— Ты посмотри на себя, скелет и то толще будет как былиночка совсем, ветер дунет и унесет, — приговаривал ледокол Марьяна, прокладывая путь в царство еды.
— Я ж кощеева дочка, где вы толстых кощеев видели? — отстаивала я свое право быть худенькой, впрочем, я не сопротивлялась, особенно, изрядно проголодавшись. На балу у деда поесть мне кавалеры так и не дали, утаскивая каждый раз танцевать, как только я к столу с едой добиралась.
— Тебе рыбки, крабов или устриц, а может морской капустки маринованной?
— То есть нормальной еды у вас нет? — расстроилась я.
— Чем тебе эта не угодила?
— И это вы хотите, чтобы я поправилась? А сами, между тем, мне одни диетические блюда подсовываете!
Ну не люблю я рыбу, один день еще как-то можно пережить, но, кажется, одним днем здесь никак не обойдется, не зря же Морей из дворца сбежал. Я бы тоже сбежала, если бы могла. И это я только с прабабушкой познакомилась, а прадед с ней всю свою бессмертную жизнь мучается, так что я его осуждать не могу. Я, конечно, поковырялась в тарелке, но без особого энтузиазма, и чай, да, выпила, из сушеных водорослей. Если я так буду питаться, то скоро выиграю конкурс на самую худую девушку рода кощеева, если таковой в Роданее проводится.
Меня отвели в комнату, где стояла кровать-раковина, диван-раковина и стол обычный, мраморный на четырех ножках. Окна створчатые, круглые как иллюминаторы, штор нет, ковра нет, вместо стула — большая жемчужина. Попросила Марьяну оставить меня, сказав, что устала очень, спать хочу. Только предупредила, что завтра покину слишком гостеприимных хозяев и посоветовала от всего сердца мне помочь, а то всем плохо будет. Нет, я не угрожала, так предупреждала по-родственному. Я, действительно, устала и решила, что утро, если таковое здесь от ночи отличается, вечера, которого я не заметила, мудренее. Раковина оказалась удобной, да и матрас из водорослей не подкачал, уснула я вскоре, как легла.
Проснулась, я, видимо, рано, так как по дороге в столовую никого не встретила, да и там было пусто, даже еды не нашлось, так что я, погрустнев сразу, пошла разыскивать кого-нибудь, кто меня покормит. Так удачно сложилось, что первым, встретившимся мне на пути, был Морей. Он, конечно, попытался от меня сбежать, но я захлопнула перед ним двери, которые он уже открывал, воздушной магией.
— Рада, — голос прадеда звучал вкрадчиво, точно, подлянку какую задумало, его морейшество, — выпусти, мне по делам государственным надо.
— Мне тоже надо, — прищурила я свои глаза, — домой мне надо!
— Не сейчас, у меня времени тебя провожать нет, — заюлил родственничек.
— А новый замок строить у тебя время, значит, есть? — строго спросила я у прадеда.
— А зачем мне новый замок, если у меня и старый неплох?
— А ураганы, землетрясения, цунами у вас тут бывают? — решила уточнить я.
— Нет — ответил настороженно Морей.
— Будут. А вот замок, извини, вряд ли устоит.
— Радочка, деточка, не надо никаких потрясений, мне жены хватает. Давай, ты у нас еще один день побудешь, Марьяна развлечется, меня пилить не будет, а завтра я тебя, точно, на берег сам выведу.
— Мне себя сдерживать долго нельзя, магия выхода требует, а на что я ее потрачу, от тебя только зависеть будет, так что сегодня и никак иначе, — просветила я родственника.
— Понял, я понял. Сам вижу, ты уж до вечера потерпи только, Марьяна хотела подружек к нам пригласить, тобой похвастаться.
— Хорошо, до вечера, — согласилась я нехотя, — и да, прадед мой любезный, я есть хочу, только рыбу ни за что не буду и водорослей мне ваших задаром не надо. Ну, хотя бы булочку какую-нибудь и кофе? — с надеждой посмотрела я на Морея.
— Сейчас пошлю Вадима, он принесет что-нибудь.
— Это тот, который дельфин-оборотень, он меня еще к тебе не пускал вчера?
— Да, ты бы присмотрелась к нему, Рада, лучше партии тебе не найти, а ты ему приглянулась.
— Владыко, не забивай себе голову устройством моей личной жизни, не расстраивай меня, страшна я в печали.
— Хорошо, договорились. Можешь спокойно развлекаться сегодня, вечером я тебя к твоему змею-горынычу доставлю, а то сирены мои от него уже стонут, то еды ему подавай, то развлечений.
— И как же они его развлекают? — заинтересовалась я, — кажется, у них видовая несовместимость должна быть.
— Рада! Вот сразу видно на Земле тебя воспитывали! Поют они ему, второй день как поют, отдыха не знают.
Я аж покраснела. Надо же и как я о таком подумать могла? А Кузя оказывается, просто песни слушает. Меломан трехголовый!
Я погуляла еще часок по замку одна — одинешенька, никто мне не мешал. Полюбовалась видом из окон-иллюминаторов. Красиво на дне морском, кто же спорит? И кораллы разноцветные, и рыбешки пестрые стайками порхают, и раковины перламутровые огромные створки свои распахнули и жемчужинами хвастают. Одна небольшая часть меня была рада тут побывать, но вся я целиком на землю рвалась, тесно мне тут, плавать на глубине я не могу, а сидеть постоянно в замке, так я, точно, с ума сойду, да и дела у меня на суше. По одному такому делу я уже безумно соскучилась. Мне так хотелось, чтобы, наконец, нашел мой кощей ненаглядный слово волшебное, что ключом от сердца моего будет. Вздохнув еще раз, в окошко глянула, а там дельфин на всех плавниках к замку спешит, во рту что-то держит, кажется, это мой завтрак подоспел. Настроение мое сразу поднялось, и я к дверям-шлюзам кинулась.
— Рада? — удивился Вадим-дельфин, — ты так по мне соскучилась, что чуть с ног не сбила?
— Не совсем, — потупилась я, жалко парня разочаровывать, но правду сказать требуется, — я кушать хочу, тебя же Морей за едой для меня посылал?
— А вот в чем дело, — улыбнулся дельфиныч, — кажется, путь к твоему сердцу лежит через желудок.
— Эээ, — выдала я, испугавшись, что это, может быть, действительно так.
Посмотрела на парня — нет, даже с едой в руках он что-то мне больше нравиться не стал, симпатичный, да, но и только, а уж я сейчас не просто голодная, а ужасно голодная.
— Рада, ты что застыла, пойдем в столовую, а то остынет все, — усмехнулся Вадим и предложил мне свой плавн…, да нет, руку подал, это все мое богатое воображение виновато, вот и померещилось.
Я поела и стала заметно добрее, даже общество присоединившейся ко мне прабабушки я вытерпела с улыбкой на лице, сбежать, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы кинуться в окно, в пучину моря-океана. Вадим был любезен, но не настойчив, что делало его общество приятным. Настолько, что под конец завтрака я сама предложила дружить и получила согласие.
На обед подтянулись мои морские тетушки и придворные дамы — подруги владычицы морской. Марьяна меня на середку выдернула, и мне пришлось себя всем демонстрировать, манекен изображать и, если бы не дельфинообразный мой друг, долго быть любезной я не смогла бы. Вадим мне опять земной еды притащил, и я была почти счастлива, а парню достался дружеский поцелуй в щеку, расцененный окружающими как-то неправильно. Только это уж не мои проблемы, я своё отношение к дельфинычу обозначила, он в курсе, а что там местные кумушки в уши Марьяны нашёптывали — их дело.
На званый ужин морские дамы явились со своими отпрысками, исключительно мужского пола, ходившими вокруг меня петухами, ага морскими. Вечер был длинный с песнями в исполнении сирен, вот теперь я Кузьму поняла, и танцами с непременным моим участием. Вадим познакомил меня со своими друзьями, и мы весело провели время. Старшее поколение загрустило, поняв, что молодежь развлекается, а правнучка Владыки морского так и не станет никому невестой. Понятно, что жениться на мне выгодно, а уж о жене, которая из дома и нос высунуть не сможет, не утонув при этом, можно только мечтать. Ну, так и пусть мечтают, а мне на берег пора к Кузьме. Да и возвращаться к отцу с Акулиной надобно, свадьба совсем скоро. Я уже нагостилась, напутешествовалась, тишины, покоя хочу, спалить чего-нибудь, ветром развеять или потоп устроить, в конце концов. Я уже и учиться согласна и на эксперименты с Сидом и Йориком с удовольствием подпишусь, только бы слинять из царства морского поскорее.
Тут и Владыка морской нарисовался, явился, значит, не запылился, но ко мне не подходит, за Марьяной прячется. Я же не гордая сама подойду, эта мысль, видимо, до прадеда дошла, он ее в моем взгляде прочитал и, вздохнув, направился в мою сторону:
— Радушка, ты не передумала? — поинтересовался Морей, скосив глаза на супругу свою грозную.
Я уже к прабабушке своей привыкла, ну покричит она на Владыку, ну посуду поколотит, раковины опять же побьет, но ведь успокоится, наверное, когда-нибудь. Так что зря он ее боится, не будет же она при всех его бить, авторитет супругу, любимому портить.
Права я оказалась, но и Морей не промах, как только Марьяна, узнав, что прадед меня на берег отпускает, рот открыла, мы с ним и сбежали. Что время зря тратить, нервы свои портить? А вернется Владыка обратно, гнев с его жены сойдет уже, отходчивая она. Жаль, я с Вадимом не попрощалась, хороший он парень, как друг, конечно.
Поверхности мы с Мореем достигли быстро, и я, наконец, вдохнула воздух полной грудью. Прадед меня в воду с рук отпустил, попрощался, расцеловав меня трижды, да воздушный купол ставить над собой научил, напоследок. Вот же Владыка! А показать мне сразу, пока я у него в замке томилась, не судьба была?
— Ну, не сердись, Рада, не со зла я, Марьяна тобой занята была, скандалов не закатывала, я немного отдохнул, на родную правнучку полюбовался, — прищурил свои хитрые глазки Морей.
— Да ладно, что уж там, родные люд… нелюди, — не стала я на него злиться.
— Вот и чудесно, а ты как соскучишься, так к нам в гости приплывай, теперь и сама сможешь, — улыбнулся мне родственник и скрылся в пучине морской, только трезубец его я и видела.
Проводив Владыку взглядом, я к берегу поплыла, где мой Кузьма возвышался, окруженный сиренами, распевающими свои чудные песни, а мой змей-горыныч аж все три пары глаз закатил от удовольствия и хвостом в такт постукивал.
Не сразу заметила, что он не в одиночестве наслаждается хоровым пением, рядом с ним на песочке еще и мой кощей сидит, и глаз с сирен не сводит. Даже не знаю, что мне сильнее захотелось, то ли певиц с погорелого театра в родную стихию отправить с попутным ветром, то ли Константину волосы на голове проредить. Решила все же с девушек начать, а потом и за кощея приняться, все равно он не сразу очнется. На меня магия сирен не действует, а остальных она так завораживает, что долго еще в себя приходят. А вот нечего было на этих вертихвосток пялиться, сам виноват!
Опутала всех девиц разом своей сетью фирменной и воздушным потоком подальше от берега отправила, а сверху, чтобы не сразу всплыли, волной накрыла, а нечего чужих парней очаровывать! Села отдышаться на берег, силы-то со злостью много выплеснула. Ну, водную магию пополнить труда не составило, вот оно море-океан, только руку протяни, я и протянула, да опять не рассчитала, ручейки силы под ставшей почти прозрачной кожей так и побежали синими потоками.
— Морская моя кощеечка, — обняли меня вдруг со спины.
— Твои девицы вон в отдалении барахтаются, — указала я на уже всплывших сирен, только сетью крепко спутанных, — могу вернуть, а я своя собственная, нам с Кузьмой домой пора, а то на свадьбу опоздаем.
— Рада, да я за тобой пришел, а меня в море-океан не пустил какой-то дельфин, сказав на берегу тебя ждать, ты к вечеру сама вернешься. А эти девицы морские потом уже приплыли, а дальше я и не помню, очнулся, а ты уже тут, рядом сидишь.
— Не надо было на них смотреть!
Да я и не смотрел, почти, — не стал слишком упираться наглющий кощей, — не злись, моя радость, — склонился ко мне парень и прошептал в самое ушко. — А я слова волшебные узнал.
Мурашки от его низкого голоса с легкой хрипотцой побежали по телу и злость куда-то исчезла. Я по инерции хотела возмутиться, но повернув голову, утонула в зеленых глазищах. Сказать мне ничего не дали, запечатав мой рот поцелуем. Я все же попробовала еще подергаться слегка, да меня только крепче к себе прижали и знанием волшебных слов добили:
— Я тебя люблю, ненаглядная моя, красавица синеокая, — голос парня завораживал, — будь мой женой, Рада.
Ну и как тут отказаться? Вот и я не смогла…
Кузьма еще от пения сирен не отошел, прибывая в стойкой эйфории, а мы с Константином, взявшись за руки, бродили по берегу, ждали, когда наше транспортное средство в себя придет. Девушек я отпустила и они, взмахнув на прощанье хвостами, исчезли в пучине морской и больше на поверхности вод их испуганные лица не возникали.
Мы целовались до звездочек в глазах, и никто нам не мешал, пока над водой чья-то дельфинья морда не показалась, а потом и сам Вадим на берег вышел.
— На свадьбу позовете? — поинтересовался мой друг морской.
— Позовем, — вздохнул Константин, нехотя оторвавшись от меня.
— Ну, не буду мешать, — улыбнулся Вадим и, пожав руку кощею, повернул в сторону моря.
— А чего приходил-то? — поинтересовалась я, слегка отдышавшись после поцелуя, затянувшегося так надолго, что, наверное, я бы задохнулась, если бы дельфиныч нас не прервал.
— Так Морей просил проверить, все ли у тебя в порядке. Так и передам, чтобы на свадьбу подарок готовил, — ответил друг, поцеловав мне руку и заглянув в мои счастливые глаза, а затем обернулся дельфином и, сделав головокружительное сальто в воздухе, нырнул в набежавшую волну.
— А ты не слишком ли с ним сблизилась? — подозрительно посмотрел на меня ревнивец зеленоглазый.
— Я ему дружить предложила, он согласился, а ты это о чем?
— Да так, я поинтересовался только, — сбавил тон Константин.
— Будешь так себя вести, я тебе своих волшебных слов в ответ не скажу! — улыбнулась я, как можно загадочнее.
— Ты их тоже знаешь? — сделал удивленные глаза кощей.
— Я-то их давно знаю, — сделала я вид, что обиделась.
— Да я как тебя увидел, они мне сразу в ум пришли, но я думал ты, и так догадываешься.
— Я тебя люблю, — шепнула ему быстро в ухо.
— Я не расслышал, что ты сказала? — довольно хмыкнул Константин.
Я только улыбнулась в ответ.
— Ну, Рада, повтори, хочу еще раз услышать, вдруг мне показалось, — кощей умоляюще на меня глянул.
— Я тебя люблю, — сказала я громко и меня тут же подхватили на руки, нежно поцеловав, впрочем, нежность как-то быстро закончилась, а ее место страсть заняла.
Только мы напрасно думали, что мешать нам больше некому, три наглые морды очнувшегося змея-горыныча решили иначе, и с умилением во взглядах предстали пред нами. Хвост Кузьмы обвил нас с кощеем в кольцо, и мы оказались в плену летучего ящера, прижатые друг к другу. Мужчины, пока меня не было, оказывается, спелись, и теперь мой личный змей-горыныч смотрел преданными глазами не только на меня, но и на Костю, всем своим видом выражая радость и одобрение. Улыбнулась я обоим и поцеловала в нос ближайшую морду Кузьмы, а потом опомнилась и еще два раза поцелуй повторила, чтобы головы между собой не передрались, а то и нам с любимым перепасть могло по случаю.
— Ой, нам же торопиться надо, — вспомнила я, — свадьба через два дня, а я без платья, туфель и… — ну не обязательно всем знать, чего у меня там еще не хватало, чтобы чувствовать себя полностью одетой.
Кузьма подставил нам своё крыло, и вскоре мы с Константином оказались у него на спине, а еще через мгновение парили высоко в облаках. Я откинулась на грудь своего мужчины и чувствовала себя счастливой, а кощей пользовался ситуацией и мне в ушко шептал слова волшебные, оказывается, он их много знал. Мне было так хорошо, что я чуть мимо моей бабушки-яги не пролетела. Вспомнила о ней, только когда нечаянно вниз глянула, а там по полю к ближайшему темному лесочку избушка на курьих ножках улепетывала, только пятки со шпорами и сверкали, видимо, она издалека нас заприметила. Пришлось скомандовать Кузьме, идти на снижение, а догнать перепуганное древнее строение нам труда не составило, прямо перед избушкой и приземлились, дорогу загородив.
— Никого нет дома, — донеслось из-за закрытой наглухо двери.