Солнце еще светило ярко, но тени постепенно становились длиннее и глубже, а облака, розовея, теснились над гаванью, отражаясь в спокойной воде. Горожане собирались у бассейнов и фонтанов, обсуждая результаты состязания и мастерство наездников. Одни пили вино, которое услужливо предлагали разносчики, другие предпочитали лимонад и шербет. Над столицей с криками кружились чайки, и легкий ветерок шевелил флаги на башнях.
Когда кортеж императора въезжал в главные ворота дворца, Сафир ощутил легкое головокружение и непонятную тревогу. Перед его глазами пронеслись смутные образы, почему-то напоминавшие детство, — словно обрывки снов внезапно всплыли в памяти и исчезли, не позволив себя разглядеть.
— Вам нехорошо? — осведомился посол.
— Нет-нет, — ответил Сафир, покачав головой. — Все в порядке.
— Вы уверены?
— Да, милорд.
— Хорошо, — Дьяк кивнул, — в таком случае, у меня к вам небольшая просьба.
— Слушаю, милорд.
— Не могли бы вы просветить меня насчет того, какие манеры приняты в Урдисабане за столом? Я заметил, что они несколько отличаются от наших, а изучить их заранее я, к сожалению, не имел возможности.
— Почту за честь оказать вам эту услугу. — Сафир слегка поклонился, ничем не выдав своего удивления тем, что посол не успел ознакомиться с обычаями страны, с которой должен был вести переговоры. Он невольно задумался, почему не послали кого-нибудь другого, лучше знающего Урдисабан? Или барон обладал особыми дипломатическими качествами, на которые король Казантара возлагал надежды?
— Буду вам весьма признателен, — кивнул посол. — Почему бы нам не начать урок немедленно? — он улыбнулся. — До ужина осталось не так много времени.
— Как пожелаете, милорд.
* * *— Очень жаль, что даме Маэрлинне пришлось покинуть Урдисабан, — говорил Сафир послу на следующий после соревнований день, стоя у окна его покоев. — Надеюсь, это лишь легкое и недолговременное недомогание.
— В любом случае за ней присматривают лучшие лекари, — отозвался Дьяк. — Конечно, мне бы хотелось быть рядом, но есть дела, которые нельзя бросить.
— Увы, мы не властны над собой, — развел руками Сафир.
— Это действительно так, — согласился посол. — Государство не может ждать, пока чиновники завершат личные дела. Но мы служим своим императорам, а значит и богам. И они не оставят нас своими заботой и защитой.
— Убежден, что так.
— Я получил сегодня от Его Величества приглашение на церемонию Вознесения Летних Даров. — Дьяк взял со столика и продемонстрировал Сафиру прямоугольный белый конверт с красной сломанной печатью.
— И мне поручено сопровождать вас, — отозвался Сафир с легким поклоном. — Если вы не против, разумеется.
— Вовсе нет. — Дьяк бросил конверт обратно и подошел к холодному камину, на полке которого были расставлены глиняные и фарфоровые фигурки. — Ваше общество исключительно приятно и познавательно.
— Благодарю.
— Не стоит, — посол окинул Сафира благожелательным взглядом. — Знаете, я буду рад видеть вас у себя в замке. Если вы когда-нибудь посетите Казантар, конечно.
— Я непременно воспользуюсь вашим приглашением, — отозвался Сафир. Он понимал, что слова лорда Дьяка не более чем дань вежливости.
Казантарец взял с каминной полки одну выделявшуюся среди прочих статуэтку: она изображала андрогина, одно лицо которого представляло собой злобный оскал, а другое — театральную маску с елейной улыбкой.
— Последние годы я вожу эту фигурку с собой, — сказал Дьяк, демонстрируя ее Сафиру. — Забавная вещица, не правда ли?
— Весьма, — согласился Сафир учтиво. На самом деле на него статуэтка произвела неприятное впечатление.
— И поучительная, — казантарец поставил андрогина на место. — Напоминает нам о том, что человеческая природа двойственна.
— И лжива, — невольно вырвалось у Сафира.
— Почему же? — Дьяк взглянул на собеседника с интересом. — Поясните.
— Просто, глядя на эту маску, — Сафир указал на одно из лиц статуэтки, сейчас повернутое к нему, — задумываешься о том, что чаще всего люди демонстрируют нам не свои истинные чувства, а те, которых мы от них ждем.
— Очень тонко подмечено, лорд Маград, — улыбнулся казантарец. — Часто вам приходят в голову подобные мысли, или ваши слова вызваны исключительно этой безделушкой?
Сафир пожал плечами.
— Даже не знаю, — ответил он честно.
— Хороший ответ, — кивнул Дьяк. Отойдя от камина, он указал на прозрачный графин. — Пока у нас есть время до трех часов, не желаете ли легкого вина?
— С удовольствием.
Посол кивнул и наполнил два бокала, один из которых протянул Сафиру.
— За процветание Урдисабана! — предложил он тост.
— Слава империи и императору! — Сафир поднял свой бокал в ответ.
После того как оба выпили, посол позвонил в колокольчик. Через мгновение вошел слуга в ливрее казантарского покроя и застыл в ожидании приказаний.
— Принеси фрукты, — велел Дьяк.
Лакей молча выскользнул за дверь.
— Вы не пользуетесь нашими слугами? — спросил Сафир, проводив его взглядом.
— Не хочу отвлекать их от привычных занятий. Кроме того, мои люди знают мои вкусы лучше, чем кто бы то ни было, — посол улыбнулся.
— Разумеется. Я вас понимаю.
— Постоянные слуги куда удобнее.
— Само собой.
— Расскажите мне о предстоящем празднике, — попросил посол, садясь в кресло и знаком предлагая Сафиру опустигься в другое, напротив.
— Благодарю, — отозвался Сафир, принимая приглашение. — Вознесение Летних Даров — один из немногих сохранившихся до сих пор праздников древности. Мы устанавливаем посреди Дворцовой Площади огромную медную чашу (она была выкована несколько веков назад и теперь совершенно позеленела) и по очереди наполняем ее подношениями. Затем император благословляет дары, и они предаются огню. Вместе с дымом содержимое чаши возносится к небесах и попадает в чертоги богов.
— Это напоминает мне ритуал другой страны, где я бывал раньше, — заметил Дьяк.
— Вполне возможно, — Сафир развел руками. — Все обряды чем-то похожи друг на друга.
— Совершенно верно.
— Должно быть, потому, что каждый народ старается задобрить своих богов.
— И все делают это схожими способами, — Дьяк улыбнулся.
— Неудивительно, ведь причина в самой природе богов. Они вкушают наши жертвы через дым, поэтому мы вынуждены прибегать к помощи огня.
Посол кивнул в знак согласия.
— Не хотите прогуляться по саду? — предложил он вдруг.
— Если вам угодно.
— Вы не против, если мой зверек составит нам компанию? — Дьяк щелкнул пальцами, и из-за портьеры выползло похожее на ленивца создание, обычно сопровождавшее посла.
— Разумеется, нет.
— Замечательно. — Дьяк поманил животное, и оно с неожиданной резвостью подбежало и вскарабкалось к нему на плечо. — Идемте?
Сафир кивнул, они поднялись и вышли из комнаты в коридор, где их ожидали два телохранителя.
— Не подходите близко, — велел им Дьяк, — не мешайте нам. Едва ли в дворцовом саду нас подстерегает опасность.
— Слушаемся, — тихо ответил один из воинов и отступил на шаг.
— Я видел сегодня в ложе одного молодого человека, — сказал Дьяк, обращаясь к Сафиру, — кажется, его зовут Нармин. Он ваш друг?
— Да, — Сафир немного удивленно взглянул на посла. — Вам не угодно его общество? Я постараюсь…
— Нет-нет, — Дьяк остановил его движением руки. — Он вроде бы недавно вернулся откуда-то издалека?
— Совершенно верно, — подтвердил Сафир, — из Карсдейла.
— Он телохранитель императора, как и вы?
— Нет. Для этого нужно тренироваться многие годы, с самого детства, так что обычно эта должность передается по наследству.
— Но вы получили ее за особые заслуги?
— Можно сказать и так, — ответил Сафир уклончиво. Он надеялся, что посол не станет расспрашивать о подробностях, поскольку не был уверен, что должен сообщать казантарцу о покушении на императора.
— А вы скромны, — заметил посол, с интересом взглянув на Сафира, — особенно для человека, спасшего Его Величество от смертельной опасности.
— Вы знаете про случай в Городе Мертвых? — Сафир был удивлен.
— Полно вам, лорд Маград, — посол улыбнулся, — вы же не думаете, что во дворце молчат о подобном событии? Между прочим, не всем нравится то, как быстро вы поднимаетесь по лестнице славы. Впрочем, вас это не должно заботить.
— Вы правы, — согласился Сафир нехотя.
— Каков же нынешний статус лорда Армаока?
— Ну, собственно, он — ваш паж. Это еще неофициально, указ будет подписан лишь на днях.
— Неужели? — Дьяк повернулся к Сафиру, а затем весело рассмеялся. — Нет, благодарю. Мне он не нужен.
— Лорд Армаок — очень достойный и храбрый человек, — заявил Сафир убежденно, — он сможет защитить вас в случае опасности, да хранят вас боги от любых невзгод.
— Я не сомневаюсь, что это истинная правда, и ваше желание заступиться за друга весьма похвально, однако я нахожу, что лорд Армаок слишком… как бы это сказать? — посол щелкнул пару раз пальцами, подбирая нужное слово: — Погружен во тьму.
— Во тьму? — заявление Дьяка повергло Сафира в полное недоумение.
— Да. Его душа в смятении.
— Но вы видели его лишь однажды! — возразил Сафир. Вероятно, ему не следовало спорить, но желание защитить друга возобладало над необходимостью соблюдать этикет.
— Почему его нет с нами? — спросил вдруг Дьяк, останавливаясь и оглядываясь по сторонам.
— Я не знаю, — признался Сафир, тоже остановившись.
— Разве паж не должен сопровождать того, к кому приставлен?
— Разумеется…
— Я не вижу лорда Армаока. Он плохо выполняет свои обязанности.
— Возможно, он получил какое-то поручение? — предположил Сафир.
— Все может быть, — легко согласился Дьяк, возобновляя прогулку. — В Урдисабане замечательная природа, и она весьма искусно воспроизведена в этом великолепном саду, не правда ли?
— Да, само собой, — ответил рассеянно Сафир, несколько сбитый с толку тем, как резко сменил посол тему разговора. — Садовники изрядно потрудились, чтобы создать иллюзию естественного леса, — добавил он, обведя взглядом окружавшие их деревья. — Это заняло не один год.
— Подражать природе всегда нелегко, — проговорил Дьяк, глядя вдаль.
* * *— Куда ты отлучался сегодня? — спросил Сафир Нармина, когда тот подошел к нему и встал рядом, сложив руки на груди. — Посол спрашивал о тебе. — Молодые люди смотрели с балкона городской ратуши на площадь, где должны были устанавливать чашу для праздника Вознесения Летних Даров.
— Неужели? И что ему понадобилось?
— Потише! Он стоит перед тобой в трех шагах.
— Я вижу. Не думаю, что он нас слышит. Итак, чем я заинтересовал казантарца?
— Лорд Дьяк спрашивал, почему его не сопровождает паж. Это твоя обязанность.
— Между прочим, я пока не назначен…
— Но тебе было велено сопровождать посла. Ты негласно состоишь в его охране.
— Ты выговариваешь мне? — Нармин повернулся к Сафиру, приподняв брови. — Вижу, повышения в должности подействовали на тебя благодатно.
— Не иронизируй! — Сафир покраснел. — Ты прекрасно знаешь, как важно, чтобы эта встреча с послом закончилась удачно. Император Камаэль возлагает надежды и на нас.
— Скорее ответственность, друг мой. Спустись с небес: мы — всего лишь слуги, пусть и в блестящих одеждах и с громкими титулами. Переговоры проводим не мы. Нам поручено развлекать.
— Достаточно! — решительно прервал Сафир своего друга. — Как ты объяснишь послу свое отсутствие?
— Думаешь, он станет расспрашивать?
— Не знаю. Какая разница, что я думаю? Ты придумал объяснение?
— Придумал? — Нармин усмехнулся. — Разве я не могу сказать правду? Или ты считаешь, что я отлучался для того, чтобы заняться чем-то предосудительным?
— Перестань вилять. И не делай… Тихо! Император.
Все присутствующие одновременно выпрямили спины и подтянулись — по широкой мраморной лестнице поднимался владыка Урдисабана в сопровождении разряженной свиты. Справа от него шел Ормак Квай-Джестра, их окружало кольцо телохранителей. Случай был такой, что император посчитал охрану из обычного количества воинов недостаточной. Поэтому Сафиру было поручено сопровождать посла Казантара и ждать появления своего господина на балконе, откуда император должен был наблюдать за церемонией Вознесения Летних Даров.
Герольды подняли трубы и возвестили о появлении повелителя, взметнулись урдисабанские знамена, и народ на площади огласил воздух возгласами ликования. Император и посол приветствовали друг друга, затем Камаэль приблизился к перилам и поднятием обеих рук поздоровался со своими подданными. Сафир знал, что под расшитым золотом и жемчугом хитоном у него плотная кольчуга, а на груди — стальные латы. По обе стороны от Камаэля стояли воины со щитами, готовые в любой момент защитить своего повелителя. Сафир подумал о том, что его должность телохранителя императора после приезда посла стала несколько формальной — он все реже сопровождал Камаэля и все чаще находился в обществе казантарца. Сафир поискал глазами Армиэль, но не нашел и тяжело вздохнул. Он знал, что девушка не любит многолюдные сборища, но надеялся увидеть ее, поскольку поручение составлять компанию лорду Дьяку отнимало у него почти все время и его не оставалось ни на что другое. Несмотря на то что Нармин должен был вскоре сменить его на посту сопровождающего посла, император Камаэль не торопился менять пажа, тем более что лорд Армаок, судя по всему, не стремился принять на себя эти обязательства.
Когда овации императору поутихли, Ормак Квай-Джестра поднялся на специальное возвышение и распустил шнурок, удерживавший свернутым праздничное знамя. Стяг развернулся, сверкнув на солнце золотыми кистями. На желтом полотне было изображено изящное зеленое дерево, покрытое белыми цветами. В воздух полетели шапки, толпа загудела, словно улей. Герольды протрубили начало праздника, и рабы при помощи специальных блоков начали поднимать огромную чашу, чтобы император мог первым положить в нее свой дар, не сходя с балкона. Все присутствующие с интересом наблюдали за этим действием, хоть и видели его не впервые.
Воспользовавшись шумом, Нармин наклонился к Сафиру и тихо сказал:
— Кстати, не беспокойся, очень скоро я сменю тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— Посол попросит Его Величество подписать указ об освобождении тебя от обязанностей сопровождающего и назначении на эту должность меня в роли пажа.
— Откуда ты знаешь? — Сафир старался скрыть свою радость, не не мог не выказать удивления. Он помнил, как совсем недавно казантарец заявил, что Армаок ему не нужен.
— Сегодня мы случайно встретились с бароном Деморштским в саду дворца и очень мило побеседовали. — Нармен усмехнулся. — Он сказал, что попросит императора ускорить мое назначение. Видимо, я ему понравился.
Сафир почувствовал обиду: получалось, что, несмотря на все его старания угодить, казантарец предпочел едва знакомого человека, с которым всего лишь перемолвился несколькими словами на прогулке. Однако он ничем не выдал своих чувств.
— Поздравляю, — сказал он Нармину, — теперь я смогу больше времени проводить с Армиэль.
— Я знал, что ты будешь доволен. По правде говоря, я сам попросил посла освободить тебя.
— Вот как? — Сафир взглянул на своего друга. — Зачем?
— Хотел тебя порадовать, — тот пожал плечами. — Получилось?
— Вполне, — Сафир благодарно улыбнулся. От души отлегло, обиды как не бывало.
В этот момент император Камаэль торжественно опустил в чашу золотой кубок, наполненный монетами, и площадь разразилась аплодисментами. С крыши дворца посыпались лепестки цветов, которые, кружась подобно разноцветным насекомым, опускались на головы и плечи собравшихся. Скрипнули блоки, и чаша медленно поплыла вниз. К ней уже выстроилась очередь желающих принести дары.
— Все это займет часа четыре, — сказал Ормак Квай-Джестра императору, наблюдая за происходящим с праздничной улыбкой на лице, предназначенной для зрителей. — Потом все отправятся в Цирк смотреть представление.