— Нет, нет! Мне не жалко, пусть носит. Попросила бы, я и так отдала, — я даже почувствовала себя виноватой за жадность.
— Нам дарёного не надо! — буркнула Лукава.
— Почему? — я не поняла, почему она не рада подарку.
— Не положено нам дарёное! — продолжила бубнить русалка.
— Да почему не положено?
— Потому что, если русалка найдёт что-то, то эта вещь её по праву, — пояснил Дуплянский. — А если подарит кто, то должна отдать её водяному, а он уже, по своему усмотрению или кому отдаст или себе оставит. Очень часто дарёная вещь уходит в другие руки! Вот она тебя в болото и заманила!
— Весь день за тобой следила, — призналась русалка, — а уж когда ты к моему болотцу пошла! Не могла я такой случай упустить!
— Весь день? — поразилась я её настойчивости.
— Ага! Когда на вас василиск из кустов вылез, я сбежала! Страшно же камнем становится! — призналась девушка. — А ты — смелая!
— Смелая, как же! Ты, Лукава, носи тапочки, — я не знала, что ещё сказать.
— Так вы батюшке не будете жаловаться?
— Нет.
— Ха — ха! — русалка со смехом вернулась к подругам.
— Лукава — младшая дочь местного водяного, — пояснила мне Полина, — досталось ей в удел самое маленькое болотце. Хоть и любит её Боцман, но и других дочерей любит. Вот и достаётся ей всё самое завалящее!
— По остаточному принципу значит, финансируют! — подытожила я, — а почему водяного Боцманом зовут?
— Он в молодости к кузену на море в гости ездил. С тех пор бредит морем, а ругается как замысловато! Да вот, развернуться ему негде, речушки до болотца!
— А как же река Океан?
— Океан — священная река! Там вода — не вода! Там время течёт!
У меня голова шла кругом от потока сведений. Что ни шаг, то новость! Что ещё я узнаю сегодня? Может уже хватит? Может, люди не напрасно выбирают сон после экскурсии? Я уже даже стала рассматривать стирку как вариант. От печальных мыслей меня отвлёк Андрей.
— Дуплянский сказал, сейчас прибудут боги. Пойдём поближе.
К центру поляны со всех сторон стекался народ. Мы протиснулись сквозь толпу, вышли к украшенной цветами полянке. Все притихли и чего-то ожидали. Подул лёгкий ветер, напоённый озоном, из чистого неба ударила молния, и на поляне появился мужчина в сверкающих доспехах. Черноголовый и чернобородый с белоснежной прядью в бороде и золотой секирой в руках.
— Перун! — пронеслось в толпе.
Рядом с ним материализовалась молодая, красивая женщина вся украшенная цветами.
— Лада, — шепнула мне Полина, пробравшись вслед за нами, — жена Перуна.
Перун и Лада подняли руки к небу и из ладоней в высь взметнулись пламенные лучи. Лада опустила правую руку, и луч ушёл в землю. С неба и из земли появились такие же лучи. В этих лучах стали проявляться другие боги. Они обретали плоть и вставали по окружности поляны. Последними появились две богини. Одна из зелёного луча, другая из чёрного. Обе остались в центре поляны.
— Кто это? — обратилась я к Полине.
— Макошь и Маржана, жизнь и смерть.
— Жизнь и смерть? — поразилась я. Вот так рядом…
Макошь, румяная, пышнотелая красавица, так же, как и я, в красном сарафане, по подолу которого цвели сказочные цветы. Маржана же была в белоснежном одеянии, в белом покрове на чёрных волосах с бледным лицом и чёрными печальными глазами. У обеих богинь на голове были венки. У Макоши, из ярких пышных цветов. У Маржаны, из бледных, словно восковых. Все, присутствующие на поляне, склонились в глубоком поклоне перед богами. Боги то же поклонились собравшимся. Потом рядом с богами появились кресла, в которые они расселись.
— Здравствуйте, чада! — обратился к собравшимся Перун. Поляна загудела в ответном приветствии. — Кто в этом году отличился? Кого будем чествовать как посконина?
К богам стали выходить мужчины и женщины.
— Что-то не видно обладателя моих скороходов! — поинтересовался молодой златокудрый парень.
— Это Ярило. Иди! — Полина вытолкнула меня на поляну.
— Девушка? Человек? — удивился Ярило. — Сама ли ты достала сапожки?
— Нет, мне их Рыська достал, — честно призналась я.
— Рыська! Вот как? Значит, ты заслужила эту честь! — молодой бог излучал радость и доброту. — Макошь, Маржана, — обратился он к богиням, — это лето мои сапоги носит эта милая девушка. Как тебя зовут?
— Варвара. Варвара Ярилина.
— Ярилина! Какая прелесть! Ты точно достойна! Нет, ну вы подумайте! Ярилина! — он всё ни как не мог успокоиться, так по душе ему пришлась моя девичья фамилия.
Я подошла к креслам двух богинь на ходу соображая, что бы мне такое сказать. Но тут началось что-то странное. Поляну заволокло густым туманом. Я ничего не видела и не слышала. В какой-то момент мне показалось, что под ногами уже нет опоры, но и ног своих я тоже не видела. Сколько продержался туман, я не знала, но когда он рассеялся, то я обнаружила себя уже не на поляне. Это было помещение, скорее всего — девичья или женская светлица. Светлые высокие окна, зеркало с явно женскими принадлежностями, прялка, светец, ложе, две богини в креслах в бесчувственном состоянии… Я бросилась к Макоши.
— Макошь, очнись! — я похлопала её по щекам, та с трудом открыла глаза.
— Что произошло? — она попыталась поднять руки. — Кто надел на меня оковы? — на руки Макоши были надеты золотые кандалы. — Они отнимают у меня силы!
Сзади застонала Маржана. У неё на руках были серебряные оковы.
— Где мы? — я решила взять инициативу в свои руки, так как у меня сил никто не отнимал.
— Это мой чертог, — отозвалась Макошь, оглядевшись.
— А чьи это шутки! Или это у вас так праздник проходит? — не унималась я. — Типа «похищения невесты»?
— Нет, это чей-то злой умысел! — Маржана пришла в себя.
— И чей же? — поинтересовалась Макошь. — Кто у нас на ковь горазд? Что вы задумали, Маржана? За старое взялись?
— Нет! Это не мы! Да и зачем нам человек тогда? — они обе посмотрели на меня.
— А я вообще такого сделать не могу! — огрызнулась я. — Меня с вами заодно унесло! Так, вот что! Если это чертог Макоши, значит, есть ещё обитатели?
— Сегодня никого нет, праздник, — помрачнела и без того грустная богиня.
— Но ведь кто-то должен явиться!
— Нас будут искать где угодно, только не здесь! — печально произнесла Макошь.
— А кто мог нас похитить, и главное, зачем? — задумалась Маржана.
— Похитить жизнь и смерть! Ничего не рождается, ничто не умирает! А как нас сюда доставили? — я подошла к окну, — а мы точно в твоём чертоге, может это только видимость?
— Что за окном? Площадь? — спросила Макошь.
— Площадь! Там у крыльца кто-то есть!
Макошь попыталась встать, ей это удалось с трудом. Она медленно подошла к окну и выглянула во двор.
— Цыган какой-то! Темнокожий, кучерявый! Это точно не наш! Маржана, посмотри!
Маржана с той же прытью подползла к окну. Долго смотрела на сторожа.
— На чёрта или беса не похож! Загар у него не местный. Южный тип!
— Значит, противник не известен, — констатировала я, — теперь надо выяснить, сколько его.
— Кого? — удивились богини.
— Противника! И чем с ним бороться? Что у вас есть в арсенале? — два непонимающих взгляда скрестились на мне. — Делать то, что будем?
— Варвара, — обратилась ко мне Макошь, — здесь, всё волшебное для людей — обыденность.
— Это я уже от Семёна слышала!
— Не перебивай! Но здесь всё человеческое — необычное. Любое человеческое средство может помочь!
— Какое?
— Меч, лук, палица!
— О, господи! Где я возьму палицу?
— Ну, это я для примера!
— Угу. Что тут у вас можно сломать?
— Сломать?
— Да! Сломать! Палицу сделать!
— Прялку можно.
— Прялку! — я подошла к лавке с прялкой, ножка тоненькая, лопать резная. — Пара ударов и полетят щепки! От палицы!
Я задумалась. Всё обычное может сработать. Что у меня есть обычного человеческого? Телефон. Моим телефоном можно только рассмешить противника! Да и нет его у меня, Андрею отдала. Зато… Зато у меня есть его зажигалка. Я достала её из кармана, чиркнула. Маленький огонёк заплясал в моей руке.
— Факел! Я сделаю факел! Макошь, грубая ткань есть?
— Варя, бери любую, какую найдёшь, — она с надеждой смотрела на меня.
Я стала искать подходящую ткань для факела: шёлк, кружева, тонкая шерсть. Всё не то!
— Грубая холстина есть?
— Нет! Я же не дворовая девка! — обиделась Макошь.
— Да уж! — я впёрла руки в бока. Мне ужасно захотелось заорать на них, на себя, на неизвестных похитителей. Плотная ткань сарафана под ладонями вселила в меня надежду. — Надеюсь, Полина меня простит! — я стала отрывать от подола лоскуты и наматывать их на прялку. Получился вполне приличный факел. — Масло какое-нибудь есть?
— Оливковое, подарок Афродиты, для гладкости кожи, — Макошь указала на маленькую амфору у зеркала.
— Пойдёт! — я вылила масло на лоскуты, выдернула прялку. — Куда прорываться будем?
— Надо перейти площадь. С той стороны находится чертог для общих собраний. Там, у полуденной стены врата находятся, прямо к Заставе попадём.
— Куда? — уточнила я.
— В пещеру к цмоку… — прошептала богиня.
— Куда?!!
— Ну да, не лучший вариант. Но я его заговорю, — пообещала Макошь организовать безопасность.
— Ладно! Надо туда ещё попасть, — я попыталась реально взвесить наши шансы. Шансы были равны… Так, самое главное, не падать духом и не проигрывать битву не начав её. — Вы оковы свои сбросить можете?
— Нет, калхан на них.
— Калхан, калхан… Может, я попробую? — хотя бы попытаюсь…
— Изволь! — Макошь протянула мне руки, я только дотронулась до цепи, как меня прошило электрическим током, или чем-то подобным.
— Не получается! Надо изолировать, — я обернула руки тканью, током не било, но цепь не поддавалась, а на вид была не такая уж прочная. — Не могу! Может, ваши руки от оков тканью обернуть, не так силы уходить будут? — внесла я новое предложение.
— Давай попробуем.
Ткань немного ослабила действие заклятий. Макошь стала двигаться быстрее. Я хотела тоже самое сделать для Маржаны.
— Не дотрагивайся до неё! — остановила меня Макошь.
— Почему?
— Не волнуйся, Макошь, ей ещё не время, — отстранённо произнесла бледная богиня.
Я ничего не поняла, но обернула руки Маржаны. Ничего не произошло. Макошь облегчённо вздохнула.
— Ну, что, девушки, вперёд! — я подошла к двери. В одной руке факел, в другой — зажигалка. Может, сейчас факел поджечь, потом, возможно, не будет времени. С другой стороны, огонь привлечёт внимание противника раньше времени. Прятать зажигалку в карман джинсов? Так я её еле достала оттуда! За пазуху спрятать? По старому женскому обычаю? Я пошарила на груди и выудила замшевый мешочек на верёвочке.
— Что это у тебя? — спросила Макошь.
— Баба Яга подарила.
— Варя, если пря начнётся, мы тебе не помощницы.
— Какая ещё пря? Вы можете говорить по-русски?
— Так я по-русски и говорю! — обиделась Макошь, но всё же добавила. — Пря, битва значит.
— Это я уже поняла.
— А вот подарок Яги может помочь.
— Там земля! — сказала я, заглянув в мешочек.
— Правильно! Родная земля!
— Значит, надо её за себя кинуть… — обрадовалась я, — и вырастет целая рать?
— Не надо её никуда бросать, в левой руке зажми, она тебе силы придаст, — пояснила Макошь.
— Ясно! И здесь обман!
— Какой обман?
— Сказок надо в детстве меньше читать! — Меня мелко трясло. Я спрятала мешочек на место и с силой пнула дверь. В это время в неё как раз входил один из похитителей. Кувырки по лестнице получились в лучших традициях Голливуда. — Один — ноль! — первый из врагов был выведен из игры.
С самой высокой скоростью, на которую были способны ослабленные богини, мы покинули чертог, по пути огрев, ещё незажжённым факелом, стражника у крыльца. Мне кажется, именно оливковое масло, залепившее его глаза, позволило нам добраться до середины площади. На этом наш фарт окончился.
Похитителей было… Раз, два, три, четыре… одиннадцать… Много! А нас!? Мало! Темнокожие, кудрявые, мерзко улыбающиеся мужики в цветных шароварах и жилетках на голое тело стекались со всех сторон к площади. И мы, три беззащитные женщины в центре. Я оглянулась на спутниц. Макошь, хоть и пребывала не в лучшем состоянии, тоже пыталась оценить обстановку. Маржана же просто закрыла глаза и отстранилась от происходящего, смерть вне игры. Ну что ж, бой предстоит не на жизнь, а на сме… на истощение сил, скорее всего — моих.
— Варя, доставай землю! — прошептала Макошь.
— Сейчас, только факел подожгу!
Я подпалила промасленные тряпки, засунула зажигалку за пазуху, вытянула оттуда замшевый мешочек, зубами вытрясла его содержимое на ладонь и сжала кулак.
— Я готова! — выкрикнула я неприятелю.
— Дэвушка! Палка брось! Ты нам не нужен! Иды себе! — ответил один из них.
— Одна не уйду!
В ладони что-то зашевелилось. Червяк или жук! Первым желанием было выбросить эту гадость, но я только сильнее, до боли сжала кулак с землёй. Чернозём, что б его! Шевеление прекратилось. Надеюсь, я не задавила живность.
— Дэвушка! Ты же умный женщин, один с нами воевать будыш? Иды, пока мы добрый, отпускать тэбя! А то в пиль превращат будем, по ветэр пустим! — продолжал всё тот же похититель, главарь выходит. — Нэ шуты с нами!
— А кто тут шутит? Выходи на честную пря… прю… Тьфу! На честный бой! — разорялась я.
— Че-эстный? — главный расхохотался. — Ты ошибся!
И они бросились на нас. Бросились? Нет, они медленно пошли, по театральному изображая бег, размахивая руками. Ну что ж, начнём с главаря! Я рванулась навстречу неприятелю. Как красиво горит кудрявая шевелюра! Левым кулаком я его обезглазила! Так! Кто дальше? Ага! Вот этот, в противных сиреневых шароварах. Я подпалила его милые штанишки, левая рука расквасила орлиный нос.
— Следующий! — я входила во вкус.
Следующими пали два умника, решившие взять меня в «клещи». Я выскользнула из ловушки, треснула их лбами и одному отвесила хорошего пинка в зад. Они так, по-братски обнявшись, и улеглись на землю. Поджигать я их не стала, не было времени. Вот двое достигли Макоши и уже тянут к ней свои поганые руки. Удар череном факела промеж лопаток, потом ногой под колени, и левым кулаком по коленопреклонённой голове! Вот это сила у меня! Мужика с одного удара валю! Второй, гад, схватил меня за косу! Я развернулась и… укусила державшую мою косу руку!
— Ага! Не нравиться! — факел доделал начатое зубами дело, противник занялся пожаротушением своей, и без того немногочисленной одежды.
Потом всё смешалось. Похитители, хоть и двигались медленно, но их было много! Я поджигала их шевелюры и одежду, дубасила их кулаком и факелом — палицей, пинала сафьяновыми сапогами. Особо удачные пинки выводили врагов из строя надолго. Несколько скорчившихся фигур с особо озлобленными лицами и прижатыми к низу живота руками требовали моего немедленного аутодафе.
— Хрен! Не на ту напали! Но пасаран! Врёшь — не возьмёшь! — так, подбадривая себя, я металась в кольце врага, чувствуя, как силы начинают иссякать. Сколько прошло времени? Уже стали приходить в себя ранее поверженные враги и снова пытались схватить меня, разорвать на мелкие кусочки. — А-а-а-а! Сарынь на кичку! Врагу не сдаётся! Наш бронепоезд!
А они всё пребывали и пребывали! Боже! Может, какой злодей муравьиную кучу заколдовал, и теперь вся эта насекомость решила одолеть меня!? И факел стал тяжёлым! Я остановилась, тяжело переводя дыхание. Враги тоже воспользовались минутной передышкой. Значит, и у них силы не безграничные. Я обвела тяжёлым взглядом потрёпанное войско противника. Окосевший предводитель с лысой головой (вся шевелюра что ли сгорела?) зло сверлил меня уцелевшим глазом.
— Э, шайтан — девка, сдавайся! Обещаю тэбя отпустыть!
— Условия… здесь… диктую… я! — зря они понадеялись на своё большинство, так просто я не отступлю, не на ту, как говорится, напали.
— Какой — такой условия? Ты одын! Вот твой свечка догорыт, что делат будешь?
— Палка останется! — усмехнулась я.