- Он закончился после того, как вы ушли, лорд, - сказала она. - Надеюсь, ради вашей же безопасности вы расскажете мне, кто всё это устроил.
На мгновение ей почудился аромат пряных цветов, когда-то яркий, тревожащий обоняние, а сейчас - смытый дождём. Орлана оглянулась на окно: плотно задёрнутые гардины не могли пропустить и дуновения ветерка.
- Вы считаете, я должен это знать, ваше величество? - изумился Эрвин.
Он смешно сморщил лоб - совсем как Риан, если отобрать у него синюю птицу с воинственно торчащими на голове перьями, - и сжал пальцами край покрывала, отчего рисунок из золотистых ромбов и овалов сморщился тоже.
- Непременно, я считаю. Просто не могу представить, чтобы у половины ваших слуг вчера вечером нашлись неотложные дела.
Эрвин медленно покачал головой.
- Я встречался вчера с женщиной, ваше величество. - Покрывало мялось под его пальцами. - Думаю, не стоит объяснять, почему я ей доверяю?
Лорд Эрвин, глава касты природы, к своему невеликому по меркам магов возрасту успел дать жизнь двум сыновьям и дочери, после чего тихо и мирно разъехался с женой: она бесконечно гостила у далёких родственников в провинции, и это нисколько не смущало верховного мага природы. Ходили слухи о его неразборчивости в связях, но Орлану слухи не касались. Ровно до сегодняшнего утра.
Она сложила руки - ладонь к ладони - под подбородком.
- Избавьте меня от долгих и мучительных уговоров. Вы же сами прекрасно знаете, что это всё равно вскроется. Я имею подозрения, что это была Ишханди. Разубедите меня, если сможете, лорд.
Эрвин сморщился ещё больше и покачал головой. Орлана прикрыла глаза, собирая внутри себя остатки спокойствия, которые с самого утра успел испытать на прочность Ольвэ.
- Вчера вы впервые явились на совет вместе. Да, я была расстроена, но не настолько, чтобы потерять бдительность. Я уверена, вы сможете дать мне объяснение, потому что в голову мне просится только одно, и оно весьма и весьма нелицеприятное. Если всё на самом деле было именно так, мне придётся убить вас обоих.
Орлана попробовала улыбнуться - уголки губ дёрнулись в непонятной гримасе, - чтобы он не воспринял шутку как угрозу, но Эрвин сжимал край покрывала с прежней силой.
- Уверяю вас, между нами не было ничего... ничего, что противоречило бы правилам приличия, - откликнулся он сухо, так, что на Орлану едва не подуло пустынным ветром, от которого на зубах скрипит песок.
За окнами чуть посветлело: в щель между сдвинутыми гардинами пробился солнечный луч, в котором танцевали пылинки.
- В таком случае хочу вам сообщить, что прямо перед визитом к вам леди Ишханди заглянула и к Ольвэ. Она не рассказывала? - Засмотревшись на пылинки, Орлана не сразу и заметила, что Эрвин спустил ноги на пол, собираясь встать.
- С Ольвэ вчера общались все члены совета, ваше величество. - Он сел на краю постели.
- Лежите, лорд, - качнула головой Орлана. - Вы общались с ним через кристаллы связи. И разве вы не помните, как Ишханди рассказывала о его неприятной ухмылке? Она единственная, кто виделась с ним лично.
Он передумал, сунул ноги обратно под покрывало и болезненно сморщился. Видно, не все последствия отравы целители смогли предупредить.
- Единственное, что я могу сказать вам, императрица, Ишханди и я не совершали ничего противозаконного.
Орлана поднялась на ноги и одёрнула подол мантии.
- Где же я это уже слышала? Хорошо, лорд, я приняла к сведению вашу позицию. Поправляйтесь.
Аластар ждал её за дверью, как раз на таком расстоянии, что ещё шаг - и можно было бы решить, что он подслушивал.
- Он не отрицал, - сообщила она ему на ходу.
Этим утром, едва сдерживаясь от припоминания самых жутких демонов, Орлана рассказывала Аластару о сообщении Ольвэ. Наместник Тарамна всячески желал ей здоровья, долгих лет правления и ненавязчиво намекал, что вчера в приватной беседе с одним очень близким императрице магом обсудил все преимущества предстоящего договора. В конце концов, он выразил свою искреннюю надежду на то, что леди Орлана снизит-таки торговую пошлину.
Орлане пришлось вспоминать прошлое: лист бумаги, солнечное перо и паутина схем. Мир людей не отпускал - ей так и чудилось, что вот-вот щёлкнет закипевший электрический чайник, что сама собой распахнётся форточка её кабинета, и оттуда пахнёт Нью-Питерскими яблоками.
В это время начальник тайной полиции добывал информацию своими способами, и когда оба закончили поиски, выяснилось, что к лорду Эрвину под вечер заглянула некая особа, скрывающая лицо под золотого цвета накидкой.
И этой особой была Ишханди.
Орлана снова срезала цветы, снова вдыхала терпкий запах сломанных стеблей. Весь её мир превратился в кладбище, на котором хоронили не только людей и магов, но и ощущение осеннего Нью-Питерского дождя на ладонях, шум машин за окном кабинета, запах костров в степях - всё это лежало глубоко в земле. На котором давно истлели в прах Сабринино: 'Не пропадай надолго, дорогая' - и: 'Какие проблемы, мелкая?' - Истемира.
На котором точно так же неотвратимо хоронили улыбку отца.
Да, можно не резать стебли кухонным ножом, не ударять со злостью, наискось, можно заживлять заклинаниями сочащиеся соком ранки, но ей было важно резать именно так. Разве мыслимо по-другому собирать цветы для мёртвых?
Садовник проходил по дорожкам оранжереи после неё, прикасался к раненым стеблям, шептал то ли заклинания, то ли слова извинений. Орлана оглянулась один раз: он стоял на коленях - прямо на камнях - перед кустом, плачущим росой с листьев.
Она сама никогда не плакала, срезая цветы для мёртвых. Орлана спускалась в склеп по пыльным ступеням, которые ещё были озарены дневным светом, потом создавала себе небольшой шар белого пламени и шла дальше, по узкому коридору. Здесь колонны из серого камня подпирали низкий свод, который не давал дышать, а воздух пах подземельем.
За одной из каменных дверей коридора пряталась крошечная комната - всего два постамента, серый камень и нерушимый холод. И два тела: принц и наёмная убийца. Сохранённые магией, они нисколько не изменились с момента смерти, только исчезли страшные раны. Только лица стали спокойнее.
Орлана садилась на постамент в ногах Сабрины и делила цветы точно поровну. Цветы, которые она принесла несколько дней назад, успевали захонуть, и Орлана безжалостно жгла их в белом огне.
Она знала: её брат и подруга не слишком-то любили друг друга и при жизни. Истемир презрительно говорил ей: леди убийца. А Сабрина ему отвечала не менее обидным: ненаследный принц.
Вселенский Разум поступил жестоко: он свёл после смерти двух непримиримых врагов и - когда-то - двух самых близких Орлане людей. Сейчас они лежали на расстоянии пары шагов друг от друга: Сабрина в алом платье, Истемир - в расшитом золотом костюме, каждый со своим мечом.
Орлана не разговаривала с ними. Что вообще может быть глупее, чем беседовать с мёртвыми! Она осторожно прикасалась к скрещенным на груди рукам подруги, поправляла прядь волос на лбу брата.
Прядь тут же падала на прежнее место, но Орлана не видела: она уже уходила, и шар белого пламени плыл следом.
Срезать цветы для мёртвых она могла только ножом.
Ольвэ подёрнул подол алого платья. Держа куклу за ноги, он расправлял складки на её одеянии с таким тщанием, с каким смахивают пылинку с плеча любимой. Кукла благодарно улыбалась ему в ответ, смотрела бессмысленными глазами. Глянцево блестели её искусственно нарумяненные щёки.
- Счастлив, что вы навестили меня, императрица. - Он осторожно вернул куклу на полку, в стройный ряд таких же разряженных красоток, стереть с которых надменную ухмылку красных губ могло только солнце. - Останетесь на обед? Было бы громадной честью...
Сегодня был день посещений, и на удивление все оказались рады видеть незваную гостью.
- Аппетита нет. - Показательно не замечая его невежливости, Орлана самовольно уселась в ближайшее кресло.
Гулкая комната с такими высокими потолками, будто строители хотели разделить помещение этажей на пять, да забыли, пахла ночным полем. Кричащая аскетичность голых стен к пятому мгновению пребывания здесь становилась безразлична, а к одиннадцатому - казалась изысканным стилем.
- Жаль, но, возможно, вы передумаете. - Тонкие пальцы Ольвэ скользнули по прядке чёрных волос куклы. - Я тут пригласил на дружескую беседу несколько интересных собеседников. Дарин тоже будет. Он обещал поведать нечто занимательное. Знаете, господин президент умеет рассказывать забавные истории.
Орлана знала, что он будет всячески указывать ей на свою душевную дружбу с президентом Маара, только сейчас её это совершенно не трогало.
- Сожалею, - выдавила из себя Орлана. Её вдруг прошиб мороз по коже: на широкой полке, рядом с такими же безразличными ко всему миру куклами, стояла кукла-Сабрина. В алом платье с широким чёрным поясом, с блестящими в неярком свете солнца волосами, она улыбалась одними губами и смотрела остекленевшими глазами на Орлану.
Императрица вскочила на ноги так резко, что заставила Ольвэ вздрогнуть.
- Что вы, я не хотел вас расстроить, - сдавленно выговорил он, но Орлана не обратила внимания.
Голова куклы была чуть склонена к плечу, будто бессмысленные глаза на самом деле внимательно изучали гостью. Алое платье самого простого покроя шло складками. Мгновение - и сходство рассеялось. Перед Орланей на полке стояло бездушное изображение человека, по росту - чуть ниже Риана, наряженное в маленькое алое платье.
- Но знаете, - отозвался откуда-то сбоку Ольвэ, - я всё же решил пересмотреть свои условия. С моей стороны было бы непочтительно забывать всё то, что ваши предки сделали для моей страны.
Иногда Орлане хотелось стукнуть лорда наместника, чтобы он научился говорить без витиеватостей.
- Меня устроило бы снижение торговой пошлины всего в два раза. Сдаюсь. Вы победили.
Она обернулась: собеседник покивал ей со значительным видом. Именно с таким видом, как будто тут же хотел добавить: 'Ну, мы же взрослые и умные. Обязательно договоримся'.
Орлана набрала в грудь воздуха, чтобы разразиться обличительной тирадой, спокойно и с уверенностью в голосе, как у отца, заявить, что они могут объявлять о своей независимости по пять раз на дню, а потом выдохнула. Потом снова набрала.
- Лорд. Не ждите никаких уступок с моей стороны.
Кукла в алом платье подмигивала ей с полки хитрым чёрным глазом, и неизвестно откуда взявшийся солнечный зайчик запутался в её волосах.
Ольвэ, на лице которого появилось неподдельное огорчение, развёл руками.
- Тогда этим вечером я жду вас для подписания всех бумаг.
- Обязательно прибуду.
Этим утром Линкей отчаянно увещевал её в том, что необходимо начать переговоры, Герольд пугал остановкой работ в Морейне и Аралерне, потому что Ольвэ отдал приказ свернуть поставки необходимых артефактов. Конрад хмыкал и задумчиво шевелил усами. Не слышно было только отравленного Эрвина, потому что в зале советов его место вообще пустовало.
Не явилась и Ишханди.
- Вас проводить? - Озадаченный её замешательством, Ольвэ предложил руку, словно Орлана сама не могла шагнуть в портал.
Его узкая, почти женская ладонь была наряжена в перчатку, белоснежную, украшенную у запястья серебряной цепочкой с подвесками. И тут Орлана снова ощутила резкий, терпкий аромат духов, будто ветром, сорвавшимся вниз с высокого потолка, пахнуло ей в лицо - горькими восточными цветами и пылью.
- Что это за аромат, лорд? - Орлана растянула вопрос, будто мелодию, чтобы он почувствовал каждую её нотку и каждую нотку пряных духов.
Цепочка зазвенела, Ольвэ спрятал руку за спину.
- Это маарская вишня, императрица. Сейчас она зацветает на востоке республики. Изысканный аромат, не так ли?
Сейчас запах раздражал её так, что, казалось, от него резало глаза.
- Прошу, переоденьтесь к вечеру. - Орлана подошла к порталу и ещё раз оглянулась.
Ольвэ, внимая её словам, чинно сложил руки на груди - ладонь к ладони, - оставив всё же между ними крошечный промежуток. И другая рука его была без перчатки.
- Орлана у Ольвэ, - сообщила Ишханди. - Если ты к ней.
Луксор от неожиданности сделал шаг назад, но портал уже закрылся, и он упёрся спиной в стену. Ишханди превратила приёмную императрицы в напоённый солнечным светом деревянный домик. Так и чудилось, что за окнами зашепчет молитвы море и закричат голодные чайки.
Она поднялась из плетёного кресла и, как кошка, выгнула спину, разнимая затёкшие мышцы.
- Ясно. - Луксор пригляделся: ему показалось, или сегодня лицо магички стало ещё бледнее? - В общем, нам и без неё неплохо бы поговорить.
Всё же чего-то она дожидалась, сидя в приёмной так долго, что заломило спину от неудобного кресла, что от скуки пришлось рассматривать акварельные пейзажики на стенах - они проступили очень уж реалистично. С приходом Луксора прозрачные шторы на окнах стали тяжелеть, превращаться в бордовые гардины, как в их с Орланей спальне. Ишханди окинула комнату безразличным взглядом.
- Ты рутинист, - вынесла окончательное решение она, как судья. - Погряз в своей жизни. Я, знаешь, одновременно жалею тебя и завидую. Говори уже, что хотел, не до церемоний сейчас.
Она снова опустилась в кресло - словно бы собиралась танцевать, а Луксор не пригласил, чем немало разочаровал. Он решил, что лучше будет подойти. Ишханди всё равно сидела, напряжённо отвернувшись к окну. Конечно, не было за окном никакого моря, разве что море серого тумана, но как же хотелось!
- Я говорил с Орланей. И я не понимаю, почему вы на неё накинулись с этим расследованием. Она только пытается справиться с ситуацией. - Луксор тряхнул руками. Ладони были испачканы в чёрной краске: на сегодняшней лекции приходилось рисовать много формул. - Пытается вернуть привычный ритм жизни. Она не только потеряла отца, на её плечи свалились все проблемы Манталата. Это архисложно.
- Я знаю, - откликнулась Ишханди так покорно и просто, что Луксор на секунду устыдился своего резкого тона и замолчал. - Но она никогда не выберется из той ямы, куда сама себя загоняет, если только не вытащить силой. Она ищет виноватого, а когда не найдёт, схватит первого, попавшегося под руку.
По деревянным стенам поползли бордовые полосы - цвет стен в их спальне выбирала Орлана, а он только согласно кивал, обнимая её за плечи одной рукой.
- О, нет-нет-нет. - Луксор прикрыл глаза: ему казалось, что Ишханди от его слов только сильнее сжимала губы. Ещё немного, и они бы превратились в тонкую ниточку. А сам он, кажется, начинал злиться. Не просто так магичка хаоса со всеми удобствами устроилась в приёмной императрицы, хотя разговаривать с ней точно не желала. - Давай не будем делать из Орланы монстра. Она совсем не глупая, и уж тем более не безумная.
Ишханди не отвела взгляда, хотя там, куда она смотрела, уже не осталось ничего от того окна деревянного домика у моря. Там было высокое стрельчатое окно, за которым в небе висели тёмные тучи - вовсе не антрацитово-белые чайки.
- Руана тоже не была безумной. Просто однажды ей сделали очень больно. - Она поднялась и в этот раз не потянулась. Судорожно расправленные плечи чуть дрогнули. - Я поняла, что ты хотел сказать мне. Совершаешь ошибку, но это - твоё право. Спасибо, что не отказал.
Она подняла руку, чтобы создать портал, Орланаа машинальным движением подёрнула длинный рукав, спадающий до середины пальцев, но Луксор жестом остановил её.
- Ещё секунду. Ответь, почему ты не ночевала в замке, когда случилась беда с императором. Орлана сидела с ним, не спала сутками. Ты могла помочь.
Он смотрел в пол - как деревянные половицы затягиваются ковром, - и его поднятая в останавливающем жесте рука почти касалась груди магички. Ишханди с трудом вздохнула.
- Моя магия несёт тёмную силу. Я могла сделать только хуже. Разреши пройти.
Луксор обернулся ей в след: лёгкая вуаль чуть колыхалась от магического ветра. От каждого шага звенели драгоценные серьги.