Кстати вспомнилось вчерашнее явление моей неизменной галлюцинации, которое в кои-то веки сослужило полезную службу. Вчера я не задумался об этом, но сегодня голова была пугающе ясной, и я вспомнил, что Рина на моей памяти единственная, кто отреагировал на это видение. Может быть это как-то связано с моим удивительно ясным в это утро сознанием? Или, наоборот, чересчур помраченным?
Может, я вчера все же убил ее, и теперь разум пытается спрятаться за другими, приятными образами?
Понимая, что такими темпами можно додуматься до чего угодно, я решил пока поверить в реальность происходящего и отталкиваться именно от этой мысли. А если все это правда, то ответить на мои вопросы может только одно существо.
— Рина! — позвал я, легонько потрепал девушку за плечо. Она предприняла попытку отгородиться от меня подушкой, но я был настойчив. Отобрал подушку, потряс сильнее, окликнул громче.
Дана вздрогнула, проснулась, обернулась…
— Ой! — тихо выдохнула она. — Что ты здесь делаешь? — почему-то шепотом спросила она, прижимая к груди одеяло. Выглядела Рина бледной и заспанной, под глазами залегли глубокие тени, на щеке отпечатался край подушки. Почему-то все это вместе с ее изумлением показалось мне настолько забавным, что я не удержался от улыбки.
— Я здесь живу. А вот как сюда попала ты — уже большой вопрос.
«Реальность. Это все на самом деле», — билась в голове все более настойчивая и уверенная мысль. Хотя поверить ей по-прежнему было трудно.
Девушка испуганно огляделась, потом перевела взгляд на меня. С лица он скользнул на грудь, потом ниже, а потом дана стремительно залилась краской и поспешно отвела глаза, натянув одеяло до подбородка. Я с удовольствием понаблюдал за этими метаморфозами, и опять опустился на кровать, лег набок, подпер голову ладонью и вопросительно уставился на свою утреннюю гостью.
— Рассказывай. Что случилось, как ты здесь оказалась и почему я до сих пор с тобой разговариваю?
— То есть — разговариваешь, — пробормотала она, старательно отводя взгляд.
— Хм. Вчерашней демонстрации того, как обычно происходит мое общение с женщинами, было недостаточно? — спросил насмешливо. — Думаешь, проснувшись с обнаженной девушкой в объятьях, я бы отреагировал иначе? Так вот, сообщаю: нет, мы бы уже вернулись к прерванному занятию.
— Получается, ты — выздоровел? — Рина перевела на меня изумленный взгляд, но тут же опять отвернулась.
— Получается, да. Или все это мне кажется, — проговорил я негромко. Медленно провел кончиками пальцев по ее руке от локтя к плечу, не столько лаская, сколько наслаждаясь почти забытым ощущением легкого прикосновения к нежной женской коже.
Под моей рукой дана замерла, вновь настороженно уставилась на меня, но не отшатнулась. Удивительно, но страха в ее глазах я не видел.
— Ив, оденься, пожалуйста, — попросила она. — Ты меня смущаешь.
— Знаешь, я совсем не уверен, что хочу это делать, — ответил честно. Во мне сейчас боролись два противоречивых желания: с одной стороны, хотелось выяснить все, что знала девушка, а с другой — еще раз доказать себе, что я действительно не сплю. Второе желание было острее. — Ты не представляешь, насколько приятно мне сейчас любоваться твоей смущенной мордашкой и дразнить тебя. Страшно, что это может в любой момент закончиться. Не верится, что все взаправду. Но удержаться сложно, даже невозможно… Больше того, я сейчас задам тебе один очень глупый и неуместный вопрос. Если хочешь, вместо ответа можешь съездить мне по морде, но… Рина, можно я тебя поцелую? — негромко проговорил я, склонившись ближе.
Несколько мгновений девушка растерянно, недоверчиво таращилась на меня, а потом вдруг медленно кивнула, не отводя взгляда.
Признаться, от такого ответа я растерялся. Я не ожидал всерьез, что она действительно отвесит мне оплеуху, хотя это было бы кстати и позволило бы утвердиться в реальности происходящего не меньше поцелуя. По моим представлениям Рина должна была зажмуриться и затрясти головой. А она взяла — и согласилась. И теперь неловкость испытал уже я.
Запоздало вспомнились слова Пастушьей Свирели о том, что девушка в меня влюблена, и я почувствовал болезненный укол совести. Да, я сейчас пребывал в состоянии, близком к эйфории, и не вполне отдавал себе отчет в собственных действиях, но… вот именно сейчас это меня совсем не оправдывало.
А заодно получилось, что я сам себе отрезал путь к отступлению. Потому что передумать сейчас будет еще хуже, чем воспользоваться доверчивостью этой девочки.
«Один поцелуй. Просто для собственного успокоения. И надо срочно брать себя в руки», — решил я и склонился ближе.
Все страхи испарились мгновенно, от первого же прикосновения к теплым, живым и настоящим губам. Сначала я целовал осторожно, с трудом вспоминая, как это вообще делается, и внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям в надежде успеть отреагировать, если что-то внутри изменится. Изменилось, да. Но совсем не так, как я боялся.
Мягкие нежные губы манили обещанием удовольствия. Через несколько мгновений Рина неуверенно, робко ответила на поцелуй, ее ладонь коснулась моего плеча, скользнула по нему к шее, тонкие пальцы запутались в волосах.
Поцелуй стал глубже, увереннее, уже не таким невинным. Я обнял девушку за талию, прижимая к себе; она не сопротивлялась, послушно прильнула к моему телу. Не противилась, когда моя ладонь скользнула ниже, на бедро, не укрытое одеялом, аккуратно сжала ягодицу.
Неумелый, но искренний ответ на мои прикосновения, ее отзывчивость и податливость пьянили, туманили разум. Чем дальше, тем сильнее хотелось большего. Не только целовать, но ласкать стройное тело губами, ни о чем не задумываясь, наслаждаясь просыпающимся и крепнущим в девушке ответным желанием.
Я прервал поцелуй, но коснулся губами шеи, и Рина доверчиво запрокинула голову, позволяя мне все, что захочу. А я уже точно знал, что хочу ее всю. Целовать, гладить, брать — медленно, с наслаждением, ощущая искренний отклик и вот это жаркое, чистое желание без малейшего оттенка безумия. Это ведь было, много лет назад все это уже было, и я до умопомрачения хотел вновь ощутить себя нормальным.
Неожиданно отрезвил меня негромкий стон удовольствия даны, когда я уже совершенно уверенно и не задумываясь о постороннем целовал ее грудь, отбросив в сторону одеяло, которое она уступила также без малейшего сопротивления. Я замер, отстранился, и разочарованный вздох даны отозвался во мне новым всплеском возбуждения. Но, к счастью, разум уже включился.
— Прости, — проговорил негромко, крепко обнимая девушку.
Она спрятала пылающее лицо у меня на груди, доверчиво прижалась и негромко спросила:
— За что?
— Увлекся, — признался честно. — Сложно остановиться. Все слишком хорошо для того, чтобы получилось в это поверить. Я… отвык от таких ощущений.
— Я тоже… увлеклась, — пробормотала Рина смущенно.
Я не удержался от смешка и возразил:
— Тебе простительно. А с моей стороны это не лучший поступок.
— Почему? — полюбопытствовала она.
— Потому что… — проговорил я и запнулся, не зная, как ответить, чтобы не обидеть. — Потому что я пока не в себе и цепляюсь за любую возможность удостовериться в реальности происходящего и в том, что именно во мне действительно что-то изменилось. Ты сама же потом пожалеешь, а я не хочу, чтобы все было вот так и не хочу пользоваться тобой.
— Спасибо, — тихо пробормотала она.
— Рина, расскажи мне, что случилось? Как ты здесь оказалась? — спросил я, предпочитая сменить тему, и отстранился, выпуская девушку из объятий.
— Во сне? — неуверенно предположила дана, вновь натягивая одеяло до подбородка, и отвела взгляд.
— Поясни, — попросил ее.
Когда я слез с кровати и направился к сундуку с одеждой, появилась твердая уверенность, что Рина украдкой наблюдает за мной. Удержаться от хулиганства оказалось совершенно невозможно, поэтому двигался я неспешно, плавно, как на тренировке. До хруста потянулся всем телом, стараясь не пропустить ни одной мышцы, и поймал себя на неожиданном ощущении ломоты, как будто всю ночь я не спал, а работал физически. Память на эту тему помалкивала.
Девушка пересказывала свой странный сон, периодически запинаясь и замолкая. Было забавно и приятно сознавать, что причиной этих запинок являюсь именно я, а еще больше забавляла собственная реакция на взгляд и внимание даны. Я чувствовал себя мальчишкой-подростком, который вдруг обнаружил, что нравится симпатичной девушке. Хотелось покрасоваться, порисоваться, как говорят, «распустить хвост».
Дожил, называется, до сорока лет…
Запретив себе увлекаться, я быстро оделся и достал еще одну тунику для утренней гостьи. Нам явно требовалась помощь, не заставлять же девушку встречаться с малознакомыми людьми, завернутой в покрывало! Ощутив, что забота об удобстве Рины имеет ревнивый оттенок — если бы мы и дальше оставались вдвоем, я бы о таком и не подумал, — я не удержался от смешка.
Похоже, когда я все же приду в себя, близкое знакомство с даной имеет все шансы продолжиться с прерванного места.
— Получается, это был не совсем сон? — предположила девушка неуверенно.
— Получается, не совсем, — согласился я и протянул ей одежду. — Держи. Ванная там, а я пойду, позабочусь о завтраке и позову помощь.
— Халу Пустую Клетку? — улыбнулась Рина.
— Больше некого, — развел руками в ответ. — А что, ты против?
— Нет. Просто вчера Райд тоже за ним бегал, когда… в общем, вечером.
— И что он сказал? — слегка насторожился я. Вряд ли, конечно, дан распускал язык, но… мало ли?
— Что ничего не знает, а что знает — не расскажет. — Девушка нахмурилась: — Ив, кто это был? Тот мужчина в бинтах.
— Искаженное больной фантазией воспоминание. Забудь, — поморщившись, посоветовал я и спросил, хмурясь: — Ты хорошо себя чувствуешь?
Девушка побледнела еще больше и как будто немного покачивалась.
— Не знаю… Слабость. Пока лежала — ничего, а сейчас села, и голова закружилась, — пробормотала она.
— Я даже не знаю, что будет с моей стороны хуже — предложить тебе помощь или не предлагать, — со смешком сообщил я, внимательно наблюдая за ее неуверенными движениями.
— Думаю, я справлюсь сама, — твердо заявила Рина, заливаясь краской.
— Очень на это надеюсь, — с сомнением проговорил я. — Если вдруг понадобится помощь — зови. И поаккуратнее, ладно?
— Угу, — кивнула она.
С сомнением покосившись на бледную дану, я все-таки вышел, оставив ее в одиночестве. Надеюсь, и правда все не так плохо.
Выйдя в приемную часть покоев, я позвал слугу, велел накрыть завтрак на троих и по возможности срочно пригласить ко мне Халу, а сам остановился у открытого окна, под которым раскинулся сад.
Похоже, я действительно потихоньку начал верить собственным ощущениям, а те погружали меня в совершенно эйфорическое упоение жизнью. Все ощущения казались настолько острыми и яркими, что от них буквально кружилась голова. Будь то поцелуй, свежий ветер, несущий запах моря, вид утреннего сада; да даже чувство голода было сильнее обычного и казалось… приятным.
На удивление, Хала явился очень быстро. Как только ушли слуги, сонный и помятый Пустая Клетка возник на пороге, разглядывая меня с жадным любопытством.
— Смотри-ка, помогло! — проговорил он наконец, восхищенно прицокнув языком.
— То есть это все-таки реальность? Не сон? — напряженно спросил я.
Хала выразительно ухмыльнулся и развел руками, и у меня отлегло от сердца.
— Помогло что? — уточнил я уже спокойнее и кивнул на кресло. — Присоединяйся.
— Не знаю что, но что-то помогло, — беспечно отмахнулся Хала. — Впрочем, подозреваю, что здесь как-то замешана эта милая девочка, Рина. А кого мы ждем?
— Ее и ждем, — признался я.
Спросить Хала ничего не успел, потому что в комнату как раз вошла, шлепая босыми пятками по полу, упомянутая дана, на ходу пытавшаяся просушить полотенцем свою роскошную гриву. Умывание явно пошло ей на пользу, девушка выглядела заметно бодрее.
Все-таки это преступление — постоянно собирать такую красоту в узел.
Хала восхищенно присвистнул при виде даны и удивленно вытаращился на нее, потом медленно перевел взгляд на меня и обратно.
— Подойди к нему! — коротко велел Пустая Клетка опешившей Рине. И столько властности было в голосе тщедушного дана, что он в одно мгновение перестал напоминать придворного дурачка, каким порой казался — не по собственному желанию, из стремления спрятаться под маской, а попросту оглушенный огромным количеством людей вокруг.
Рина подошла, остановившись рядом с креслом, и я с огромным трудом удержался от того, чтобы приобнять ее за бедра — для поддержки и собственного удовольствия. Жест казался таким естественным, таким правильным, что я совершенно растерялся.
— Ржа меня побери, — пробормотал Хала и ошеломленно качнул головой. — Всякое видел в этой жизни, но чтобы так…
— Что случилось? — в голос спросили мы, переглянувшись.
Я жестом предложил Рине сесть в соседнее кресло. Та послушно устроилась в нем, подобрав под себя ноги и устало положив голову на спинку кресла. Выглядела она в этот момент уязвимой, беззащитно-хрупкой, и я вдруг ощутил прилив нежности. Остро захотелось взять девушку на руки, баюкая, ладонью согревая босые стопы…
Я ошарашенно тряхнул головой, пытаясь избавиться от странных эмоций. Что-то я не припомню за собой подобных порывов даже в далекой юности.
— Еще бы я знал, — кашлянул Хала. Пару мгновений помолчал, собираясь с мыслями, а потом все же заговорил: — Вы слышали про Голос дана?[36] Так вот, со всей ответственностью заявляю, подобное случается.
— Ив — мой Голос? — смущаясь, предположила Рина. — И это я его вылечила, да? Поэтому я сейчас чувствую себя такой уставшей?
— Скорее всего, да, именно ты. И про усталость я бы поспорил. Учитывая проделанную работу, можно сказать, что ты бодра и весела, — с ехидством в голосе сообщил Хала. — При другом раскладе лежала бы пластом, а ты сама ходишь. Присутствие рядом Голоса отлично объясняет такую прорву энергии и вашу общую удивительную бодрость. Ну и, насколько я вижу, предположения оправдались, скрытая грань твоей Искры действительно содержала дар лекаря душ, и сейчас она вполне проявилась. А вчера этого еще не было, только некоторые признаки.
— Признаки чего? Пробуждения Искры? А почему вы не предупредили меня сразу?! — возмутилась Рина.
— Во-первых, кажется, мы были на ты. А во-вторых, зачем предупреждать? Что бы от этого изменилось? Имею в виду, в лучшую сторону. Ты начала бы дергаться, нервничать, еще испортила бы что-нибудь. А так Искра сама проснулась и сделала все, что требовалось. Что до Голоса — да, все именно так. Меня немного удивляет внезапное возникновение такой… Хм. Связи. Обычно все происходит более плавно и постепенно. Но рискну предположить, что дело все в той же скрытой грани Искры. Пока она оставалась в спящем состоянии, Искра была как бы неполноценной, а сейчас все встало на место. Полагаю, именно благодаря этой связи и чувствам, очень искреннему и сильному желанию помочь, тебе и хватило сил на одном наитии, вот так с ходу, одолеть его болезнь. Но это все ерунда, потому что укладывается в рамки обычного. А вот кто ты теперь для Ива — большой вопрос.
— То есть? — переглянувшись, в голос спросили мы.
— Видишь ли, мой друг, связь обоюдная. Теоретически, конечно, может совпасть, что пара данов будут друг друга усиливать подобным образом. Но ведь ты — фир! И при этом она для тебя тоже Голос. Или что-то вроде, потому что я никогда даже не слышал о подобных связях у людей Железа.
— Куда меня дальше усиливать? — со вздохом уточнил я. — Я и с тем, что есть, с трудом справляюсь.
— Я не могу на глаз определить, что именно дает эта связь тебе, — развел руками Хала. — С Риной все ясно, подобные пары — дан и его Голос — я прежде встречал и знаю, как это выглядит. А с тобой… Ив, тебя не тошнит еще от собственной уникальности, нет? — Дан насмешливо ухмыльнулся.
— Тошнит, но что я могу с этим поделать? — со всей искренностью ответил я ему. — Ты сказал — не можешь «определить на глаз». А не на глаз? Теперь-то, полагаю, тебе не настолько противно будет копаться в моих мозгах, как прежде?