— Что-то не так? — с беспокойством спросила я у вампира, — я не справилась с заданием?
— Можно и так сказать, — тяжело вздохнул преподаватель.
Я расстроилась и села рядом с ним. Так мы просидели молча еще минут пять, пока в комнату не зашел очередной учитель. Это был светловолосый, молодой мужчина приятной, но ничем не примечательной наружности, только мне, почему-то показалось, что он слегка светится изнутри.
— Что с тобой Йорик? Ты нашел нашу ученицу неспособной к некромантии и расстроился?
— Сиб, она ее оживила, — пожаловался вампир моему очередному преподавателю на меня.
— Вы меня сами просили и учили! — возмутилась я.
— Действительно, чему ты так удивляешься?
— Рада, оживила мертвую муху, понимаешь, не подняла ее, превратив в зомби, а оживила! Она теперь живая, живее даже, чем была!
— Бедный Йорик! У тебя появилась нестандартная некромантка, — засмеялся Сиб и присел к вампиру.
— Нет, не только у меня, — хмыкнул вампир, — но и у тебя тоже!
Светлый маг посмотрел на меня и с надеждой произнес:
— Но, может быть, со светлой магией дело обстоит лучше?
— Ну не буду вам мешать, — Йорик быстро поднялся и вышел из библиотеки.
— У меня что и перерыва между занятиями не будет? — поинтересовалась я у преподавателя, — я только что такой стресс пережила и даже глотка кофе не заслужила?
— Стресс — это когда ты муху оживила?
— Какая муха, меня тут чуть мышь не съела! — возмутилась я.
— Тебе не кажется, что для маленькой мышки ты немного великовата?
— Не знаю, мышь большая была, — и я развела в сторону руки, показывая размеры зверька.
— Да, поистине у страха глаза велики, — усмехнулся учитель, — я не буду тебя сегодня долго мучить, посмотрим на твою светлую магию, определим стихии, а потом медитация, так что отдохнешь.
— Йорик тоже про медитацию говорил, а сам мне мышь подложил, надеюсь, у вас с собой ни лягушек, ни тараканов нет?
— Можешь быть абсолютно спокойна на мой счет, кроме сферы для определения стихийной магии, я с собой ничего не принес.
— Это радует, — успокоилась я, — и еще, я хотела вас просить с Акулиной тоже заниматься, а то она у меня недоучкой так и останется.
— Хорошо, клади руки на сферу, а я позову твою ведьмочку.
Пока Сиб ходил за моей горничной, я рассматривала сферу. Обычное стекло, пустое внутри, что там оно может определять? Но раз преподаватель сказал, значит, работает, я протянула к шарику обе руки и… ничего. То ли определитель магии бракованный, то ли я что-то не так делаю. Скорее всего, надо направить свои магические потоки в эту стекляшку. Я закрыла глаза и сосредоточилась на процессе.
Очнулась я от окрика учителя.
— Рада, ты что творишь?
Я открыла глаза и ответила:
— Стихии определяю — вы же сами сказали.
— Я сказал, только положить руки на сферу.
— Но я ничего особенного не делала, по логике надо направить туда магические потоки, я их и направила.
— По логике надо было отделить потоки темной и светлой магии!
— Не получится, темный поток с золотым переплелись вместе, они не отделяются, я уже пробовала, когда его на муху направляла!
— Теперь понятно, почему насекомое ожило, — задумчиво произнес Сиб, — вот только, что теперь делать со сферой, ума не приложу, она не предназначена для определения темной магии, а со смешанной, жизни и смерти, еще никто не сталкивался.
— Ну, подумаешь, смешались. Жизнь и смерь всегда рядом ходят, — выдала я прописную истину.
— Ну да, рядом, но не вместе, — не согласились со мной, — придется скорректировать обучение, заниматься с тобой мы будем вдвоем.
Я вздохнула, а что тут скажешь? Учиться все равно придется, а то, что эти двое на мне еще отыграются, сомневаться не приходилось. Вон как глазки у преподавателя заблестели, феномен откопали, теперь опыты надо мной ставить будут, и к бабке не ходи, особенно, к той, что баба-яга.
— А Акулина как же? — спросила я, не увидев девушки, за которой ходил Сиб.
— Обычная светлая ведьма со средним даром, там и определять нечего. Задание я ей дал, на следующем занятии посмотрю, как она его усвоила.
— Я тоже пойду?
— Нет, раз с определением не получилось сегодня, попробуем в следующий раз с новой сферой и в моем присутствии. А сейчас у тебя медитация.
И мне рассказали правила, по которым происходит этот процесс, и все мои надежды на отдых рухнули.
Мне пришлось медитировать в течении часа, за который я научилась чувствовать основные потоки магии и призывать нужный мне на данный момент, но темный и золотой так и остались неразделимы. Самым приятным за весь день было, когда в библиотеку ворвалась Акулина и позвала нас с Сибом ужинать.
Стол в гостиной поменяли и теперь за ним легко уместились все тринадцать моих учителей, из которых я успела познакомиться с тремя, и еще одна мне только представилась, надеюсь, очередь до нее сегодня не дойдет. Скелеты едва успевали метать блюда на стол, еда с тарелок исчезала просто на глазах. Отца не было, как и аппетита, поэтому немного посидев с преподавателями, я встала и покинула гостиную, сдается мне, что моего ухода никто не заметил.
И о чем только Елисей думал? Я не могу разорваться между преподавателями, или он решил за две недели наверстать упущенное за все годы своего отсутствия в моей жизни? Пока я раздумывала, меня догнала Акулина и предложила прогуляться в саду около терема.
— Да я только за, но дверь меня не выпустит, — вздохнула я.
— Так Елисей еще перед уходом снял охранное заклинание, как только ты ему пообещала учиться и на бал с ним пойти, а до этого не сбегать.
— Надо же, сама себя подставила, — огорчилась я, — а слово придется держать.
— Придется, вы же княжеского рода, — подтвердила ведьмочка.
— Княжеского, не княжеского, никакой разницы, — махнула я рукой, — и, пожалуйста, давай на «ты», а то я себя какой-то важной дамой ощущаю.
— Не положено горничной, хозяйке тыкать, — не согласилась Акулина.
— Ну, какая я хозяйка, кощей в родителя поиграет и замуж отдаст, если не сбегу.
— Так вы же обещали, — укоризненно покачала головой ведьмочка.
— Так это только до бала, — улыбнулась я, — впрочем, есть еще второй вариант, твое платье, вернее, ты в зеленом платье вполне можешь покорить Елисея, и он от меня отстанет.
— Даже если ваши, княжна, фантазии вдруг сбудутся, не стоит надеяться, что ваш отец откажется от вас, как от дочери, по мне, так он уже к вам привязался.
— Угу, привязался, решил насмерть заучить.
— Для вашей же пользы, — не согласилась Акулина.
— Необразованную невесту труднее замуж спихнуть, так что больше для пользы кощея, — парировала я.
Доспорить мы не успели, как и дойти до двери, услышав за ней голоса, я схватила Акулину за руку, и мы спрятались за лестницу.
В терем вошли мой отец и незнакомый мужчина, судя по комплекции тоже из рода кощеев, а судя по одежде, не последний человек в этом мире. Вот я на них не могу, надо же так одеваться, как будто из исторического фильма костюмы содрали. Камзолы расшитые, сапожки сафьяновые, штаны в них бархатные заправлены, — карикатура, да и только, а им нравится, еще на мои кеды косо смотрят, перевела я взгляд на свои ноги. Переодеться-то я и не успела, опять Елисей недоволен будет, кучу одежды накупил, а тут еще гости пожаловали. Придется игры в шпионов отложить, не будем папеньку расстраивать. Я потихоньку вышла из-под лестницы, оставив там Акулину наблюдать, и направилась в свою комнату, пока мужчины были заняты разговором. Из развешенных заботливой ведьмочкой в шкаф нарядов я выбрала обычное серое платье с белым кружевным воротничком и манжетами, а кеды решила оставить. Женская одежда тут была верхом неудобства и все мои платья были длинной в пол, одно хорошо, обувь они скрывали полностью, а вот перспективу наступить на длинный подол — никто не отменял, придется быть осторожней, я к таким нарядам не привыкла, надеюсь, и носить их придется недолго. Пока я пыталась справиться с пуговками, пришитыми в изобилии сзади, ругая местных кутюрье на чем свет стоит, на мою талию легли чьи-то руки.
— Я помогу? — спросил меня Константин и развернул лицом к себе.
— Как ты тут оказался? — поинтересовалась я, когда пришла в себя от неожиданности.
— За отцом решил проследить, — ответил парень, притянув меня к себе ближе.
— А твой отец сейчас с Елисеем беседует?
— Да, он захотел посмотреть на претендентку в мои невесты.
— А что тебя с собой не взял?
— Мне нельзя с тобой видеться до окончательной договоренности, у нас законы такие, — вздохнул Константин, — я так испугался, когда не застал тебя в твоем домике, я же просил подождать моего возвращения.
— А отец меня не спрашивал, когда я от него попыталась сбежать через форточку, он меня сразу сюда уволок.
— Так даже лучше, только бы мой решил, что ты для меня пара.
— Руки убери, — вспомнила я, что не совсем одета. — Подожди, и давно ты тут?
Константин загадочно улыбнулся и вместо того, чтобы отпустить меня, поцеловал. И почему я как ненормальная перестаю соображать в этот момент? И лишь когда поцелуй закончился от того, что нам элементарно не хватило воздуха, я смогла постепенно вернуться в реальность.
— А кто тебе сказал, что я хочу быть твоей невестой? Ты меня не спрашивал, отец все за меня решает, мне это не нравится. Я взрослый, самостоятельный человек.
— Ты не человек, — не согласился со мной парень, — и разве ты не хочешь быть со мной? Твоя реакция на мои поцелуи говорит сама за себя.
— Не знаю, о чем это ты, — опустила я глаза. Да какая там реакция, я просто таю в его руках, но мне никто в своих чувствах не признавался, замуж не звал, вот ни за что не сознаюсь.
— Упрямая, маленькая вредина, — отозвался парень, разворачивая меня обратно и ловко застегивая пуговки на платье, — я бы с большим удовольствием их расстегивал, — мечтательно вздохнул Константин, и, справившись с последней, поцеловал меня в макушку, — но пока это нереально. Тебе лучше быть одетой, думаю, за тобой скоро пришлют. Постарайся, понравиться моему отцу.
— И не подумаю, — ответила я, вздернув подбородок, — если ты хочешь быть со мной, то просто будь, а мнение моего или твоего родителя тут не причем.
— Не усложняй, итак непростую ситуацию, — попросил меня парень, — мне пришлось долго уговаривать отца, ему, видишь ли, другую партию для меня предложили.
— Да, пожалуйста, можешь жениться, на ком тебе скажут, а мне одолжения делать не надо, если уж мне захочется замуж, то мужа я себе выберу сама! — обиделась я окончательно и, вырвавшись из объятий, выбежала из комнаты.
Навстречу мне по лестнице поднималась Акулина.
— Вас папенька зовут в столовую, — сказала ведьмочка, с подозрением глядя на меня.
— Что-то не так? — я осмотрела одежду, поправила складочки на платье и вопросительно посмотрела на девушку.
— Да губы у вас красные и опухшие, — усмехнулась Акулина, — и глаза блестят.
— Вот же засада, что так заметно?
— Умыться надо холодной водой, — предложила ведьмочка и потянула меня в ванну.
— Так лучше? — спросила я ее через некоторое время.
— Почти хорошо, — утвердительно кивнула Акулина, — что жених наведывался?
— Никакой он мне не жених, — не согласилась я.
— Ну да, не жених еще. Вас там на смотрины ждут, а им тут целоваться приспичило.
— Я им сейчас устрою смотрины, насмотрятся они у меня.
— Может, не надо? — засомневалась ведьмочка.
— Надо, Акулина, надо, — и я бодро зашагала в столовую.
Все по-прежнему сидели за столом, включая присоединившегося к ним отца Константина и Елисея.
— Рада, я хочу познакомить тебя с Велием, — представил отец своего гостя.
— Будь здрав, боярин, — поклонилась я гостю в пол и проследовала на свое место.
Кощей только недовольно сверкнул очами.
— Извините, Елисей, но занятий по этикету у нас еще не было, — быстро проговорила леди Медея, поджав губы.
— Ну, у нас еще вся ночь впереди, — подмигнула я вздрогнувшей женщине, — и с тобой позанимаемся, и с тобой, — тыкала я по очереди в преподавателей, не успевших донести до меня все светлое и доброе, что сами знали. А напоследок решила уж совсем добить, продемонстрировав свое великолепное знание иномирных языков, и добавила — Гыыыы.
— Рада, — решил одернуть меня папенька, но это зря он, меня уже понесло, не остановишь.
— Зато урок танцев у меня уже был, не хотите ли пригласить даму на танец? — поинтересовалась я у отца Кости и выдернула его за руку из-за стола. Музыки не было, но мне и не надо, было бы желание, а оно было — и раз, два, три, — проговорила я и уронила мужчину на пол, незаметно подставив подножку, — экий вы, неуклюжий, — посочувствовала я, помогая подняться кощею и отряхивая с него несуществующие пылинки.
— Акулина, — взвился папенька, — уведи ее, иначе я за себя не ручаюсь.
— Бить будете? — с надеждой спросила я.
— Стоило бы, — согласился как-то сразу Елисей, — да боюсь поздно уже.
— Действительно, поздно, — устало протянула я, — и не провожайте меня, сама уйду. Приятно было познакомиться, — кивнула я на прощание гостю и присела в глубоком подобии реверанса, подтянув юбку кверху и продемонстрировав свою эксклюзивную в здешних краях обувь и полосатые носочки.
Вбежав в комнату, я захлопнула за собой дверь и упала на кровать.
— Довольна собой? — спросили меня Константин, — устроила спектакль одного актера и радуешься? А то, что ты не только себе, но и мне жизнь сломала, тебя не волнует?
— Ничего я не ломала, это у вас тут дурацкие законы, вот и живите по ним, а я в свой мир вернусь, к маме.
— А она тебя ждет? А магия? Ты готова все бросить из-за обиды на своего отца?
— Причем тут отец, я от него все равно уйду, вот женю его на Акулине, родит она ему наследника, пусть его и воспитывает.
— Какой же ты еще ребенок, Рада. Я от тебя не откажусь, запомни, ты только моя.
— Думаю, твой отец иного мнения. Кажется, я ему не понравилась, — вздохнула я, а вот улыбаться мне почему-то расхотелось, да и настроение резко испортилось.
— Я просил тебя, — Константин посмотрел на меня осуждающе, открыв телепорт, ушел и даже не поцеловал на прощание.
Я могу его больше не увидеть, — мелькнула запоздалая мысль, отчего мне стало вдруг больно в груди и захотелось плакать. А кто мне мешает? — подумала я, и слезы градом покатились из моих глаз.
Не знаю, сколько я проревела в одиночестве, но мне все же помешали. Сначала Акулина, влетевшая в комнату и застывшая у моей кровати немым укором. Впрочем, немой она оставалась недолго.
— А я говорила, не надо! — произнесла ведьмочка и погладила по волосам, от чего реветь захотелось еще больше.
— Ну, говорила, — всхлипнула я еще громче.
Девушка постояла около меня и вздохнув вышла из комнаты. А я не поняла, что мне хотелось сейчас больше, то ли упиваться своим горем одной, то ли чтобы она осталась и пожалела меня, несмотря на то, что я сама во всем виновата. Дилемма решилась сама собой, потому что Акулина не только вернулась, но и привела с собой Елисея.
— Вот, — сказала ведьмочка, — плачет и не перестает, ваша дочь — вы и успокаивайте, а я пойду, а то мне самой реветь хочется.
— Я и с одной-то не знаю, что делать, а еще ты туда же.
— Я уже ухожу, — поспешно ответила девушка, и дверь за собой закрыла.
— Дочка, не плачь, не вышло с этим, я тебе другого жениха найду, — «успокоили» меня.
— А я не хочу другого, — подняла я зареванное лицо с подушки.
— Ну и где логика? Сама его отца против себя настроила, а теперь, оказывается, ты совсем не против кандидатуры Константина.
— Это женская логика, пока он не скажет, что меня любит, я за него замуж не пойду.
— По-моему, это и так очевидно, поступки — главное, зачем тебе пустые слова?
— Ты про уши слышал?
— Про какие уши? — уточнили у меня, с сомнением в моих умственных способностях.
— Про женские, все женщины хотят слышать слова признания. Мы это, ушами любим — всхлипнула я опять.
— Ну не знаю, слова — это только слова. А любят сердцем. — не согласился со мной кощей.