Чаза скрутили и крепко привязали к дереву. Ханлейт закатал рукав, осматривая рваную рану.
— Покусанный Хан тоже взбесится, — некстати ляпнул Лето.
— Скверна через кровь не передается! Ты чего взвился? Шило глубоко в задницу вошло? Чуть все не испортил, придурок!
По-настоящему расстроенным выглядел один Гервант, остальные разбойники вздохнули с облегчением. Все закончилось. Главарь присел перед одержимым на корточки и посмотрел в страшные черные глаза. Осталось ли в них хоть что-то человеческое? Да. В глубине зрачков Чазбора тлела искра сознания, с надеждой ожидая помощи и защиты. Он узнал Герванта.
— Ты еще здесь? Так получилось, брат. Прости.
Это прощание услышали немногие. У Лиандры по спине прошел холодок — разбойники будут вынуждены поступить очень жестоко. Гервант встал и начал собираться.
— Нам пора.
— Это как «пора»? Мы его здесь оставим?
Мензенлир так до конца и не понял, что навсегда теряет друга. Ему никто не ответил, на дварфа старались не смотреть.
— Я без Чаза никуда не пойду!
— Хорошо, с ним и останешься! Ремни найдем, деревьев полно, — грубо и зло ответил Гервант.
— Смирись, против одержимости нет лекарства, — Киндар попытался смягчить ответ главаря.
— Почему скверна выбрала не тебя, эльфийский недоносок?! Ты не лекарь, чтобы истину вещать! Он, может, еще поправится, а мы возьмем и свалим? Оставим человека с голоду помирать? Да вы что, озверели? Вот только попробуйте…
Дварф не договорил — Гервант закрыл ему рот ударом в челюсть. Мензенлир повалился на землю. Над ним стоял главарь, потирая кулак другой рукой — у дварфа были крепкие кости.
— Выбирай немедленно, я не шучу. Остаешься?
— Нет.
Мензенлир поднялся и замолчал, усвоив урок, изложенный самым доступным для него способом. Разбойники покидали привал, мечтая поскорее все забыть. Кое-кому это удалось с легкостью, но были и те, кто запомнил раннее утро в Одренском лесу на всю жизнь. Лиандра обернулась, словно ее окликнули. Не обращая внимания на недоуменные взгляды, девушка спрыгнула с коня и бегом вернулась к существу, которое сутки назад было человеком.
— Вспомни Северона, — на лице Чаза промелькнула последняя искра сознания и потухла в жутком блеске расширенных до предела зрачков.
Что мог знать одержимый о ее прошлом, если Чазбор не имел о нем ни малейшего представления? С тяжелым сердцем Лиандра вернулась к ожидавшим ее разбойникам и больше не оглядывалась.
Холодное солнце
На Морею опустилась зима. Холод сковал болота, лес замер в ожидании лютых метелей с обильными снегопадами. Пережидая непогоду, дичь попряталась, забилась подальше в норы. Отряд подгонял и Гервант, и северный ветер… Пешком и верхом, преодолевая бурелом и снежные наносы, страдая от голода и усталости, разбойники бежали на юг, спасаясь не от виселицы, а от жестокой погоды первого зимнего месяца. У коней тоже подвело бока — питательность сухой травы стремилась нулю, а запасы корма из селения мертвых главарь экономил.
С приходом настоящих морозов, дикие кабаны стали особенно пугливы: уходя на охоту с арбалетом, Гервант все чаще возвращался с пустыми руками. Неожиданно, основным кормильцем отряда стал Киндар — терпеливый, легкий и неизменно меткий, эльф приносил к ужину белок, куропаток, а в особо удачный день — тушку зайца. Дичь варили в котелке, добавляя в воду горсть чечевицы или твердые, как бусины, ягоды клюквы, выкопанные из-под снега.
Лиандра больше не ночевала с Лето под одним одеялом — ей достался в наследство спальник Чазбора, но разбойники так мерзли по ночам, что ложились вповалку и грелись друг об друга. Каждое утро девушки начиналось с урока фехтования. Ханлейт будил ее затемно и вел подальше в лес, чтобы не мешать остальным. Первыми противниками Лиандры стали деревья — на более мягких стволах сухостоя Хан заставлял ее отрабатывать до автоматизма незнакомые прежде удары, выворачивал кисти рук наружу и внутрь, добиваясь необходимой гибкости. После каждой такой тренировки Лиандра возвращалась к стоянке измотанная до предела, с дрожью в ногах и болью во всех мышцах, а ей предстоял еще дневной переход и вечерний поединок, ничуть не проще утреннего!
Как только топор дварфа звонко зацокает по мороженой древесине, обещая привал и отдых, Хан уже поджидал ее поодаль на вытоптанной в снегу площадке и начинал гонять по кругу, нападая и прячась за деревьями, отрабатывая реакцию и защиту. Но эти усилия не пропадали даром: с каждым днем меч Веселика в руке Лиандры становился легче, а стиль боя Ханлейта — понятнее. Иногда за поединком наблюдал Гервант:
— Красиво пляшете. Но представь, сестричка, на месте эльфа мужлана, вроде меня — что будешь делать?
— Есть разница? — удивлялась Лиандра.
По ее мнению, лучше Хана бойца и быть не могло. Если уж с эльфом она дерется в полную силу, то все остальные воины на свете сдадутся вовсе без боя.
— Ханлейт, Гервант — хороший мечник? — спросила Лиандра своего учителя.
— Посредственный.
— Значит, его победить не составит труда?
— Ошибаешься, Гервант хитер и очень силен.
— Сильнее тебя?
— Да, Гервант сильнее меня, — неожиданно признался Хан, — но в бою со мной это роли не сыграет, а вот тебе стоит попробовать. Я поговорю с ним, когда решу, что ты готова. Для тебя этот опыт будет неприятен, но он необходим, Лиандра.
Однажды утром ее разбудил не Хан, а Гервант и кивком головы пригласил следовать за ним.
— Вот вы все тащитесь, глядя лошадям на уши, стонете и не замечаете, насколько мы на юг продвинулись! Обрати внимание на слой снега — едва больше, чем по щиколотку. Если бы остались севернее, погрязли бы в сугробах с головой. И лес реже стал, не такой буреломный, как в пойме Одрена. Еще несколько дней — и выйдем на открытое место, — буднично сообщил Гервант.
На лесной поляне, подпирая спиной дерево, ждал Ханлейт. Вокруг лежал нетронутый снег, кое-где проткнутый бурыми стеблями прошлогодней травы.
— Отнесись к поединку серьезно — это твой первый настоящий бой. Нелюдь тебя не пожалеет! — предупредил Хан.
Меч Герванта был короче и шире ее клинка, а сам главарь оказался медлительным и неповоротливым бойцом. Его техника не отличалась разнообразием. Фантазией Гервант тоже не мог похвастаться — бой с ним был настолько скучным, что девушке то и дело хотелось зевнуть. Тем непонятнее было беспокойство в глазах Ханлейта, наблюдавшего со стороны.
— Не подпускай его близко, будь внимательнее.
Она и не подпускала. Атаки Герванта отличались одинаковой по амплитуде, размеренной силой и предсказуемо приходились на корпус. Поставить защиту Лиандре не составляло труда, ей казалось, что она отразит такие удары даже с закрытыми глазами.
— Заставь его поднимать руки выше, пусть устанет! Используй преимущество в своем росте и длине меча! — советовал Ханлейт.
— Слушай, эльф, я начинаю догадываться, на чьей ты стороне, — хмыкнул Гервант и продолжал поединок в том же духе.
Лиандре надоело топтаться на месте. Она начала активно атаковать, и тут поняла, что напрасно считала Герванта неумелым бойцом: ее клинок встречал защиту, крепкую, как скала. Бить нелюдя в ноги было и вовсе бессмысленно — Лиандра их не доставала, зато руки королевского лучника отличались непропорциональной длиной и огромной силой. Гервант обманул ее с самого начала, поставив бой по своим правилам!
Несколько раз Лиандра была хороша — нелюдь отступал под ее стремительным натиском, едва успевая поворачиваться и блокировать. Но и Гервант изменил тактику: он упрямо шел на сближение. Здесь Лиандре пригодились приемы Ханлейта с поворотами клинка. Девушка не могла соперничать с противником в силе, зато победила в ловкости: неожиданно выкрутила Герванту кисть и обезоружила. Меч главаря утонул в снегу, а Лиандра, вместо того, чтобы приставить свой клинок к груди Герванта, отошла в сторону. Поднимая меч, нелюдь криво усмехнулся. Ханлейт больше ничего не советовал.
Темп боя был прежним, но Лиандра начала понимать, что рука Герванта осталась твердой, а ее — устала. Меч главаря все чаще оказывался сверху, прогибая ее защиту, опуская клинок к земле.
— Уходи от него! Ногами! Вправо, влево, куда сможешь!
Совет Хана не запоздал, просто у Лиандры закончились силы. Отведя ее клинок от линии защиты корпуса, Гервант ударил девушку кулаком в плечо. Она пошатнулась и от неожиданности сделала шаг назад, забыв поднять руку с оружием. Следующий удар Герванта пришелся в переносицу. У Лиандры в глазах вспыхнул искрами заснеженный лес. Она выронила меч и закрыла руками лицо.
— Девчонка! — насмешливо проронил Гервант, прохрустев шагами прочь.
— Крови хочешь наглотаться? Опусти голову, — рука Хана легла на шею, заставляя наклониться, — ниже. Больше, чем есть, не вытечет.
— Он мне нос сломал!
— Не сломал. Видела нож на поясе Герванта? Тот самый, который ты бросала в него в морейском трактире? Он бы оказался в твоем плече, вздумай нелюдь тебя убить. Я предупреждал, что будет непросто!
— Ты не говорил, что он поступит нечестно!
— Разве? Для победы все средства хороши, Лиа — усвой этот урок раз и навсегда. Сегодня ты проиграла дважды. Удалось разоружить противника? Прекращай поединок немедленно! Я не говорю, что надо было отрубить Герванту голову, но забрать его клинок ты должна была попытаться! Это первое, а второе — ты бросила оружие из-за пустяковой травмы!
Ханлейт набрал в горсть снега и приложил к месту удара. Другой рукой он поддерживал Лиандру, прижимая к себе. Участие Хана смущало и волновало, его прикосновения были приятны, но она стыдилась своего проигрыша и не смела поднять глаза.
— Ты убивала раньше? — неожиданно спросил он.
— Я ничего не помню…
— Посмотри на меня. Не пострадает твоя красота, не беспокойся ты так.
— Я совсем ни на что не гожусь?
Долгое молчание Хана девушка приняла за подтверждение своей правоты.
— Я даже боюсь поставить себя на твое место. Не знать свои возможности, смутно представлять желания… Ты словно родилась сразу такой, какой себя видишь в зеркале, минуя несколько десятилетий взросления. Но ты вызываешь уважение, Лиандра, ты удивила даже Герванта, а это, поверь, непросто.
— Наверное, теперь он будет меня презирать.
— В его глазах ты прошла путь от мимолетного развлечения до полноправного противника в поединке, и тебе мало?
— А что думаешь ты? У меня не получилось победить.
— Я этого и не ждал. Знаешь, почему? У тебя есть все, чтобы одержать верх: скорость, навыки, и даже силы тебе хватает, но нет самого главного — понимания, зачем вступаешь в бой. Борьба без цели обречена на поражение. А мое отношение важно?
Наконец, Лиандра взглянула в лицо Ханлейта и заметила, что эльф взволнован. В глубине его зеленых глаз плескалась тревога и нетерпеливое ожидание.
— Да, очень. На постоялом дворе в Морее ты протянул мне свой меч, а не чужой. Я тогда не оценила, я вообще плохо соображала, но это был знак доверия. С тех пор я его стараюсь оправдать. Не знаю, получается ли…
— Я доверяю тебе с тех пор, как ты заговорила. Это — единственная причина, по которой ты меня терпишь? Я хотел сказать, как наставника…
Лиандра отрицательно покачала головой. Ее чувства к эльфу не поддавались точному определению: Ханлейт и нравился, и отталкивал. Девушка не решалась сделать шаг навстречу, опасаясь холодного отпора и брезгливого презрения, на которые Хан был так щедр в первые дни их знакомства.
— Так почему еще?
— Я тебя боюсь.
Это была неправда — Хан ее больше не пугал. Лиандра хотела бы стать ближе, но не знала, с какой стороны подойти. Ханлейт помрачнел и замкнулся.
— Ты сама себя боишься. Воспоминания — вот ключ к твоей будущей жизни, даже если они выглядят чуждыми и странными. А еще — имя сестры Герванта тебе не подходит!
— Как же ты будешь меня называть?! — удивилась Лиандра.
К новому имени она успела привыкнуть.
— А никак.
Хан пошел к стоянке, оставив неприятное чувство разочарования и досады.
* * *Удар Герванта не повредил кожу, кровотечение тоже прекратилось, но нос выглядел припухшим. Сколько Лиандра не отворачивалась от Лето, он все равно заметил неладное.
— Кто тебе разбил лицо? — подозрительно спросил аквилеец.
— Никто, я случайно наткнулась на дерево.
— Не трави байки про деревья! Меня били в рожу десятки раз, но исключительно специально. Кому ты дорогу перейти умудрилась? Хану?
— Нет.
— Ты вообще не хочешь со мной разговаривать! По утрам с эльфом трешься, на привалах у костра сидишь, как прибитая! Я устал догадываться, что у тебя на уме. Скажи словами!
Лиандра молчала и злилась. Они с Лето так и не обсудили свои планы: этому помешала трагедия, произошедшая с Чазом и трудности зимнего похода, но основная причина была в том, что девушка не знала, что аквилейцу ответить.
Гервант, предугадывающий погоду шестым чувством, распорядился остановиться на ночь пораньше:
— Метель будет. Эх, ели здесь не растут, заслон поставить — и то не из чего. Готовьтесь, ночка предстоит та еще.
Разбойники расчистили площадку для привала, заготовили хворост и сели ужинать. Выдался теплый для зимы, сумрачный вечер. Небо нависло особенно низко, а лес настороженно притих.
— Избегаешь меня, да? — шептал Лето, толкая Лиандру локтем, — чем твое поведение объяснить? Я тебе разонравился? Подобрала и бросила?
От толчка под руку она расплескала ложку с похлебкой и ответила аквилейцу сердитым взглядом.
— Хватит бубнить, Лето, — сказал Гервант, — у меня к твоей девушке вопрос будет. Сколько загубленных душ у тебя на счету, сестричка? Не считая той, что рядом бормочет, но я не про любовь спрашиваю. Потому, как вокруг тебя убийцы сидят! Глянь на Златовласку: прелесть, а не эльф, не правда ли? Но невинный вид обманчив — Киндар убивает не моргнув голубым глазом, хладнокровно, как я не могу, и не только птичек. А ты, дорогуша, и мухи не обидишь, как бы красиво мечом не махала! Можешь не отвечать, но на будущее задумайся: если не сама кровь проливаешь — готовься свою на вкус попробовать.
Ханлейт говорил о том же, но другими словами… Наверное, чтобы пролить чужую кровь, нужен серьезный повод, а между жестокостью и необходимостью есть тонкая грань. Лиандра ранила одержимую, а Герванта — не смогла. «Я не получаю удовольствие от насилия», — сказал однажды Ханлейт, но кто сочтет его безобидным? «Я обучена технике архонтов. Неужели, я — тоже убийца?» — задумалась девушка.
— Лиа, ты где? Пойдем, поговорим!
Лето настойчиво тащил ее за руку. Не желая стать всеобщим посмешищем, Лиандра встала.
— Далеко не уходите, заблудитесь, — предупредил Гервант.
Аквилеец остановился, когда стоянка скрылась за деревьями. Пристально посмотрев Лиандре в глаза, он обнаружил в них спокойное ожидание. Ни смущения, ни нежности. Обычно на внимание Лето девушки отвечали более пылко!
— Не надо меня бить, Лиа, ладно? — начал парень, подходя вплотную, — ты же не такая злючка, как кажешься! Будь со мной добрее, когда мы одни.
Обняв Лиандру за талию, Лето осторожно приблизил лицо. Отчаявшись получить ответ словами, он выбрал проверенный способ — предложил себя.
«Да он же хочет меня поцеловать!» — в смятении подумала Лиандра, — «многие находят это приятным. Наверное, я тоже… Раньше, до того, как…» Едва чужие губы коснулись ее губ, все мысли оборвались. Прикоснувшись мягко и нерешительно, Лето не встретил сопротивления и осмелел. Заключив девушку в объятия, он насладился чувственным поцелуем, удивляясь и радуясь ее страстному ответу: руки Лиандры взлетели вверх, но не для пощечины, а чтобы обвить его шею. А она отдавалась рукам и губам Лето, ласково зарываясь пальцами в густые завитки волос на его затылке. Аквилеец был таким же теплым и щедрым, как солнце его родины. Холодные сумерки зимнего вечера испугались и отступили, растаяли в цветных пятнах под плотно сомкнутыми ресницами…