Я задумалась на мгновение, потом слегка прочистила горло, настраиваясь.
— А-а-а, — вяло разнеслось по палатке, и я покосилась на супруга.
— Ты сексом занимаешься или радикулитом маешься? — привстав, тихо рассмеялся муж. — Ложись на живот.
— Зачем? — подозрительно спросила я, не спеша выполнять просьбу.
— Будем извлекать из тебя правильные звуки.
— И каким же образом?
— Сейчас узнаешь. Разворот!
И меня самым наглым образом перевернули, заодно освобождая от одеяла.
— Да что ты… а-а-а, — громко застонала я, почувствовав горячие ладони на обнаженной спине. — О да-а-а… Ох!
— Ну вот, совсем другое дело, — довольно пробормотал этот садист, разминая мои натруженные мышцы.
Да уж, массаж в настоящий момент будет покруче любого, даже самого горячего секса. Главное, чтобы у местных не было принято вбегать в самый ответственный момент, держа свечку, чтобы засвидетельствовать консумацию брака.
— Хорошо-о-о, — блаженно протянула я, прикрыв глаза.
— Да, с мышцами у тебя определенно проблемы. Здесь болит? — аккуратно надавив на основание шеи, поинтересовался капитан.
Острая боль, отдачей отозвавшаяся в голове, заставила подпрыгнуть и зашипеть сквозь зубы. Болит, и еще как!
— Исправим. У нас еще масса ночей впереди.
Вот на этот раз насмешка в голосе дерра Лиркана точно не померещилась! И как мне на это реагировать? Массаж, конечно, дело приятное и полезное, но… я ведь не железная! У тела есть определенные потребности, которые уже дают о себе знать.
Начать хотя бы с того, что когда мужчина убрал руки и улегся на свою сторону ложа, я еле сдержала разочарованный вздох. А потом, плюнув на гордость, подползла ближе, прижимаясь к теплому боку. По-хорошему надо было встать и надеть свою рубашку, но от одной только мысли, что придется выбраться из-под одеял на стылый воздух, становилось нехорошо. Оттого я и попыталась отобрать рубашку лежавшего рядом дерра. Вцепившись в рукав, я потянула ее на себя, но одёжка не поддавалась.
— Капитан, у вас нет желания поделиться своим нарядом?
— Нет, — сказал, как отрезал. — И нам бы не помешало определиться с обращением. То ты ко мне на «ты», то на «вы».
— Ну, раз мы муж и жена, и у нас была бурная, хоть и не продолжительная, ночь…
— Желаете повторить, дерра?
И как ему удается произносить это «дерра» с такими непередаваемыми нотками? Словно дикий зверь рычит, пробирая своей мощью до костей.
— Думаю, повторный массаж будет уже не столь действенным. Мышцам необходим отдых.
— Можем поэкспериментировать, придумать что-нибудь более… действенное.
Вот не надо мне такого счастья! А то доэкспериментируемся до того, что на мой крик сбежится весь лагерь. Что поделаешь, темпераментом я пошла в маму.
— Оставим опыты на завтра. Сегодня и так был слишком насыщенный день. Спокойной ночи!
— Спокойной…
Повернувшись на бок, прикрыла глаза и честно попыталась уснуть, но получалось плохо. Близость мужчины, пусть он и был не в моем вкусе, смущала. Да, он намного старше, не брюнет и чересчур мощный, но… живой, теплый и… муж! И последний минус полностью перечеркивал все плюсы. Так что закрываю глаза и сплю, уткнувшись носом в холодную подушку. Бр-р-р-р…
— Дерр Лиркан?
— Киан.
— Киан, — послушно повторила я, пробуя имя на вкус, — ты случайно не знаешь заклинаний для хорошего сна?
— Нет, но у меня есть снотворное. Хочешь?
— А давай!
Снотворным оказалась ядреная настойка на ягодах, от которой вмиг закружилась голова, а по телу расползлось долгожданное тепло. Заплетающимся языком поблагодарила мужа, закрыла глаза и тут же вырубилась.
А во сне подсознание решило сыграть со мной злую шутку, вытаскивая на поверхность все самые яркие переживания прошедших дней. Все началось с того, что мне приснились подруги, пытающиеся меня отыскать. Я силилась сказать им, что все относительно хорошо и я жива, но не могла. Силы стремительно покидали тело, утаскивая обратно в пустыню Снов, в тот день, когда мы с Василисой чуть не стали добычей ашвеи.
Только на этот раз я не потеряла сознание и отчетливо видела все происходящее. И как огромный меч рассек тело гусеницы, одновременно с этим разрывая ашвею потоком неизвестной энергии. Жаль, из-за ткани, закрывающей половину лица, не смогла понять, кто из воинов убил тварь, но от подавлявшего ощущения чужой силы захватывало дух. Стряхнув с лезвия ошметки мертвой твари, сидхай направился ко мне, прикрывая от жалящих лучей солнца своей тенью.
Очень бережно меня накрыли тонким покрывалом, подняли на руки и заскользили вперед, прося немного потерпеть. А дальше был сумрак палатки и голос Гарана, ставящего диагноз — сильные ожоги, обезвоживание и магическое истощение. Немного поколдовав над телом, он дал указания тому, неизвестному, раздеть меня, обмыть и смазать ожоги мазью. Сопротивляться не было сил, поэтому я молча сносила чужие прикосновения чуть шершавых пальцев, наслаждаясь приятной прохладой воды и мази.
От касаний незнакомца тело снова вспомнило о своей ненасытности, заставляя податливо выгибаться и реагировать на каждое движение. Как-то неожиданно сознание перенесло меня на койку. Расположившись спиной к мужчине, я таяла от контраста холодного воздуха и горячих рук. Я даже не пыталась разглядеть лицо воина… Зачем? Достаточно того, что он дарит восхитительные ощущения, а все остальное — глупости и предрассудки.
От весьма ощутимого укуса в шею, тело выгнулось, призывно прижимаясь к напряженному паху. Огромные ладони заскользили по груди, где-то лишь слегка касаясь и дразня, а где-то сжимая. Не выдержав этой пытки, протяжно застонала и потерлась попой о свидетельство чужой мужественности. Глухой рык дрожью прошелся по телу и осел внизу живота, вызывая тянущую боль.
Снова застонав, перехватила ладонь незнакомца и потянула вниз, сходя с ума от происходящего. Как же хорошо, но так мало… И осталась лишь тонкая грань, которая держит на волоске от безумия. Всего лишь расстояние в ладонь, после которого мир потеряется в невероятных ощущениях, раскрашивая тьму яркими искрами удовольствия. Я сама стала этими искрами, растворяясь в прикосновениях мужчины, который подарил такое невероятное наслаждение, но так и не перешел черту…
Стоит ли говорить, что поутру я проснулась поздно, в гордом одиночестве и с невероятно чувствительным телом. Отголоски былого блаженства все еще разрядами пробегали по коже, вызывая улыбку на губах и приятную негу. Пожалуй, если бы сейчас Киан решил стребовать настоящий супружеский долг, я бы сама набросилась на него. Так что надо срочно исправлять ситуацию! А вода, пусть и не ледяная, самое лучшее лекарство!
Приведя себя в относительный порядок, я надела висевшую на стуле рубашку из плотной ткани, достававшую до колен, и принялась заплетать волосы. Мысли беспорядочно скакали с одного на другое. Вспомнились подруги, звавшие меня во сне, и сердце снова заныло. Тут же подумалось о летописи своих мытарств или приключений — это с какой стороны посмотреть, — которую начала вести, но из-за всех событий вчерашнего дня совершенно забыла про родовой гримуар. Нужно будет спросить у мужа, куда перенесли мой скромный скарб с предыдущего места обитания, пока мы с ним проходили обряд.
Определившись с приоритетами, я выскользнула на улицу на поиски еды и супруга. Так, и где все? Валяются по своим палаткам и переживают последствия пьянки или… И вот это «или» заставило улыбнуться.
Как я и предполагала, все воины собрались на границе лагеря, с интересом разглядывая отдыхающую нежить. Мои детишки, выполнив свой ночной долг, сбились в кучку и теперь терпеливо ожидали хозяйку, для выполнения дальнейших приказов.
— Доброе утро! — громко поздоровалась я, привлекая внимание обеих групп.
Заметив в толпе кэпа, скользнула к нему и, привстав на цыпочки, легко поцеловала в губы. Если мужчина и удивился моему поведению, то виду не подал, удобно устроив ладонь на спине. Думаю, такое маленькое представление ему будет приятно, а некоторых хамоватых самодуров заставит задуматься. Рокхар, кстати, топтался недалеко от нас, прожигая моего мужа недобрым взглядом. И мне это категорически не нравилось. Скорее бы уже вернулась магия! Тогда можно будет столько всего сделать. А пока обрадую Киана маленьким свадебным подарком.
Взяв мужа за руку, повела его в сторону границы, к нетерпеливо порыкивающим деткам.
— Неужели ночью все было так плохо? — раздался смешок сотника, когда он увидел, куда я тащу супруга.
Несколько сидхаев поддержали Арвара смехом, тем самым подписывая себе приговор. Убивать не буду, нет, но вот веселую жизнь устрою. Пусть Киан и фиктивный муж, но все равно мой! А свое я в обиду не дам!
— Зависть плохое чувство, — невзначай бросила я, — она разъедает душу и умерщвляет плоть.
Я оглянулась на весельчаков и подмигнула. Судя по некоторым побледневшим лицам, среди них нашлись сообразительные ребята. Больше не обращая внимания на убогих, легко преодолела защитный контур, обвела свои создания придирчивым взглядом и, остановившись на скелете существа семейства псовых, чьи кости были отполированы песком до блеска, подозвала. Радостно завиляв обрубком, заменявшим хвост, скелет подбежал ко мне и ткнулся мордой в ладонь. Я заглянула в светящиеся зеленью глаза, довольно кивнула своим мыслям и попросила у мужа нож. Требуемое протянули сразу же и без вопросов. Вроде мелочь, но именно из таких незаметных деталей складывается общая картина отношений. Киан, сам того не замечая, показал, что доверяет мне. Эх, не мужчина, а мечта! Жаль, не моя.
Так вот, взяв нож, наклонилась к песику и нацарапала на черепе руну подчинения с привязкой на крови. Закончив рисунок, вытерла нож о рубашку и попросила капитана протянуть руку. Маленький укол в палец и рубиновая капля заполнила символ.
— Теперь он твой, — глядя мужу в глаза, произнесла я. — Нигде и никогда ты не найдешь охранника более преданного и исполнительного, чем этот пес. Как только ты дашь ему имя, между вами установится ментальная связь. Один мысленный приказ и он исполнит все, что пожелаешь. А еще эту зверушку не надо кормить и выгуливать!
— Спасибо, — тихо, но очень искренне произнес мужчина.
— Но если пес может существовать без еды и питья, то у твоей жены есть все шансы загнуться от голода! — я слегка повысила голос, чтобы услышали зрители, стоящие неподалеку. — После такой потрясающей и утомительной брачной ночи я ожидала завтрак в постель, а ты… Никакой романтики!
Мужчина склонился к моему уху, делая вид, что целует.
— Зато я практичен, скромен и в совершенстве выполняю функции грелки.
От многозначительного взгляда я хмыкнула и покачала головой, не чувствуя ни капли смущения или стыда. Против правды не попрешь.
Веселина, дочь купцов. Ёжка.
— Ну Ли-и-ина, ну пожалуйста. Что тебе стоит? — нытье, доносящееся из волшебного зеркальца, уже порядком надоело.
— Вася, я устала быть переводчиком для всей домашней живности. Сам со своим петухом разбирайся.
Птица, будто почувствовав, что говорят о ней, вновь задергалась в руках подростка и попыталась его клюнуть. Ваське пришлось приложить определенные усилия, чтобы избежать покушения. При этом он пыхтел и приговаривал: «Говори, изверг, куда монету дел!»
— Лина, он не сознаётся, — вновь донеслось нытье.
— Может, потому, что он не брал? Ты сам посеял свою монетку, либо ребятам проиграл да забыл. Вот пожалуюсь на тебя батюшке — будешь знать. Ишь, взял моду делать ставки на петушиных боях!
Мы пререкались еще минут десять, пока в комнату из душа не влетела Ульяна и с криками «Помехи на линии, ничего не слышно. Волшебные помехи!» не прервала вызов. За это я была ей безмерно благодарна — брат уже порядком утомил своими попытками сделать из меня дознавателя животных.
— Чем на этот раз тебя доставал? — Уля принялась сушить влажные волосы.
— Хотел выяснить у петуха, куда тот дел денюжку. Лучше б он учился с таким рвением.
— А ты знаешь, мальчишка натолкнул меня на интересную мысль…
Я бросила на Улю вопросительный взгляд.
— Хочешь в воспитательных целях натравить на него свою Щуку?
Ульяна резко посерьезнела.
— Нет, что ты. Он же потом заикаться будет.
Увидев, что я едва сдерживаю смех, она уже спокойнее добавила.
— Только если ты настаиваешь. А вообще я хотела предложить привлечь к поиску Радомилы птиц.
— Это как?
— Ну, вот ты — животных и пернатых понимаешь, и помыслы свои им донести тоже можешь. Давай перелетных птиц отлавливать и спрашивать, не видал ли кто из них Рады…
— Мне кажется, сейчас немного не сезон для отлова перелетных птиц, — я с трудом себе представляла, как буду это делать.
— Да… действительно.
Уля задумчиво проводила гребнем по волосам, затем, спохватившись, начала заплетать косу.
— А и не нужны нам перелетные — они слишком непостоянные: хочу туда лечу, хочу сюда. — Вновь воодушевилась подруга. — Надо кого-нибудь посолиднее привлечь, поумнее… А еще лучше — на кладбище пошукать!
От этого неожиданного заявления я поперхнулась воздухом.
— Я на кладбище никого шукать не буду! — Сразу отмахнулась от возможной перспективы. — И потом, мы же не… труп — тьфу-тьфу-тьфу — искать собрались! Чем нам падальщики помогут?
— Ты еще зомби предложи науськать, Лина! О чем ты думаешь? — Ульяна уже закончила с прической и теперь стояла, уперев руки в бока. — Радомила у нас некромант, а кто лучше всего чувствует эманации этой магии? Конечно же обитатели различных кладбищ. Вороны там всякие…
— Ох, не знаю, что-то ты такое сомнительное предлагаешь. И потом, я не уверена, что смогу правильно «науськать», все же поручений мне животным никогда давать не приходилось. И потом, как мы их будем отлавливать, чтоб задание дать?
— Хлеб покрошим — сами прилетят как миленькие.
На этом Уля посчитала разговор законченным, схватила сумку и поспешила на урок, не забыв прихватить меня с собой.
Запись шестая, повествующая о быте
Весь день в лагере царили тишина и покой. Воины занимались своими делами: кто-то «зализывал» раны, некоторые полировали оружие. Саная сидела в палатке с раненым Шантеем. После обеда к ним наведался Гаран. В течение дня лекарь попадался мне на глаза пару раз и то, что счастливым он не выглядел, огорчало. Пусть у нас с Васькой и были разногласия, но я искренне желала счастья ей и тем более ее новоиспеченному мужу.
Сама же я после плотного обеда устроилась в палатке Киана и принялась надоедать ему многочисленными вопросами. Меня интересовало все — от устоев жизни в их обществе, до разнообразия даров среди населения. Так выяснилось, что каждый из сидхаев обладает своей уникальной силой. К примеру, у них было четыре мага огня. Один владел синим пламенем, позволяющим работать с металлами и создавать удивительной красоты оружие. Другой — алым, замечательно уничтожающим низших. А двое оставшихся — золотым, но при этом свойства их огня все равно отличались. Один мог холодной ночью накрыть лагерь обогревающим пологом, не давая погибнуть от перепада температур. Огонь четвертого мага — исцелял.
Магия у сидхаев была в крови, но не все желали развивать дар, считая его бесполезным. Так и получилось, что новые поколения просто не знали, как обращаться со своей силой. В детстве их научили контролировать дар, но обо всех нюансах и возможностях своей магии они не знали, поэтому зачастую растрачивали силу на пустяки или не использовали совсем. От этой новости мне стало откровенно не по себе. С одной стороны я понимала, что при таком подходе почти не осталось наставников, способных передать навыки и умения потомкам. Но с другой — должны же были сохраниться хоть какие-нибудь рукописи или, на крайний случай, личные дневники с заметками! Ведь магия — это неотрывная часть существа, его связь с окружающим миром. Я всегда сочувствовала магическим лишенцам, потому что они не могли увидеть мир так, как одаренные. А тут сидхаи добровольно отказывались от чуда обладания магией. Мне было сложно их понять.