Я вытерла руки о камень. — Эта штука воняет почти так же плохо, как твои солдаты.
Его глаза сузились. — Ничто не воняет хуже, чем Огнекровный.
Он отряхнул руки, прежде чем отворачиваться, как, будто разговор со мной замарал его.
Я осела на пол, прижимая к себе ноги и закрывая глаза.
Мне было так холодно. Я искала в своих воспоминаниях то, которое заставило мое сердца сжаться: взгляд Аркуса перед тем, как он поцеловал меня, его холодные губы, согревающиеся под моим, его глаза с крупицами синего льда, когда он смотрел на меня между поцелуями, как, будто я была чем-то ценным, редким и красивым.
В моей груди вспыхнула теплота. Я схватилась за это чувство, когда меня потащили и привели в тюремную камеру.
Глава 19.
Камера, в которую меня привели, не так уж отличалась от той что была в тюрьме Блэккрик. Тот же каменный пол, кровать из соломы в углу, небольшое окно. Через некоторое время в камеру вошел старик в грязном, вонючем, балахоне и перевязал мне рану на ноге. Руки его были грубыми, и он не использовал целебные травы, он так отличался от Брата Гамута с его нежными прикосновениями и чудесным чаем.
Я закрыла глаза и попросила Сюд защитить тех, кто мне дорог: Аркуса, Брата Тисла, Брата Гамута, Сестру Пастель и каждого монаха, чьи имена я помню, перечисляя их снова и снова, пока не заснула.
Утром мне дали таз для умывания, затем чистую одежду: коричневую тунику и штаны. Потом меня забрали стражники, и повели к королю. Когда я вошла в тронный зал, что-то опять забрало мое тепло, зажимая в невидимый кулак и крепко сдерживая. Я вздрогнула, пытаясь держать себя под контролем.
Король был в великолепной мантии глубокого темно-синего цвета с золотой отделкой. Сапфировое кольцо блестело на его руке, повторяя цвет его глаз, которые казались темнее накануне. Яркий, утренний солнечный свет, лился из окна позади него. Когда он развалившись, сидел на троне. Как только я остановилась, искры загорелись в его глазах, небольшой блеск ожидания, который каким-то образом делал его ещё моложе. Если бы это был кто-то другой, я бы сочла его привлекательным.
Сегодня трон стал ясным. В глубине льда не было теней.
Тот же бородатый мужчина и молодая девушка стоял справа от короля. Когда мои глаза скользнули по златовласой девушке, которая сегодня была в бирюзовом платье с длинным рукавом, я поняла, что она примерно моего возрасте или немного старше. Она тоже посмотрела на меня, и на ее щеках появились ямочки как, будто она сдерживала улыбку, не насмешливую, а теплую, почти дружескую. Я удивленно моргнула и отвернулась.
— Ты убил моего зверя, — сказал король, и его голос эхом отражался от сосулек, свисающих с потолка. — Семь человек были убиты и еще семь искалечены, чтобы доставить это существо с горы Саркасса. И теперь ты его уничтожила.
Казалось, он ждал ответа. Я постаралась, чтобы в моем голосе не было ненависти. Это не принесет пользы, если меня казнят за дерзость. — Это была задача, которую вы мне дали, Ваше Величество.
— Тем не менее, ты забрала источник удовольствия, любимое на моей арене. Интересно, какую компенсацию ты можете предложить за эту потерю. Хотя слова обвиняли, тон его голоса было почти игривым.
Я моргнула, пытаясь приспособиться к его изменению в поведении со вчерашнего дня.
— Вы находите удовольствие в просмотре того как ваши чемпионы убивают?
— Мне нравится наблюдать, как сражаются два могущественных существа, и мои людям тоже. Разве это не так, Лорд Устатиус?
Бородатый мужчина высокомерно поднял подбородок и шагнул вперед. — Именно так, Ваше Величество. Это всегда любопытно узнать, кто победит. Чемпион может быть жестоким или дисциплинированным, безжалостным или принципиальным, но все они умирают в конце. Это обеспечивает важный урок: нет безопасности, но есть сила. Сила всегда побеждает.
Король кивнул почти рефлекторно, как, будто он привык соглашаться с этим придворным. Это напомнило мне, что король был намного моложе, чем он казался с его холодными, жестокими глазами.
— Сила важна, — согласился король. — Все остальные качества — лишь украшение.
Так в глазах этих людей, такие как моя мать, которые были добрыми, нежными и посветившие свои жизни, исцелению других, не имели никакого значения. В моей груди вспыхнуло тепло, но трон быстро поглотил его, это практически заставило меня взвыть от боли. Я изо всех сил пыталась не прижать руки к груди.
— Хорошо, — сказала я, — по вашим меркам я достойна, ведь я победила вашего зверя. У меня есть сила, и я могу снова выиграть.
Он долго смотрел на меня, его глаза слегка сузились. — Вчера я был уверен, что ты слаба. — Еще одна пауза. — Мне не нравится, когда я ошибаюсь.
— Никто не любит быть неправым, — ответила я, забыв скрыть презрение, что обжигало мое горло.
Что-то сверкнуло в его глазах. Примитивный страх затянул мой позвоночник и обострил мои чувства. Но я выдержала взгляд короля. Комната казалось, стала сужаться, пока в ней не осталось только нас двоих.
— Ты говоришь с безрассудной свободой, Огнекровная, — сказал он тихим голосом. — И все же я могу убить тебя с минимальными усилиями.
После его слов, тени в троне ожили, закручиваясь за спиной короля в густом дымном облаке. Он внезапно выглядел старше, сильнее. Его глаза потемнели.
У меня нет ничего, чтобы торговаться, никаких рычагов против короля. Мне нужно было показать ему, что я ценна для него. А единственное, что он ценил это — сила.
— Да, — сказала я. — Вы можете. Но тогда вы никогда не узнаете, насколько я могу быть сильной.
Улыбкой осветилось лицо молодой девушки. Бородатый мужчина рядом с королем сделал шаг вперед. — Это не будет, похоже, на сражения с безмозглым зверем. Чемпионы Его Величества пробивались на арену и не остановятся ни перед чем, чтобы убить тебя.
— Ты не сможешь, выстоит против моих чемпионов, — согласился король. Его тон был пренебрежительным, он был убежден в этом настолько сильно, как, будто вопрос уже был решен.
Я изменила тактику, и ответила смелым и беспечным тоном. — Если ты убьешь меня сейчас, то упустишь удовольствие наблюдать за тем, как я проиграю на твое арене. Моя смерть может быть самой зрелищной, их всех что ты когда-либо видел. Ты видь, не сможешь устоять, перед перспективой наблюдать, как моя кровь прольется для твоего развлечения.
Что-то темное мелькнуло на его лице. Его взгляд охватил меня в пульсирующей тишине.
Если я хочу уничтожить трон, я должна быть жива. Чтобы жить, я должна победить. А чтобы победить, он должен дать мне шанс побороться. Я ждала, едва дыша.
Молодая женщина с волосами пшенично-золотого цвета слегка рассмеялась, ломая повисшее напряжение. — Она хорошо рассуждает, Ваше Величество. Нет ничего хуже, чем быстрая, скучная смерть на арене. Я уверена, она заставит чемпионов попотеть.
Король расслабился, его глаза сверкали синим от радости, заставляя его снова выглядеть моложе. Он обратился к стражнику. — Положите ее в комнату, отведенную для претендентов.
Я сжала руки, чтобы скрыть потрясение, хотя я знала, что мне придется столкнуться с высококвалифицированными и беспощадными врагами. Независимо от того, сколько я тренировалась в аббатстве, я не была готова идти против такого уровня мастерства.
— И, Огнекровная, — добавил король с блеском в глазах, — я буду держать тебя, пока ты не выполнишь обещание зрелищной смерти. Не поддавайся слишком быстро. Развлечение в наблюдении за борьбой.
Я сделала низкий реверанс. — Я сделаю все возможное, чтобы умереть медленно, в угоду Вашему Величеству.
Когда стражники повернулись и вывели меня из комнаты, его тёмный смех последовал за мной.
***
Стражник привел меня в комнату без окон с простой деревянной кроватью и умывальником. Еще одна тюрьма, только более комфортная. Когда дверь закрылась позади меня, я повернулась и постучала по ней. Она была толстой, но сделана из дерева. Я могу сжечь ее, чтобы сбежать. Но опять, же даже если мне удастся сбежать и каким-то образом пройти мимо стражи, моей целью было все-таки уничтожить трон. А я понятия не имела, как это сделать.
Я легла на кровать и уставилась в каменный потолок, пытаясь вспомнить все, что Брат Тисл рассказывал мне о троне. Не я ничего не могла вспомнить о том, что трон может, красть мою силу и как это преодолеть. Может быть, Брат Тисл не знал об этом.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое стражников. Один поставил поднос с едой на пол, затем они развернулись и вышли. На подносе стояла большая деревянная чашка с густой похлебкой и куском хлеба на краю. Я бросилась к чашке и начала есть, закрыв глаза от удовольствия, еда была очень горячей.
Поев, я вернулась на матрас, заполненный соломой, когда дверь снова открылась. Я соскользнула с кровати, мои ноги и руки двигались, автоматически встав в позу, чтобы защищать себя, колени согнуты, кулаки подняты.
Девушка вошла в комнату, её пышная сатиновая юбка, сливалась с дверь, прежде чем она закрыла ее за собой. Её пшенично-золотые брови поднялись к верху, когда она увидела мою позицию готовую к атаке.
— Готова к бою, я вижу, — сказала она своим элегантным голосом. — Хорошо. Но побереги свои силы для арены. Они тебе понадобятся.
Это была девушка из тронного зала, которая помогла убедить короля позволить мне сражаться. Я заставила мышцы расслабиться, и опустила кулаки.
— Кто ты?
Ее взгляд охватил комнату. — Немного простоватое, жилище. Если ты выиграешь достаточно матчей, они могут найти для тебя более приятное место. Это стимул. Кроме того, ты будешь жива. Это достаточная причина, чтобы выйти немного побитой.
— Я думала, ты хочешь, чтобы я умирала зрелищной смертью.
— Это то, что я сказала. — Она сделала паузу, оценивая меня. — Меня зовут Марелла. Мой отец, Лорд Устатиус, это другой человек, который сегодня говорил, самый надежный советник короля, точнее трех королей подряд. Ты найдешь меня ценным союзником.
Заносчивый старик, который все твердил о силе, будучи единственной вещью, которая имела значение. Я не могла понять, как я, в моем нынешнем положении, могу иметь для него значение, или для его дочери.
— И что сделать, чтобы заработать твою… — Я замялась, не зная, как описать, что предложила эта девушка.
— Дружбу? — спросила она. — Это просто. Остаться в живых. Выиграй свои матчи. Стань быстрее и сильнее своих противников.
Я подняла руки. — Я вряд ли буду самой сильной.
— Возможно, не твои мышцы. Но твой огонь. Используйте его в полной мере. Будь безжалостной.
— Я не ожидала никого здесь, кто поощрит меня использовать безжалостно мой огонь, особенно против одного из своих.
— Это единственная причина, по которой ты все еще жива, — сказала она. — Обеспечить развлечения, пытаясь убить одного из чемпионов короля. Если же ты собралась, сразу умереть, то я зря утруждаюсь.
— Как ты себя утруждаешь?
— Я рисковала недовольством короля, предлагая ему позволить тебе сражаться.
— Это действительно был риск?
— Король изменчив и весьма непредсказуем. Он не контролирует самого себя. Он уступает шепоту… других… которые побуждают его заполнять его аппетиты кровожадностью и жестокость. Скажешь что-то не так и можешь оказаться в тюрьме или на арене. Или быть убитым его собственной рукой. Так что да, Руби. Это был большой риск.
Я немного вздрогнула при звуке моего имени. Она могла бы назвать меня Огнекровной, или Огненной мерзостью, как это любит делать капитан, но вместо этого она решила назвать меня по имени.
— Ты смеешь говорить такие вещи о короле? — спросила я, едва шепотом.
Ее брови поднялись. — Ты собираешься рассказать кому-нибудь?
Я покачала головой.
Ее губы изогнуты по краям. — Конечно, нет. Ты умная. И мы обе хотим одного и того же. Чтобы ты была жива.
— Почему тебя это волнует? Что для тебя значит Огненная кровь?
— У нас больше общего, чем ты думаешь. Я хочу быть, если не другом то, по крайней мере, союзником. Если ты не можете принять меня так, подумайте обо мне как, о враге, который разделяет с тобой общую цель.
— И эта цель?
Она развела руками и улыбнулась. — Пока, твоя цель проста: остаться в живых. Это будет достаточно сложно.
— И ты больше не хочешь ничего от меня?
Она задумалась. — Возможно, несколько ответов. Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
Глаза ее засветились в триумфе. — Брат Тисл, должно быть, был в восторге, когда нашел тебя.
Я чувствовала, как кровь отливает от моего лица. — Ты его знаешь?
— Конечно. Он служил здесь, в замке, прежде чем его отправили в аббатство на горе Уна. И, говоря об аббатстве, кто тот таинственный молодой человек, который жил там с тобой? Тот, кто всегда носит капюшон?
Я едва остановила себя, чтобы не спросить, откуда она знает об Аркусе. Затем я вспомнила, что он вырос здесь, в королевском дворе. Марелла, должно быть, знала его. Как заманчиво, задать ей вопросы о нем, каким он был в детстве, что с ним случилось. Но я могла сильно рисковать открывать что-либо этой незнакомке.
— Все монахи носят капюшон, — сказала я.
— Не монах. Красивый молодой человек, со шрамами. Ледокровный с даром не имеющим равных, ну кроме короля конечно. Звучит знакомо?
Я покачала головой, мой пульс бушевал в моих ушах. — Нет.
Ее губы снова изогнулись. — Очень хорошо. Доверие строится медленно. Я могу быть терпеливой.
Она подошла к двери и постучала. Стражник немедленно открыл.
— Помни, Руби, — сказала она обернувшись. — Не сдерживайся завтра, у тебя есть все шансы победить.
Она вышла из комнаты, так изящно, как молодая лань, оставляя на своем пути запах какого-то экзотического цветка.
Тысячи вопросов мелькали в моих мыслях, как волны налетающие друг на друга в шторм. Что хотят Марелла и её отец? Откуда она узнала об Аркусе и Брате Тисле? Каковы было ее намерения по отношению к королю? Она явно была полна планов и видела меня в качестве средства для их исполнения. Что она попросит взамен за то что спасла меня от смерти в тронном зале? Какую помощь она ещё предложит?
Я бросилась обратно на кровать. У меня был один день, чтобы отдохнуть. Завтра я буду драться. Не имеет значения, что Марелла намеревалась помочь мне за пределами арены. В его стенах я была одна.
Я не могла не вспомнить, что сказал Брат Тисл, когда я спросила его и Аркуса, были ли чемпионы Огненной Крови.
Мы никогда не слышали о том, чтобы Огнекровный выходил живым.
Глава 20.
На следующее утро вошла служанка со стопкой одежды. На ней было простое коричневое платье и плетеный платок поверх ее коричневых волос, которые были заплетены в косу и свисали по ее спине. Она была на несколько лет старше меня, со стройной нежной фигурой: сердцевидным лицом и большими испуганными глазами.
— Я помогу вам одеться, — сказала она, ее голос слегка дрожал.
— Как тебя зовут? — спросила я, обхватив себя руками, чтобы скрыть их дрожь. Я плохо спала.
— Дор… Дориина, — ответила она, ее глаза подняли к вверху, чтобы встретиться с моим, прежде чем снова уставиться на потертые деревянные половицы. — Я обслуживаю чемпионов.
Я вздохнула. — Ты боишься всех Огнекровных или только меня?
Ее круглые глаза стали еще больше. — Прости, миледи. Я не хотела вас обидеть.
— Ты меня не обидела, — ответила я. — И меня ещё не разу в жизни не называли «миледи». Зови меня, Руби.
Она покачала головой. — Я не могу, миледи.
Ее руки дрожали, когда она положила на кровать тунику и кожаные доспехи. Было странно осознавать, что пока я была напугана тем, что будет происходить на арене, служанка боялась меня. Несомненно, она слышала рассказы о том, что Огнекровные являются беспощадными убийцами или чем-то подобным.
Я стала болтать, отчасти, чтобы успокоить ее, а отчасти потому что ее нервозность передавалось мне. Я говорила о моей деревни и о том, как странно находиться в таком грандиозном месте, когда все жизни прожила в хижине с крышей из соломы, и что я никогда в жизни не носила доспехи и без нее я бы понятия не имела как их надеть. Я говорила все, что заставляло меня казаться более безобидной.