Юноша явно был окончательно сбит с толку.
– Пру талантливее и одареннее меня.
– Так может показаться на первый взгляд, но это не так. Кроме того, она слишком молода. И она во всем зависит от тебя. А ты полагаешься только на себя. Твои навыки и умения превосходят ее способности. Пусть даже сейчас ты так не думаешь, но это правда.
– Но я не понимаю… – Юноша оборвал себя на полуслове и уставился на Сидера. – К чему вы клоните? Что из этого следует?
– Я пытаюсь сказать тебе, что, по моему мнению, ты тот, кто будет носить этот талисман после меня. – Он слегка приподнял черный посох, привлекая к нему внимание юноши. – Я думаю, что ты должен стать моим учеником и готовиться к тому, чтобы занять мое место, когда меня не станет.
Пантерра Ку улыбнулся. Он едва удержался от смеха. Сидер смотрел, как губы юноши неудержимо растягиваются в улыбке, но Пан справился с неуместным приступом веселья.
– Я не хочу носить посох, – быстро произнес он. – Я хочу быть всего лишь Следопытом.
– Ты и останешься Следопытом. Ты будешь часто использовать все свои навыки. Но тебе придется делать нечто большее. Ты будешь служить высоким целям, а не только Трою Равенлоку и жителям ГленскВуда.
– Нет, мне хватает и этого. Кроме того, есть еще и Пру. Я должен присматривать за ней.
Сидер глубоко вздохнул. Вот он и наступил, момент истины. Он улыбнулся юноше.
– Да, есть еще и Пру. Ты считаешь ее своим лучшим другом, не так ли?
– Да. И вы знаете об этом.
– Ты любишь ее?
Пан заколебался. Вопрос застал его врасплох. До сих пор никто не спрашивал его об этом. Пожалуй, он и сам себе не задавал этого вопроса и просто не знал, что ответить.
– Я люблю ее как сестру, – наконец пробормотал он.
– И не более того?
– Не в том смысле, что вы спрашиваете.
– А она любит тебя?
И вновь колебание.
– Точно так же. Как брата.
– Тогда нет никаких препятствий к тому, чтобы ты поступил так, как я предлагаю. Вам совсем необязательно переставать дружить и любить друг друга как брат и сестра, и вы попрежнему сможете быть вместе так часто, как пожелаете. Обладание черным посохом не препятствует этому. Но… – Серый Страж выставил перед Собой руку ладонью вперед, словно призывая юношу не спешить с ответом. – Но этому может помешать коечто иное. И не только в том случае, если ты решишь стать моим преемником и будешь носить черный посох, но и если предпочтешь остаться простым Следопытом из ГленскВуда. Твоим планам, которые ты строил для вас обоих, не суждено сбыться. То будущее, о котором ты мечтал, уже нереально. Надежды на него рухнули вместе с защитной магической стеной, которая охраняла долину, после того как распахнулись двери во внешний мир и само наше дальнейшее существование оказалось под большим вопросом.
Ошарашенный мальчик недоуменно уставился на Серого Стража, и тот помимо воли улыбнулся.
– Я знаю, как это звучит. Но я говорю это тебе не потому, что защитная стена рухнула и проходы отныне открыты. Я говорю тебе все это потому, что встретил одного человека за пределами долины, и он рассказал мне о том, каков он, большой внешний мир. Он подробно описал его мне, и я понял, что это не то место, где можно проявлять слабость и нерешительность. Его населяют опасные создания, он пропитан ядами, там многие живые существа мутировали в результате Великих Войн. Те из расы Людей, кому удалось уцелеть, выжили только потому, что были сильнее и жестче тех, кто погиб. Тролли, стремящиеся захватить долину, – яркий пример того, что нас ожидает. Но они – не единственный пример.
Он помолчал, давая юноше время обдумать его слова.
– Теперь ты понимаешь, что я хочу сказать, не так ли? Нам предстоит битва за выживание, и она потребует от каждого из нас большего самопожертвования, чем мы предполагали ранее. Жизнь теперь не будет простой и легкой. Она будет тяжелой и опасной, и она потребует полной самоотдачи от каждого. А у тебя уже есть шанс сделать для этого больше, чем ктолибо другой. Но таких шансов будет в тысячу раз больше, если ты примешь мое предложение. Не только ради тебя самого, но и ради тех, кого ты намерен защищать.
Юноша долго молчал, а потом с сомнением покачал головой:
– Не знаю. Не знаю, способен ли я на это. Я даже не знаю, хочу ли этого.
Сидер кивнул.
– Я тоже не знаю. И мы оба не будем знать этого наверняка до тех пор, пока я не передам посох тебе. А пока все, что мы можем сделать, – это подготовить тебя к обладанию посохом. Мы будем говорить об этом. Мы будем испытывать его. Ты можешь задавать мне любые вопросы, и я постараюсь ответить на них как можно подробнее. Это даст тебе возможность понять, интересно ли тебе заниматься подобными вещами – не абстрактно, а на практике. Я же постараюсь убедить тебя в том, что ты – самая подходящая кандидатура, ты можешь стать носителем посоха. Но я не стану навязывать его тебе силой и не буду ожидать от тебя, что ты заставишь себя принять его: дело это сугубо добровольное. Ты должен сам ощутить в себе призвание к этому.
Юноша вновь покачал головой.
– Не нравится мне эта идея. Я не хочу нести ответственность за стольких людей.
– Разве это сильно отличается от того, чем ты занимаешься сейчас? В большинстве случаев ты и так выступаешь от имени жителей деревни и, в некотором смысле, жителей всей долины. Они полагаются на тебя и знают, что ты, будучи Следопытом, защищаешь их, обеспечиваешь их безопасность и охраняешь покой. Если ты ошибешься, в результате этого пострадаешь не ты один, а многие. А теперь, ввиду угрозы вторжения, от тебя зависит намного больше жизней, чем раньше. И не стоит полагать, что, приняв посох, ты взвалишь на себя еще большую ответственность. Он лишь даст тебе шанс выполнять свою работу максимально эффективно.
– Вас послушать, так я, будучи Следопытом, один отвечаю за многих людей. – Юноша упрямо стоял на своем, тщательно подбирая аргументы. – Есть ведь и другие Следопыты, столь же умелые и ответственные, да еще и обладающие б о льшим опытом, и все они разделяют мою ношу. А вот если я стану следующим обладателем черного посоха, то окажусь в одиночестве.
– Да, – согласился Сидер, – окажешься. Но разве тебя это пугает? Или ты сейчас не один? Разве не так же ты рассуждаешь относительно того, что тебе предстоит сделать? Разве не считаешь, что ответственность лежит только на тебе и что не имеет значения, может ли ктонибудь делать это не хуже тебя или разделить с тобой тяжкую ношу? Ты ведь не думаешь об этом, верно? Ты считаешь, что только ты отвечаешь за порученное тебе дело.
Серый Страж видел, что нашел правильные слова. Он видел это по глазам мальчика, но заметил и то, что тот колеблется.
– Но это все равно не одно и то же, – упорствовал юноша.
Сидер немного помолчал, а потом положил руку на плечо Пантерре и легонько сжал его.
– Давай пока остановимся на этом, хорошо? А попозже мы еще вернемся к этому разговору. Ты поразмысли над тем, что я тебе сказал. А теперь нам надо поесть и хорошенько отдохнуть.
Юноша молча кивнул. Сидер видел, что он уже размышляет над услышанным.
На ужин у них был зажаренный на углях кролик, тушеные корнеплоды, выкопанные ими по дороге, и черствый хлеб, которым их снабдили в ХолдФастКроссинге. А запивали они все это родниковой водой. Они ели молча, а тем временем погасли последние отсветы заката и на черном бархате неба засияли первые звезды.
– Завтра мы вернемся в ГленскВуд, – сказал Серый Страж, когда с ужином было покончено и они сидели подле умирающего костра, вслушиваясь в звуки просыпающейся ночной жизни. – Там я оставлю тебя и дальше пойду один. Вернусь через несколько дней.
Несколько секунд юноша хранил молчание.
– Это изза того, что я не согласился стать вашим учеником?
Сидер едва не улыбнулся, но, приложив некоторые усилия, смог сохранить серьезное выражение лица.
– При чем здесь это? Я ухожу из деревни, чтобы найти Пру и вернуть ее домой.
Юноша метнул на него быстрый взгляд:
– Тогда вы должны взять меня с собой. Я могу пригодиться.
– Только не в этот раз. Я знаю, что ты очень хочешь пойти со мной, но у меня будет больше шансов спасти ее, если я пойду один.
Юноша покачал головой:
– Это неправильно – вы пойдете один спасать ее, тогда как это я бросил ее там. Это мне следует пойти, а не вам.
Сидер подался вперед, обхватил руками колени и стал смотреть вдаль.
– Ты должен довериться мне и полностью положиться на меня в этом вопросе.
Он произнес эти слова намеренно мягко, увещевающим тоном, но от его внимания не укрылось, что юноша все равно поморщился, как от боли. Серому Стражу было жаль, что приходится поступать с парнем таким образом, но время убегало катастрофически быстро для всех и в первую очередь для девушки. Скоро Таурег Сик поймет, что встреча с лидерами тех, кто живет в долине, не состоится, и тогда Пру Лисс станет ему не нужна, и он наверняка постарается избавиться от нее.
– Что я должен буду делать до вашего возвращения? – спросил юноша.
«Наконецто он задал правильный вопрос», – подумал Сидер.
– Я хочу, чтобы ты отправился к Айслинн и рассказал ей о том, что случилось, а она сразу же передаст эти сведения Погу. Она должна сказать ему, что помощь уже идет. После этого убедись, что проход ДекланРич укрепляется и будет готов к отражению нападения. Полагаю, что главный удар будет нанесен по Афалиону, но пока ни в чем нельзя быть уверенным.
Юноша кивнул.
– Вы будете возвращаться через ДекланРич, когда найдете ее?
– Да.
– Тогда я буду ждать вас там. И, конечно же, стану сооружать укрепления вместе с остальными.
Воцарилось неловкое молчание; они смотрели друг на друга и не знали, что еще сказать.
– Не волнуйся, – сказал наконец Серый Страж. – Я приведу ее в ГленскВуд, живую и здоровую.
Юноша не ответил, но в наступившей тишине Сидер Амент буквально услышал его невысказанную мысль:
«Вы уж постарайтесь».
Глава 24
Спустя всего два дня после визита Фрины к бабушке король призвал дочь к себе и сообщил ей, что все наложенные ограничения сняты. Объявляя ей о своем решении, отец не выглядел ни счастливым, ни несчастным, а всего лишь смирившимся. Сказанное им далее все ей объяснило.
– Твоя бабушка, похоже, полагает, что ты уже достаточно наказана, – начал он, усадив ее напротив себя. – Она уже несколько раз присылала мне записки с напоминанием об этом. Она хочет, чтобы я приставил тебя к какомунибудь полезному делу; она хочет, чтобы я дал тебе шанс продемонстрировать вновь обретенное чувство ответственности. – Король выдержал паузу. – Я согласен с ней, а это кое о чем да говорит. Признаюсь честно: на протяжении нескольких последних лет я не оченьто жаловал Мистраль Беллороус. Она бы предпочла, чтобы я до конца дней своих оставался вдовцом и носил траур по твоей матери, хотя я уверен, что моя покойная супруга, если бы могла высказаться по этому поводу, не согласилась бы с этим. Жизнь – это удел живых, и у них есть обязательства, которые следует выполнять.
Он вновь помолчал, внезапно испытав чувство неловкости.
– Но я любил твою мать так, как больше не полюблю ни одну женщину, Фрина. Никто и никогда не заменит ее в моем сердце. Ты можешь думать иначе, но так оно и есть.
Фрина и впрямь считала иначе, но решила принять слова отца на веру. Она любила его достаточно сильно для этого.
– Поэтому я намерен вернуть тебе право жить попрежнему, без всяких ограничений, – продолжил он. – Я надеюсь, что ты оправдаешь мое доверие и будешь полагаться на здравый смысл, когда испытаешь искушение выкинуть чтонибудь эдакое. Никаких побегов под влиянием минутного порыва, никаких опрометчивых поступков ради удовлетворения своего любопытства и никаких вылазок за пределы долины по какой бы то ни было причине. Договорились?
Фрина кивнула:
– Договорились.
– Это очень важно, учитывая то, о чем я намерен просить тебя. Ты уверена, что сможешь жить по этим правилам?
– Я смогу жить по ним.
– Очень хорошо. В таком случае забудем о последних двух неделях и будем надеяться, что Серый Страж найдет способ вырвать несчастную девочку из лап Троллей.
Внутри у принцессы все сжалось при этих словах, но она постаралась ничем не выдать своих чувств.
– Как я уже говорил, мне коечто от тебя нужно. Ты больше не будешь работать с целителями. Предоставим заниматься этим Изоэльде.
Фрина внутренне поежилась. Она не могла заставить себя говорить об этом и еще о коекаких вещах.
– Я хочу, чтобы ты снова отправилась в проход АфалионПасс, – закончил он.
Она вздрогнула и, не веря своим ушам, уставилась на отца.
– Но разве ты не запретил мне выходить…
– За пределы долины, – договорил король за нее. – Совершенно верно. Запрет остается в силе. Я хочу, чтобы ты поднялась к проходу и узнала, как там обстоят дела. Спроси у Оруллианов, что они думают по этому поводу. Они оба там, помогают возводить защитные укрепления. Хорошенько осмотрись на месте. Мне нужно мнение непредвзятого наблюдателя, а ты – самая независимая особа, которую я только знаю. То есть, я хочу сказать, что ты, помимо всего прочего, способна увидеть то, чего не видят другие, так как можешь быть объективной. – Король заметил, что по липу дочери скользнула тень неуверенности. – Я говорю то, что есть, Фрина, пусть даже это кажется тебе комплиментом. Ты не станешь говорить мне чтолибо только ради того, чтобы сделать мне приятное. А мне очень нужна правда. Как идет работа? Насколько надежны укрепления? О чем думают и говорят Эльфы теперь, когда защитная стена рухнула? Вот что я хочу знать. Чистую правду, и ничего, кроме правды. Ты пойдешь туда?
Фрина встала, подошла к отцу, наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Конечно, пойду. Спасибо, что доверил мне такое важное дело.
– А кому еще мне доверять, как не тебе и Изоэльде? – вздохнул он.
Она прикусила язык, так как с него готовы были сорваться обличительные слова, и выслушала отца до конца. Он поставил ей условие: она отправится к проходу в сопровождении Эльфийских Охотников, которые будут одновременно и ее почетным эскортом, и телохранителями. Фрина согласилась без возражений – она понимала, почему отец считает, что ей опасно отправляться в горы одной. Принцесса смягчилась, узнав, что ей позволено самой выбрать маршрут, по которому они пойдут к проходу, если только сопровождающие не сочтут его чрезмерно опасным. Она сделает соответствующие выводы и представит королю отчет по возвращении. На все про все ей отводилось три дня; король полагал, что этого вполне достаточно.
– Я не могу дать тебе больше времени. До предполагаемой встречи с Троллями осталось восемь дней, – пояснил он. А мне еще предстоит собрать и отправить хорошо вооруженный отряд для обороны прохода. В самом ближайшем будущем мне придется держать речь перед моим народом. Я более не могу откладывать это, как бы мне ни хотелось. У нас осталось совсем мало времени, Фрина.
Она была согласна с ним целиком и полностью и, поскольку вопросов у нее не возникло, решила оставить все как есть и отправилась собираться в поход. Запихивая одежду и другие личные вещи в заплечный мешок, она вдруг ощутила мимолетный укол сожаления при мысли о том, что ее недавние спутники не смогут составить ей компанию в этом путешествии. Особенно ей не хватало Пантерры Ку, о котором она не переставала думать с тех пор, как он покинул Арборлон вместе с Серым Стражем. Естественно, думать о Пантерре было намного приятнее, чем о мачехе, хотя дело было отнюдь не в предпочтительности выбора, а в чувстве привязанности. Даже сейчас этот юноша интриговал ее, чему она не могла найти разумного объяснения, как ни старалась.
Фрина вздохнула и вновь задалась этим вопросом, стоя посреди своей спальни и глядя на заплечный мешок. Она сознавала, что отчасти ее стремление увидеть Пантерру объясняется его недоступностью. Он – Человек, она – Эльфийка, а это – непозволительное сочетание, особенно с учетом того, что она принадлежит к королевской семье. Он не мог быть рядом с ней, но от этого становился лишь еще более желанным. В какойто мере виной тому была его профессия, предполагавшая уединенный образ жизни, но ведь он и не стремился стать частью остального мира. Как же ему должно быть одиноко! Разве мог он, занимаясь своим делом, быть счастливым? Ведь ему не с кем было перемолвиться словом, за исключением Пру Лисс. Он был оторван от всего, вдали от дома читая следы и разгадывая причины поведения разных животных.