Впервые его мысли были заняты не работой, а девушкой и личной жизнью. Лутак сел на свое место в самолете и пристегнул ремни. Как взлетали, он уже не помнил — крепко спал. Эта встреча с Евой стала для Дрона своего рода освобождением. Он как будто сбросил пелену с глаз и окинул мир новым взглядом. Было ощущение, что он что-то принял, для чего-то открылся, от чего-то освободился. Мужчине стало легче.
***
Ева встретила Савушкина на следующий день на работе почти случайно. Максим зашел забрать корреспонденцию для своей кафедры.
— Макс, почему ты вчера ушел? Что-то случилось?
— Твой жених попросил, — обиженно выдал мужчина.
— Мой жених?
— Ну, тот парень, вчерашний. Сказал, что он твой жених, а потом попросил уйти, — немного капризно рассказывал блондин.
— Понятно. А поговорить со мной ты не захотел? — Ева всерьез обиделась.
— Я хотел это сделать сегодня, без свидетелей и, желательно, без сцен. Если он не жених, тогда кто? Я слушаю.
Такая постановка вопроса еще больше озадачила Еву, но ссориться она была не намерена:
— Он мне не жених. Давний знакомый. Ты это хотел услышать? Подробностей не будет. Не люблю вспоминать.
— Ты должна была рассказать мне раньше.
— Что рассказать? — начала заводиться Ева.
— Что отец Ванечки время от времени заезжает к вам в гости. Знаешь, мне было неприятно столкнуться с твоим бывшим любовником, — отыгрывался за вчерашнее унижение парень.
— Я не предполагала, что Андрон приедет в гости. Да он вообще, он не знает, что у меня есть ребенок!
— Знает, — слегка побледнев, сказал Максим.
— Что ты имеешь в виду? — напряглась девушка.
— Ты что, не поняла? — пытался вывернуться Максим. Девушка напряженно молчала, догадываться сил не было, она ждал объяснений, — Ну, когда он сказал, что он твой жених, я уточнил, знает ли он, что у тебя есть ребенок и он сказал…
— Ты!… Ты!.. Вот какого ты ему наболтал?! — отчаяние, ощущение надвигающейся катастрофы и личного апокалипсиса обрушились на Еву в одно мгновенье, — И после этого ты считаешь, что я должна всем о себе рассказывать?
— Ну почему всем? Я надеялся, что ты выделяешь меня из общей массы.
— Выделяла, но это не помешало тебе трепаться с первым встречным обо мне…
— И что теперь?
— А что теперь? — она и сама пыталась понять это, — Время покажет. Еще сегодня утром я считала, что ничего ужасного в визите Андрона нет. Теперь не уверена…
Разговор им продолжить не дали. Из кабинета быстрым шагом вышел Михаил Павлович:
— Ева, меня нет. Там надо со списками студентов и ведомостями разобраться — ты сообразишь…
— Михал Палыч, вы вернетесь сегодня?
— Нет, не знаю… Я позвоню.
— Здравствуйте, профессор, — поздоровался Савушкин.
— Здравствуйте, Максим Андреевич. Если у Вас что-то срочное, то сегодня ничего не получится, лучше отложить до завтра.
— Нет-нет, все в порядке, у меня к Еве было пару вопросов, но уже все решено.
И оба мужчины покинули приемную. Настроение у Евы окончательно испортилось. Она, конечно, понимала, что наличие ребенка создает определенные трудности в отношениях с другим мужчиной, но разговор все равно выбил её из колеи.
Вернулась Лисонька. Она бегала в кофейню за пахлавой для Евы и бисквитиками для себя.
— Прикинь, студенты наглые пошли. Даже без очереди не пропускают! Я им говорю: «Вот придете вы ко мне хвостовки подписывать, я вам все припомню», а они только ржут, как кони. Говорят, что постараются избежать этой участи. Ага, типа они не знают, что от сессии сбежать можно только в солдатских берцах. Еле пробилась. Если б бариста новенький работал, точно пришлось бы в очереди стоять.
— Какая-то ты взвинченная сегодня, Лиска.
— Не будешь тут взвинченной… С утра с Николяшкой поцапались. Ну, что ему надо? Не, я, главное, ему утром даже секс в ванной предложила, а он психовать начал…
— Лучше б ты ему завтрак предложила.
— Думаешь?
— У тебя будет время проверить, давай сейчас ведомостями займемся, Крутовский просил.
— А кофе?
— Я могу выпить, — вклинился в разговор только что вошедший студент в дорогом прикиде.
— Тебе не поможет, — спокойно парировала Лиза, — И вообще, в разговор старших больше не влезай.
— А то что? — принялся дерзить парень.
— А то из мажоров исключат. Ну, зачем пришел?
Дальше работа закрутилась в обычном режиме. Ближе к обеду дверь в приемную широко распахнулась и сотрудники вместе с посетителями смогли лицезреть ректора, держащего на руках Лику Армас. Лика помахала оцепеневшей публике букетом и крикнула:
— Поздравляйте нас! Мы поженились! — и Михаил Павлович торжественно перенес через порог молодую жену.
Не сказать, что народу в ректорате было полно. Скорее, как обычно в это время. Кроме секретарей, девушка из канцелярии, проректор и насколько студентов, не больше трех. Но громкое «Ура!» грянуло как на параде. Из коридора аж начали заглядывать проходившие мимо студенты. Пока чете Крутовских говорили здравицы и целовали щеки, успел набежать народ, а какие-то студенты занесли в приемную шампанское и торт.
Дверь в ректорат оставили открытой, потому как её хлопанье достало всех уже через десять минут. Казалось, что народ шел практически непрерывным потоком. К тем, кто по делу, добавились желающие поздравить ректора и Лику. Новость разнеслась по университету мгновенно. Торт супруги торжественно резали ножом для бумаги, под вспышки камер мобильных телефонов.
— Скажи-ка, дорогая моя подруга, как так получилось, что о вашей свадьбе никто не знал, даже члены «профсоюза»? — допытывалась Лиска у счастливой невесты, когда та сумела выбраться.
— Зайка, не поверишь, сама узнала только перед входом в ЗАГС… — делилась впечатлениями счастливая Лика, — Мы с утра поссорились, я даже вещи свои начала упаковывать, думала, что всё, съезжать пора, а ближе к обеду Миша позвонил, пригласил меня в ресторан пообедать, сказал, что заедет за мной через час. Я даже собираться толком не стала, думала, что он хочет поговорить на нейтральной территории, обсудить то, что с нами происходит. А он в ЗАГС меня привез.
— Так ты без обеда осталась?
— Да. Миша предлагал потом в заехать отпраздновать, но я решила, что вы должны первыми узнать эту новость. Мы только заскочили в кондитерку на площади за тортиком и шампанским и сразу сюда! — щебетала Лика. Складывалось ощущение, что в качестве расплаты за подпись в ЗАГСе половину мозгов у нее отобрали.
— Правильно решила. У нас тут салатик есть, бутербродики… — одобрила Лиска.
Через полтора часа Лика стала нервничать. Шампанское закончилось, а вот коллеги нет. Каждый норовил выпить с ректором, поэтому на столе начали появляться и другие, не предусмотренные регламентом, напитки. У бывшей секретарши были свои планы на этот вечер, лишний алкоголь в них не входил. И она, включив женское обаяние на полную катушку, утащила супруга домой задолго до конца рабочего дня.
Отпраздновать в компании близких друзей и членов «профсоюза» решили в ближайшие теплые выходные за городом. Другими словами, «свадьба» откладывалась на весну. При чем позднюю.
Радостная суматоха отвлекла Еву, но мыслями время от времени она возвращалась к Максиму. Савушкин в течение дня больше в ректорат не заходил, даже, чтобы поздравить ректора. Задерживаться на работе секретарь не стала и сразу поехала к Гулькевичам за Ванечкой.
Юлия уже была в курсе событий и потребовала от Евы подробностей. Время за болтовней и ужином пронеслось незаметно. Домой Шанины приехали ближе к девяти, да и то потому, что мелкому пора было укладываться. Они подошли к двери, когда Максим уже собирался уходить.
— Привет, — облегченно вздохнул Савушкин, — Я думал, что ты обиделась и поэтому не открываешь.
— Я за Ванечкой ездила. Зайдешь?
— Зайду… Чем помочь?
Домашние хлопоты, семейные заботы. Это через пару лет совместной жизни они превращаются в рутину, когда один из супругов начинает отлынивать, потом критиковать, а уж под занавес — требовать не пойми что. Вначале же, даже вытирание пыли становится романтическим занятием. Один считает, что ему представился шанс примкнуть к сакральным действам. Второй, что партнер, принимая на себя груз даже таких маленьких проблем, берет на себя и его защиту.
Вот в этом полном благости заблуждении и пребывали весь вечер Ева с Максимом. Неловкость из-за утреннего разговора сменилась радостью от совместного занятия бытовыми мелочами. Ближе к ночи, когда Ева укладывала сына, Максим приготовил ромашковый чай, накрыл столик в гостиной, включил нижний свет и музыкальный канал по телевизору.
— Что, все новости на сегодня закончились? — пошутила Ева, кивая в сторону телевизора.
— Не хочу отвлекаться, — Максим подошел к Еве, взял её за плечи и посмотрел в глаза, — Ева, я был не прав, просто не ожидал, что… — мужчина подбирал слова, но, похоже, что они все от него попрятались, — Не важно. Больше я так не поступлю. Обещаю. Просто я хочу быть рядом с тобой…
Это было так трогательно и долгожданно. Сердце замирало от счастья и предвкушения. Ева не стала дослушивать и сама потянулась за поцелуем. Поцелуй получился то ли страстным, то ли властным, со стороны Макса, и ужасно мокрым. Холодные губы Максима терзали губы Евы и не вызывали никаких ощущений. Весь романтический настрой сразу прошел. Отстранились друг от друга они одновременно:
— Ева, что-то не так?
— Наверное, я поспешила, давай не будем торопиться. Дай мне время.
— Хорошо, как скажешь.
Потом они, обнявшись, сидели на диване — пили чай, болтали о работе, женитьбе ректора, других новостях. Но к близким отношениям в этот вечер больше не возвращались.
Глава 16
Вопреки заведенной традиции, Андрон спешил из аэропорта домой к родителям, а не на работу. Ему был необходим совет. Надо было поделиться, проговорить все увиденное, услышанное, додуманное. Единственными, кому Андрон доверял безоговорочно, были родители. Звонить и предупреждать о своем визите он не стал. Даже если родителей еще нет дома, он воспользуется временем до их возвращения и приведет себя в порядок.
Так и случилось. Лиля вернулась домой, когда Андрон, посвежевший после душа, и переодевшийся в домашнее, сидел в кресле в гостиной. Он рассматривал фотографию, выпавшую из романа, брошенного на диван. Это было фото Лилии и Евы на отдыхе.
— Что это?
— Фотография, сынок.
— Я вижу, что не открытка. Ты отдыхала вместе с Женечкой Малиновской, а мне ничего не сказала.
— А разве я должна отчитываться перед тобой, сын? Это мое дело, с кем и где я отдыхаю. А эту девушку зовут Ева Шанина, а не Евгения Малиновская. Именно потому, что я с ней отдыхала, и не сказала об этом ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Мой тебе совет, займись лучше своими делами.
— Все равно, Шанина или Малиновская, мы говорим об одном и том же человеке. Ты общаешься с моей невестой и не считаешь нужным говорить мне об этом? Мама, неужели тебя не беспокоит счастье сына?
— С бывшей невестой, сын, с бывшей. А свое счастье ты сам проимел, во всех смыслах. Не веришь? Тогда посмотри еще и вот эти фотографии, — довольно резко ответила Лиля и бросила на стол конверт.
Андрон вынул из конверта фото, он уже видел их больше двух лет назад.
— Ты хочешь сказать, что это сделал я? — убитым голосом спросил парень. Ответ ему был не нужен. Он давно догадывался, что накануне побега девушки он, Дрон, сделал что-то ужасное. Только никак не мог вспомнить что. Теперь выяснил.
Мать молча смотрела на сына. Говорить она не могла, казалось буря в душе, рождавшаяся каждый раз, когда она видела эти фотографии, передавила горло. Каждый раз, когда Лилия вспоминала об этой трагедии, она была готова разрыдаться. Столько времени уже прошло, но она так и не смогла принять и пережить это. Казалось, что Ева и то спокойнее относится к своему ужасному прошлому.
— И что мне делать?
— Живи, сын. Ты уже достаточно сделал. Больше не усугубляй. И запомни, будешь портить жизнь девушке, прокляну!
— У Енечки есть ребенок? — гом в горле мешал говорить.
— Сын, тебя не должно это интересовать. Забудь о ней.
— Почему ты не хочешь мне ответить? Наказываешь меня так? Или ты тоже считаешь, что мы не пара? Её отец, например, считает, что Женька меня не достойна, — взрослый мужчина почти срывался в истерику, но старался этого не показать.
— Это ты посчитал, что она тебе не пара и очень наглядно это продемонстрировал. А не рассказываю тебе о ней только потому, что обещала Еве не обсуждать её и её личную жизнь с другими людьми.
— Даже с собственным сыном? — едко, но с отчаянием, ухмыльнулся Андрон.
— Особенно с сыном, — ответила Лиля, пристально глядя в глаза Дрону, — Андрон, я не шучу. Ты достаточно поиздевался над девочкой, и больше не смей.
— А если я её люблю?
— Не ёрничай, — рявкнула Лиля, — Плохая тема для шуток!
— Кто бы шутил! Её запах меня буквально преследует, а глаза каждую ночь во сне вижу, — прошептал Дрон, но мама его услышала. Разговор продолжать не имело смысла. Каждому надо было обдумать произошедшее.
— Ты зачем заходил-то? По делу, или просто проведать? — спустя какое-то время спросила Лиля.
— Соскучился, да и с отцом поговорить собирался.
— Тогда оставайся на ужин. У тебя на вечер ничего ведь не запланировано?
— Останусь… Мам, а ты совсем ничего не хочешь говорить о Женечке? То есть о Еве?
— Я ей обещала.
— И что, даже про ребенка не ответишь?
— Сын, прошу тебя последний раз, не заводи со мной разговор о Еве. Во-первых, повторюсь, я ей обещала не обсуждать ни её, ни её жизнь. Во-вторых, не терзай себя мыслями о ней, она сказала, что тебя не примет. Девушка хочет забыть свое прошлое и все, что с ним связано, насколько это возможно. А в-третьих, если бы ты хотел что-либо знать о ней, то узнал бы сам. Координаты у тебя есть.
Андрон улыбнулся. Его мама никогда ничего не говорила и не делала просто так. Дрон решил, что это был намек. Парень почти не ошибся. Лиля на самом деле целенаправленно строила этот разговор, только цель его была другая. Надо было разбудить чувства сына, вытащить его из полумеханического существования, в котором он пребывал уже довольно долго. Вытащить из того страшного мира, где правят только деньги и где даже самые сильные люди легко теряют свои души. Поэтому методы были довольно жесткие. Своего рода шоковая терапия.
Дрон остался ночевать в доме родителей. На следующий день ему не надо было спешить в офис с самого утра. Была суббота, отчеты были готовы. Все остальное легко решалось по телефону. Утром, привыкший рано вставать мужчина, из последних сил изображал отсыпавшегося сына. Живот скулил от голода в попытках разжалобить хозяина, мочевой пузырь грозился осрамить брутального самца, нетерпение зашкаливало. Наконец, Дрон увидел в окно фигурку своей мамы. Лиля садилась в машину. Мужчина выскочил из добровольного заточения. Туалет, завтрак, комната мамы. Или туалет, комната мамы, завтрак. Короче, надо забрать себе вчерашнее фото, где Ева смеялась, а её глаза светились счастьем.
Улов оказался богаче. В прикроватной тумбочке Дрон обнаружил целый альбом с фотографиями Лилии, Евы и маленького мальчика, который на разных фотографиях обнимал то Лилю, то Еньку. Мужчина запойно рассматривал фото. Часа через два, его отвлек звонок телефона. Поговорив, он вытащил из пластикового карманчика самую красивую фотографию. На ней в бассейне в брызгах воды смеялись двое — Ева и их с Дроном сын. В том, что это его сын, мужчина не сомневался ни мгновенья. Положил альбом на место и отправился по делам.
Две с половиной недели до запланированной встречи с Евой Андрон еле продержался. Несколько раз ловил себя на том, что просматривает расписание самолетов и собирается в аэропорт. Останавливали Лутака лишь срочные дела и запланированная встреча с восточными партнерами. Да то фото, которое Андрон прихватил из альбома матери. В самые напряженные минуты Дрон мысленно разговаривал со своей женщиной. Ему даже фото не надо было доставать, он помнил её лицо в мельчайших деталях. В конце концов, он все-таки забронировал себе билеты. После этого ожидание стало легче.
В этот раз, чтобы появиться перед Евой, Андрону не пришлось долго настраиваться. Ноги сами несли парня. «Хорошее время, малой скорее всего спит. У нас будет около часа для разговора. Жалко только, что подарки не сразу ему подарю. Только бы Евушка меня не выгнала», — размышлял Дрон.