На следующее утро я направлялась в библиотеку, намереваясь затеряться среди шороха пергамента и размахивания кистью с чернилами. Сестра Пастель сказала, что я делаю успехи, и вероятно будет ждать меня.
Вместо этого я обнаружила, сгорбившуюся фигуру Брата Лэка яростно пишущего за одним из столов.
— Пришли, чтобы начать еще один пожар? — съязвил он, свертывая лист, на котором писал и, пряча его в карман мантии.
— Вы же знаете, что не я его начала. Потому что это были вы. — Обвинение было рискованным, но подозрения имелись у меня с ночи пожара. Раньше у меня не хватало смелости, чтобы их озвучить.
Мой риск окупился. Он выглядел испуганным, а на его лице было написано чувство вины. — Как ты смеешь даже предполагать… Когда он увидел, что я ни капельки ему не верю, то вздрогнул и поднялся. — Я просто хочу защитить мой орден, поскольку никто другой здесь не готов это сделать! Я видел, как он смотрит на тебя, воин Ледяной Крови сочувствует девушки из Огнекровных. Это отвратительно. Ты вошла в его комнату, одна, а затем вчера вечером я увидел, как он нес тебя на руках, и это глупый взгляд… обожания на его лице.
Я тяжело дышала, моя ярость стала нарастать. — Это не ваше дело, но я забочу об Аркусе как, о друге…
— Избавь меня от своей лжи. Если бы ты действительно заботилась о ком-то здесь, то давно бы ушла, избавив нас от своего опасного присутствия.
Я усмехнулась. — У вас даже нет внятно объяснения. Вы не такой, как Брат Тисл или Аркус или Брат Гамут. Вы предвзято ко мне относитесь из-за моего дара. Вы говорите, что я опасна, тем не менее это ваши люди уничтожают мой народ.
— И что с того? Я жил на юге, где Огнекровные терроризировали моих людей. Я не буду стоять здесь, и слушать как ты выкручиваешь, чтобы сделать из себя жертву. Убирайся с моего пути, — сказал он, быстро и тяжело дыша от гнева.
— Нет. — Я подошла ближе, чтобы перекрыть выход. — Что вы писали так быстро, когда должны были быть на утренней молитве?
Я потянулась и вырвала письмо, высунувшееся из кармана его мантии.
— Ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! — он поднял рука сжатую в кулак и подошел ко мне. Я бросила письмо и послала тепло ему в руку, но импульсивно он поднял её выше. Его кулак врезался мне в лицо, выбив меня из комнаты и растянув на полу в коридоре.
— Ты меня обожгла, — сказал он в шоке, держась за запястье. Его лицо покраснело. Он выставил ногу вперед. Я успела отодвинуться как раз, перед тем острый носок, сандаля, врезался в мою спину.
Когда он одернул ногу, чтобы снова наброситься на меня, я схватила его за другую ногу и потянула на себя. Я использовала локти и колени, как учил меня Аркус, когда давал мне урок ближнего боя, и смогла повалить его на пол.
— Не заставляй меня использовать всю силу моего тепла на тебе, — сказала я, образуя огонь на моих ладонях.
Глаза его округлились, когда он уставился на мои руки. С порывистыми движениями, он поднялся с пола и побежал. Его сандалии ударяли по каменному полу, когда он исчез на углом.
Несколько минут спустя я сидела на своей койке в лазарете, когда вошел Аркус. Его глаза блестели, как отбеленные сапфиры. Он выглядел яростно.
— Как сильно ты пострадала? — спросил он.
— Не сильно. Как ты узнал?
— Сестра Агнес увидела переполох и пришла ко мне за помощью.
Он упал на колени рядом со мной и осмотрел мою опухшую щеку, его ноздри раздувались от ярости. Я дрожала от приятного холода исходящего от его близости. Он взял тряпку, которую я использовала для того чтобы обмыться, окунул ее в таз и подул на нее, чтобы сделать холодной. А потом прижал её к моей опухшей щеке, и я вздохнула с облегчением.
— У Брата Лэка было какое-то письмо, — сказала я ему. — Он не очень любезно отреагировал на мою попутку прочесть его. Интересно, может он хочет сообщить о моем присутствии здесь.
— Брат Тисл проверяет его местонахождение прямо сейчас, — ответил Аркус.
Он положил тряпку обратно в воду и выжал её. Я схватила его за запястье, чтобы вернуть тряпку на щеку, и он втянулся воздух. Я мгновенно отпустила его руку.
— Извини, — пробормотала я, сжимая руки на коленях. — Я обжигаю тебя, даже без моего желания.
Он поднял тряпку и осторожно положил ее на мою щеку. — Это… обжигает в некотором роде. Но я не думаю, что когда-либо получу рану от прикосновения к тебе. Он глубоко вздохнул. — Тепло, кажется, просачивается под мою кожу, когда я предпочитаю оставаться холодным. Это… легче после того, что произошло.
Я хотела задать столько вопросов, но не была уверена, ответит ли он. — Мои прикосновения, так или иначе, угрожают тебе чем то?
— В некотором роде. Я привел тебя сюда, чтобы подготовить к огромной задаче, — сказал он, окуная ткань в воду и снова кладя ее на щеку. — Огромный вес лежит на твоих плечах.
Я вздохнула, раздраженная напоминание о том, что действительно должно быть важно для меня. Я хотела сказать Аркусу, что способна растопить трон.
— И теперь я задаюсь вопросом, могу ли я отпустить тебя, — добавил он тихо.
Я всматривалась в его лицо, затененное капюшоном, на признаки того, что я ослышалась. Пространство между нами, казалось, потрескивало энергией, его слова повторялись в моем сознании.
— Это не имеет значения, не так ли? Другого пути нет.
— Кто-то другой может убить его, — сказал он, его голос был напряжен. — Я мог бы.
— И трон возьмет следующего короля, и следующего. Мы никогда не будем свободны.
— Это вернее, чем ты думаешь, — прошептал он, его пальцы нашли и сжимали мои.
Рука у него была холодная, но у меня покраснела кожа, и мое сердце забилось сильнее. Я не хотела ничего делать, чтобы он вдруг не ушел.
— Что такое, Аркус? — спросила я тихо. — Ты полон секретов, я хотела бы знать один или два.
Он помолчал минуту, затем открыл рот, чтобы говорить.
— Только я хочу видеть твои глаза, пока ты будешь говорить, — добавила я быстро. — Ты уже показывал мне свое лицо раньше.
— Чтобы напугать тебя, — сказал он, отстранившись от меня. — Наказать тебя за то, что ты сделала. Я не хочу, чтобы ты теперь боялась меня.
Я посмотрела на него, принимая во внимания его напряженную спину и сжатую челюсть. — Я не боюсь твоих шрамов.
Он вздрогнул, и я задержала дыхания ожидая того что он будет делать. Медленно, его руки поднялись к краю капюшона и откинули его достаточно далеко, чтобы я могла видеть его глубокие голубые глаза и изорванную щеку. Мое сердце неслось в галопе, его эхо пульсировало в моих висках. Он доверялся мне. Позволив мне видеть.
— Достаточно ли этого? — спросил он, неуверенно.
Я кивнула, и он глубоко вздохнул.
— Никакая часть тебя, не пугает и не отталкивает меня. — Я сделала паузу, позволив моим словам повиснуть. — Но, я понимаю, насколько тебе не удобно.
Его рука вцепилась в одеяло на моей кровати, а другая рука сжимала мокрую тряпку, которая теперь капала, зажатая в ладони. — Ты не знаешь, как твои слова влияют на меня, Огненная Леди. Потребовались годы, чтобы создать этот лед. Ты растопишь его, а потом я сломаюсь.
Он резко встал и стал ходить по комнате.
Я покачала головой. — Когда я думаю, что понимаю тебя, ты говоришь что-то, чтобы оттолкнуть или смутить меня. Сначала казалось, ты ненавидел меня, потом относился с добротой. То говоришь, что желаешь мне смерти. А теперь боишься, что я как-то сломаю тебя. Что все это значит?
Он остановился. Я перестала дышать, наполовину сожалея о том, что давила на него. Я не была уверенна, что смогу справиться, если он снова оттолкнет меня.
— Я обещал тебе секрет, — наконец сказал он, его глаза блестели в свете свечей, — и я не могу придумать способа лучше, чтобы сказать тебе яснее, чем этот.
Он сделал два шага ко мне, упал на колени и повернулся лицом к себе.
Его губы прижались к моим, шрам на его верхней губе ощущался приятной грубостью. Его прикосновения были робкими, но в меня будто ударило волной чистого возбуждения. Я с готовностью ответила. Губы у него были холоднее моих, но не мучительно. Его температура, должно быть, повысилась. Я знала, что это из-за меня.
Его руки скользнули по моей спине, прижимая меня к груди. Я обвила его шею, мои пальцы жадно погрузились в его волосы. Я прижалась ближе. Его рука нырнула в мои волосы, вытащив прядь и пропуская ее между пальцев.
Он прервал поцелуй, чтобы прижать губы к моему виску. — Боги, как я мечтал прикоснуться к твоим волосам. Его голос был низким и хриплым. Просто услышав, это моя кожа стала гореть.
Его глаза встретились с моими, и я снова удивилась множеству цветов. Это было оттенки холодного зимнего утра, и вечер на берегу озера, свежий горный поток и голубые звезды в небе в конце лета.
— Я пугаю тебя? — спросил он, грубо прижимая руки к моим плечам. — Только скажи мне остановиться, и я это сделаю. Ты должна мне доверять, Руби, я никогда не причиню тебе вреда.
— Я тебе доверяю, — сказала я, притягивая его обратно к себе. Его щека скользнула по моей гладкой коже, слегка царапая её шероховатой поверхность. Я чуть наклонила голову, чтобы почувствовать это снова. Он издал низкий звук в горле и нашел мои губы, касаясь их взад и вперед, словно дегустируя меня.
Часть меня, не могла поверить, что это происходит. Я мечтала, о том как это будет, но в реальности оказалось намного лучше. Я не знала, что его прикосновение к моей коже заставят мое сердце прыгать от радости и желания, и возможности показать ему, что я тоже хочу его.
Мне хотелось прикоснуться к его лицу, к каждому шраму, что он пытался скрыть. По какой-то причине они были очаровательны, неотразимы для моих рук, которые хотели успокоить и исправить их, если только прикосновение могло это сделать. Я рискнула и провела рукой по его щеке, и он позволил мне. Когда кончики моих пальцев приблизились к его уху, он схватил меня за запястье.
— Ох, Форс, — выдохнул он, немного дрожа. — Боги проверяют мой контроль.
— И мой, — согласилась я, улыбаясь шире. — Но мы оба знаем, что этого недостаточно. Я ждала, когда ты поцелуешь меня, целую вечность.
Он усмехнулся, а затем вздохнул, прижав свой лоб к моему, закрыв глаза.
— Я не должен был этого делать, — сказал он мягко.
— Ты должен был сделать это намного раньше, — исправила я.
Он улыбнулся. Я наклонила голову к другому поцелую, но дверь внезапно распахнулась, и Брат Тисл вошел, его трость дрожала в руке. Аркус оттолкнул себя.
— Брат Лэк ушел, — сказал Брат Тисл. — он заставил конюха оседлать одну из лошадей и тот услышал, как Брат Лэк бормотал угрозы. Что-то о Грейоутере…
— Гарнизон, — сказал Аркус.
Ужас охватила меня. — Он писал письмо кому-то в библиотеке. Он сказал, что больше не позволит мне порочить аббатство.
Брат Тисл повернулся к Аркусу. — Тебе нужно найти его. Я не думаю, что дойдет до этого, но он сделает, что угодно, если сочтет, что его действия защищают орден.
Аркус взглянул на меня. На лице его промелькнула боль.
— Прости, — сказал он тихим голосом, и вышел из комнаты.
Брат Тисл глубоко вздохнул, лед кружился вокруг его ног в закрученной, хаотичной форме. Хотя он смотрел в мою сторону, у меня было чувство, что его разум был где-то в другом месте.
— Этого не должно было случиться. Все наши тщательно разработанные планы. Его глаза мерцали. Наконец он, казалось, увидел меня. — У тебя синяк на лице. Ты ранена?
Я вздохнула. Я даже не чувствовала синяки. Я хотела бежать за Аркусом и узнать, что происходит. Но я знала, моя лодыжка не позволит мне уйти далеко.
— Кажется, я всегда такая, не так ли?
— Я пришлю Брата Гамута с его чаем, — сказал Брат Тисл, поворачиваясь к двери. — Оставайся здесь.
***
Спустя долгое время я отправилась на поиски новостей. В аббатство было неестественно тихо. Наконец, я нашла Брата Тисла в доме главы, он опирался на трость, и смотрел в окно.
— Хоть что-нибудь? — спросил я.
Он покачал головой. Он был бледным, и казалось на его и без того старом лице стало больше морщин. Мы сидели вместе, каждая минута тянулась бесконечно долго.
Солнца было на полпути вниз по небу, теплый вечер нагревал сиденье под окном. Облака перемещались по небу, заставляя меня дрожать.
Внезапно Брат Тисл сел прямо, его брови свелись вместе. Он наклонился вперед.
— Что это там? Да. Лошадь. — Он взволнованно постучал своей палкой по полу. — Ох, хвала Темпусу. Аркус вернулся.
Несмотря на то, что я была разочарована резким концом нашего разговора, я выглянула, желая увидеть Аркуса. Далекая фигура приближалась к аббатству, темным пятном на серой дороге и туманных деревьев. По мере приближения, фигура разделилась на две, затем на три, затем на еще большее.
— Там больше одного всадника, Брат Тисл. — Тревога прокралась по моей коже, как крошечные пауки. — Вы ожидаете посетителей?
Он подтолкнул свое лицо ближе к стеклу, его глаза всматривались в далёкие пятнышки.
— Какого цвета у них одежда, дитя? — спросил он, с нехарактерной дрожью в голосе.
Я покачала головой, щурясь. — Трудно разобрать.
Когда всадники подошли ближе, рука Брата Тисла прижалась к сердцу. — Темпус, нет.
В ярком полуденном солнце всадники стали ясными. Синие туники с белой стрелкой в центре.
Отметка Ледяного Короля.
Мое сердце заколотилось. Время, казалось, остановилось, а затем бросилось вперед.
Брат Тисл выругался себе под нос и вытащил ключ из складок своего одеяния. Зажав его в ладонь, он сказал: — Отдай это Сестре Пастель. Она отведет тебя в катакомбные туннели, ведущие в лес. Только старшие члены ордена знают, где выход из туннеля.
— Я не собираюсь скрываться, — сказала я, хотя мой голос дрожал.
Я была напугана, напугана больше чем, когда находилась в тюрьме Блэккрик. Но необходимость защитить моих друзей была больше, чем мой страх.
Он положил руку на мое плечо и толкнул меня назад, удивляя меня своей силой.
— Не время для проявления упрямого нрава, — сказал он, более настойчиво, чем я когда-либо слышала. — Если они найдут тебя здесь, никто не знает, что они сделаю со всеми нами.
Его рассуждения проникли в мое неповиновение. Оставшись бороться, я могла принести больше вреда чем пользы. Я не могла рисковать монахами и Аркусом, чтобы доказать, что я уже не та испуганная девушка из деревни. Но прятаться в темноте, пока они столкнуться с солдатами без меня.
В глазах и руках Брата Тисла не было нерешительности, когда он взял меня за плечи и встряхнул.
— Иди! — закричал он.
С мучительным взглядом я пошла назад.
Глава 16.
Пока другие монахи готовились предстать перед солдатами с невинным лицом, Сестра Пастель вела меня по крутым каменным ступенькам, ведущим в недра аббатства. Кости сложенные в оссуарияхаккуратно стояли на полках, покрытые толстым слоем пыли. Я закрыла рот от ужасного запаха гниющих костей и сухожилий, витавшего в воздухе.
Не успели мы спуститься, как раздался грохот стали и стук сапог.
— Не звук, дитя, — прошептала она.
Мне не нужно напоминать. Переполненные катакомбы были настолько тихими, что любой шум казался взрывом звуков.
— Что будет с другими? — тихо спросила я.
Сестра Пастель покачала головой. — Если Темпус будет благосклонен, солдаты ничего не найдут и уйдут.
Ничего, то есть меня.
— Эта дорога, — прошептала она, подводя меня к проходу.
Стены были вырезаны в скалистой земле. Потолок был настолько низок, что даже моя голова ударялась об него.
Каждые несколько метров в стенах были выемки, своего рода полки, которые служили последним пристанищем для отдыха кучи пыльных костей. Я не сводила глаз с факела. Вид останков был тревожным, как, будто шум от моей ходьбы мог разбудить их.
Пока мы шли, потолок опускался все ниже, и костей больше не попадалось, только тусклый туннели изгибавшийся и поворачивавшийся в небытие.
— Я не могу идти дальше, — сказала Сестра Пастель, тяжело дыша из-за напряжения, от того что её пришлось согнуться так низко. — Если солдаты ищут тебя, они обязательно найдут катакомбы, в конце концов. Ты должна идти до конца и найти выход. Он скрыт в пещере среди кучи камней, которые выглядят как естественный оползень у подножия холма. Когда ты выйдешь, иди на запад. Есть тропа, которая ведет, вверх в гору, где ты найдешь много пещер, в которых можно спрятаться. Мы придем, за тобой, когда это будет безопасно.