- Я опасаюсь... - вдруг прервал его Рэми, - я не хочу становится наследником вождя, и у меня есть на то причины. И я боюсь, что тебе не нужен. Боюсь, что тебе в тягость. После того, как я стал этим...
- Ты исцелил вождя. И ты не стал вновь целителем, узнав о моей связи с Лией, чего же ты боишься, Рэми? Я люблю твою сестру, понимаешь? Впервые в жизни я люблю... и впервые в жизни я понимаю твои чувства по отношению к Аланне. Раньше - не понимал. Потому ты можешь... встречаться с моей сестрой, когда этого сам захочешь. Ты должен это делать. Я не хочу, чтобы ты терял время... из-за каких-то глупостей.
- Мораль ты называешь глупостью? Может, именно она не позволяет нам этих глупостей совершать?
- Может, любовь дарят боги?
- Или ею испытывают.
- Раньше из нас двоих я был более циничным, - тихо и тепло засмеялся Миранис. - Ты больше не злишься?
- Я не могу на тебя злиться, не имею права. Ты - мой принц...
- А ты - мой брат, - усмехнулся Миранис. - Ты мой глупый, младший братишка, которого я за уши тащил к взрослению. А когда ты вырос, перерос меня, я и сам уже не рад.
- Почему?
- Потому что я тебе завидую, - откровенно сказал Миранис. - Завидую, что ты имеешь эту страну... а все же находишь силы от нее отказаться. Только не понимаю - зачем.
Рэми прикусил губу, задумавшись. Он уставился в желтый цветок купальницы у его ног и, так и не отрывая от него взгляда, вдруг рассказ все. И о своем разговоре с хранительницей, о том, как он шел убивать Элизара, и о своих сомнениях. И о том, что может оказаться лишним после того, как у дяди родится сын... закончил он рассказ одной лишь фразой:
- Интересно, что было бы, если бы я все же опустил кинжал... если бы я его убил?
- Я бы в тебе разочаровался, - грустно усмехнулся Миранис, похлопывая Рэми по плечу, невольно добавляя про себя: "Тогда предсказание Ниши, наверное, бы не исполнилось. Тогда бы я жил."
И тотчас устыдился собственных мыслей.
- Мир?
- М-м-м-м?
Барс выскочил из травы и, улегшись между друзьями, подставил ладони Мира пушистое, чуть влажное от уже выпавшей росы брюхо.
- Мир, я прошу тебя... оказать мне услугу.
Рука принца замерла. Барс недовольно зафырчал, требовательно ударив по ладони Мираниса мягкой лапой. Мир улыбнулся, пальцы его скользнули под подбородок котенка, почесывая мягкую, покрытую белоснежной шерстью шкуру. Рыку понравилось: он прикрыл желтые глаза и тихо замурлыкал.
- Я слушаю.
- Я долго думал... что бы между нами не случилось... я доверяю тебе, - Мир слушал внимательно, не прерывая, хотя чувствовал, что Рэми говорит что-то не то. Пальцы принца скользнули за ухо барса. Рык продолжал тихо урчать, плавясь в волнах удовольствия. - Я хочу быть уверенным, что если стану целителем судеб, ты сможешь меня удержать...
- Как я тебя смогу удержать? - усмехнулся Мир. - Сказать по правде, ты и сейчас сильнее меня. Если еще честнее - любой телохранитель сильнее меня. Даже когда я стану повелителем, моя сила с вашей не сравнится, хотя об этом мало кто знает. Я на виду, вы - в тени. Судьба у вас такая. Хотя, иногда я вам завидую.
- Потому позволь мне дать тебе клятву подчинения, - прервал его Рэми.
Мир вздрогнул, не поверив своим ушам. Почувствовав волнение человека, барс сел на траве, уставившись на принца внимательным, немигающим взглядом.
- Что? - переспросил наследник. - Рэми... ты, упрямый, свободолюбивый, хочешь подчинить свое тело каждому моему приказу? Ты, кто сопротивлялся мне всеми силами, теперь хочешь стать моим рабом? Совсем с ума сошел...
- Я знаю, что ты не используешь эту силу мне во вред.
- Что если ты станешь вождем Виссавии, если интересы наших стран пойдут вразрез? Ты мне настолько веришь? Думаешь, что я не воспользуюсь своим преимуществом?
- Не воспользуешься, - упрямо ответил Рэми. - А я хочу быть уверен, что ты сможешь меня сдержать... если вновь появится целитель судеб. Пожалуйста, Мир. Я с ума сойду, если буду бояться, что сорвусь и потяну с собой Кассию... я, как твой телохранитель, не могу этого допустить. И ты единственный, кого даже целитель судеб никогда не тронет.
- Как знаешь, - согласился Мир. - Ты сам это выбрал.
Принц медленно поднялся. Телохранитель опустился перед ним на колени и зазвучали в особой, полной шорохов и всплесков воды тишине леса магические слова, когда вспыхнули в воздухе синим руны и запахло грозой... боги приняли клятву. Мир опустился на траву рядом с опустившим голову Рэми и вдруг сказал:
- Дурак ты. То не доверяешь, то слишком доверяешь. Почему у тебя не бывает в меру?
- В меру неинтересно, - слабо улыбнулся Рэми.
Рык, обделенный все это время вниманием, требовательно боднул хозяина в бок. Рэми облизнул губы и вдруг протянул...
- Ми-и-и-ир...
- Да?
- Давай напьемся.
Мир горько усмехнулся. Напьемся? И это он слышит от телохранителя, от идеального и чистенького Рэми? Боги, куда катится этот мир?
- А давай! - махнул рукой Миранис. - Счас вернемся в замок и...
- Зачем в замок? Я ведь тут... наследник.
Рэми выхватил из воздуха чашу с вином и подал ее Миранису. Потом вторую, которую быстро опорожнил. Выкинув пустую чашу в кусты, он откинулся на траву, посмотрел на чистое, пронзительно голубое небо, и сказал:
- Сегодня всех их пошлю... и Виссавию, и Кассию.
- Пошлем, - поправил Мир, с легким подозрением пригубил вино. Но Рэми явно знал, что заказывал - напиток оказался крепким, выдержанным, сразу же дал в голову. В самый раз чтобы напиться. И место тут хорошее. Плеск воды, шорох ласкаемой ветром травы и заливистое пение соловья, спрятавшегося в прибрежной иве.
Вечерело. Медленно заходило за деревья солнце, а ни от принца, ни от его вздорного телохранителя было ни слуху, ни духу:
- Может, пойдем, их поищем? - в который раз спрашивал Лерин, не находивший себе места в отделенных ему покоях.
- Пусть сами разберутся, - все так же отвечал Кадм. - Целитель судеб вновь не пробудился, иначе бы мы почувствовали, значит, все не так уж и плохо. А чем больше проходит времени, тем меньше вероятность, что Рэми вытворит глупость. Да и Виссавия не сильно-то даст ему разойтись. Это мы уже проходили.
- Тихо! - оборвал их Тисмен.
Телохранители напряглись. Через мгновение Кадм услышал то, что уже давно слышал его более чуткий друг - странный звук, доносящийся из смежной с покоями Лерина спальни принца. Приоткрыв дверь, они застыли на пороге, когда оттуда выскользнул белый ворох шерсти, прыгнул на кресло, где только что сидел Кадм и устроился на подушках, облизывая переднюю лапу.
Телохранители не замечали барса, их внимание привлекла спальня наследного принца. Погруженную в полумрак комнату заполнял громкий храп на два голоса. Улегшись, вернее, развалившись на широкой кровати принц и его юный телохранитель мирно спали. Лерин подошел к окну, бесшумно задернул шторы, погрузив спальню в темноту и выпроводил обоих друзей за дверь, при этом облегченно вздыхая.
- А ты боялся! - хмыкнул Кадм. - Рэми очень даже спокойно... для него спокойно воспринял радостную новость
Глава девятая
Вождь
Когда Рэми продрал глаза, он думал, что еще спит... прямо перед ним, в полумраке, невинно обнимая подушку, почмокивал во сне растрепанный Миранис.
- О боги! - тихонько простонал Рэми, поднимаясь с кровати. - Голова-то как болит...
Погуляли они вчера знатно. Последним, что помнил Рэми, было влажными сумерками, чмокающим под ногами болотом, и разрывающим голову ревом Мираниса, что пытался прогорланить какую-то веселую песенку...
О чем "пел" принц, Рэми вспоминал с трудом, да и не особо хотел вспоминать. Кажется, как всегда - немного о вине, немного о кабачных девках... О чем еще может "петь" нажравшийся кассиец?
Спали они одетыми. Рэми глухо застонал. Штаны его были выпачканы подсохшей за ночь грязью, эта же грязь была на шелковых простынях, эта грязь, казалось, впиталась в каждую пору саднившей кожи.
- Смыть бы с себя все это, - прошептал Рэми, с трудом поднимаясь. И побыстрее...
Пол поплыл под ногами. С трудом удержавшись, чтобы не упасть обратно на кровать, Рэми оперся на столик, свалив на пол вазу с незабудками...
Принц простонал во сне, прижал к себе подушку, трогательно погладил ее за краешек и вновь зачмокав, повернулся на другой бок, умудрившись при этом любимой подушечки не упустить. Рэми бы посмеялся, да тошнота была слишком сильной.
Поблагодарив богов, что не разбудил наследного принца, он собирал силы для передвижения к двери, как та самая дверь осторожно открылась, и внутрь заглянул Кадм.
"Проснулся, надо же, - голос телохранителя в голове Рэми слегка отдавал ехидством. Хотя, какое там слегка - Кадм, явно потешаясь над дружком, проскользнув в спальню принца и подставил едва державшемуся на ногах Рэми плечо. - Идем. Понемножку, правая ножка, левая ножка, а то тебя и вырвать может. Нам оно надо?"
Им оно было не надо. С трудом проделав несколько шагов до порога, Рэми подождал, пока Кадм прикроет за ними дверь, и с помощью телохранителя опустился в кресло.
Рык, явно соскучившись, потерся о ноги хозяина и улегся на полу, не спуская с Рэми обожающего взгляда.
- Пить надо уметь, - сказал Кадм, подавая другу чашу. - Пей, легче станет.
- А надо ли? - холодно поинтересовались за спиной.
Рэми вздрогнул. Потом отпил глоток и тихонько попросил Лерина говорить тише. Мол, голова и так раскалывается.
- Что мне за дело до твоей головы? - взвился Лерин. - Сам принца напоил, а теперь в жертву играется. Думаешь, мы поверим?
- Ну да, опоил невинного ребеночка, - вступился за Рэми Кадм. - Легче?
Рэми кивнул. И в самом деле легче: голова больше почти не болит, не кружится, и зеленые занавески на окнах даже не раздражают. Кадм нагнулся над Рэми и тихо прошептал ему на ухо:
- Когда в следующий раз соберешься побезобразничать, обо мне не забудь.
- Какое убожество, - выдохнул Лерин. - Мило вам поболтать... Обменяться опытом. А сам найду себе занятие поинтереснее.
Чуть позднее Рэми оттаивал в теплой воде, а Кадм сидел на краю деревянной ванны и рассказывал о своих приключениях в столице. Рэми слушал вполуха, всеми силами пытаясь разобраться с так и не выветрившимся из головы туманом. Получалась плохо - казалось, что в тело ватой набили, все перед глазами плыло и дико хотелось спать. Да кто ж Рэми даст?
В дверь постучали. От неожиданно громкого, требовательного звука голова вновь дико разболелась, и Рэми, зашипев, выпустил в пенную воду мыло. Выругавшись, он пытался поймать упущенный кусок, но мыло, подобно верткой рыбе, выскальзывало из ладоней, оставляя за собой в воде белесый, неприятный след. Еще и этот запах...
Смеясь, Кадм резко задернул занавеску, отделив нишу с ванной от остальной комнаты, и лишь тогда сказал:
- Войдите.
Дверь чуть скрипнула, раздались шаги, потом - обычные приветствия. Голос пришельца Рэми не был знаком, а слова и вовсе насторожили:
- Мой вождь будет счастлив видеть наследного принца Кассии за завтраком в своем замке.
- Боюсь, принц не очень хорошо себя чувствует и сейчас отдыхает, - вежливо ответил Кадм. - Потому завтрак у него, скорее всего, будет поздним. Право, не стоит заставлять вождя Виссавии ждать пробуждения Мираниса.
- Смею настаивать, телохранитель, - вежливо ответил все тот же голос. - Если принц чувствует себя неважно, то я целитель. Излечить последствия... гм... вчерашней ночи для меня сущие пустяки, и если вы позволите, я с удовольствием избавлю наследного принца Кассии от никому ненужных страданий. А позднее, если вам будет угодно, я займусь и его телохранителем. Кажется, Эррэмиэль вчера сопровождал принца и... пострадал не меньше.
- Простите меня, целитель, но лечением принца и его телохранителей мы займемся сами.
- Вы нам не доверяете? - голос целителя был все так же спокоен, как и уверен в своей правоте.
А Рэми боялся пошевелиться, забыв о так и не пойманном мыле и осознавая - только из-за него Кадм отказал гостю. Боги, стоит хоть одному виссавийцу присмотреться как следует, стоит войти проникнуть под щиты в его душу... и... Но ведь Рэми уже отказывал и не раз, почему же тогда они раз за разом настаивают?
- Я доверяю вам, виссавиец, - так же холодно ответил Кадм. - Но за здоровьем принца и его телохранителей следит Тисмен. Вы же понимаете, что в этом его призвание, так к чему необоснованные подозрения и обиды?
- Как знаете, - сдался целитель.
- Если вы так настаиваете, я разбужу принца, хотя мне это не нравится. Если Миранис захочет принять предложение вождя, мой хариб уведомит о том Арама. Еще что-то?
- Да. Наш человек исполнил просьбу Мираниса и слегка... подкорректировал память ваших арханов. Никто более не помнит ни о том, что целитель судеб был мертв, ни о том, в каком состоянии принес его в замок Арама вождь. Но... ни один из наших людей не смог подойти к Лилиане, новой фаворитке вашего принца.
Рэми сжал зубы, услышав слово "фаворитка".
- Хариб телохранителя, несущего силу целителя судеб, уведомил нас, что Лилиана не нуждается в данной коррекции...
- И вы хотите подтверждения?
- Да, архан.
- Сестрой Эррэмиэля я займусь лично. Спасибо вам за заботу.
- Не за что. Я и мои люди всего лишь исполняли приказ Арама. Значат ли ваши слова, что вы удовольствуетесь моей работой? Что мы не должны трогать Лилиану?
- Вы правильно меня поняли.
- Спасибо, Алкадм. Могу я теперь удалиться?
Дверь тихо закрылась.
- Время поднимать принца, - кинул Кадм Рэми. - Прости, дружок, но пора работать, так что выходи из воды.
Пока Рэми одевался при помощи своего хариба, Кадм скрылся в спальне. Некоторое время оттуда раздавалось недовольное мычание, потом в дверь, не забыв поклониться вытирающему волосы Рэми, вошел хариб принца, и воцарилась тишина.
Мир появился из спальни достаточно скоро. Уже полностью одетый, неожиданно серьезный, он кивнул Рэми и кинул:
- Собирайся, пойдешь со мной. Кадм, ты и остальные телохранители останетесь в замке.
Для их разговора вождь выбрал уютную, небольшую комнату, в которой его мать когда-то принимала гостей. Отделанные дубовыми панелями стены украшали портреты. Еще совсем недавно Элизар не мог их даже видеть.
С правой стены от входа смотрел на него старший брат, тогда всего лишь мальчишка, которому только-только исполнилось одиннадцать.
Элизар помнил те дни, когда писалась эта картина. Помнил, как брат жаловался, что ему скучно стоять на месте, как перебирал копытами за его спиной белый как снег пегас Арис, как то и дело расправлял затекшие крылья, и тогда на поляну сыпалась с перьев белоснежная пыльца, окутывая солнечный день серебристым туманом.
Элизар стоял за спиной художника и заворожено смотрел, как ласкала полотно кисть, оставляя едва видные глазу мазки, как постепенно хаотическая игра красок складывалась в знакомое до боли лицо, ловила истинный, скрываемый за маской наследника характер брата - вздорного мальчишку, которого слишком рано заставили стать взрослым.
На противоположной стене, черный, как смоль пегас уносил в небо маленького, счастливого мальчика с растрепанными волосами. Элизар не хотел узнавать в ребенке себя, отказывался. И Каштана, своего пегаса он не видел так давно... надо будет навестить старого друга, надо будет вспомнить, как это, взлетать на его спине в небо, оставляя за собой едва заметный шлейф черной пыльцы.
Каштан красив... но пегас отца был красивее. Даже нарисованный, он прожигал спину Элизара умным, всепонимающим взглядом, распластав медово-коричневые крылья над своим хозяином - отцом вождя. Рядом с ним была и мать с Риной на руках. Молодая, красивая...