Я обернулась и посмотрела на короля. Он был серым, а его сердце было черным. Но пока я смотрела, он потемнел, его плечи увеличились и заострились, а на голове выросли рога. На его месте стоял зверь из темноты, и он позвал меня. Я хотел быть частью этого. Я хотела быть его. Я сделала шаг ближе.
Что-то было брошено с трибун и попало мне в затылок. Я упала на колени, и мир стал прежним. Цвет вернулись в мучительной спешке. Мое тело болело и ныло. Я закричала от ужасной потери. Сила исчезла.
Меня разрывали мучения, от потери силы, это были невыносимо.
Голос ведущего послышался на краю арены. — Огнекровная снова побеждает. Троекратное ура для нее!
Но никто не кричал ура, толпа молчала, как волна, возвращающаяся в море. Смутно, я почувствовала их замешательство и потрясение, от того, что Огнекровный снова выиграл.
Капитан лежал рядом со мной, его глаза все еще были широко открыты, из его рта вытекала кровь. Я сделала это. Он дышал и сражался всего лишь несколько мгновений назад, а теперь он был пуст и неподвижен.
Я просмотрела на толпу. Жена капитана наклонилась, сотрясаясь от горя. Его дочь с другой стороны стояла молча. В ее взгляде была лишь ненависть, не оставив места для слез. Я превратила ее в себя.
— Он убил мою мать, — прошептала я, как будто это иметь значение. Ее отец ушел навсегда. Одержимость мести будет расти, и пожирать ее, как и меня.
— Огнекровная, — сказал король с балкона позади меня.
Я повернулась как раз в тот момент, чтобы увидеть, как его руки поднялись вверх и послали ледяные стрелы на меня. Я бросилась в сторону, но большой кусок заточенного льда, огромный, как меч, проплыл по воздуху и погрузился в землю в нескольких сантиметрах от моей головы.
Толпа зааплодировала.
Его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Такой грозный чемпион. И все же, все видят, ее сила не сравнима с моей. Даже самые совершенные и мощные войны Ледяной Крови склоняются передо мной. Вот, сила трона Форса!
Он широко раскрыл руки и нити льда пошли с его рук, покрывая стены арены свежим слоем льда. Толпа ахнула и аплодировала. Король взмахнул руками, и вся земля арены превратился в лед. Затем из его рук выпал смертельный дождь, острые куски льда, царапали меня, заставляя присесть и закрыть лицо и голову руками. Несколько ледяных осколков разорвали мою тунику, порезав мне кожу.
Тьма закрутилась во мне, снова превратив мир в черно-белый. Я повернулась, чтобы увидеть короля, но не было бьющего сердца в качестве цели, только черная фигура вместо него.
Через несколько секунд ледяной дождь закончился, но толпа продолжала восхищаться.
Я встала и направилась к нишам, где ждала Брака. Когда наши глаза встретились, она вздрогнула и отстранилась. — Твои глаза…
— Что? — спросила я.
Она наклонила голову и моргнула. — Я подумала… ничего.
Ошеломленная и дрожащая, я хромала обратно в нишу.
— Ты сделала это снова, Огнекровная, — сказала Брака. — Хотя, я все равно не могу понять как.
Я тоже не понимала. И я была напугана, больше чем когда-либо.
Глава 24.
Стражники сопроводили меня обратно в мою комнату. Я прислонилась к закрытой двери.
Горький вкус появился у меня во рту. Я задержала дыхание так надолго, как могла, зная, что, когда начну дышать, время пойдет снова, и я почувствую острые когти печали, разрезающие мое сердца на ленты.
Я сползла на пол, поджав колени к груди.
Потеря Клея была похожа на потерю дома, как, будто я снова и снова наблюдала, как горит деревня. Но гораздо хуже было слышать правду капитана об аббатстве. Зарезаны. Осквернены. Монахи были убиты.
Почему они не защитили себя? Брат Тисл с его глупыми, высокими идеалами и его надеждой на пророчество. Он думал, что он будет застрахован от гнева короля? Он спас меня из тюрьмы и умер за это. А где был Аркус? Он утверждал, что хочет защитить меня. Он забыл обо мне?
Я теряю себя по крупицам. Я почувствовала блаженство, после убийства капитана. Брака видела изменения в моих глазах. Месть внезапно показалась такой пустой, как дрова, которые когда-то горели ярко, но теперь лежали в пепле. На этот раз тьма была сильнее, острее. Если я продолжу сражаться на арене, если я продолжу убивать, я потеряю себя навсегда?
Если все кто был мне дорог, ушли, не все ли равно?
Спотыкаясь, я поднялась с пола и сорвала маску, швырнув ее прочь, подошла к кровати и так и легла в доспехах.
Я услышала, как дверь открылась и закрылась.
— Не сейчас, Дориина, — сказала я.
— Это я.
С усилием я повернула голову. — Тебя я тоже не хочу тебя видеть.
Марелла прошла в комнату, на ней было бирюзовое платье с пышной юбкой, которая шелестела при каждом ее шаге. Я почувствовала запал розовой воды и мыла, исходящий от ее кожи, резкий контраст с моим запахом пота и крови. Я вдруг поняла, что мою руку сильно жалило, а лодыжка пульсировала от боли, я провела рукой по плечу и увидела что из раны до сих пор шла кровь.
Она подняла юбку и осторожно пошла, обходя следы крови, которые я оставила на полу. Я свернулась калачиком, повернувшись к ней спиной.
— Ты продолжаешь побеждать, — наконец сказала она, с намеком на гордость в ее голоса. — Я сказала ему, что ты сильная.
— Победа — это то, что меня убивает. Каждый раз, когда я выигрываю, я теряю часть себя. Я больше не могу этого делать.
— Я понимаю, что ты скорбишь и чувствуешь себя потерянным. Но ты исцелишься, как в разуме так и в теле.
— Ты не можешь понять.
— Я уверен, что ты права. Но ты слишком важна, чтобы сдаться, — сказала она, сжимая мое плечо, прежде чем отпустить руку. — Что у тебя в сердце, Руби? Это только огонь? Или есть что-то еще?
Я открыла и закрыла рот несколько раз, прежде чем мне удалось говорить. — Что ты имеешь в виду?
— Я думаю, ты знаешь. На арене. Что-то помогло тебе победить своих противников. И это ключ к тому, что мы обе хотим. Ты понимаешь, что я говорю?
— Нет.
— Ты знаешь больше, чем признаешь. Но, возможно, сейчас не подходящее время. Она наклонилась и подняла отброшенную мной маску. — Тебе ну нужно носить маску, Руби. Слова дразнили, но ее глаза были серьезными. — Я вижу насквозь.
Она положила маску на кровать и ушла, изящно взмахнув юбок.
***
Спустя некоторое время шипящий звук разбудил меня. Все мое тело было жестким. Я поняла, что заснула, во все еще надетых доспехах. Я потерла глаза и повернула голову на подушку. Тени танцевали в тонких лучах света под моей дверью, сливаясь дымчатыми нитями в черный водоворот, словно вода заполняла прозрачный сосуд. Наконец, тени сформировались в темное, твердое существо, но все же меня не покидало чувство, что, если я прикоснусь к нему, я попаду в бесконечную пустоту. Он был больше, чем мужчина, с заостренными плечами и постоянно меняющейся формой рогов, иногда имитируя внешний вид короны.
Я лежала на кровати, застыв от страха. Он двинулся вперед, каждый шаг свистел странным резонансом, как самая низкая нота, играемая на флейте. Когда он добрался до кровати, то остановился и склонился надо мной.
— Истинный сосуд, — произнес он, голосом тысячи бьющих колоколов. — Мы с тобой соединимся, когда твое сердце будет кровоточить, когда твоя душа станет совершенной тьмой. Ты почувствуешь свободу, которую не ощущала никогда.
Он потянулся ко мне, и я попыталась закричать, но мой крик потонул при звуке стука в мою дверь. Я вцепилась в одеяло, широко раскрыв глаза. В комнате было пусто.
Дверь открылась, и Дориина вошла мелкими шажками, ее мягкие коричневые туфли не издавали звуков. — Могу ли я помочь миледи снять с нее доспехи? Она вздохнула, увидев высохшую кровь, бормоча что-то о слабых привычках придворного целителя, который должен был уже давно прийти. Она быстро, но осторожно отстегнула доспехи. Я сидела неподвижно, неспособная выкинуть образ существа, касающегося меня. Было ли это реально или просто сон?
— Что-то случилось миледи? — Спросила Дориина.
Понимая, что у меня на лице, должно быть застыл ужас, я попыталась успокоиться, заверив ее, что я просто устала. Уже ее нежное присутствие прогнало некоторые тени из моего разума.
В конце концов, целительница пришла, с суровым видом осмотрев мою рану сбоку. — Этот порез довольно глубокий, — сказала она тоном, который подразумевал, что я травмировала себя нарочно. — Вам нужны швы.
Лекарство, которое она дала мне, чтобы облегчить боль, была горьким не таким эффективна, как чай Брата Гамута, но оно сняло напряжение. Когда она наложила швы и обернула раны, она посмотрела на мою лодыжку. — По крайней мере, неделя отдыха. И лед на лодыжку.
— Недостатка этого здесь нет, — пробормотала я.
***
Я не ожидала, что мне будет разрешено отдыхать, как предписала целительница. Но дни проходили, полные скуки и разочарования. Я хотела исследовать замок, узнать больше о троне и разобраться, что делать дальше. Вместо этого я валялась на спине в постели, стараясь не разорвать швы.
Целительница приходила каждый день, чтобы сменить повязки, а Дориина приносила мне еду, задерживаясь, чтобы составить меня компанию, если у нее было свободное время. Иногда она приносила одежду, которая нуждалась в починке и, работая над ней, рассказывала новости дня. Сплетни быстро разносились по замку, распространяясь подобно болезни среди придворных и слуг.
Видимо, короля посетили сановники из Сафры, которые почти умоляли его рассмотреть мирный договор. Через несколько часов после их прибытия, послы были замечены верхом на лошадях покидая замок, их плечи были сгорблены в поражении. Некоторые свидетели сказали, что только один сановник сделал подношение королю, и поэтому король распорядился избавиться от других в качестве наказания за их безрассудство, оставив только одного в живых, чтобы тот передать послание Ледяного Короля, королю Ремусу на востоке.
Брат Тисл рассказывал мне на одном из уроков, что армия Сафры была значительно больше и лучше подготовлена, или по крайне мере так было до начало войны. Но, судя по всему, короля казалось, не заботили, эти угрозы. Его армия, возглавляемая генералами Ледяной Крови, взяла под свой контроль, самые ценные активы королевства — рудники и шахты полезных ископаемых на северо-западе — и им приходилось удерживать эти земли.
Что, по-видимому, беспокоило короля, так как поступали сообщения о бунтах. В замке говорила, о том что он выслал больше шпионов и начал проводить большею частью времени на военных собраниях со своими советниками. Но Дориина сказала, что слухи основываются на надежде, а не на фактах. Потому что, отметила она, разве кто-то осмелиться восстать против Ледяного Короля?
К сожалению, она не могла рассказать мне о троне больше, чем я уже знала. Когда я узнала, что она умеет читать, я попыталась убедить ее поискать в королевской библиотеке, книги о троне, но она содрогнулась от самого предложения. Я довольствовалась чтением тяжелого тома, которое принес слуга, с комплиментом от короля: история военной славы Ледяных Королей за последнюю тысячу лет. Поскольку нечего другого не было, эти книги помогали мне заснуть.
Марелла не появлялась. Я задавалась вопросом, есть ли у нее еще планы на мой счет или она потеряла интерес, возможно, решив что мои травы означали, что я не так сильна, как она надеялась.
Наконец, после предписанной недели отдыха, целительница была удовлетворена моим прогрессом и объявила, что я уже могу возвращаться к регулярной деятельности. Через несколько минут после ее ухода в комнату ворвался стражник.
— Ты никогда не стучишься? — спросила я сухо, опуская одну из толстых книг по истории.
Он посмотрел на меня кислым взглядом. — Ты должна присоединиться к королю за ужином.
Пришла Дориина чтобы помочь мне помыться и одеться. На это раз мое платье было малинового цвета с белыми и синими лентами, которые крест-накрест пересекались под моей грудью и на талии. Филигранные серьги с голубыми камнями свисали с моих ушей. А волосы, были завиты в локоны и свободно спадали вниз по спине. Дориина размазывала на моих губах воск, чтобы сделать их блестящими.
— Вы прекрасно выглядите, — сказала Дориина. — Сегодня королю грозит опасность.
— Что ты имеешь в виду? — резко спросила я.
— Он может влюбиться в вас, когда вы так выглядите.
Я вздрогнула. — Что ты такое говоришь.
Ее голова слегка наклонилась. — Это был бы не первый случай, когда король Ледокровных влюбится в Огнекровную, вы знаете.
Ее слова напомнили мне разговор с Аркусом в ту ночь, когда мы сидели бок о бок под полумесяцем, его профиль едва заметный в затухающем свете, его плащ развивающийся на ветру, его взгляд сверкал в звездном свете всякий раз, когда он смотрел на меня. Это был первый раз, когда он доверился мне настолько, чтобы рассказать о своем прошлом. Он также рассказывал мне о Ледяном Короле, который любил Огнекровную. Память принесла немного трепета в мой живот.
— Я слышала историю о Огнекровной, которая стала королевой. Приняли ли ее люди?
— Ну… — ее глаза метнулись к моим, а затем прочь. — На самом деле это закончилось трагично. Королева была убита. Говорят, что дворянка, которая любила короля, ревновала и замышляла заговор против королевы. Она умерла на их первую годовщину.
Дрожь прошлась по моему позвоночнику. — Какая ужасная история.
Она задумчиво кивнула, складка образовалась между ее бровей. — Дела между огнем и льдом редко заканчиваются хорошо.
Я стояла неподвижно, пока она заканчивала с моими волосами, но не могла не задумываться над судьбой бедной королевы Огненной Крови.
Несколько минут спустя стражник привел меня в столовую. Свечи отбрасывали тусклый свет от ледяной люстры и пульсировали от холода ледяных стен. Запах жареного мяса и специй наполнял воздух.
На этот раз не было богато одетых женщин, ни придворных, только король во главе стола, его волосы были позолочены при свечах. Мой взгляд остановился на стуле, где капитан сидел в последний раз, когда я была в этой комнате. Я сидела всего через два места от него, желая, чтобы он был мертв. Теперь так оно и было, он умер от моей руки.
Король был одет во все черное, цвет настолько резкий от его бледной кожи и волос, что это напомнило мне моменты на арене, когда мир стал черно-белым. Но свечи все еще были золотыми, стены синими. Я глубоко вздохнула, изгоняя это из памяти.
И снова король указал на стул рядом с ним. Я шла к нему медленно, сердце стучало в ушах, когда я села на белый мех.
Он выглядел таким красивым и строгим. Мои руки дрожали на коленях. В последний раз, когда я сидела здесь, он солгал мне о монахах. Я хотела прыгнуть вперед и взять его за горло. Или сжечь его на месте. Но даже вдали от трона он излучал силу, и он продемонстрировал это на арене. У моего огня нет никаких шансов против него.
Он постоянно смотрел на меня, его губы, слегка изогнулись, но это легкая улыбка не тронула его глаз. Меня поразила странность его глаза, в основном черные, но с темно-синим ободком по краям.
— Ты выглядишь еще красивее сегодня, Руби.
Я застыла от знакомого использования моего имени.
Он откинулся на спинку стула. — Я выполнил свою часть нашей сделки, — сказал он равномерно. — Я дал тебе капитан. Разве ты не благодарна?
— Я не хотела его убивать. Не так.
— Не так, — подражал он, пренебрежительно взмахнув рукой, его глаза пристально изучали мою фигуру. — Ты очень привередлива Огнекровная. Ты хотела его убить, и теперь он мертв. Это все, что имеет значение.
— Его жена смотрела, — сказала я, сквозь онемевшие губы. — Его маленькая дочь. И он сказал мне, что монахи мертвы. По твоему приказу.
Его брови скривились, а выражение лица превратилось в умозрительные предположения, прежде чем оно сгладилось в его обычную пустую небрежность. — Ах. Возможно, я забыл.
Я не была удивлена, что он потерял следы всех смертей — как можно запомнить так много? — но случайная небрежность, с которой он сказал эти слова, ошеломила меня.