- Убедился, ты не врешь, но это почти ничего не меняет. Ты планируешь так поступить сейчас, но что ты решишь, когда я буду бездыханный? Вот вопрос. Ладно, скажи мне, что если твоему отце не понравится внезапная женитьба и он попросту прирежет меня?
- Объяснишь, что сделал это ради его дочери, он сам будет тебе благодарен. Я про женитьбу, если ты поведаешь ему о планах на мнимую смерть, он устроит тебе настоящую.
После того, как все уже решено и обсуждено остался маленький нюанс и одно большое желание.
- Я не смогу сделать Это при всех.
- Эх, хлипкие мужики нынче, да расслабься, я просто пошутила. Вся Нора знает, что было той ночью. Подтверждение не понадобится.
- Да, ты точно в папочку! Веселитесь стоя одной ногой на погосте. Знаешь что, я тоже люблю хороший юмор. Подтверждение теперь нужно мне, - твердо сказал, как настоящий альфа-самец, - сейчас!
- Констанций у нас нет времени! Одно это платье снимать замучаемся.
- Время замедлит бег, а если нет кому оно сдалось? Да и платье снимать не обязательно.
На этот раз все случилось быстро и яростно. Правда я чуть было не потерялся в этих юбках...
Когда мы выходили она смогла испортить все одной поганой фразой.
- Констанций, не обнимай необязательных женщин...
***
Под взглядами перевертышей и волков мы прошли к виселицам. На них еще болтались останки несчастных жителей Ельценевска. Вот еще один счет, который Ракугава оплатит с процентами.
Ко мне привязалась Малаша, она постоянно путалась под ногами и обнюхивала меня.
- Иди к Сорею, - приказала Аулина. Волчица почему-то зарычала, подняла загривок, но отстала.
- Чего это она? - ощущая себя неуютно под сотней взглядов спросил я. - Она любит Сорея, - пояснила Аулина, - и своим звериным чутьем понимает, что власть уходит из под руки моего братца. Ведь на самом деле он первый на место Вожака.
- Волчица? - скептически усомнился я.
- Не забывай Констанций, мы перевертыши и понимаем язык волков, а они понимают нас. Ну вот пришли. Повторяй за мной.
Слова с трудом лезли у меня из горла. Брак, даже столько короткий очернял мою карму, но куда деваться с дырявой лодки посреди океанского шторма? Вообще, как я успел заметить оборотни не особо шумные создания, во всяком случае за поединком с Гореем, они следили почти в полной тишине. Но когда мы третий раз повторили брачные слова, поднялся такой вой и лай, что я чуть было не оглох.
Среди перевертышей я увидел Сорея и Малашу, ох и не добрые у них были глаза. Потом все закружило в сплошной серый поток, который в большинстве искренне поздравлял, хотя многие недоумевали, как теперь быть и состоится ли поединок.
- Поединок состоится в любом случае и начнется он прямо сейчас, передо мной стоял Вожак Норы и взгляд его не предвещал ничего хорошего. - Магистры уже в лесу и будут здесь с минуты на минуту.
Он швырнул к моим ногам оружие.
- Делаем цепь! - отдал команду хуманс, стая послушно принялась исполнять приказ. Аулина ненужно поцеловала меня в лоб, дурной знак, потом так же предусмотрительно поступила с отцом, а вот это пожалуйста. Спустя пару секунд мы остались без лишних ушей.
- Ты чего задумал мальчишка? - голос Ракугавы был холоднее льда полярного материка.
- Из нас двоих я старше, - попытался перевести в шутку, но судя по исказившемуся куску старого пергамента, которым стало его лицо, только взбесил. - Называй меня зятек, только не долго, - продолжил искушать судьбу я. - Ладно, тпру, успокойся, никто ничего не задумал, твоя дочь попросила. Она, знаешь ли, не лишена амбиций.
- Я понимаю, зачем это нужно ей, Аулина станет главой Стаи, обойдя всех братьев, вопрос в том, зачем это надо тебе?
- Хотя бы в память о незабываемой ночи и трех прекрасных минутах. Хватит трепаться старик, давай закончим это уже раз и навсегда. Магистры появятся тут в любой момент, нам надо успеть начать танец.
Вовкулаки организовали круг смерти, в центре которого стоял хомодайрес и пусторукий. Смертельные враги, объединенные одной тайной и разными целями.
Я обнажил серпы, принял левостороннюю стойку. Ракугава не зря назывался пусторуким, у него не было оружия, он сам был оружием. Пальцы его рук были сжаты в щепотку, образовывая клювы, смотрящие на меня.
Я позволил себе на секунду отвлечься на необязательную женщину. Аулина как и вся Стая из тех, кто умел трансформироваться по желанию, была в обличье черной волчицы. У ее ног сидели маленькие щенки им было совсем не интересно смотреть на поединок Вожаков, щенки всегда хотят играть. В любом возрасте. Панеслаааааась!
Хуманс делает короткий и медленный шаг, за ним еще один чуть быстрее и третий, который оказывается нереально быстрым. Успеваю заметить смазанное движение ногой, которая летит мне в голову между серпов. Рефлексы правят разумом, делаю шаг назад и влево, вместо того что бы просто двинуть оружие на встречу его конечности. Ракугава приседает, его нога очерчивает круг дракона и я валюсь наземь. Перекат, уход от удара клювом, еще перекат, выпрыгиваю ногами вперед, заставив его попятится.
Теперь моя очередь, кусари-кама срывается пытаясь повредить ему ноги, за ней парная, дублирует сестру или брата? Так всегда в разгар боя, в голову лезет чушь и хрюкает. Старик оказывается прыгучий, как обитающий на востоке гигантский паук гуру-кен. Он взлетает, в тот миг, когда сталь почти касается его ног. Возвращаю серпы и хлещу ими, не давая ему приблизиться. Хуманс подставляет под них запястья и камы не срезают их, а только бессильно пролетают над кожей.
Чувствую вокруг нас разливаются новые эмоции. Магистры прибыли, рискую, скашиваю взгляд. Ого! Не менее десятка хомодайресов, трое эрцдайресов во главе с Лесьей дир-ва, единственная женщина магистр и самая отъявленна шлюха из всех кого я знал. В пару к ней по мою голову прибыл Береций. Значит дела действительно плохи. Этот магистр занимался разведкой, а иногда с большим удовольствием брал на себя обязанность палача, карая предателей Ордена.
Ракувага не прощает мига промедления. Он дергает цепи, я чуть было не лечу в пыль и в свою очередь пытаюсь вернуть камы обратно. Пару секунд мы боремся, хуманс расслабляет руки и я сам подтягиваю его к себе. Удар двумя ногами в прыжке страшен. Меня отбрасывает очень удачно, прямо на эрцдайсеров. Они помогают подняться. Один, самый молодой и сентиментальный тихо говорит:
- Не подведи брат, оторви твари голову.
Ага, сейчас. Только переборю боль в сломанной грудной клетке. Сплевываю густую кровь. Да, выходить на бой против пусторукого даже под действием гадостного эликсира дело заведомо дохлое. Тут меня пронизывает липкий и резкий, как сонный оргазм, страх (а что, он не такой?). Лист "обманки", неужели я проглотил его? Язык начинает шарить во рту и не находит. Мгновенно покрываюсь потом.
Хуманс меланхолично ждет, его пальцы приняли положение нукитэ, превращая руки в копья. Он качает головой, осуждая мое промедление и скользит на встречу.
Глаза застилает пот, у меня началась паника. Листа во рту нет! А может? О нет! Я выплюнул его, в мешанине из земли, крови и слюней вижу загаженный кусочек "обманки".
Накрываю свою "смерть" ногой. Зажимаю пальцами и делаю кувырок на встречу хумансу метя серпами в сухожилия. Гадкий старик прыгает, успевая пятками пройтись по моей спине. Боль дикая, но я незаметно запихиваю в рот пыльный вонючий листик.
Мы опять друг против друга. Ракугава показывает жест, который можно однозначно истолковать во всех мирах, проводит указательным пальцем по шее. Будем считать, что играет на публику.
Он молния, которая с места преодолев пять метров бьет рукой-копьем в шею. Голову качнул вниз, пальцы попадают в кончик подбородка, сдирают кожу и мгновенная боль в подреберье. Второе "копье" смачно входит, забирая часть жизни. Он совсем близко, так что я могу погладить его плешивую голову. Наношу удар коленом вперед со всей доступной скоростью. Он блокирует руками, но его отбрасывает от меня.
Я истекаю кровью, одежда заляпана, в ногах появилась легкость, но тот, кто борется до последнего не может проиграть.
Сбрасываю цепь с одного кусари легким нажатием и зажимаю серп между пальцами левой ноги, такому нас не учили. Много лет назад мне повстречался мастер экзотического боя из жаркой Лизилии. Он бился лишь ногами, зажав в них оружие, используя руки, как опору. Надеюсь, для пусторукого это станет неожиданностью.
- Ха-хо-ху, - смеется хуманс и произносит странное слово, - капоэйра.
Но мне не до его бормотаний. Подбрасываю тело и атакую, удар ногой в голову, корпус, голову, по ногам, делаю колесо, еще удар. Тщетно, Ракугава легко уклоняется. Атака в нижний уровень, прыжком в голову. Серп почти соприкасается с глазом хуманса, однако тот чуть уклоняется и его рука попадает мне по пальцам ноги, кама летит в сторону, провожаемая взглядом толпы.
Если сконцентрироваться, вложить в удар последние силы, опытный противник всегда заметит. Забытый в правой руке серп ударил вяло, даже нелепо, из-за спины снизу вверх, вспоров хумансу пах. В его глазах нет и искры боли, только секундное замешательство, такой подарок надо отрывать с жизнью. Вот теперь вкладываюсь, всей скоростью, всей ненавистью к хумансам и кукловодам. Перекидываю каму в левую руку и вонзаю Ракугаве в глазницу. Он застывает не двигаясь, но и не падая, живой и уже мертвый. Подхожу к отлетевшему серпу. Пока иду вижу глаза Аулины, в них застыло странное выражение, радость и печаль одновременно. Поднял серп, надеюсь, что хуманс упадет сам, но он стоит, шевеля оставшимся глазом. Невозможная живучесть, острие вышло с противоположенной стороны черепа, любой бы уже сдох, но не порождение адского солнца.
Я замахиваюсь для финального аккорда этого кукольного спектакля, успеваю заметить, как хуманс тянется ко мне рукой. "Хэк", свистит ветер, голова мастера "Пустой Руки" катится к стопам магистров. Ничего не чувствую. Судорожно проглатываю "обманку" и падаю рядом с трупом. Перед моим взором маячит раскрытая ладонь хуманса, на ней лежит монетка. Сознание уплывает, я лечу куда-то вниз, сквозь океаны и твердь, погружаясь все глубже в никуда и в никогда. А за мной минуя все преграды следует надпись - "высшая справедливость".
Хомодайрес. История пятая: ты просто кукла
Память вытворяет забавные штуки, подсовывает ложные образы, события в которых я не участвовал, воспоминания вызванные угасающим сознанием. Я им не верю, не хочу помнить, но кто меня спрашивает? Стоит закрыть глаза, как поднимается занавес и передо мной разыгрывается одна и та же постановка...
- Я здесь.
Осматриваюсь. Вокруг ничего. Пустота яркого солнца. Делаю шаг на голос и вижу простой деревянный стол, зависший между тысячелетий. На нем стоит шахматная доска. Из бесконечности появляется кресло. Небрежно сажусь, оказываюсь напротив силуэта. Тело едва различимо зыбкими контурами, лица совсем не видно. Мне все равно кто там прячется за тенями. Все мое внимание привлечено к шахматной доске. Фигурки на ней живые. Каждая имеет свою волю, желание и чувства, но каждая ничтожна в рамках вечной игры. Я узнаю в пешках разумных с которыми меня сводила жизнь. Вот стучит в дверь хомодайрес, забравший мое будущее, вот он уже пытается выхаркать кровь из разорванного горла, эта картина приятна, она леденит матрицу, как осенний снег.
Сцена меняется и я вижу необязательных женщин, которые любили меня и других, это неожиданно больно. Мне хочется сломать кому-нибудь шею, разбить кулаками эту карликовую жизнь.
А шахматная доска продолжает показывать, на этот раз она выбирает калейдоскоп смертей. Их много, хумансовски много всех тех, у кого я отнял жизнь. Многих я уже не помню, а иных еще не встретил. Это дает определенную надежду.
- Пожалуй хватит.
Фигурки замирают и сквозь свет проявляюсь Я-Большой.
Нельзя сказать, что такой поворот меня шокирует, но некоторую напряженность ощущаю. Двойник как-то превосходит меня наголову, все выигрышные черты в нем более гипертрофированны, а изъяны подчеркивают брутальность. Неприятный тип, женщины таких любят, мужчины же беззвучно и бессильно кроют матом.
Проницательные глаза, прямой нос, чувственные губы, седые волосы придают импозантности, черный с бархатом костюм отливает серебренными вставками, в левом ухе серьга в виде жуткого вида рептилии, действительно сраный мачо, а не..?
- Бог, - подсказал он.
- Да неужели, и ты? - в голосе даю издевку. Ну, не может относительно здоровый разумный считать себе Божеством.
- И я, - спокойно кивает Я-Большой. - Но, можешь, обращаться ко мне просто Бо.
- Да, у меня как-то и вопросов особо нет.
- Офигеть, - не побожественному удивляется Бо. - Первый раз такое слышу. Давай выпьем?
На столе появляется бутыль эпических размеров и такие же огромные фужеры. Хозяин не чураясь сам наполняет емкости.
- Ну, за жизнь!
Он опрокидывает в себя напиток и я следую его примеру. Мать!!! Уф... Что это?
- Абсент, - отвечает Бо, - напиток из одного паршивого мира. Собственно поэтому ты и здесь.
- Что бы пить абсент? - еле ворочая обожженным языком спрашиваю я.
- И для этого тоже, - подтверждает хозяин странного места. - Давай, еще. Новости, которые я тебе расскажу лучше воспринимаются расширенным сознанием.
Вторая идет легче, но я все равно, как рыба выброшенная на берег несколько раз раскрываю и закрываю рот.
- Вот, теперь можно, - говорит Бо. - Смотри на доску.
Сцена, которая разворачивается там приковывает мой взгляд намертво. В катакомбах, на земле лежит обнаженный хомодайрес, над ним склонившись стоит волк, вернее волчица. Она делает быстрое движение челюстями вниз и вверх. Тело дергается из разорванного горла бьет кровь. Спустя несколько секунд появляется новое действующее лицо - вовкулак. Он треплет волчицу по загривку, потом поднимает труп и несет его через подземный ход к солнцу. Проходит еще пара мгновений и светило пожирает тело, не оставив от него даже пепла. Вовкулак улыбается, волчица довольно скалится, они вместе идут в Нору. Ожившая картина застывает.
- На самом деле не обязательно было рвать тебе горло и отдавать солнцу. Ты и так был мертв, - как нечто собой разумеющееся произносит Бо.
- Почему? - тупо спрашиваю я, еще не отойдя от сцены собственной гибели.
- Обманкатебя убила. Это не случайность Констанций, так было задумано.
- Погоди! Я же проверил Аулину, руна подчинения...
- Не сработала. Она провела тебя, ее отец был мастером "Пустой руки", в это искусство входит полный контроль над своим разумом.
- Но зачем? - спросил и сразу понял.
- Все же очевидно, - покачал головой Бо. - Ее отцу ты был нужен живым, кстати как и мне, а вот Аулине - нет. Вдруг ты вернешься и предъявишь права на Стаю?
- Да, мне не сдалось это песье племя!
- Сейчас нет, но вдруг потом передумаешь. Это же инструмент давления на магистров. Власть, которая пьянит сильнее чем даже этот абсент.