКА
женского здоровья
Доктор ТЕРПИЛОВ А. А.
г. Санкт-Петербург
– Терпилов А. А. – это мой заместитель!.. – выплеснул недоумение Андрюха. – Что за чёрт возьми?!
Ворота отворились: с территории выезжал чёрный лимузин. Доктор немедля бросился к нему.
– Э-эй, стоять!
Машинка ловким пируэтом обогнула бродягу и унеслась вдаль.
– Это моя тачка! – Андрюха прыгал на месте и тряс кулаками. – Моя, моя, моя!..
Мощные руки развернули бомжа к себе. Михаил отечески сказал:
– Я же предложил валить. Хочешь попасть в женскую клинику, я тебя сделаю женщиной.
Бутербродов достал из-под робы револьвер 22-го калибра, ткнул охраннику в живот.
– Быстро в будку.
* * *– Привет, Мариша.
Бутербродов улыбнулся секретарю в приёмной и без стука вошел в кабинет вице-президента банка «Питерский капитал».
Знаков преклонения на сей раз ну-вориш не увидел. Банкир оторвался от бумаг и с удивлением осмотрел не промытого визитера в полосатой одежде. Сказал раздражённо:
– В приют для бездомных вход со стороны сто первого километра.
Угум-с… Занятно превратиться из курицы, несущей золотые яйца, в куриный суп. Андрюха внаглую уселся в мягкое кресло. Ткнул в себя пальцем.
– Вы меня не знаете, верно?
На пороге появилась разгневанная Мариша и выпустила жалобную «шрапнель»:
– Альберт Михайлович! Извините, он… я не успела помешать!
Её лицо отразило гамму чувств: растерянность, переживание, негодование.
– Не знаете, – оценил ситуацию доктор. – Окей, я уйду, но можно задать один вопрос? Это касается жизни и смерти!
Врач понизил голос до интимного шёпота и сделал пасс руками.
Когда тебя посещает бомж-придурок, лучше всего сделать так, чтобы больше он тебя не посещал. Например, уволить охрану и личного секретаря. Но коли визит на пороге, то лучше обойтись «малой кровью»: неизвестно, что на уме у безумного гостя.
– У вас ровно десять секунд, – распорядился вице-президент. – А ты, Мариша, выйди!
Секретарь ретировалась. Бутербродов взял со стола банкира лист бумаги, написал двадцать цифр. Попросил кротко:
– Проверьте этот счёт, пожалуйста.
Возможно всё, просто невозможное занимает больше времени.
– Это особый счет для избранных клиентов, – подмигнул гость. – Вы ими занимаетесь лично.
Бомж не пальцем сделан, однозначно. И кто его сделал, это большой-пребольшой вопрос. И зачем?.. Альберт Михайлович подвинул листок и, сверяясь с ним, вбил в ноутбук ряд цифр. То, что он увидел на экране, удивило его.
– Такого счёта у меня нет.
Банкир изумлялся, что вот только что отрицал очевидное в принципе. Поразительно, как огромная сила внушения сгибает несгибаемое и превращает невероятное в очевидное.
…Оказавшись в приёмной, Андрюха по-свойски подмигнул секретарше:
– Мариша, подлец Женя совсем тебя не бережёт. Учти, ещё один аборт и ты никогда не станешь мамой. Пока, – он выскочил прочь.
– Эй, откуда…?! – запоздало крикнула Мариша.
* * *– Кто там? – послышался голос Марго за дверью.
– Андрей.
– Какой-такой Андрей?
– Чего-о-о?!
Замки входной двери всё-таки щёлкнули. На пороге возникла Риточка, вскинула красивые бровки.
– Андрей Бутербродов?! Здравствуй… Какими судьбами?
Как-то странно встречают любимого мужа. А, может, доктор уже и не муж, и не любимый?.. Логичные вопросы, но логика убегает, когда мужчина видит перед собой женщину, которую боготворит.
– Солнце моё, я только что вернулся из Африки! Я так по тебе скучал, – проворковал Бутербродов и полез целоваться. – Риточка, ты не представляешь, что я пережил!..
Женщина упёрлась в грудь нахала ладонями и молвила несколько испуганно:
– Андрей, постой… Мы давно знакомы, но это не даёт тебе право… допускать вольности. Я замужем, и мой муж – уважаемый человек.
Мягко чмокнул лифт, выпустив на лестничную клетку мужчину в круглых диоптральных очёчках.
– Терпилов?! – опешил Андрюха.
– Простите? – очкарик состроил озадаченную мину.
– Добрый день, дорогой! – искренне улыбнулась женщина.
– Здравствуй, родная!
Терпилов прошёл мимо доктора и нагло на его глазах поцеловал его жену.
Небесные просторы манят человека, кружат ему голову… Для того чтобы сделать всего один шаг вверх, надо упасть сто раз. Без ошибок научиться полету нельзя. Поэтому мы делаем сотни шагов, падая сотни тысяч раз, и всё это ради одного: хоть раз взлететь без помех. Пытаться перехитрить законы мироздания не рекомендуется. Андрюха это осознавал, тупо топчась на пороге теперь чужой квартирки.
– Что за мужик? – законно вопросил тип в очках у жены.
– Э-э, приятель моего зятя, – конфузясь, нашлась Рита.
– И что ему надо здесь?
– Да он весточку приносил… уже уходит, – заволновалась Рита, подталкивая мужа в прихожую. Махнула Андрюхе, мол, вали, и притянула дверь.
* * *– Итоги таковы. Я чуть не умер в тюряге. Моей клиникой владеет мой зам, который женат на моей жене. Денег на банковском счету нет, как нет и самого счёта, и это только вершина долбанного айсберга.
Андрей Васильевич беседовал сам с собой, сидя в синей иномарке экс-охранника.
– В каждом волшебстве всегда найдется чёртов побочный эффект…
Купил тоску, и как её теперь продать, да и кому? Задача архисложная. Если, вообще, выполнимая.
35. ТОЛСТАЯ ШАЛАШОВКАСиняя иномарка подъехала к небольшому зелёному домику сразу за магазином. К слову, доктор переоделся в спортивный костюм, найденный в багажнике.
Бутербродов миновал заполненный сухим бурьяном двор и стукнул в дверь. В ответ ни звука.
– Эй! Тетка Агафья!
Он лихорадочно стал заглядывать в окна, бегая вокруг дома по бурьяну.
– Мужчина, зря вы стучите, – послышался женский голос. Возле ограды стояла сухонькая старушка с бойкими глазами. – Тетка Агафья уже полгода, как переехала.