— Мааам, — уже без надежды на ответ, позвала я.
Я, конечно, ничего особого уже не ждала, а зря. Самое интересное только начиналось.
Мамуля вдруг вздрогнула всем телом, и отступила на шаг… Потом еще на шаг, и все это не отрывая взгляда от воина… Третий ее шаг, вполне мог завершиться падением в воду, но третьего шага не случилось.
— Остановись, женщина! — сильным, властным голосом произнес воин.
Зря он так. Ой зря…
Мамуль действительно остановилась. Да что там остановилась — она застыла от негодования. В следующее мгновение изящные и чего уж скрывать — мускулистые руки, сложились на груди. Плевать что грудь обнаженная, а на мамуле одни трусики… не особо все прикрывающие. А затем мама ледяным тоном приказала:
— Повтори!
Глаза воина медленно сузились, губы вновь превратились в две тонкие линии. Но сдержался и не менее ледяным тоном произнес:
— Сбавь тон, женщина!
Полный аут.
Теперь мамуля просто таки излучала негодование, однако голос ее был убийственно спокоен, когда она произнесла:
— Ты смеешь мне указывать, воин?!
В ответ этот самый воин просто шагнул из кустов. И вот теперь мы увидели его так сказать всего. Высоченный, мускулистый, огромный и опасный. То как он двигался, ну так, наверное, тигр двигается — неспешно, плавно и как-то сильно. Примерно так же двигался и Эран тогда, в квартале, где у них дома для развлечения. И потому я точно знала, что, несмотря на кажущуюся неторопливость, этот воин способен преодолеть метров двадцать за долю секунды. Короче и моргнуть мама не успеет!
А она моргать явно и не собиралась. И едва воин остановился в шаге от нее, весь такой опасный и могучий, мамуля шагнула ближе и вся постаралась стать ровнее, чтобы быть выше. Но куда ей, еще бы на полшага и у мамы был бы реальный шанс уткнуться носом в мускулистую грудь — выше она не доставала.
Воин, явно, о том же самом подумал, и, не смотря на воинственный вид мамули, вдруг улыбнулся. На миг всего, после опять суровый стал, но улыбался же. А мама еще ровнее стала — в общем, кто-то в ярости.
В этот, печальный для него миг, воин решил продолжить беседу и выдал:
— Да, женщина, я смею тебе указывать!
Счас опять начнется про право левого трицепса. Я тяжело вздохнула и полезла в свой рюкзак — убить не убью, а вот если прицельно направить луч фонаря, скорректировав угол преломления от воды и… В какой-то миг я поняла, что использую не свои знания. Совсем не свои, но все действия осознанные, как будто это я выживала на улице, среди беспризорников и… И тут я остановилась. Посмотрела на маму, на воина, и словно поднялась над ситуацией — как взлетает птица. И теперь я четко видела всю ситуацию, просчитывала все варианты ее развития, предугадала исход сражения с воином и поняла невероятное — так вот в чем их сила! И вот почему мамин риск всегда был оправдан — она просчитывала на несколько порядков больше чем я! Воины вообще видят весь мир иначе!
Стою шокированная. Осознание медленно накрывает волной негодования и паники… В то время как вторая часть сознания уже просчитывает схему схватки… Именно просчитывает, со всеми вероятностями. У меня перед глазами уже схемы боя, перемещения нашей троицы в момент сражения и действия, которые могут принести победу. Правда одна мысль очень сильно тревожила — у этого воина тоже есть тень, значит такие же картинки возможных вероятностей его мозг так же сейчас активно составляет. Бракованный навигатор!
Но тут мама перестала держать паузу и задала глупейший вопрос:
— По какому праву?!
Воин медленно, как-то прям слишком медленно, протянул руку, осторожно обхватил запястье правой мамулиной руки, и так же медленно собственно владелице и продемонстрировал. Я даже не сразу сообразила, о чем он. Потом вспомнила — браслет! Его нет, значит женщина свободная и без защиты. Он ей просто продемонстрировал, что его в его праве ничего не останавливает. Жаль, я в тот миг выражения мамы не видела.
А затем воин отпустил ее руку, и с какой-то злорадной торжественностью начал говорить:
— Киара МакЭдл, властью меча и света…
Дальше произошло невероятное. Мамина ручка, та самая правая, которую только что подвергали принудительной демонстрации, метнулась к воину и накрыла его губы, заставляя умолкнуть. И пока воин пытался сообразить, для чего это ей требуется, мама, не менее торжественно и значительно более злорадно, произнесла:
— Гарданг Таргар, властью меча и света, ты мой!
От удивления, я попросту шлепнулась обратно в воду. Там сидеть и осталась. Воин же отреагировал побагровением, причем явно от гнева. Но сказать ничего не успел — мама демонстративно обхватила запястье его правой руки, чуть приподняла, демонстрируя, что там так же нет никакого браслета… и плевать что воинам он не полагается.
— Да-да, — злорадно протянула мамочка. — Очень непредусмотрительно было с твоей стороны, отправляться на прогулку без поручителей и охраны. И кстати, — она отпустила запястье воина и нежно провела по его обнаженной груди, — потрудись прикрывать свое тело. Мне не слишком импонирует мысль, что на МОЕГО мужчину пялятся всякие.
Воин в лице изменился.
Но маму уже понесло:
— Кира, живо из воды! — выглядела мамуля грозно и даже очень, но я-то ее знала.
И в отличие от воина видела и нервозность, которую пытались скрыть за быстрыми резкими движениями, и страх, который видимо сама мама замечать не желала. А потому и из воды быстренько вылезла, и к маме подошла, и даже начала куртку снимать.
— Отвернись! — приказала мамуля своему воину, и тут же почти просительно. — Не смущай мне ребенка, пожалуйста.
И он отвернулся, правда весь вид Гарданга был словно памятником негодующей обиды и сплошного непонимания.
Достав из рюкзака запакованные свертки, мама передала один мне, второй начала стремительно распаковывать. В свертках оказалось белье, одежда по иристанским традициям, то есть мешок прямоугольный и платки поверх него, и обувь. Мамина предусмотрительность радовала, как и всегда. Но вот мамин испуганный, какой-то загнанный взгляд мне не понравился.
— Маам, — протянула я, переобуваясь в бежевую обувку, — ты как?
Она испуганно взглянула на меня, затем на широкую и возмущенную спину Гарданга, а после опять на меня.
— Знаешь, Кирюш, — подвязывая платок на плечах, прошептала мама, — отсюда всего метров сто пятьдесят до тайного хода эйтн, но…
— Но что? — изумленно шепчу я.
— Как я его теперь оставлю? — прошептала мама.
Я едва сдержала смешок, после чего предельно серьезно ответила:
— Да, мам. Теперь, как честная женщина, ты просто обязана на нем жениться!
Недовольный взгляд зеленных глаз и едва слышное:
— Кто меня за язык дернул!
Я уж поязвить хотела, как увидела очень нехороший жест — Гартанг приложил два пальца к шее, а это могло означать только одно:
— Мааам, — напряженно произнесла я, — бежим! Моральные терзания оставь на потом!
Но не успела я перекинуть рюкзак за спину, как стало ясно — побег нам только снился.
— Женщина, — нарисовавшийся прямо перед нами Гартанг, чуть склонился к маме, — остановись!
Как он это провернул не могли понять ни я, ни мама. Только что стоял за нашими спинами метрах в двадцати и вдруг очутился перед нами. Но это не все — два пальца все еще находились на его шее, значит, общения с некоторыми блондинистыми воинами он не прекращал.
Но тут мама приступила к решительным действиям. Гордо вскинув голову, она предельно вежливо спросила:
— А не пошел бы ты, мужчина?
На это двухметровое чудовище в ответ задалось вопросом:
— Куда?
— В Каарду! — прошипела мама, застегивая рюкзак и забрасывая его за спину.
В общем, кажется, будем прорываться с боем. И мама уже явно готовилась нанести удар, как вдруг случилось невероятное — воин улыбнулся. Широко так, даже как-то радостно, и абсолютно обезоруживающе. То есть мама даже руки опустила, заворожено глядя на это. А потом Гарданг неожиданно нежно произнес:
— Я согласен, — и убрал руку от шеи.
— Что?! — не поняла мама.
— Я согласен быть твоим мужем, — невозмутимо ответил глава клана Таргар.
Результат его слов — сам воин стоит и улыбается, довольный такой, мама в шоке, у нее челюсть отпала и рот от этого приоткрытый, а вот я начинаю злиться. Нет, ну я все понимаю, вот только поведение сего объекта повышенной сексуальной агрессии, я про воина, подозрительно мне что-то напоминает. И как результат я сорвалась:
— Маам, рот закрой, это раз. Гарданг сейчас врет, причем нагло, это два. И последнее — мы бежать сегодня будем, или как?!
В ответ мне растерянное:
— Нет…
Мама опять в ступоре! У этого довольная ухмылка только ширится! Ну это уже ни в какие ворота!
Я схватила маму за руку и потянула за собой, она не упиралась, но как бы обычно роль тягача выпадала ей, а тут… И все бы ничего, но если сейчас тут будет Эран, плакал весь конфетно-букетный период… ибо мой воин понимающий и все такое, но до первого проступка, о чем он недвусмысленно мне и сообщил после происшествия с бегемотиком. А я там даже виноватая не была!
— Мама! — в отчаянии взываю к родительнице. — Ну, маааам!
— Что? — отозвалась она неожиданно нормальным голосом.
Я обернулась, увидела вменяемый мамин взгляд и насмешливо усмехающегося Гарданга, который неторопливо шел за нами.
С тяжелым вздохом все же решила спросить у матери:
— А Эрану я чего скажу, а?
Впервые вижу как воины тихо давятся смехом — этот давился. То есть явно ржал, но беззвучно. А мама главное к нему спиной, она-то ничего не видит. Зато, как и всегда, у мамули было чем ошарашить противника.
— Правду скажем, — невозмутимо ответила мамуля. — Что были у эйтн всю ночь, потом вышли покупаться и тут на нас попытались напасть.
В этот миг воин ржать перестал и недоуменно уставился на мамочку. А она продолжала:
— Правитель, несомненно, должен знать, что те, кому была доверена охрана священной Каарды, вместо исполнения своих обязанностей, нападают на мирных паломниц! С явными сексуальными намерениями нападают и полуголые, между прочим,
Полуголый и с явными сексуальными намерениями — побелел. От злости.
Дальше был рывок, Гарданг взвился в воздух, а приземлился аккурат перед мамой. Затем последовало рычащее:
— Женщина! Ты была в Каарде! Я и мой отряд преследовали тебя!
Мамочка улыбнулась, отодвинула меня чуть в сторону, после чего начала озираться. Увидела валун, торопливо подошла к нему, забралась и поманила воина пальцем. И тот даже подошел и встал рядом с ней и теперь их лица были на одном уровне. И только тогда, чуть подавшись вперед, мамочка ехидно протянула:
— Докажи!
В следующее мгновение раздался треск. И я и Гарданг разом повернули головы и узрели компактный костерок, в котором сгорели наши с мамой мокрые вещи, то есть последние улики имевшего место происшествия.
— Термит АВ-22, — с милой улыбочкой сообщила мама.
То есть следов не останется вообще, ибо классная штука, потом даже невозможно определить, что именно сгорело.
— Мам, я тебя люблю, — честно призналась я мамочке.
И было за что! Пока я искренне полагала, что мама в ступоре, она умудрилась поджечь наши вещи, да так, что Гарданг подлянки не усек. Вот что значит настоящая женщина… мне бы так. И теперь мы обе почему-то ждали реакции этого дикого и немного злого охотника.
Гарданг почему-то тяжело вздохнул, бросил еще один взгляд на догоревший костер, потом на маму, после чего опять же тяжело вздохнул и спросил:
— По ручью, это чтобы следов не осталось?
— По какому ручью? — мама лучезарно улыбнулась.
— И озеро по той же причине… — но он уже не спрашивал, он утверждал, осознав, что спрашивать бесполезно.
— Какое озеро? — мама невинно ресничками похлопала.
Воин понимающе кивнул. После чего одна его рука в мгновение сжала запястья наглеющей женщины, вторая потянулась к поясу. Затем кое-кто начал неторопливо и основательно связывать руки собственно моей мамы.
У меня сначала глаз дернулся, потом я подошла к этому… воину, и рука потянулась за пояс, а там нож, складной правда, но сойдет.
— Кииир, — протянула мама, — не вмешивайся.
А вот после этого, с такой ну очень милой улыбкой, уже Гардангу:
— Прежде чем вы попытаетесь воспользоваться правом воина, вас следует вспомнить, что покровительство повелителя, как и его к вам доверие, никогда не станут признанием нашей вины в глазах эйтны-хассаш!
Гарданг на ее слова не отреагировал, и продолжал дело со связыванием нежных запястий. Но то как он это делал… Никогда не видела, чтобы противника так связывали! Нежно, бережно, чуть заметно задерживая дыхание каждый раз, когда его пальцы касались тонкой кожи на запястьях, и его собственные руки скорее ласкали, чем стягивали узлы. Короче да, он имел все шансы таки завершить со связыванием, потому как мама явно была не против. Ровно до того, как воин, с наглой усмешкой выдал:
— Женщина, я уже понял, что здесь и сейчас мне не в чем тебя обвинять — ты за пределами Каарды, а доказательств у меня нет!
— Ага, — мурлыкнула мамочка, кажется, совершенно потеряв голову от происходящего.
Гарданг усмехнулся и продолжил:
— И я осознаю, что покровительство главы клана Аэ не даст мне никаких преимуществ, так как эйтна-хассаш твоя мать!
Мамуль чуть покраснела то ли от досады, то ли от смущения и проворковала:
— Умный мальчик.
На лице почти темнокожего громилы промелькнуло странное выражение ярости, но он сдержался и продолжил:
— И я так же догадываюсь, что право воина в отношении тебя применять бесполезно — ты сама воин!
— Какой догадливый мужчинка, — кокетливо воскликнула мама.
'Мужчинку' передернуло, но устоял. Жаль, ему бы опять в ступор, а там уж я бездействовать не буду.
Но Гарданг впадать в состояние шока не желал. Охотник чуть сузил глаза, завершил с узлами, выпрямился, и уверенно глядя в зеленые глаза откровенно потешающейся над ним женщины, в прямом смысле слова добил:
— Но ты забыла о древнейшем праве, женщина! Том самом, которое дает мужчине запах желания его женщины! А ты меня хочешь!
Подумаешь! Я даже фыркнула от возмущения, уже планируя вдоволь поиздеваться над некоторыми, как вдруг увидела, как сильно побледнела мама. Застывший взгляд, поджатые губы, и дыхание, которое она задержала.
Зато тот самый, который умытый и с носом и даже полуголый и с явными сексуальными намерениями, победно улыбнулся и добил окончательно:
— Ты сама заявила о равноправии.
Шокировано смотрю на маму, в ужасе ожидая ее коронного:
— Твою мать!
Гарданг лучезарно улыбнулся, аж всеми зубами разом сверкнул, а до потрясенной мамули еще явно что-то доходило, потому как опять прозвучало:
— ТВОЮ МАТЬ!!!
На этот вопль воин ответил меланхоличным:
— До моей не доберешься, твоя не поможет. Малышке на прощание сказать ничего не хочешь?
Но тут уж душа моя не выдержала. Закрыв глаза я представила блондинистое право левого трицепса, и почти сразу начала жаловаться:
'Эран, на нас напали! Маму собирается утаскивать какой-то перекаченный гамадрил! Меня… меня, кажется, собираются оставить на произвол судьбы, между прочим! Посреди враждебного леса!'
— Да что ты! Лес Наби один из самых безопасных на Иристане.
'Видела я вашу 'безопасность', — продолжала возмущаться я, все так же с закрытыми глазами, потому как мне, в отличие от Эрана было гораздо сложнее удерживать мысленный контакт, — тут оглянуться не успеешь, как тобой какая-нибудь рыбина закусит!'.
Молчание, а потом приглушенное, но с прорывающимся рычанием:
— Не понял!!!
И тут до меня дошло, что как бы ответы то я слышу не мысленно.
— Твою мать, — прошептала я, медленно поворачиваясь.
И таки да — мой блондинистый воин стоял в двух шагах от собственно меня, злой, взбешенный, но при этом внешне такой спокойный и сдержанный, даже слов нет. Если бы я его эмоции не ощущала, даже поверила бы.