- Глупая отговорка, - с мутной неприязнью проговорил он ей вслед, но так и не понял, услышала ли Ишханди.
Орлану он нашёл в комнате, окна которой выходили на зимний сад. Нашёл почти случайно. Пробегая по галерее, за приоткрытой дверью заметил её, с ногами забравшуюся в кресло. Луксор понял, что Орлана не одна, что она разговаривает - лениво перекидывается фразами с собеседником - и как будто бы засыпает, склонив голову на мягкую спинку.
В соседнем кресле, напряжённо сцепив на коленях руки, сидел Адальберто. Последнее время его можно было найти только в такой позе и только с таким вот, остановившимся, взглядом. Окликнут - отзовётся не сразу и ответит невпопад, если ответит вообще, и этим словно даст почувствовать всю ненужность суетных, глупых разговоров.
Только Орлане удавалось чуть растормошить его. Она приходила, садилась рядом и закрывала глаза, будто засыпая. Проходило несколько минут, и Адальберто замечал её, задавал какой-нибудь вопрос, а она откликалась.
- Я тебя везде ищу. - Луксор остановился в дверях.
Орлана открыла глаза, и её губы дёрнулись в подобии улыбки. Сегодня чёрная маска скрывала будто бы даже больше её лица, чем обычно. Сегодня Орлана не теребила её, не пыталась утереть капли пота, от которых щипало кожу. Притерпелась.
- Прости, не знала, что Ольвэ возжелает со мной общаться. Проходи, - качнула головой она. - Мы обсуждаем одну интересную тему, нужно твоё мнение.
Полдень выдался таким же серым, как и череда полдней до него, даже в зимнем саду стало уныло и пусто. Уже забылось, как едва ли не десяток дней назад солнце просвечивало золотом сквозь листья вечноосенних деревьев, как ветер, пахнущий рекой, гонял по дорожкам сада серебристые живые пушинки.
- Ну если и правда такую интересную, - улыбнулся Луксор.
Вместо того чтобы сесть, он прошёл к прозрачной стене: сад застыл, как на фотокарточке. Замолчал фонтан, и поблекли перламутровые камни, которыми были выложены дорожки.
Орлана за его спиной зашевелилась. Оглянулся: она вытягивала затёкшие ноги.
- Адальберто сказал, есть такой яд, который мог бы впитываться прямо в кожу, а потом и в кровь. - Она всё-таки сняла маску и, недовольно сморщившись, почесала щёку. Совсем не накрашенная, с нелепо остриженными волосами она выглядела студенткой-пятикурсницей, никак не старше.
- Я тоже слышал что-то подобное. - Луксор опустился на подлокотник её кресла, и Орлана тут же схватилась за его колено. - Кажется, такие яды впрыскивают в перчатки или обувь.
Крошечная комната, созданная, казалось, только для того, чтобы сунуть в неё лишние несколько кресел и понаблюдать из них, как шевелятся листья на деревьях, подходила для приватных бесед лучше некуда. Луксор вспомнил, как в первые дни в мире магов Орлана пыталась устроиться - сидела попеременно в каждой из комнат и из каждой уходила, чтобы больше не возвращаться. Однажды она добралась и сюда - забралась в то самое кресло, которое было повёрнуто к окну. Луксор долго искал Орлану по замку, а она тихо сидела здесь, подобрав под себя ноги. Она тосковала, и он это чувствовал. Потом тоска пошла на спад: Орлана придумала разговаривать с ещё не родившимся сыном, и сны о том, как она ведёт автомобиль, больше не ввергали её в грустную задумчивость.
- Ну вот и я о том же. - Адальберто поднял вверх указательный палец. - Нужно время, чтобы яд впитался в кожу. Всё это глупости, что ядом можно мазать дверные ручки. Умный маг тут же сообразит помыть руку.
Орлана удручённо развела руками.
- Лорды, вы мне сейчас такую версию загубили!
Луксору оставалось только гадать, завела она разговор, потому что и правда интересовалась ядами, или просто хотела отвлечь Адальберто.
- Как Эрвин? - опять очнулся он, хотя остановившийся взгляд был устремлён мимо. Мимо - даже не в заснувший зимний сад.
- Лезет целовать всем леди руки, а значит, идёт на поправку, - сказала Орлана.
Она хотела добавить ещё что-то, но в коридоре послышался шум, в дверь стукнули, и Орланино лицо враз сделалось каменным. Она натянула маску, до сих пор лежащую в подоле её платья, и разрешила:
- Войдите.
На пороге комнаты возник маг в мантии стражника, рукоять огненного меча показывалась из-за его спины, а знак отличия на отвороте говорил о том, что вошедший - капитан караула. Никак не меньше.
- Моя императрица, лорд Герольд просил передать, что если вы хотите с ним говорить...
Орлана поднялась на ноги.
- Где он?
Луксор коснулся её руки, и она ответила едва заметным пожатием.
- В вашей приёмной.
Орлана кивнула, отпуская стражника, и обернулась к Луксору и Адальберто. Взгляд её был уставшим и виноватым.
- Опять будет рассказывать о ритуалах погребения. Но схожу. Нельзя отказывать.
Адальберто кивнул ей в ответ, развёл руками.
- Насчёт яда... Ты всё же попробуй поговорить с ней. С платьем я помогу.
Луксор так и не понял, что он имел в виду.
В свою приёмную Орлана входила с тяжёлым сердцем. Сколько ещё она сможет удерживать Совет от того, чтобы они насильно упокоили душу отца? Ровно до тех пор, пока общим голосованием они не признали, что императрица окончательно свихнулась, и вообще в неё вселилось всем известное пугало - Руана.
- Добрый день, лорд... - Она осеклась: в приёмной, превратившейся теперь в светлую веранду с мягкими креслами, её ждал не только пощипывающий бородку Герольд.
Рядом с ним, сцепив руки в замок, сидел мужчина в джинсах и светлой рубашке. Всё, что выдавало в нём мага, - небрежно наброшенная на плечи белая мантия. Внимательные тёмные глаза тут же принялись изучать Орлану так, что ей захотелось немедленно одёрнуть платье, а заодно и причесаться.
Герольд поднялся с кресла, зазвенев сразу всеми своими амулетами.
- Леди Орлана, разрешите представить вам Дерена Бахакара, главу Побеждающих.
Маг в джинсах тоже встал, взял её протянутую руку, и вместо положенного поцелуя Орлана получила весьма крепкое пожатие.
Продолжения ей не требовалось - любой маг, будь то житель Альмарейна или самого крошечного городка на границе империи, слышал об отряде Побеждающих. Особенно - что уж тут скрывать - об их великом сражении с богиней смерти, хотя и без него маги отряда успели натворить добра в пределах своего мира, да за его пределами тоже.
- Солнца над вашим домом, - автоматически выдала Орлана, пряча руку в складке мантии. Предчувствуя, что парой фраз не отделаться, она опустилась в соседнее кресло. - Чем обязана такому приятному знакомству?
- Герольд сказал, что вас интересует история с богиней смерти. - Дерен кашлянул, послав своему другу многозначительный взгляд, но тот сделал вид, что наслаждается магией комнаты: он создавал в углу статую девушки, поддерживающей тонкими руками потолок. - А именно о самом изгнании её души.
Теперь кашлянул Герольд.
- Я бы употребил другое слово.
- Ну что вы, давайте называть вещи своими именами. - Орлану теперь уже было сложно удивить. Похоже, терпение Совета и правда лопнуло, и вот они подсылают ей этого Дерена, оставляя всего два варианта действий: либо императрица согласится на все его предложения, либо прогонит - тем самым заслужив репутацию Руаны. - Итак, вы пришли рассказать мне, как собираетесь насильно упокоить душу моего отца.
Она кивнула Дерену, побуждая его к ответу, но тот молчал, уставившись в стеклянный пол, под которым распускались цветы. Мужественный подбородок ходил ходуном.
Тогда заговорил Герольд.
- Леди Орлана, не сочтите это за давление с моей стороны. Я вернусь, пожалуй, к нашему вчерашнему разговору. Неупокоенная душа представляет собой слишком большую опасность, чтобы я мог просто так махнуть на неё рукой.
- Послушайте, - мягко перебила его Орлана. - Я всё это слышу уже в императорский тысяча первый раз. Я просто спросила у лорда Дерена, как он предложил бы действовать.
На мгновение повисла тишина, в которой было слышно даже, как лопаются тугие бутоны цветов, потом глава Побеждающих поднял голову.
- Императрица, могу я поговорить с вами наедине?
Орлана удивилась, как это наполненный обидой взгляд Герольда не пронзил Дерена насквозь. Учёный вцепился в подлокотники кресла так, что задрожали от напряжения пальцы. Сейчас он снова напомнил Орлане её преподавателя физики в институте. Седой профессор очень расстраивался, когда студенты не могли ответить на вопрос, и порой в его глазах даже блестели слёзы. Орлана физику никогда не могла выучить, сколько бы ночей не проводила над учебниками.
В общем-то, ей было всё равно, поставил ли ей твёрдую пять или милостивую три, но совесть грызла просто зверски. Говорили, что после её ответов профессор заперся на кафедре и долго не выходил оттуда.
- Можете, - она поднялась, - проходите в кабинет.
Взгляд Герольда жёг ей спину ровно до тех пор, пока не захлопнулась тяжёлая дверь. Орлана заняла своё место за столом, а Дерен садиться не собирался.
Он измерил комнату шагами, вдохнул и остановился, оперевшись на спинку стула.
- Не сердитесь на Герольда. Своей убийственной прямотой он в самом деле хотел помочь, хоть в это и трудно верить. - Гость снова кашлянул, словно его горло пересохло от непомерно долгой для него речи.
- Да ради Вселенского Разума... Вы считаете, у меня нет больше дел, как только таить злобу? - Орлана потянулась к хрустальной подставке с солнечными перьями.
На столе было гладко и девственно: никаких упоминаний об отце, никаких книжек, заложенных алыми лентами. Только стопка чистых листов и солнечные перья. И в верхнем ящике не таится её фото с зелёным зонтом - она спрятала карточку в спальне, вместе с простой деревянной рамкой, вместе с осколками стекла. В груди больно сжалось от ощущения необратимости.
Дерен никак не хотел садиться, стоял и рассматривал стул, будто выискивая там тайные знаки.
- На самом деле всё не так просто, как хотелось бы Герольду, - глухо произнёс он, и Орлана заметила, что по мочке его уха вьётся кровавый след, словно сорвали серьгу. - Мы и правда проводили ритуал. Но почти никто не знает, что богиня смерти несколько раз возвращалась после него. Озлобленная, хоть уже ослабевшая. Нам приходилось снова и снова запирать её душу.
Тонкое солнечное перо хрустнуло в пальцах Орланы. Сверкающий осколок царапнул палец, упал на стол. Отстранённо наблюдая, как на коже собирается капля крови, она слушала Дерена.
- Если же вы и правда не видите другого выхода кроме этого ритуала, я помогу всем тем, что знаю сам. - Он качнул стул на себя и тут же вернул на место - тонкие ножки ткнулись в ковёр.
Орлана была готова разрыдаться у него на плече, если бы была уверена, что в ответ он погладит её по голове, а не останется стоять таким же истуканом.
- Лишь один вопрос. - Она упёрлась подбородком и сцепленные замком пальцы. - Герольд знает то, что вы сейчас рассказали мне?
Дерен издал звук, похожий на усталое рычание тигра.
- Это знают все главы каст кроме тех, кто знать не желает. У нас тут идеальная империя, как вы считаете.
Орлана и правда не знала, как реагировать на такие новости, поэтому она только порывисто кивнула.
- Я смогу вас найти, если вы мне понадобитесь?
Дерен выпустил спинку стула, и тот в очередной раз опустился передними ножками на ковёр.
- Я планировал визит в мир людей, но если нужно, я всё отложу.
Как только он вышел, Орлана подошла к шкафу. Книгу, которая чаще всех остальных лежала на столе отца, она разыскала быстро. К счастью, тут же нашлось и несколько алых лент. Она не помнила точно, на какой странице лежала закладка, поэтому уложила на первую попавшуюся - по толщине прочитанных страниц показалось похоже.
Рукописные приказы тоже вернулись на своё место - на самый край стола. Орлана так и не нашла времени, чтобы разобраться с ними. Не было только статуэтки, которую она разбила об пол вчера, но это ничего - можно принести какую-нибудь другую. Большая важность, каким изваянием бумаги придавливать!
Орлана опустилась на самый краешек кресла и огляделась. Получилось не так плохо. Можно надеяться, что он не будет сердиться.
Идрис пришёл в Альмарейн за несколько дней до смерти Зорга. Тогда никто не обратил внимания на бродившего по столице мага времени. Но многих заставила обернуться сумасшедшая улыбка на его лице и пропахшие пылью серые одежды. Где он гулял до этого, Орлана знать не хотела: в мире людей, в междумирье или в каком-то своём астрале. Потом - он достал откуда-то фиолетовую накидку, которую навернул на плечи, и вплёл в волосы золотые цепочки, звенящие друг об друга при каждом его шаге.
Несколько раз Идрис появлялся и в замке, но ни с кем не заговаривал. Прохаживался жутко ухмыляющейся тенью, а из восточного крыла под вечер слышалось пение его свирели. Он играл там, где пустовали гулкие залы, где голые коридоры пахли осенью и ветром.
Там, где Орлана до сих пор боялась заблудиться, как в первый раз, когда, вскарабкавшись на высокий подоконник, она неумело тянула песню, чтобы её нашли.
Голос флейты становился всё громче, и вот из-за выступа стены показалась трепещущая под порывом ветра фиолетовая накидка.
По щиколоткам потянуло холодом и полынным туманом: Идрис открыл окно в сад. Музыка тянулась, как туман - долгая, безразличная к горю и к радости, оставляющая холод на кончиках пальцев.
- Прив... Я пришла. - Орлана замерла, едва ли не ногтями вцепившись в стену.
Он отнял флейту от губ, но не обернулся: его профиль для Орланы освещал бледный свет солнца.
- Да. Я почуял твоё приближение своим собачьим сердцем. - Идрис облизнул пересохшие губы.
Орлану покоробило от его слов, а из окна будто потянуло едким дымом.
- Прости, - она дёрнула плечом, - я не хотела обид. Так вышло со вчерашним советом, некрасиво.
Он снова приложил флейту к губам, извлёк из неё одну тоскливо-тянучую ноту, усмехнулся.
- Какие обиды, брось. Я могу изменить то, что мне не нравится. Ваши разговоры на совете меня мало интересовали, поэтому я и пришёл так поздно.
Нет, это был не дым. Терпкий, навязчивый запах восточных цветов теперь чудился ей повсюду. Орлана прислонилась плечом к стене так, что кисточка на фиолетовой накидке пощекотала ей руку.
- Ты мне откажешь?
Идрис повёл бровью.
- Тебе - никогда, ни в коем случае. Что нужно сделать? Свергнуть правительство Маара? Привести в Альмарейн пару чудищ из междумирья? Скажи, я сделаю всё.
Он не шутил и не говорил серьёзно. Он просто так жил, от реплики к реплике, от одной мелодии к другой, появляясь в городе, только если чуял запах горького похоронного тумана.
- Я ищу убийцу отца. - Орлана снова взглянула на его профиль. Солнце скрылось за тучей, и золотые цепочки казались соломинками в жемчужных волосах Идриса. Он смотрел вглубь пустого коридора, по полу которого мятежный ветер гонял лист вечноосеннего дерева.
- Он играет, - произнёс Идрис медленно, и Орлана не сразу поняла, что маг времени имеет в виду высохший до шуршания лист. - Я каждый день приношу ему лист, и ветер играет с ним. А если забуду - ляжет в углу, и его не дозовёшься.
Он поднёс к губам флейту, и она издала тонкий, протяжный звук, похожий на зов. Лист взвился в воздух и медленно, описав спираль, снова опустился на мрамор.
- Ты хочешь его вернуть, - с той же самой интонацией заметил Идрис, и Орлана не сразу поняла, что в этот раз речь идёт о Зорге. - А не просто ищешь убийцу.
Она потеребила кисточку на фиолетовой накидке Идриса - в ней шёлковые, нежные на ощупь ниточки переплелись с жёсткими золотистыми.
- Это отвратительно?
- А какой план? - Идрис дохнул на стекло и в запотевшем круге вывел кособокую руну.
- Я найду убийцу, а потом вернусь в прошлое, чтобы предотвратить покушение. - Орлана пожала плечами, старательно делая вид, что говорит о самых простых вещах, как, например, о том, что хочет алое платье с золотым шитьём по подолу.
Краем накидки Идрис стёр руну со стекла и впервые за весь разговор взглянул на Орлану.