– Малик, ты спас нам жизни, – сказал Нихмеду. – Спасибо тебе.
– Не знаю, спас ли он наши жизни, – проворчал Мелегонт, – но то, что он помог избежать пары неприятный неожиданностей, – это точно. Здесь больше бехолдеров, чем я ожидал.
– Как их может быть так много? – усомнилась Вала. – Все бехолдеры, с которыми мне приходилось сражаться, были одиночками.
– Ты живёшь слишком далеко от их цивилизации, – пояснил волшебник. – Фаэриммы поработили целый город.
– Фаэриммы? – простонал Малик. Коротышка ползком попятился из-под дерева. – Возможно, дорога в обход гор не такая уж и длинная.
Мелегонт ухватил его за плащ:
– Здесь нет ни одного фаэримма, и я могу провести нас так, что бехолдеры ничего не заметят.
Он начал покидать укрытие, когда Вала сказала:
– Ты же не собираешься просто бросить каменного великана?
– Они либо мертвы, либо покинули эти места, – заметил волшебник, не останавливаясь.
– Не все.
Вала указала на участок у вершины скалы; вдалеке пара серых ног высунулась из туч, чтобы удержать равновесие на крыле каменного орла. Пока путники смотрели, одна нога поднялась по скале выше в поисках опоры, но, не нащупав ничего, вынуждена была опуститься обратно.
– Это всё усложняет, – Мелегонт выбрался из укрытия под деревом. – Нам надо поторопиться, если мы хотим его спасти.
– Тысяча извинений, но ты напрочь лишился рассудка, – Малик выполз следом за волшебником. – Мертвецы никого не спасут!
– Разумеется, ты волен избрать другой путь, – Мелегонт встал и принялся огибать отвесный склон небольшого холма. – Но причин для беспокойства нет. Ты вместе с остальными пойдёшь дальше, как я и планировал. А я просто сделаю небольшой крюк и помогу великану спуститься вниз.
Галаэрон поторопился обогнать Малика с Валой, когда они протискивались следом за волшебником в укрытую лощину, где остались их вещи, а также лошадь.
– Тебе нельзя этого делать, – сказал он.
Мелегонт хмуро посмотрел на него:
– Я не брошу никого на забаву бехолдерам. Только не тогда, когда в моих силах предотвратить это.
– Похвально, но ты – единственный, кто знает, куда нам идти и кого мы ищем, – вмешалась Вала, высказав то, о чём думал эльф. – Если что-то пойдет не так…
Волшебник выглядел оскорблённым:
– Речь идет всего-то о кучке бехолдеров.
– Я не могу тебе позволить так рисковать, кода судьба Эверески висит на волоске, – произнёс Нихмеду. Несмотря на возражения, желание мага освободить великана развеивало многие сомнения на его счёт. – Я пойду спасать. Либо ты предпочтёшь рассказать, кого мы ищем, кем бы он ни оказался.
Выражение лица волшебника стало мрачнее обычного.
– Будь осторожнее со своими желаниями, юный эльф, – он перевёл взгляд с Галаэрона на Валу и обратно. – Хорошо, будь по-твоему, если только ты всё ещё можешь использовать иную магию – ту, которую я тебе показал.
Малик весь обратился в слух:
– Что значит «иная магия»?
– Тебя это не касается, – Мелегонт повернулся к коротышке спиной. – А даже если бы и касалось, сейчас нет времени объяснять.
– Я всё понимаю, – тот протиснулся и встал прямо между Галаэроном и волшебником. – Вот только я всегда полагал, что Плетение – единственный источник магии.
Мелегонт сердито глянул на него:
– Почему это тебя так интересует? Ты маг?
– У меня широкий круг интересов, – отозвался коротышка. – Магия входит в него, для моего господина…
– Поговорим позже, – перебил Мелегонт.
Он взглянул в сторону Валы. Та подхватила Малика за шиворот и, несмотря на все его попытки объяснить своё любопытство, оттащила назад. Её действия были достаточно грубыми; лошадь с печальными глазами даже предостерегающе заржала.
Волшебник обернулся к Нихмеду:
– Итак, по поводу иной магии…
– Она всё ещё доступна мне, – ответил эльф, решив до поры до времени скрыть кое-какие подробности. – Вот, что я хочу сделать...
Галаэрон изложил план. Когда он закончил, Малик снова не выдержал:
– Ты можешь дважды сотворить одно и то же заклинание? – вопрос донёсся издалека, оттуда, где стояла лошадь и куда Вала оттащила коротышку. – Как же ты удерживаешь заклинания в памяти, чтобы использовать их больше одного раза? Или это из-за «иной магии»?
– Тихо! – шикнул Мелегонт.
Он всерьёз рассердился, но Вала уже обхватила шею Малика одной рукой, а второй рукой зажала ему рот и ловко поставила коротышку между собой и лошадью, когда та попыталась укусить её.
– Хочешь выдать нас? – спросила женщина.
Он побледнел и покачал головой. Волшебник вернулся к эльфу:
– Помни, бехолдеры чуют теневую магию хуже фаэриммов, но всё равно они способны развеять её. Если они заметят тебя, старайся не попадать под лучи их центральных глаз.
– Этот урок я усвоил еще во время схватки с первым, что нам встретился, – ответил Нихмеду.
– Хорошо, – Мелегонт порылся в рукаве и достал небольшой клочок чего-то, что выглядело, как чёрная мгла. – Это теневой шёлк, основной элемент практически любого волшебства преобразования тени. Я покажу тебе одно заклинание, которое может оказаться полезным, и в путь.
Маг начал делать пасы, но заметил, что Малик наблюдает. Тогда он повернулся спиной к мужчине, шепнув Галаэрону:
– Есть в нём что-то такое, что вызывает недоверие.
– Да, таинственные люди могут быть подозрительными, – пробормотал Галаэрон, борясь с искушением прокомментировать нехорошие предчувствия относительно самого Мелегонта. – Ты показываешь мне изменённое заклинание паутины?
Волшебник поднял бровь:
– Я как-то не думал об этом, как о паутине, но да, я полагаю, что суть в этом.
Он закончил демонстрацию, а эльф повторил слова и движения, чтобы удостовериться, что понял всё правильно.
– Потрясающе, – Мелегонт только и мог, что покачать головой. – Магия никому не должна даваться так легко.
– Это нелегко, правда, – признался Нихмеду. – Мне нужно тренироваться, как любому другому, чтобы усвоить что-то новое. Но когда это практически заклинание, которое я уже знаю, ничего не стоит заметить несколько изменений и понять их роль.
– Несколько изменений? – на этот раз волшебник покачал головой скептически. – Да уж, совсем ничего не стоит!
Он повернулся к остальным и начал совершать над землёй круговые движения руками, создавая парящий теневой диск, похожий на тот, что они использовали для перевозки раненых эльфов. Малик смотрел с любопытством, потом отстегнул подпругу и положил седло по центру платформы. Когда он убрал удила изо рта лошади, Мелегонт не выдержал:
– Совсем необязательно бросать твою кобылу здесь. Если мы завяжем ей глаза, она даже не сообразит, что мы движемся.
– Ты неправильно понял. Келде не нужна повязка, – Малик взял кобылу за поводья и без труда заставил её запрыгнуть на диск. – Она всегда была верной лошадью, и если вы, безумцы, решили убить нас всех из-за одного трусливого великана, которому не хватает храбрости умереть вместе со своими родичами, я не хочу, чтобы она застряла в этих горах потому, что мне не хватило ума разнуздать её.
Коротышка взобрался на диск и от души поцеловал кобылу в морду. Галаэрон взглянул на остальных людей и по выражению их лиц понял, что они не меньше его озадачены подобным поведением. Мелегонт с Валой взошли на диск следом, после чего волшебник произнёс заклинание, сделавшее платформу и всё, что на ней, невидимым. Раздалось испуганное ржание, за которым тут же последовал шепот Малика, упрашивающего лошадь соблюдать тишину, чтобы их всех не убили. Порыв ветра закрутил снег в белую воронку, которая поползла по лощине вниз к дороге и исчезла в пурге.
– Встретимся на другой стороне, Галаэрон, – раздался голос Валы. – И будь осторожен.
– Можешь рассчитывать на это, – ответил эльф. – Но если что-то случится…
– Ты будешь предоставлен самому себе, – подхватил Мелегонт. – Не волнуйся.
– Это самая здравая мысль, высказанная любым из вас с того момента, как я спас вас своим костром, – добавил Малик.
Нихмеду подождал ещё немного, позволяя им удалиться на безопасное расстояние, затем сам произнёс два заклинания. К его удивлению, он не ощутил холодной магии, врывающейся в него, как во время атаки багбиров. Чтобы вызвать волшебство, ему пришлось сосредоточиться на своём теневом воплощении, – принять его, если уж начистоту, – и открыть себя для силы холодной магии. Объяснялось ли это промедление отсутствием теней в пурге или тем, что он не был поглощён сражением, эльф не знал. Галаэрон просто был рад, что сохранил больше контроля над волшебством, чем думал.
Лёгким прыжком Нихмеду поднялся в воздух над елью и заскользил к Тысяче Ликов, держась намного выше каменных статуй стражников. Чтобы избежать возможного столкновения, было условлено, что эльф полетит выше, чем великан, а Мелегонт ниже. Это заставляло волшебника и других перемещаться ближе к области, охраняемой бехолдерами, но избежать подобного было невозможно: платформа не могла подняться более чем на дюжину футов над землей.
Галаэрон помедлил при входе в ущелье и с помощью заклинания поискал магическую защиту. Он заметил с десяток бехолдеров, притаившихся в тенях сводов. Глаза монстров мерцали то там, то здесь, как десятки светлячков. При таком количестве направленных в его сторону глаз эльф занервничал, и холодная магия с лёгкостью проникла в него. Если в большинстве эльфийских общин скульптуры двух стражей говорили о наличии защитных заклятий, то у каменных великанов дела обстояли иначе. Изваяния были просто красивыми статуями, созданным с целью приветствовать – или, возможно, устрашать, – входящих в ущелье, и ничего более.
Нихмеду полетел дальше, поднимаясь к скалистым вершинам. Ноги великана были полностью скрыты низкими тучами, ползущими по верхушкам гор, так что эльф ориентировался на скульптуру орла. За двадцать шагов до огромной птицы Галаэрон неожиданно заметил, как множество глаз сверкнуло из окна, укрытого под гигантским крылом. Может, коротышка и прав. По правилам Стражи Гробниц, эльфу не следовало даже пытаться освободить великана – спасение одной жизни просто не оправдывало опасность для четырёх.
Хорошо, что никто особо не соблюдал это предписание.
Нихмеду добрался до стены и поплыл вверх, в облака, касаясь рукой скал, чтобы ориентироваться в серой мгле. Он почувствовал, как орлиное крыло скользнуло под кончиками его пальцев, после чего Галаэрон поднялся мимо размытого силуэта ступни, длиной с эльфийское предплечье. Как такие огромные пальцы ног смогли зацепиться за узкий выступ – даже представить было сложно, но гигантская лодыжка дрожала от усталости. Нихмеду пролетел вдоль громадной ноги к талии великана, где ему пришлось огибать пояс с инструментами – стальными молотами различного размера – потом он продолжил подъём. Эльф облетел стороной пещеру-подмышку, сделал петлю над бугрящимся бицепсом, миновал толстую, как колонна, шею и заглянул в глаза размером с тарелки.
Достав из кармана кусок медной проволоки, Галаэрон потёр его между большим и указательным пальцами. Теневая магия наполнила его, Нихмеду указал на голову великана и начал шептать:
– Не кричи, великан. Тебе нечего бояться.
Тот вздрогнул, потерял опору и застонал. Эльф проклял недостаток самоконтроля у здоровяка, скользнул на некоторое удаление вдоль утёса и достал теневой шёлк, который ему дал Мелегонт. Проблеск надежды отразился на громадном лице, глаза шарили вокруг в поисках спасителя.
– Будь осторожен! – хотя шёпот гиганта казался громким, как яростный порыв ветра, Нихмеду не боялся, что его услышат. Заклинание, которое он произнёс, предотвратило бы это. – Где ты?
Прежде чем Галаэрон успел ответить, бехолдер проплыл вверх, оказавшись между эльфом и великаном. Тварь была так близко, что впору пнуть, а несколько глазных стебельков колыхались в направлении эльфа, но, похоже, незримое присутствие Галаэрона так и не было замечено.
Конусообразный синий луч ударил из крупного центрального глаза и начал блуждать по телу каменного великана. Нихмеду поднял было руки, готовясь произнести выученное от Мелегонта заклинание, но остановился: гигант продолжал цепляться за утёс и не выказывал такого страха, как раньше. Очевидно, что ни великан, ни глаз-тиран не были удивлены, увидев друг друга. Выходит, осознал Галаэрон, их враги знали Мелегонта лучше, чем тот предполагал.
Бехолдер перевёл луч на утёс и поводил им наудачу из стороны в сторону. Не теряя из виду многочисленные глаза существа, эльф проплыл ему за спину. По всем правилам, Нихмеду следовало быстро исчезнуть; это гораздо лучше, чем понадеяться избежать ловушки, рассчитанной на поимку волшебника. Но было слишком поздно – Галаэрон уже увидел надежду в глазах великана.
Закончив изучать утёс, бехолдер принялся вертеться, водя лучом туда-сюда по облакам. Эльф поспешил укрыться за спиной гиганта. Наконец, враг сдался и повернулся к своей жертве:
– Почему ты застонал?
– Я соскользнул, – ответил тот.
– Ты бы не стал лгать несчастному Канабару, не так ли? – пока он это произносил, один из его глаз потянулся к гиганту. – Не после того, как Канабар сказал остальным, что ты можешь быть полезен? Ты бы не стал лгать Канабару, спасшему тебе жизнь, правда?
– Нет, я бы не стал лгать.
Великан напрягся всем телом, пытаясь устоять перед чарами существа, и Галаэрон начал беспокоиться. Бехолдер Валы даже с девятью занавешенными глазами смог сокрушить его лучшего разведчика. Сколько шансов устоять против того, кто может использовать все одиннадцать?
Гигант заговорил снова, на этот раз более высоким голосом и нараспев:
– Арис никогда бы не стал лгать своему другу Канабару.
Нихмеду оттолкнулся от утёса и выглянул из-за широкой спины Ариса как раз вовремя, чтобы увидеть, как зубастая пасть бехолдера изогнулась в усмешке.
– Так-то лучше, – произнёс монстр. – Итак, почему Арис застонал?
По телу великана пробежала дрожь.
– П-п-потому что его нога соскользнула.
– А почему его нога соскользнула? – спросил бехолдер. – Скажи своему другу Канабару.
Лишь только глаз-тиран это произнёс, Галаэрон швырнул в его направлении обрывок теневого шёлка и произнёс заклинание, полученное от Мелегонта. Взгляд монстра метнулся на голос, но магическая формула подействовала быстро, и через мгновение Канабар был окутан вязкими тенями.
– Эй! – прогремел Арис. Великан повернулся и уставился прямо на Нихмеду, который стал видимым в момент атаки. – Что ты сделал с моим другом, глупый эльф?
– Не он твой друг, – сказал Галаэрон, пытаясь придумать, как спасти зачарованного гиганта. – А я.
Нихмеду потянулся было к мечу, но заметив, как разрушающий магию луч бехолдера прожёг вязкую тень над его центральным оком, придумал кое-что лучше. Он выкрикнул несколько отчасти волшебных слов – и скрылся за великаном. Монстр так торопился прервать заклятие Галаэрона, что качнулся вперёд, задев синим лучом спину Ариса.
Луч полоснул эльфа по плечу, из-за чего тот полетел вниз, чудом успев ухватиться за пояс гиганта. Бехолдер попытался поднять тревогу, однако со ртом, полным теневого вещества, способен был только сдавленно мычать.
Всё ещё цепляясь за пояс одной рукой, Нихмеду выхватил меч и собрался с духом, чтобы атаковать – но только и смог что открыть рот от удивления, когда Арис запустил руку в туман и схватил Канабара. Бехолдер выглядел как спелая дыня в пятерне великана.
– Настоящий друг! – прогремел Арис.
Существо успело пробубнить что-то неразборчивое, прежде чем Арис впечатал его в скалу.
– Хвала Повелителю Лесов! – выдохнул Галаэрон. – Я не был уверен, подействует ли его луч против его же чар.
– Подействовал, – ответил гигант. – Но, боюсь, ты напрасно рисковал собой, эльф.
Арис указал на три округлые фигуры, летящие к ним через туман. Нихмеду оглянулся и увидел другую пару, и ещё две поднимались из облаков под ними. Он убрал меч в ножны и вытянул две пряди теневого шёлка, полученного от Мелегонта.
– Снизу это казалось хорошей идеей.