* в случае визита хозяин замка поднимает узкие желтые флаги. Когда он дома — гербовые, когда в отъезде — гербовые, но белого цвета, когда траур — черные. Но это только в Торадоре. Прим. авт.
Шелк из Къянти, драгоценное шитье, камни, волосы, опять же, уложены с дорогими маслами… да Филип дома ходил в простой рубахе и кожаных штанах. Все равно не здесь, так там испачкаешься. То забота, то работа, он и сам за лопату взяться не гнушался, и нас приучал, а тут — смешно даже думать. Если Каренату в руки вилы дать для перекидывания навоза — трижды 'Ха'! Даже представить не получится такую картину — и лучше не представлять. Некрасиво гостю над хозяином смеяться.
Тем более, что лойрио Каренат хлопнул в ладоши, подзывая слуг — и принялся отдавать приказания. Меня со всем пиететом сняли с носилок, то есть попытались. Зайка, сидевшая смирно, распушилась и забарабанила лапками. Пришлось погладить зверька и взять на руки.
— Заяц? — удивился лойрио Каренат.
— да, это… мой подарок кузинам, — выкрутился я. — Подобрали по дороге, она ученая и вообще на редкость умная зверушка.
Зайка чуть притихла и позволила перенести меня на второй этаж в роскошную комнату.
Я вытянулся на кровати и вздохнул.
— Ну что, ушастенькая, мы с тобой пару дней тут поживем? Пока я не поправлюсь?
Животинка соскочила с кровати и отправилась исследовать углы комнаты. Кажется, лойрио ей пришелся не по душе.
Зая.
Замок мне не понравился. Слишком много камня, мертвого дерева, людей, животных, шума и суеты. Равным образом мне не понравился и его хозяин. Слишком от него веяло…
Когда живое существо видит в тебе свою выгоду — это тоже ощущается. Отец мне рассказывал, как он этим чутьем пользуется, чтобы с людьми торговать. Вот сидит перед ним купец, говорит, что мех плохой, что кругом голод, что спроса нет, да так убедительно, что поневоле поверишь, но запах его кричит совсем об обратном.
Человек смотрит, сколько с тебя можно взять.
У нас, в лесу, такое тоже бывает, но очень редко. И учат у нас таких весьма быстро. Головой в болото до пузырей — и так несколько раз, пока не вылечится. А чуть проявляться начнет — повторить.
Местного вожака так точно не лечили. И зря.
Колин этого не чувствовал а вот я — очень отчетливо. Но что тут можно сделать? Мальчишке надо отлежаться пару дней и лучше на мягком, в тепле и уюте. Он же не оборотень, люди — существа хрупкие, нежные… это нас не всяким поленом перешибешь, а если и попытаешься, то далеко не уйдешь.
Выхода не было, значит, у меня тоже. Можно сбежать, но куда и зачем? Да и мальчишку одного в этом гадючьем гнезде оставлять… кажется я уже понимаю смысл этого выражения. Так еще месяц рядом с Колином пробуду — и вконец очеловечусь.
Бывает…
Комната была большой и пахла застарелой пылью. Тут больше месяца никто не жил, а до того размещалась какая?нибудь девчонка. Пахло старыми благовониями и ароматическими свечами. В углу нашлось несколько капель засохшей крови. Не на полу, на стене, за драпировкой. Но чья она и откуда?
Леший ее знает. Сейчас и по запаху не скажешь — времени много прошло.
Ну и потайной ход есть, не без того. Даже два. Один за этой самой драпировкой, второй из коридора. Красота!
Не спальня, а постоялый двор! Надо Шакру намекнуть, пусть он эти ходы мебелью задвинет.
Единственное, что меня радовало — это сам Колин. Мальчишка явно не расслаблялся, ждал подвоха и уверенно шел на поправку. Еще бы, я жив–травы в него ввалила — на пять оборотней хватит! Ну и пусть, не жалко. Мы в расчете, он мне жизнь спас, я — ему, а неблагодарность — самое худшее для оборотня. Пусть я даже и позор семьи.
Вот!
А вообще — мне бы в кустики, а куда?
Тяжко зайцу без кустов…
Колин.
Я лежал и смотрел в потолок. Мысли быль не очень веселыми, пока не скрипнула входная дверь.
— Как вас устроили, лойрио Торвальд?
— Благодарю, мне все очень нравится, — вежливо ответил я.
Хозяин расплылся в улыбке.
— Возможно, вы что?то пожелаете? Я приставлю к вам личного слугу на время вашего пребывания в замке. И распорядился направить лекаря.
— моя признательность не знает границ, — вежливо отозвался я.
— И позвольте представить вам мою жену. Эмилезия, дорогая… Без ее забот замок пришел бы в упадок и попросту рухнул.
Лойрио чуть посторонился.
Вошедшая дама была очаровательна. Восхитительна.
Светлые волосы, большие карие глаза, смотрящие с удивительно невинным выражением, роскошное платье, веер в тонких ручках… про себя я усмехнулся.
Как же, рук она не покладает… Марго, так же, как и Филипп, постоянно крутилась по замку. И нас с собой таскала — мало ли, вдруг на дурах женимся. Так что, сколько дел у хозяйки замка, я мог оценить. С утра и до ночи, кухни, кладовые, скотный двор, крестьяне, слуги…
Тут хозяйственность и не ночевала.
Платье чистенькое, в нем только в зале и сидеть, шелками вышивать, ручки у дамы тоже нежные и белые, волосы уложены прядка к прядке, так за десять минут не сделаешь. Значит, она это с утра. Не надо мне рассказывать про хозяйственность…
Но впечатление дама производила потрясающее. Я бы был поражен, безусловно. Но вспоминая ту лесную незнакомку с золотыми волосами — Эмилезия ей и в подметки не годилась. Та была феей чистоты и красоты, несмотря на отсутствие одежды. Эмилезия же создавала свою красоту сама, как картину. И жизни в ней было столько же.
— Лара Эмилезия, я восхищен. Простите, что не могу встать на колени перед вашей сияющей красотой, но поверьте — тому виной только моя рана.
Эмилезия расплылась в довольной улыбке.
— Что вы, лойрио, я бы не позволила вам так себя утруждать. Пока вы наш гость — все в доме к вашим услугам.
— Лара Эмилезия, ваша доброта, как и гостеприимство вашего мужа, выше всех моих мечтаний. Я буду рад отплатить добром вашему дому.
— вы можете это сделать, — прищурилась лара. Я насторожился — и не зря. — К вам скоро придет лекарь, чтобы осмотреть и перевязать рану. И я просила бы принять вместе с ним еще и двух моих дочерей. Эмилу и Элису. Им пора учиться врачеванию…
Только уроки Марго позволили мне сохранить лицо.
— Лара, но невинные девушки, которые будут осматривать взрослого мужчину… уместно ли это?
— Только вашу рану, лойрио. Только вашу рану.
Я вздохнул. Как бы вывернуться… ага!
— Лара, я был бы счастлив помочь вам, но, к сожалению, я дал обет в храме. Обнаженным меня увидит только моя будущая супруга — и никак иначе.
Это тоже от Марго. Списывай все на свою твердость в вере, мальчик мой — это вечное лекарство от чужой глупости.
Лара запнулась. Видимо, такой поворот оказался для нее неожиданным, а заготовок не было. Я смотрел с откровенной наивностью. Лойрио Каренат тоже замялся на миг — и я смягчил отказ.
— Но я был бы счастлив познакомиться с вашими дочерями… Хотя если они красотой пошли в свою очаровательную мать — мне даже немного страшно. Ведь есть риск получить незаживающую рану — в сердце…
Лара довольно улыбнулась. Каренат тоже выглядел довольным. А я откровенно веселился про себя. Ага, как же…
Учить ухаживать за раненными?
Да любая лайри этому учится чуть ли не с пеленок — это одна из обязанностей хозяйки. Марго учили и она тоже дочерей учила, а то как же! Мало ли что, кто, как, а врачевание — это благородное искусство.
Еще пара минут раскланиваний и меня оставили в покое. Я посмотрел на зайку.
— Как тебе тут, малышка?
Зайчишка негодующе забарабанила лапками по стене. Кажется, ей тут не нравилось.
— А что ты думаешь о наших хозяевах?
Барабанная дробь повторилась, но уже в другом месте.
— Мне они тоже не нравятся.
Барабанная дробь прозвучала весьма грозно.
— Ты на редкость умная зверюшка. Но пожить пару дней мне здесь придется…
Зая.
Да придется, кто бы спорил. Пару дней тебе пролежать надо. А если ты не поймешь ничего про потайные ходы — сомневаться в твоем уме начну уже я.
Хорошо, что полнолуние прошло. Можно еще двадцать восемь дней жить спокойно. А вот потом… нет, от леса я отказаться не смогу, и от бега тоже. Но к тому времени что?то решится.
А местные хозяева мне и самой не понравились. Они похожи на червяков из?под шкурки оленя.* Мерзкие такие…
* Не помню точное название, но олени страдают паразитами. Личинки овода. Носоглоточные слепни. Во время еды не смотреть. Прим. авт.
А вот как Колин разговаривал, мне понравилось. Интересно, этому специально учат? Это как бег по полянке туманников — и приходится выбирать, куда поставить ногу, лавировать между кочками, почти скользить по земле и взлетать в воздух — вот и разговор был таким же. Интересно, все люди так говорят?
Мне в любом случае надо этому поучиться.
Скрипнула дверь — и в помещении сразу стало тесно. Первым вошел невысокий человечек во всем желтом и голубом. Желтый кафтан, голубые штаны и сапоги, голубой платок на шее…
— Лойрио, меня зовут Фарас Кармин, я работаю лекарем в замке господина. И, с вашего разрешения, хотел бы осмотреть вашу рану.
— Разумеется.
Я недовольно повела ушами. Но вроде бы этот человечек не вредный? Чутье молчит, ему просто безразличен Колин, разве что как пациент. Ну и деньги любит, не без того.
А вот дальше…
В комнату, вслед за лекарем, впорхнули две девушки. Старшая — лет семнадцати, может, чуть постарше Колина, младшая лет пятнадцати, даже меньше.
И вот они мне не понравились. Не потому, что были копиями своей мамаши — те же уложенные локоны, роскошные платья и хищные злые глаза. А потому, что от них исходил охотничий азарт. Как у волков, которые загоняют оленя и даже повизгивают во время погони…
Старшая наклонилась над Колином и оскалилась. Простите — улыбнулась.
— Лойрио, разрешите представиться. Лайра Эмила. А это моя сестра, лайра Элиса.
Вторая присела в чем?то похожем на лягушку. Ну вот как они садятся, примерно так и….
Я в очередной раз пожалела, что не волчица. Ух, сейчас бы я их, сначала одну, а потом вторую… что за наглость?!
— Ох, какая ужасная рана…
— Кто только вас перевязывал?!
— Может ведь шрам остаться!
— Это так неэстетично…
Я, в раздражении, запрыгнула на кровать. Мне тоже надо было осмотреть рану — и от меня тут будет больше пользы, чем от всех этих куриц! Вот!
— Ой! Зайка!
— Какая лапочка!
— беленькая вся!
— Пушистенькая!
— Это ваша?!
Я злобно раздула мех. Нет, ну что за дуры!? Лекарь повязки снял, рану рассматривает, а они трещат сороками, мне разглядеть мешают…
— А можно?!
Не дождавшись ответа от Колина, меня схватили и принялись тискать мерзко надушенными руками. Я чихнула раз, второй, но добилась только умиленного:
— Ой, как она интересно носик морщит…
Самым неприятным было то, что и вырываться вроде как тоже нельзя. У меня крепкие задние лапы и с когтями, но если я пущу их в ход — раздеру непрочную человеческую шкурку до крови, и лекарь понадобится уже не Колину, а этим дурочкам. К тому же, Колину ни к чему проблемы с хозяевами, а мне вовсе не хочется раскрывать себя. А что я еще могу сделать, если мягко вырваться не удается, а грубо нельзя?
Идея была ослепительна и проста.
Видите ли, в комнате не было темных углов, а с утра прошло уже достаточно времени и жидкости во мне набралось достаточно. Хватило и на платье, к которому меня прижимали, и на его владелицу…
Девчонка (младшая) взвизгнула, отбросила меня в сторону и в шоке уставилась на свое платье.
Я удачно приземлилась на кровать рядом с Колином, который не сдержал смешка, и прислушалась к себе. Да, до вечера мне гулять не надо, все вылилось.
Лекарь кусал губы.
— Ваша скотина испортила мое платье!!!
Старшая сестра пнула младшую по ноге. Колин извинительно улыбнулся.
— Простите. Вы, наверное, слишком сильно ее сдавили. Она у меня не привыкла к нежностям.
Сказано было без намека на извинение. Достали и Колина эти две девицы. Но я не отвлекалась. Мы с лекарем осматривали рану.
А рана радовала.
Ни гнили, ни запаха, ни покраснения — лекарь был искренне удивлен.
— Лойрио, когда вас ранили?
— Вчера.
— Быть не может!
Девицы отвлеклись от причитаний над платьем и уставились на ошарашенного лекаря.
— я бы сказал, что ране минимум дней двадцать — и все это время за вами ухаживали лучшие лекари. Она ведь сквозная…
— Меня ранили вчера утром.
— Невероятно!
Вероятно, вероятно. Просто ты не знаешь о жив–траве, а она кого хочешь поднимет на ноги.
— лойрио, я бы сказал, что вам нужно еще дней пять пролежать в постели. Но… поделитесь, чем вы обрабатывали рану?
— Не знаю, — Колин смотрел абсолютно невинно. — Я потерял сознание, а когда очнулся….
— и вы ничего не помните?
— Прекрасную девушку. Она обработала мои раны и исчезла…
— Девушку?
— она была прекрасна, как видение…
— Дух леса? — предположил лекарь. — Иногда они помогают людям….
Девчонки насторожили уши. Колин пожал плечами.
— моя спасительница не представилась. Но я обязательно заеду в лес, как вы думаете, что может понравиться духам леса?
— Возможно, украшения? Жемчуг или что?то в этом роде?
— голос моря в подарок духу леса?
— Вполне возможно, лойрио.
— А как выглядел ваш дух?
— а во что она была одета?
— Вот второго я не рассмотрел, а как выглядела? Как принцесса. Громадные голубые глаза, чуть раскосые, невероятно красивое лицо, белые волосы, светящаяся кожа… она очень красива…
— Даже красивее Эмилы?
— Разве можно сравнивать духа — и человека? — выкрутился Колин.
— разумеется, нет, — Эмила пнула сестру ногой. — с вашего великодушного разрешения, лойрио, мы оставим вас. Мне надо переодеться — и я хотела бы, чтобы сестра помогла мне.
— Но я…
Пинок повторился.
— Да, сестрица…
Сестры явно жили дружно. Обе смотрели на Колина, как на свою добычу и ни одна делиться не собиралась.
Хотя какая мне разница? Лойрио ведь положено жениться, эти девчонки могут стать удачной партией, так почему мне это не нравится?
Не знаю, но хорошо, что уходят обе. На вторую у меня заряда бодрости уже не хватило бы.
Равашар, вожак оборотней.
Мы с Марси шли по лесу. На рассвете выйти не получилось, хоть все и было собрано, но после полнолуния надо отдохнуть. Так что до полудня мы просто проспали, а потом Калайя выпихнула меня из дома чуть ли не силой.
— и без Заи не возвращайтесь!
— Хорошо, любовь моя.
Сначала мы шли молча, потом Марси потерял след, потом нашел его, а потом…
— Рев, а что ты сделал с Лайсой?
— Ничего…
Я просто забыл про эту девицу. Но Калайя обещала о ней позаботиться.
— Я ее не видел в полнолуние…
— Ну и пусть…
— Но ты с ней точно ничего не сделал?
— Пальцем не трогал. И Калайя тоже, я знаю…
— а куда она тогда делась?
— Наверное, решила пересидеть несколько дней в лесу. Да, какая разница?
Мне было наплевать, что с Лайсой. Лишь бы под ногами не путалась.
— Как ты думаешь, где Зая?
Марси ответил мне мрачноватой улыбкой.
— Рев, если она хоть чуть пошла в тебя, а девочка вовсе не размазня, как вы все думаете…
— Марси!
— Она наверняка отправилась к людям….
— Леший!
— Да, я тоже так думаю. Остается надеяться, что мы найдем ее прежде, чем она серьезно влипнет. Но если она пошла в тебя…
Я тоже надеялся. Но… ладно. Люди вообще плодовитые. Сотней больше, сотней меньше…
Колин.
Когда все ушли, я посмотрел на зайку. Очаровательное белое пушистое создание глядело на меня невинными голубыми глазами. Я почесал ее под подбородочком.
— Ты чудо, ушастенькая. Думаю, час покоя нам обеспечен.
Зайка согласно дернула ушами.
— Интересно, сможешь ли ты писать на них каждый раз? И как скоро это перестанет действовать?
Зайка потерлась об мою руку.