Я вздохнул, только когда мы вышли в зону проживания гномов. Бородачи, видя, что я мирно шагаю рядом с непонятным чудовищем, переставали нами интересоваться, удостаивая только беглым взглядом. Орк сразу погрустнел.
– Ну вот, сегодня вечером представлю вас правлению, и официальная часть знакомства будет закончена, – начал я, когда мы отошли далеко от селения и пристроились на свежесрубленные, но не отвезенные еще деревья.
– Уже придумал, чем мы будем заниматься? – полувопросительно, полуутвердительно сказал орк.
– Да, – кивнул я.
– Переводи мне сразу, – возмутился Рон.
Пришлось все фразы повторять на двух языках.
– Ур’такал возглавит службу разведки, – продолжил я, – а Загиял займется больными.
– Я не ищейка. Я не лекарь, – возмущенные голоса обоих телохранителей слились в один.
– Орк одним своим видом будет развязывать языки людям, – я не моргнул и глазом на их возгласы, – а шаман владеет непонятными мне возможностями, и я никогда не поверю, что их можно применять только для того, чтобы калечить. Если он манипулирует чем-то связанным со своей аурой, то уж в повреждениях чужой ауры точно разберется.
Орк открыл рот, чтобы что-то сказать.
– Ур’такал, – отмел я его возражения жестом, – я начну с вами вместе, что смогу – подскажу. Никто не заставляет вас выдать мне прямо сейчас кучу идей и решений. Походи для начала, приглядись к жителям – что делают, чем занимаются. Чем чаще будешь попадаться им на глаза, тем лучше, быстрее привыкнут и перестанут обращать внимание. Для всех ты будешь просто тупой телохранитель с горой мышц.
Орк замолчал, и я перевел взгляд на притихшего шамана.
– Загиял, ты ведь знаешь травы, я помню, ты рассказывал, как лечил себя, да плюс твои необычные способности. Я просто уверен, что лучше мне никого не найти. Я знаю вас несколько недель, но сразу понял, что вы только зря прожигаете свою жизнь в клетках. Такие достойные воины вправе рассчитывать на большее. Неужели вы не хотите заработать денег и вернуться в свои селения во главе вооруженного войска? Те, кто будет со мной, никогда не пожалеют об этом.
– Говорит, прямо заслушаешься, – хмыкнул орк. – А, Загиял?
– Медом льются слова, – поддакнул задумавшийся шаман.
– Сразу скажу, заставлять работать я никого не буду, – пожал я плечами. – Зачем мне те, кто не может принять самостоятельного решения? Подумайте, в конце концов, вы всегда можете устроиться наемниками. Сами видели, как я пашу, потому и с тех, кому плачу, я спрашиваю еще строже.
– Макс, да мы не против, – пошел шаман на попятный, – мне просто странно даже подумать, что можно лечить, когда привык только убивать.
– А ты что скажешь, Ур’такал? – повернулся я к орку.
– Если Рон до сих пор с тобой, то и я с вами, – пожал тот плечами. – Загиял правильно сказал: мы умеем только убивать.
– Не волнуйтесь, – зло ощерился я, – убивать придется, и много. Раз все согласны, давайте мы введем вас в курс дела. Задача номер один – разобраться с актами саботажа в колхозе. Рон, расскажи, что знаешь про саботаж, – обратился я к нубийцу и стал переводить его слова.
Дальше в обсуждение я старался не вмешиваться, выполняя только роль переводчика. Когда обсуждение закончилось, я рассказал, чем нужно будет заняться шаману.
– Обязательна постройка трех-четырех бараков, стоящих изолированно как друг от друга, так и от поселения, – стал я вспоминать организацию больниц. – Людей и гномов с одинаковыми признаками болезни помещать только в какое-то одно помещение. Чтобы не было такого, что того, кто кашляет, поместили с тем, кто сломал ногу. Также следить, чтобы не было симулянтов и тех, кто хочет дармовой еды.
Воины внимательно слушали меня, не перебивая. Видя их внимание, я продолжал:
– Самое главное – подобрать работников в больницу и разработать методы, кого из больных как и чем лечить. С подбором персонала я тебе помогу, есть у меня на примете одна вредная бабка, – я заржал, представляя, как старейшины уговаривают знахарку поработать в больнице заместителем главного врача.
– Не к добру этот смех, – скривился Рон и обратился к шаману: – Точно говорю, подлянку тебе готовит, я его знаю.
Мое счастье, что переводил все я, а то бы шаман заподозрил подвох.
Чтобы они окончательно поняли, что я работаю тут не один, а под прикрытием, пришлось немного углубиться в прошлое и рассказать о взаимоотношениях с обоими герцогами и королем гномов.
– В общем, оказался ты объектом атаки сразу с трех направлений, – подытожил мой рассказ шаман. – Но так даже интересней, люблю сложности.
– Тогда, пожалуй, начнем, – я встал с бревна, – пойдемте, представлю вас Совету старейшин для утверждения в новых должностях.
Собрание закончилось быстро, все единогласно проголосовали за обоих кандидатов. Количество саботажей и заболевших неуклонно росло – новая местность, еда и вода отрицательно воздействовали на непривычных к переменам крестьян, поэтому я выделил именно эти два направления в качестве первоочередных задач. Скотом и всем остальным можно было заняться позже.
– Мастер Тарак, я все сделал, – я поставил молот на свое место и положил готовый топор в общую кучу, – весь заказ с лесопильни.
– Займись подковами, – тут же раздался трубный голос с улицы. – Заказали сорок штук, срок – два дня.
– Они совсем сдурели? – возмутился я. – Я им что, механический молот, что ли?
– Это еще что такое? – поинтересовался гном, вваливаясь в кузню и закрывая своим огромным телом проход.
– Ну, как объяснить… – Я задумался. – Ты мельницу у нас видел?
– Конечно, – обиделся гном, – отлично придумали. Ветер есть – работает на ветре, ветра нет – работает на воде.
– Ну так вот, представь, что колесо вращает механизм, приводящий в движение большой молот, который будет бить по заготовке, – я подыскивал простые слова для объяснения.
– Так колесо же крутится медленно, зачем нам такой молот? – гном въехал в технологию мгновенно.
– Если на конце вала, который крутит колесо, сделать…
Тут мне пришлось выйти из кузни, взять острый металлический прут и, вычерчивая на земле схему, попробовать объяснить то, что я сам только пару раз видел. Словами это выразить я бы не смог, а вот нарисовать получилось легко. Кулачковый механизм, применявшийся в Средние века для поднятия молотов, мне показывал дед. Правда, он показывал разные виды механических молотов, от рычажного, применявшегося в древности, до пневматического, используемого сейчас. Рычажный молот был мне неинтересен, устройство парового я представлял себе смутно, к тому же он требовал нехилого знания технологии. Кулачковый молот и запомнился-то мне из-за своей простоты.
Я накидал по памяти рисунок и посмотрел на гнома. Тот старательно все запоминал, смешно шевеля при этом губами.
– Откуда узнал? – гном прищурился и посмотрел на меня.
– Да так, то там, то здесь, – пожал я плечами, возвращаясь в кузню.
Гном остался снаружи, что-то бормоча при этом.
Подковы я делал быстро, практически не задумываясь о выполняемых действиях, уж за столько месяцев работы в кузне и с такими объемами выпускаемой продукции я волей-неволей набил руку во всем, что делал. Правда, с Тараком в качестве нормоконтролера многое приходилось переделывать. Мастер придирчиво рассматривал каждую вещь, выходившую у меня из-под молота, и браковал ее, увидев даже мизерную щербинку.
Тренировки сразу с тремя лучшими воинами, которых мне приходилось видеть, прекрасная еда, долгий сон и работа в кузне возвращали мне нормальную форму. Исчезла кошмарная худоба, зажили раны, оставив, правда, после себя ужасного вида шрамы. Особенно удручали меня те, что были на спине. Соль, которой мне после плетей посыпали раны, не дала им нормально зажить, и когда я щупал пальцами спину, то вздрагивал, натыкаясь на неровные и наверняка некрасивые рубцы. А ведь в них у меня была вся спина.
«Скоро тело у меня станет таким же, как у Рона. – Я вздрагивал, когда думал об этом: тело Рона сплошь было покрыто мелкими и крупными росчерками шрамов, образовывавшими сложный узор. – За все нужно платить».
Со времени появления у нас орка и шамана прошел месяц, и сейчас вся долина была покрыта зеленым ковром трав. Люди были рады тому, что скоро можно будет начать посевные работы и что их зимние труды не пропали даром.
С каждым днем поселок все больше преображался, быстрота, с которой он рос, удивляла не только меня. Гномы и люди, рассказывая на совещаниях о происходящем, недоуменно при этом покачивали головами, словно и сами не верили тому, что происходит. Семей, проживающих в бараках, становилось все меньше, отдельные дома для них стоились такими темпами, что я теперь все чаще видел на лицах людей улыбки, а не угрюмую безнадегу.
Охота, рыбалка, разведение грибов, а также уже готовые запасы солений и копчений позволяли людям отлично питаться, а я еще и заставлял старост особенно пристально следить за этим. Люди, конечно, оставались людьми – были и лентяи, и бездари, и те, кто, кроме удовлетворения своих потребностей, ничем не интересовался, но все же большая масса из них старалась устроить свой быт.
Прислушавшись к жалобам старост на растущее число тех, кто отлынивал от работы и откровенно бездельничал, я волевым решением ввел трудодни. Сметчиками были назначены сами старосты, правда, я был уверен, что без злоупотреблений не обойдется, но этим можно было заняться позже. Главное, цель была достигнута, количество отлынивающих сократилось практически до нуля. Теперь уже собственные домочадцы, а не только старосты, были заинтересованы в том, чтобы родич работал, а не объедал свою семью.
Популярности мне это не прибавило, но мне было все равно, срок необходимой отчетности перед старейшинами гномов за потраченные деньги, а также необходимость пополнения моей быстро тающей казны заставляли меня существенно сокращать траты на покупку материалов у гномов.
Я увеличил поисковые партии рудознатцев, заставив их обследовать не только всю окрестность, но и горы, которые высились за нашими сопками. Рудознатцы же, кстати, во время своих экспедиций обнаружили большие стада животных, которых я обозвал яками, очень уж они похожи были на наших земных животных, разве что с четырьмя рогами вместо двух. Зато размеры и длинная шерсть сразу же навели меня на мысль о необходимости их приручения.
Ушедшая для ловли телят сотня людей, охраняемая дружинниками, до сих пор не вернулась, но пока я особо не переживал, так как Рон был с ними.
«Жаль, Ур’такал пока ничего не рассказывает про свои поиски саботажников, – я мысленно вздохнул. – Все время отвечает, что выдаст только готовую информацию. Хорошо, шаман вместе со знахаркой активно занялись строительством больницы, хоть это радует».
– Макс! – Голос Тарака вывел меня из задумчивости, и я, положив заготовку бороны в горн для второго нагрева, повернулся к нему.
– Да, мастер?
– Зеленомордый тебя ищет. – Гном махнул ручищей в сторону выхода и, забрав у меня инструменты, встал к горну.
Я удивленно пошел к выходу. Чтобы Тарак заменил меня за работой, да еще ради орка – наверное, скоро настанет конец света.
На улице меня действительно ждал Ур’такал. Едва увидев выражение его лица, а также воинственно сжатую в могучих лапах огромную дубину, я сразу же стащил с себя фартук и бросился к нему.
Орк быстрым шагом двинулся в сторону моего дома, я поспешил за ним.
– У нас проблемы, – проговорил он на ходу. – Выяснилось, что имеются не разрозненные акты саботажа, а целенаправленные действия нескольких групп людей и гномов, устраивающих неприятности, причем независимо друг от друга.
– В смысле? – я кинул на него удивленный взгляд. – Как люди и гномы могли договориться между собой, чтобы пакостить?
– Ты меня плохо расслышал? – орк едва слышно фыркнул. – Они не знают о других группах и гадят независимо, хотя, конечно, видят, что ущерб причиняется не только ими, и догадываются, что они не одни.
– Очень интересно, кто же стоит за этим всем?
– Это мы и идем узнать. – Орк скользнул к одному из домов. – Такая группа сегодня должна отчитываться перед нанимателем. Нужно захватить их до того, как они выпустят голубя.
Я с уважением посмотрел на орка, который совсем недавно говорил, что не справится с работой по поиску шпионов.
В дом мы проникли без проблем, задвижка была им заранее подпилена, поэтому вошли мы вообще без шума. Быстро осмотрев две комнаты, орк показал пальцем наверх. Лестница на чердак обнаружилась в углу комнаты, за ширмой, она была спущена, а люк открыт.
Орк прижал палец к губам, затем отдал мне дубину и с ловкостью белки вскарабкался наверх. Не успел я поставить ногу на лестницу, как раздался шум борьбы и приглушенный стон, быстро затихший.
Поднявшись, я высунул голову в люк и огляделся. Возле окна, согнувшись, стоял орк, засовывая в клетку голубя, а на полу лежало тело. Я поднялся наверх и, пригнув голову, чтобы не удариться о балки, подошел ближе.
– Девушка?! – вырвалось у меня, когда я понял, что лежащее на полу тело принадлежит женщине. – Что за странности!
– Едва успели. – Орк оскалился. – Чуть было не выпустила голубя.
– Ну, давай посмотрим, чего тут написано.
Я подошел к клетке и, осторожно открыв ее, аккуратно сжал ладонью голубя, к лапке которого был привязан маленький кожаный мешочек.
Отвязав его, я засунул птицу обратно к пяти ее сотоварищам, достал из мешочка записку и развернул. На бумажке мелким почерком безо всякой системы были выписаны буквы шаморского алфавита.
Я взглянул на орка.
– Конспирация, – я показал ему записку, – шифр, блин.
– Будем пытать, – буднично ответил орк. – Ты пока займись ею, а я прихвачу десяток гномов и арестую остальных из этой группы.
– Хорошо, буду ждать тебя здесь.
Я подошел к девушке и на всякий случай связал ее.
Орк юркнул в люк, и я остался один. Попытавшись расшифровать записку, окончательно убедился в том, что без ключа ее не прочитать.
«Может, ключ у нее? Надо бы обыскать», – подумал я, глядя на девушку, по-прежнему лежавшую без сознания.
Карманов на длинном сарафане не было, поэтому пришлось обыскивать корсет и нижнее белье. Ничего не обнаружив, я вернулся к окну.
Прелести девушки меня, конечно, возбудили, но не до такой степени, чтобы я забыл о деле. «Если записки шифруют, значит, не простая группа, нанятая недовольным человеком или гномом», – задумался я, глядя на девушку, которая была довольно привлекательной, а уж после того, как я ее еще и обыскал, так очень даже ничего.
Девушка застонала, открыла глаза и попыталась пошевелиться, но связанные за спиной руки и стянутые лодыжки позволили ей только перекатиться на левый бок. Наши взгляды встретились.
– По какому праву вы меня связали? – ее возмущенный голос вывел меня из задумчивости. – Кто вам такое позволил? Вернутся родители, и вам не поздоровится!
– Знаешь, мне бы твоя наглость даже понравилась, но вот обстоятельства не позволяют. – Я нисколько не обольщался на ее счет. – Поэтому предлагаю тебе прекратить это представление и сказать мне, где ключ от шифра.
– Ничего ни о каких ключах не знаю, меня просто попросили присмотреть за голубями, – ничуть не смутилась девица. – Я сидела, играла с ними, а тут ворвалось чудище и ударило меня.
Девушка захлопала ресницами и пустила слезу.
«Странно, еще несколько месяцев назад только один вид плачущей девушки меня бы растрогал, – внезапно спокойно понял я. – Похоже, рабство оставило шрамы не только на теле».
– Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить тебя говорить правду. – Я уперся рукой в стену и высунулся в окно – все было спокойно. – Можешь мне поверить, я применю любой из них, чтобы ты заговорила. – Я посмотрел на девушку, и она вздрогнула. – Даже если в конце мне придется разговаривать с бормочущим куском бесформенного мяса.
– Я ничего не знаю, – повторила она, но без прежней уверенности в голосе. – Я просто присматривала за голубями.
– Ты решила поиграть во взрослые игры со шпионами, – я говорил спокойно и вкрадчиво, – поэтому я буду относиться к тебе соответственно. Если для тебя преданность нанимателю значит больше, чем собственное красивое тело, то на другое отношение к тебе я и не настроен.