Ведьма спрятала косицу за пазуху — сердце подсказывало, что им еще доведется встретиться...
***Гилберт опустился в кресло. Надо бы после дороги привести себя в порядок, но нет сил... Суетившаяся вокруг служанка шустро стянула покрытые грязью сапоги, захватила заляпанный плащ, убежала чистить.
Он протянул руку, взял со стола книгу. Вынул вложенный между страниц листок, пробежал глазами список имен с только ему понятными отметками. Половина имен была уже вычеркнута. Обмакнув перо в чернильницу, Гилберт со вздохом зачеркнул еще три имени.
Шеи и затылка коснулся колючий холодок, легкое дуновение взъерошило волосы. Гилберт замер, не смея повернуть головы. Перо, брызнув чернилами, сломалось в напряженно сжавшихся пальцах. Он крепко зажмурился, словно от предчувствия боли. Хоть шагов не было слышно, Гилберт почувствовал, как некое существо приблизилось к креслу. Вздрогнул — на плечо опустилась рука, от которой исходил леденящий холод, мгновенно проникший сквозь одежду.
— Ты доверяешь этим демонам? — раздался шелестящий голос, ровный и невыразительный, но обволакивающий, проникающий в глубины мозга, точно бред горячечной простуды. — Ты считаешь, на них можно положиться?
— У меня не было выбора, учитель, — ответил Гилберт, не поднимая глаз. — К тому же... Похоже, им вообще безразлично, кого убивать.
Призрачный собеседник убрал руку, переместился к столу. Он плавно двигался, не касаясь пола. Складки длинной, отливающей перламутром мантии книзу становились совершенно прозрачными. Глубоко надвинутый капюшон полностью закрывал лицо — но Гилберт вовсе не испытывал желания заглянуть в глаза собеседника.
— Надеюсь, ты не открыл им тайну нашего с тобой договора?
— Нет, клянусь вам, учитель, — поспешно проговорил граф, вскочив с места и застыв в почтительном полупоклоне.
— Хорошо. Ты умный мальчик и, полагаю, сумеешь отличить друга от врага.
Призрак поднял руку — точнее пустой рукав мантии, заполненный дымкой, — и листок со списком вырвался из побелевших пальцев графа, подлетев, повис перед складками капюшона.
— Эти три ведьмы живы, — прошелестел призрак. Свежие чернила, перечеркивающие три имени, вскипели на бумаге и с шипением испарились, не оставив следа. — Твои демоны оказались либо слишком ленивы, чтобы угнаться за ними. Или же решили тебя провести. Впредь ты должен быть осмотрительней, не позволяй себя обмануть.
— Да, учитель, — низко склонил голову Гилберт.
Призрак выпустил список, лист плавно опустился на стол, покачиваясь, как будто был всего лишь подхвачен порывом сквозняка.
— Не допускай глупых промахов, — напутствовал на прощанье призрак.
И бесшумно исчез — просочился сквозь камни стен, точно вода сквозь пальцы.
— И долго ты намерен так стоять столбом? Точно монах перед постригом. Или лучше сказать — школяр перед розгами?
Гилберт распахнул глаза. Странно, но он не услышал, как в комнату вошел Иризар.
— Прости, задумался, — произнес он. — Что тебе?..
Иризар развалился в кресле напротив, закинув ногу в грязном сапоге на стопку лежащих на полу книг.
— Ничего, — мотнул он головой. — Просто зашел спросить, какие будут дальнейшие приказания.
— Пока ничего не нужно, спасибо...
Плечо всё еще жгло от ледяного прикосновения. Он сцепил руки, чтобы унять дрожь в пальцах.
— То есть я могу уйти, — сделал вывод Иризар, собираясь встать.
— Нет!
Демон удивленно поднял голову. Но Гилберт погасил мгновенную вспышку паники, едва не выдавшую его, и добавил с холодным спокойствием, тоном принца крови:
— Пожалуйста, останься.
— Как прикажешь, — пожал плечами демон, вновь откинулся на мягкую спинку кресла. Окинул подозрительным взглядом хозяина, отметив большую обычного бледность, но расспрашивать ни о чем не стал.
Гилберт же молчал, вновь погрузившись в задумчивость, подошел к окну, уставился невидящими глазами на мерцающие вдалеке городские огни.
Повисшую тишину нарушило появление двух молоденьких служанок. Их прислали узнать, явится ли граф разделить с герцогиней ужин.
— Нет! — отрезал он, так что испуганные неожиданной яростью в голосе господина девушки пугливо отшатнулись назад.
— Его светлость утомился после охоты и желает ужинать здесь, в моем обществе, — усмехнувшись, заявил Иризар. — Ну, слышали, что я сказал? Быстро исполнять!
Девушки поспешно отвесили поклоны и кинулись выполнять распоряжение.
Но Гилберт не притронулся к принесенной еде. Оцепенелая задумчивость сменилась какой-то лихорадочной деятельностью. Он принялся суетливо листать пыльные тома, просматривая страницу за страницей, словно пытаясь найти что-то жизненно важное...
Иризар отсутствием аппетита не страдал. Да и жажду распаляла прислуживавшая за столом хорошенькая служанка, рискнувшая остаться на свою беду. Глупышка засмотрелась в чудесные, переливающиеся радугой глаза демона — и всё подливала и подливала вина в чарку. Он разглядывал ее, этот манящий десерт, прищурившись, предвкушая. Но девица осмелела, не отвела взгляда — и неожиданно прыснула смешком. Иризар в недоумении вскинул брови.
— Вас демоном кличут, а вы совсем и не страшный! — не удержавшись, шепнула на ухо.
— Неужели?
— Нисколечко! — заверила бойкая девица, игриво поведя плечиком. — И на голове вон у вас черте что. Точно заместо метлы двор волосьями подметали. Одна косица короче другой. Нешто так рыцарю можно!
— Хочешь попытаться распутать?
— А почему не попробовать? — опрометчиво вызвалась служанка. — Дело-то нехитрое, волосы чесать. Самое девичье занятие.
Она достала из кармана передника ножницы и гребень, встала позади кресла и деловито занялась черной гривой демона.
Вскользь обернувшись на них, Гилберт рассеянно улыбнулся по-домашнему мирной сценке. А Иризар и не думал скрывать довольного выражения на своем лице. Девушка проворно щелкала ножницами, выстригая безнадежные колтуны, расплетала свалявшиеся косицы, расчесывала волнистые пряди, подравнивала... Демон вовсе расслабился, прикрыл глаза, лениво потягивая вино.
Чтобы привести гриву в порядок, потребовалось немало времени. Но под конец, потеряв бдительность, чересчур осмелевшая девица неосторожно прищемила ножницами прядку, слишком сильно дернула за волосы. В полудреме, не помня себя, демон вмиг вскочил — и схватил служанку за горло. Она охнуть не успела, сип вырвался из глотки, задергались ноги. Со звоном выпали ножницы.
Выдохнув, Иризар разжал пальцы. Тело кулем осело на пол.
— Ты убил ее? — поднялся с места Гилберт.
— Похоже на то, — кивнул демон.
Подойдя к зеркалу, он придирчиво оглядел свое отражение. Три косицы слева над виском, оставшиеся нетронутыми, свисали на грудь — на целый локоть длиннее тщательно разобранных и расчесанных волос, волной ложащихся на широкие плечи.
— Вот зараза! — с досадой сплюнул он, поддев носком сапога одну из собственных косиц, валявшихся в беспорядке возле ножек кресла.
— Она мертва... — произнес Гилберт. Он отдернул руку от девушки, тщетно попытавшись найти признаки жизни, и голова ее под неестественным углом запрокинулась набок.
— Ну и что? — отмахнулся Иризар. — Ты же некромант, вот и прояви искусство, воскреси ее.
Гилберт поднялся с колен и смерил демона горящим от негодования взглядом:
— Как ты смеешь говорить это?! Ты искалечил ее тело, а теперь предлагаешь мне погубить ее душу?
Но ссора пресеклась, не успев вспыхнуть. Оба смолкли на полуслове.
За дверями послышался шум шагов, голоса.
— Твоя мать, — подсказал чуткий слух демона.
— ...Позвольте доложить о вас, ваше высочество? — умолял тонкий голос служанки. — Его светлость будет в крайнем раздражении, если...
— Не перечь мне! — Раздался звонкий шлепок пощечины. — Не смей вставать у меня на пути! Я — мать! И у моего сына не может быть от меня никаких секретов. Не забывайся, с кем говоришь, тупица...
Через мгновение двери распахнулись. На пороге появилась герцогиня Эбер, из-за ее спины выглядывала до смерти напуганная служанка.
Окинув пристальным взглядом комнату, герцогиня брезгливо поджала губы:
— Какой свинарник. Завтра же позови прислугу, давно пора навести здесь порядок!
Она величественной поступью подошла к склонившемуся в поклоне сыну, взявшись тонкими пальцами за подбородок, заставила выпрямиться, поднять голову.
— Полно, Гилберт, дай на тебя посмотрю, — сказала она нежно. Заглянув внизу вверх, впилась глазами в бледное лицо. Точно маленькому ребенку, пригладила ладонью волосы.
— Да... — протянула она с озабоченным видом. — Я ночей не сплю, пекусь изо всех сил о твоем будущем, о благе нашего королевства. А моему неблагодарному, недостойному отпрыску до того и дела нет!
И к своему удивлению, Гилберт получил пощечину.
— За что, матушка? — растерялся он.
— За глупость! — ответила герцогиня жестко. — Вместо того чтобы быть подле меня, как подобает почтительному сыну, ты пропадаешь неизвестно где! А после являешься в таком виде, точно тебя упыри сосали. Как, скажи на милость, ты собираешься удержать власть? Ты сам с собой совладать не способен! Весь в своего разгильдяя-отца пошел, тот тоже третий год какую-то жалкую крепость взять не может. Видел бы тебя твой дед!.. — сокрушалась она. — Неужели нашему древнему, славному роду суждено прерваться по вине такого бездельника и труса... Отвечай, когда в последний раз бывал у своей невесты? Хочешь отдать ее другому? Чтобы кто-то другой, более расторопный, отбил ее у тебя и торжествуя повел под венец?.. Где ты пропадаешь всё время? Чем занимаешься вот уже второй год тайком от матери, хотела бы я знать? Знай же, если хоть тень позора по твоей вине падет на наш герб... — предостерегающе подняла она указательный палец со сверкающим перстнем.
Но вдруг осеклась, оглянулась на бархатную портьеру, чьи широкие складки украшали столбы у изголовья кровати. Материя чуть приметно шелохнулась, и герцогиня изменилась в лице, заметив носок женского башмачка, виднеющийся в щели между тяжелой бахромой и ковром на полу.
— Значит, вот так... — произнесла она ледяным тоном. — Мой сын оказался ничуть не умнее прочих молодых повес? Печально. Ты становишься всё больше похож на своего никчемного отца... Разумеется, можешь развлекаться сколько душе угодно — что ж с тобой поделать. Но помни о чести рода! И о любящем сердце несчастной матери. Оно разорвется от горя, если я буду вынуждена от тебя отречься.
Гилберт, чтобы скрыть краску раздражения на своем лице, снова склонился в поклоне. Герцогиня же, печально улыбнувшись, тяжко вздохнула и нежно похлопала его по щеке.
Едва двери закрылись, Иризар выглянул из-за портьеры:
— Ах, прости! Я вовсе не желал подслушивать ваши семейные разговоры! — с ухмылкой воскликнул он, бросив тело служанки на пол. Гилберт поморщился — голова с глухим стуком ударилась о резную ножку стола.
— Немедленно убери ее... это отсюда.
— Куда прикажешь, Берта?
— Куда угодно!
— Как пожелаешь, — вздохнул Иризар. И подхватив тело за руки, поволок вон из покоев хозяина, будто намеренно стуча головой несчастной о все попадающиеся на пути углы и косяки.
Подземелье сотрясал гулкий, напоминающий рычание храп. Иризар сбросил с плеча тело служанки, перегнулся через перила:
— Сильг, ты спишь? — крикнул он вниз.
Храп пресекся на присвисте, из темной глубины послышалось ворчание, сонный вздох.
— Ты удивишься, Иризар, но как раз собиралась уснуть. Что мне еще прикажешь тут делать в столь поздний час? — раздался недовольный голос.
— Я мог бы предложить тебе поздний ужин. Давно ты лакомилась человечинкой?
— Уж право и не припомню, — оживилась дракониха, заворочалась на подстилке. Шумно выдохнув через одну ноздрю, запалила своим дыханием ряд факелов на стене. — Ты хочешь угостить меня чем-то вкусненьким, Иризар?
— Да вот, принес гостинец. — Демон пинком отправил и без того избитое тело катиться вниз по лестнице. Изломанное, точно марионетка, у которой кукловод обрезал нитки, оно кубарем упало перед драконихой. Та брезгливо подобрала хвост.
— Фу! — скривилась Сильг. — Это не человечина, а мертвечина. Нет, благодарю, я нынче плотно поужинала.
— Почему? Посмотри только — совсем молодая, не костлявая!
— Да, я знала ее, — кивнула дракониха. — Бедовая была девка. То и дело ссоры на кухне затевала. А пару раз, пока я спала, пыталась отковырять с меня чешую на бусы... Но во-первых, тело уже успело остыть, — зевнув, добавила она. — А во-вторых... Ты же сам знаешь, какой злой я становлюсь, отведав человечины. И тебя, приятель, проглочу — не замечу!
— Заметишь, — усмехнувшись, заверил Иризар.
— А что она тебе сделала? — поинтересовалась Сильг.
— Видишь — волосы расчесала!
— Давно было пора. Слыхала, у тебя в голове уже змеи селились...
— Всё-таки не хочешь перекусить?
— Неаа... — снова распахнув огромную пасть в сладком зевке, помотала головой Сильг. Потушила одним вздохом все факелы и, укладываясь, пробурчала из темноты: — Если тебе тело деть некуда — скинь в ров. Будто впервой, право слово! Все ж так делают... А я тебе не помойная яма, чтобы во мне мертвецов прятать...
Через четверть часа драконий сон опять потревожили. На сей раз поваренку понадобилось набрать воды. Драконихе было жаль этого тощего, запуганного кухаркой заморыша. Сладко зевнув, Сильг принялась помогать — крутила тяжелый ворот, держа рукоять когтистым пальчиком.
Когда наполнили второе ведро, дракониха вдруг ойкнула и от неожиданности выпустила рукоять. Звякнув цепью, расплескавшись, бадья унеслась вниз.
— Извини, малыш, сейчас достану, — улыбнулась рядом клыков Сильг.
Она снова ощутила удар — кто-то настойчиво толкал ее в бок, которым она привалилась к прохладной стене. Дракониха предупреждающе стукнула хвостом по камням — и полезла доставать бадью.
Пришлось по самые плечи засунуть голову в колодец, благо длинная шея позволяла, нужно только плотно прижать гребень. Паренек с любопытством нагнулся над чернеющей дырой жерла, откуда доносилось бульканье и глухое ворчание, ужаснейшим образом усиленное и искаженное эхом. И тут же отпрыгнул, окаченный волной брызг. Дракониха выдернула мокрую голову из колодца, сжимая в зубах ручку бадьи.
— Всё, — сказала она, сплюнув. — Вода мутная, приходи завтра поутру!
Едва поваренок убежал, и эту-то воду расплескивая по дороге, Сильг обернулась к стене и осторожно поддела когтем щель между каменными блоками. Отъехала панель, открыв довольно широкий проем, откуда в подземелье ворвался холодный ветер.
— Я и не знал, что здесь есть потайной ход, — заметил Иризар. Демон терпеливо ожидал ее, сложив руки на груди.
— Не вздумай никому сказать! — предостерегла Сильг. — Это мой любимый секрет. Могу хотя бы по ночам вылезти воздухом подышать, а то в этом подвале совсем мхом зарасту.
— Думаю, это не единственный твой секрет, — заметил Иризар.
— Разумеется, — дракониха обнажила клыки в впечатляющей улыбке. — Но, конечно же, моим маленьким секретам не сравниться с тайнами, которые есть у тебя.
— Маленьким секретам не удержать взаперти такого большого дракона, — продолжал Иризар. — У тебя есть удобная возможность, но ты до сих пор не сбежала на волю. Отнюдь не пустяк или прихоть привязывает тебя к этому месту.
Сильг отвела глаза, в голосе не слышалось ни капли фальши, но взгляд погрустнел.
— Зачем мне бежать, сам посуди? — со смешком откликнулась она. — Убежать и поселиться в горах? Ловить себе оленей на пропитание или нападать на деревенские стада? Чтобы потом на меня объявили охоту местные бароны? Или безумные смельчаки пытались бы забраться ко мне в логово — а потом торговали бы на базаре драконятиной, а голову засушили бы и повесили в трактире над камином? Зачем, когда меня здесь содержат при кухне, заботятся и охраняют как диковинную зверушку. Посмотри, я даже растолстела! И невероятно обленилась от такой жизни.