Дракониха по-кошачьи грациозно потянулась, свернулась, так что Иризар оказался в кольце из лап и хвоста.
— Сам-то ведь тоже не торопишься получить свободу? Уверена, ты легко мог бы избавиться от своего нового господина! — с ехидцей заметила она. — Но ведь нет, терпишь этого капризного мальчишку. Боишься, что без хозяина заскучаешь?
— Ты права, — усмехнулся Иризар, — с ним довольно весело.
— Угу, догадываюсь, какие у вас развлечения. Вон, служанок тебе разрешает убивать. Кстати, ты спрятал девчонку-то?
— Похоронил. Даже если спохватятся — не найдут.
— Как принца Лорена?
Сильг и в темноте заметила, как сверкнули глаза демона.
— К чему ты клонишь? — уточнил демон.
— Слыхала, что принцесса втайне призвала лучших колдунов Гильдии и разрешила им... нет, даже приказала им использовать запрещенное черное колдовство — лишь бы они сумели отыскать в безднах иного мира душу убитого принца. И что ты думаешь? — Сильг положила голову на лапы, ее золотистые глаза с вертикальными полосками зрачков оказались напротив его лица. — Они так и не дозвались принца.
— Может, плохо искали? — хмыкнул демон.
— У них на это был целый год, — напомнила Сильг. — А может, его душа так и не пересекла границу смерти?
— Намекаешь, будто бы я не выполнил приказ? — переспросил он. — С какой стати?
— Может быть, ты не успел? — предположила дракониха. — Может быть, тебе кто-то помешал прикончить его — напал сзади, превратил в статую и оставил стоять в одиночестве на берегу пруда, обезглавленного...
— Разве я говорил, что меня обезглавили? — вскинул бровь демон. Он прислонился к гладкому, чешуйчатому боку драконихи плечом, с интересом вслушиваясь в певучую речь подруги.
— Ну разумеется, говорил! Иначе как бы я узнала, — дернула хвостом Сильг.
— Хм, неужели теперь вино стало так на меня действовать? — усомнился демон. — Я совершенно не помню, чтобы рассказывал об этом... Надеюсь, Дакс или Дэв-хан этого не слышали? Они изведут меня шуточками.
— Не волнуйся, они не слышали, — с улыбкой заверила дракониха. Она чуть подвинулась, выпуская демона.
Но он не спешил уйти.
— Или... — он с недоверием всмотрелся ей в глаза. — Или герцогиня решила проследить за нами, и ты отнесла ее к замку? Ей хотелось собственными глазами увидеть, как я убью принца?
— О чем ты говоришь! — возразила дракониха. — Изабелла ни за что не приблизилась бы к замку! Она не потерпела бы, чтобы хоть тень подозрения коснулась ее! В тот день она не отходила от принцессы, изображая самую нежную тетушку на свете. Неужели она позволила бы себе глупость заявиться к замку на драконе среди дня, рискуя быть замеченной хоть одним крестьянином?!
— Значит, нет?
— Конечно, нет!
— Прости меня, — произнес Иризар. — Я знаю, ты никогда не стала бы мне лгать.
— Разумеется, ты же мой друг, — мягко улыбнулась дракониха.
— Знаешь, Сильг, — подумав, признался он, — на самом деле я помню ясно, как стоял там, не в силах пошевелить хоть пальцем... Я почти ничего не видел. Но слышал каждый шорох, ощущал ветер, капли дождя... Чувствовал, когда по мне пробегал жук или садились птицы... Поначалу я сходил с ума! Но потом остыл, вправду превратился в камень... — Он невесело усмехнулся. — Вначале я хотел растерзать того, кто заставил меня всё это вынести. Теперь же... Просто хочу знать — зачем?
— Хотела бы я тебе ответить... — вздохнула дракониха, она развела бы руками, если бы могла.
***Лошади топтались на месте, не желая сделать дальше ни шагу. Пришлось спешиться и повести их под уздцы. Благородные животные и так были напуганы взваленным им на спины, завернутым в мешковину грузом, а тут еще под ногами зачавкало, захлюпало, и обманчивая земля податливо уходила вниз под копытами, выдавливая в глубокие следы коричневатую мутную воду.
Иризар шел впереди, спокойно щуря яркие бирюзовые глаза на яркое чистое небо с редкими белыми облачками. Солнечные лучи, свободно пронизывая голые кроны готовых к зиме деревьев, напоследок слегка пригревали стальные наплечники легких доспехов.
Следовавший попятам Гилберт выглядел далеко не столь умиротворенно, зябко кутался в плащ из грубой шерсти.
— Ты их всех сюда перетащил? — наконец решился он спросить.
— Всех, — кивнул Иризар, не оборачиваясь.
— Так далеко от города...
— Зато сохраннее, — хмыкнул демон. — Не хнычь, Берта! Уже пришли.
Дальше идти стало совершенно невозможно. Гилберт боялся и шаг сделать, чтобы не увязнуть в трясине.
Иризар привязал лошадей, снял один из длинных свертков, лежавших поперек седел. Взвалив себе на плечо, сноровисто запрыгал с кочки на кочку. Гилберт проводил его взглядом до группы чахлых елочек. Он не менее тревожно, чем лошади, вслушивался в шорохи осеннего леса...
— Ах, дьявол!.. — раздалось за елками.
Ни мгновения не задумываясь, Гилберт выхватил меч и бросился вперед.
— Что такое? — выдохнул он, увидев стоявшего на полоске твердой земли демона — аккуратно складывавшего мешковину, как ни в чем ни бывало.
— Да вот, штаны обрызгал, гад, — с досадой поделился Иризар. Сунул мешковину в руки растерявшегося графа: — Подержи пока, еще пригодится. Я за вторым схожу.
Гилберт послушно взял опустевшие мешки, огляделся по сторонам. Елочки полумесяцем обступали болотце, заросшее по краям осокой. Обманчивая зелень затягивала гладь плотным ковром, и только в середине блистало оконце черной воды. Ледяной омут с неизвестной глубиной...
Гилберт дернулся точно ужаленный, распахнул глаза: на той стороне омута, на изумрудном ковре под сенью высокого кустарника, лежал, вытянувшись во весь рост, мертвец. Солнечные зайчики радостно золотили лилово-коричневую кожу, ветерок шевелил прилипший ко лбу пучок сухой травы.
Мертвец громко всхрапнул. Распухшие от болотной воды щеки сильно раздувались и опускались, а непомерно толстые губы громко шлепали, выпуская зловонное дыхание.
— Он... он... — пролепетал Гилберт, указав вернувшемуся с ношей Иризару на спящего на воде мертвеца.
— Струсил? — хохотнул демон. — Плохой из тебя некромант. Это из-за оттепели покойник всплыл и теперь гниет себе на солнышке.
Свалив мешок на землю, Иризар подобрал палку и, подцепив мертвеца, подтащил поближе. Гилберт не сообразил отвернуться, только прикрыл нос рукавом. На "храпящего" демон положил другого мертвеца, которого вытряхнул из мешков — поперек, вниз лицом. И новый покойник своей тяжестью увлек шумного мертвеца под воду. Гилберт отчетливо увидел, как сизая рука с раздутыми жилами задралась вверх — и медленно ушла в черную глубину, словно поманив раздувшимися пальцами за собой...
...Очнулся он от безжалостных звонких пощечин.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Белый снег ирисов
Возвратившись, Гортензия утаила от домочадцев, отчего так задержалась в дороге, провожая подруг. Пусть ей опять пришлось столкнуться с некромантом — но нельзя же из-за этого снова срываться с места, покидать только ставший привычным дом. Нельзя же каждый раз убегать! Возможно, эта встреча была случайностью, возможно некромант не выследил ее новое жилье, а просто пересеклись дороги... Возможно. Скорей всего. Поэтому лучше остаться и жить, как будто ничего не случилось. Нужно стереть из памяти и пронзительный взгляд того демона...
Жизнь потекла своим чередом.
Сад совсем опустел и наводил голыми ветками уныние. Окна всё реже распахивались, впуская свежий ветер, всё чаще из труб тянулся смолистый дымок.
Затянувшаяся осень сменялась зимой, ливни перемежались снегопадами. Но стоило проглянуть солнцу — и зима опять отступала, уступая место осенним невеселым краскам, а и порой даже почти летнему теплу.
Но в доме у ведьмы хандрить было некогда. Мериан только слышал указания: дров наруби, поленья наколи, воды наноси, за драконом проследи...
Гортензии без дела сидеть тоже не доводилось. Кроме обычных хлопот по хозяйству — деревенским бабам мужей от пьянства отлучала, детям хвори лечила, девкам отворотное, парням приворотное, а мужикам — просто зелье варила. И за драконом присматривала!
На творожке и сметанке дракончик рос не по дням, а по часам. Кушал с аппетитом, в три рта — поэтому неудивительно, что, вылупившись размером с двухмесячного котенка, уже через две недели стал весить побольше иной деревенской собаки.
Кстати, по округе быстро разнесся слух о диковинной зверушке. Поглядеть на питомца ведьмы приходили семьями, как на праздник. В погожие деньки Гортензия выносила маленького Фредерика на двор, постелив в саду на широкую скамью половичек, чтобы не простыл. Дракончик с удовольствием грелся на осеннем солнышке, растопырив крылышки, жмуря по очереди три пары глазенок. В ярких лучах чешуйки загорались разноцветными огнями, переливались, радуя взор собравшихся соседей.
— Как пылает, будто яхонты! — с восхищением перешептывались бабы.
— Как сапфиры! — вторили мужики.
— Да что тут! У самого короля, поди, в казне таких драгоценностей не сыскать! — важно воздевали вверх пальцы старики.
— Так горит! А не жжется?
И драконёнок блаженно жмурился, охотно разрешая себя гладить по головкам и спинке. Ласкаться он любил, пожалуй, даже больше, чем сладости.
— Вот вырастет — коров драть станет.
— Лишь бы не людей.
— А вы пальцы-то в рот не суйте, кабы не распробовал!
— Так это ж девочка, а не мальчик! — разгадали приметливые старушки. — Как теперь звать-то будешь, матушка ведьма?
— Был Фредериком — станет Фредерикой, — пожала плечами Гортензия.
Окрепнув в лапках, драконочка не оставила воспитателям времени даже на сон. То Гортензия, то Мериан снимали ее с крыши дома, вытаскивали из колодца, разыскивали по саду и лесу. Похоже, в три головы любопытства помещалось в три раза больше, чем в обычных детях...
Да и спать уложить драконочку было совсем не просто! Рики успевала выспаться, пока Эд уговаривали лечь на подушку, а тем временем Фред эту подушку уже могла изжевать...
— Мериан, запри их в чулане! — распоряжалась ведьма, когда принимала посетителей. Иначе меленькая драконесса забиралась на ручки к клиенткам, играла бусами, обмусоливала концы платков, не нарочно обрывала рукава или орошала подолы. Обжигала внезапным чиханием в ухо, играючи кусала за пальцы. Однажды крошка впилась острыми зубками в приглянувшийся кошель, вышитый гарусом — видно, показался родным. Отодрать не сумели вплоть до обеда, пока не проголодалась.
— Мериан, ты уже больше часа ее кормишь. Хватит ужинать — ей давно пора ложиться спать! — сказала Гортензия, которая уже успела убрать со стола и перемыть за Мериана всю посуду.
— А что я могу сделать, если она не хочет есть кашу!
— Конечно, я знаю, она хочет только варенье и сласти, — проворчала ведьма.
Заслышав эти слова, Фредерика закивала всеми головами, радостно разинув рты — и незамедлительно получила в каждый по ложке каши. Обижено насупилась, с отвращением прожевала и проглотила.
— Она хоть и не человеческое дитя, но сомневаюсь, чтобы и драконам было бы полезно есть столько сладкого. А уж зубов у нее гораздо больше! Представь только, если вдруг заболят?
Мериан поморщился — он-то прекрасно знал, сколько зубков у их воспитанницы.
Меж тем Фредерика приветствовала подошедшую ведьму хлопаньем крылышек, заерзала на стульчике.
— Тётя Тень! Няка — бяка! — сообщила Рики мнение о каше.
— Дорогая, я же тебе не какое-то привидение, чтобы меня "тенью" величать, — возразила ведьма. — Ну-ка скажи — Гор-тен-зи-я?
Драконочка старательно выпучила глаза, разинула пасти, высунув язычки:
— Ррр... тень-ззз!.. — и снова получила по ложке.
— Вам еще хорошо, — вздохнул Мериан, собирая размазанную по тарелке кашу. — А меня-то как зовет...
— Мямя! — охотно сообщила, проглотив, драконесска.
— Вот-вот, — вздохнул Мериан. И протянул Фредерике полную ложку. Та рты закрыла, зубы сжала, сморщилась и отвернула головы в разные стороны, насколько далеко позволяли длинные шеи.
— Деточки, если будете привередничать, — строго сказала ведьма, — Мериан не расскажет вам сказку на ночь.
Драконочка головами поникла, оглянулась, одним глазком покосилась на тарелку — там оставалось ложки три-четыре. Прикинув в уме, что это уже не страшно, со смиренным видом раскрыла рты.
— Опять сказку? — взмолился Мериан. — Я вам не менестрель, чтобы каждый вечер новые истории придумывать!
— Возьми какую-нибудь поэму в библиотеке, — пожала плечами Гортензия. — Слава Небесам, умеешь читать, хоть этому учить тебя не пришлось.
Внимательно слушавшая взрослых Фредерика радостно запрыгала на стуле в предвкушении. Но вдруг, икнув, замерла, надув щеки и задумчиво сведя глаза к широким переносицам.
— Сейчас срыгнет, — поняла ведьма и поспешила за полотенцем.
— А которая из трех? — жалобно вопросил Мериан, вжав голову в плечи. — Поди угадай...
Драконесса икнула — и изо рта Эд вырвалось пламя. Мериан вовремя прикрылся тарелкой — длинная струйка огня достигла донца, и от жара тарелка лопнула на острые осколки прямо в руках.
Фредерике произошедшее пришлось по душе, она заколотила лапами, повизгивая от радости, и принялась специально икать, пытаясь повторить фокус еще разок. Однако, как ни старалась, больше не смогла выдавить из себя ни искринки...
Поднявшись из кухни, ведьма заглянула в детскую: Фредерика уже сладко спала, посапывая носами в подушку. А Мериан, увлекшись сам, всё продолжал бубнить о подвигах легендарных рыцарей.
Тихо притворив дверь, Гортензия ушла к себе в спальню, стала готовиться ко сну. Переоделась в широкую ночную сорочку, распустила косу. Не зажигая свечи, при свете камина, присела напротив зеркала, принялась расчесывать волосы.
К слову сказать, зеркало это, как и библиотека, досталось ведьме от прежнего владельца дома. В отличие от мутных зеркал из полированного металла, что обычно красовались в будуарах столицы, это было стеклянным. Невероятно дорогая вещица. Правда, при малейшем движении у отражения ведьмы вмиг вытягивалась голова или приплющивался нос и разбегались в ширину глаза и уши. Зачем такая вещица была нужна астрологу — загадка. Но Гортензии, и в юные-то годы не считавшей себя красавицей, чудное зеркало пришлось по сердцу...
Стояла глухая ночь, дом погрузился в совершенную тишину. Даже за окном не шумел ветер. Гортензии в этом безмолвии сегодня чудилось нечто зловещее. Отложив гребень, вздохнула. Похоже, этой ночью к ней вновь не придет сон, и опять будет лежать в постели, без толку отминая бока, ворочаться в смутном ожидании грядущих бед, грозящих королевству...
Гортензия подняла с полу корзину для рукоделия. Под грудой нуждающихся в штопке чулок, тряпиц и лоскутов, клубочков и моточков была спрятана срезанная черная косица. Взяв в ладонь, поглаживая пальцами эту шелковистую на ощупь, но одновременно колючую змейку, Гортензия задумалась. Если б то был обыкновенный человек, при помощи волос она могла бы навести порчу и множество всевозможных проклятий, даже убить его не составило бы большой сложности. Однако, хоть он очень похож на человека, удивительные глаза безошибочно выдавали в нем демона. А с демонами простым ведьмам тягаться бессмысленно...
Гортензия прикидывала в уме — в тысячный раз за прошедшее с той встречи время, — что же всё-таки она может сделать... Попытаться подчинить демона себе? На это не стоит и надеяться. Можно попробовать узнать его имя, выведать о нем что-нибудь, что поможет оградить ее от следующего нападения... А в том, что нападение произойдет, она не сомневалась.