Расмус сделал движение рукой, и слуга вышел вперед, положив еду ему на тарелку. Потом слуга сделал то же самое для меня, я положила руки на колени и смотрела на него, пока он не отошел. Король долго смотрел на меня с тяжелым взглядом, мы оба по-прежнему молчали.
Он встал и схватил меня за запястье. Его холодная кожа обжигала меня больше чем огонь.
— Ты причиняешь мне боль, — сказала я, пытаясь отмахнуться.
— Твой прикосновения тоже болезненны для меня, — ответил он, его голос был таким же грубым, как и его рука, тянувшая меня ближе. — Но это боль, которая мне нравится.
Однажды Аркус сказал мне, что мои прикосновения растапливают его лед, заставляя ощущать себя неуютно, потому что мое тепло проникает в его защиту и вынуждает его чувствовать то, что он не хотел бы чувствовать. Но сейчас было по-другому. Прикосновения короля причиняли мне боль, и я причиняла боль ему. Если это доставляло ему удовольствие, это было извращенным.
Он отвел меня к стене напротив стола, затем нажал едва заметную выемку на каменной стене, которая, должно быть, была своего рода механизмом. Потайная дверь распахнулась. Мы вошли в узкий туннель, освещенный факелами. Потолок был настолько низким, что ему пришлось наклонить голову.
— Этот туннель для меня одно, — сказал он, держась за мое запястье, когда мы шли, его голос заглушался в узком пространстве. — Ты получила невероятную привилегию, видя это. Я делаю это только, как акт большого доверия.
Мои чувства оживились. Я не сделала ничего, чтобы заслужить его доверие. И все же, если оно было, я должна использовать его в своих интересах.
Через минуту мы подошли к другой двери. Король толкнул ее, открывая тронный зал, задрапированный в свете факелов и теней, на фоне черной безлунной ночи. Трон был большим, угрожающим присутствием. Лед стекал по нему в коридор, охватывая весь замок и даже арену. Когда я впервые увидел его, подумала, что это, похоже, на вены, связанные с сердцем. Теперь, когда тени затряслись в стенах, я поняла, что Минакс жил в троне, но двигался по льду, связанному с ним.
Я начала задыхаться, когда знакомая невидимая сила украла мой огонь.
— Что мы здесь делаем? — спросила я, и мой голос дрогнул. — Я думала, мы будем ужинать.
— Ты отказываешься есть. Я устал от игр. Здесь ты действительно хочешь быть. Я даю это тебе в качестве подарок.
Он потянул меня вперед, пока мы не остановились у трона. Его темная сила била меня волнами. Я хотела съежиться, сбежать, но в то же время я чувствовала тягу к нему, словно мотылек, летящий на пламя.
— Ты чувствуешь это? — спросил он, прижимая мою руку к трону. — Чистая сила. Трон был создан самим Форсом в качестве дара его людям Ледяной Крови. Ты знала это?
— Да, — прошептала я, холод распространялся вверх по моей руке. — Но Форс — твой бог, а не мой. Он обжигает меня.
— Еще один дар был подарен его братом, Еврусом. Некоторые называют это проклятием от ревнивого бога, который пытался уничтожить творение своего брата. Но это действительно дар сила, которую могут чувствовать только избранные. Чтобы полностью высвободить ее, нужен правильный человек. Тот, кто был создан, чтобы обладать такой мощной силой.
— Дитя тьмы, — пробормотала я, сопротивляясь его хватке.
— Да. Когда я занял трон, он сказал мне найти ребенка. Вместе с ней мы принесем тьму на землю. С ней я буду совершенным.
Его глаза горели интенсивностью, волнение, которого я никогда раньше не видела. Я покачала головой, и мой разум извивался от отрицания, когда я поняла, смыл его слов. — Я не. Я не ребенок тьмы.
Его ледяные пальцы коснулись моего подбородка, наклонив мое лицо, и мои глаза встретились с его в мерцающем свете.
— Пророчество говорит, что у ребенка тьмы будет мощный дар. Я испытывал на моей арене всех самых сильных Ледокровных и Огнекровных. Ты первая показала связь с троном. Прекрати сопротивляться, Руби, и ты больше никогда не узнаешь боли.
Я покачала головой. — Но другие будут. Люди страдают, и ты этого не ведешь. Трон отнял у тебя сострадание. Ты стал монстром.
— Не монстром, — сказал он, поглаживая мою щеку большим пальцем. — Вместе, ты и я будем подобны богам.
— Я не хочу быть богом! — Я отдернула подбородок из его пальцами. — Я хочу быть целителем, как моя мама.
Это была правда, которую я не знала, пока не произнесла ее. Жаль, что мне не были даны нежные прикосновения целителя и их терпение, а лишь только яростные эмоции сопровождавшиеся силой, которая могла только калечить и убивать.
— Ты отрицаете это, но убийство доставляет тебе удовольствие. Это позволяет тьме просачиваться дальше, сливаясь с тобой больше с каждой смертью.
Он притянул меня к груди и нашел мои губы своими. Холод и тепло слились с тьмой, чтобы создать новое пламя. Его губы были холодными, но они согрелись под моим и наполнили меня извилистым волнением. Его рука прикоснулась к моему лицу и запуталась в моих волосах, острый камень его кольца врезался мне в щеку.
Его губы переместились на мой подбородок, двигаясь вниз по моей шее в прохладной ласке. Прилив ощущений размыл мои мысли, удовольствие, смешанное с отвращением в равной мере. Мои руки нашли его плечи, чтобы оттолкнуть, но вместо этого держали. Король поднял голову и улыбнулся.
— Моя кровожадная Огнекровная, — прошептал он, проводя подушечками пальцев по моим губам. — Думаю, еще один бой, и ты будешь готова. Как только ты позволишь Минаксу слиться с тобой, его сила увеличится в десятки раз, и мы вместе разделим её.
— Я не буду сливаться с этим.
— Ты уже делала это на моей арене. Неужели ты не почувствовала, что он помогает тебе? Он дает тебе силу убивать, и когда ты убиваешь, это усиливает его. С ним приходит совершенное блаженство.
Его слова напомнили мне сон, темное существо, которое говорило мне, что мы сольёмся, когда мое сердце станет черным.
— Но Минакс уже является частью тебя, — сказала я.
Он слегка покачал головой. — Он советует мне, придает мне сил, облегчает мое беспокойство. Да, благодаря моей короне, я разделяю некоторые его силу. Но я не могу слиться с ним полностью, не так, как можете ты. Когда ты и Минакс соединитесь, мы создадим идеальное правления, в идеальным королевстве. Никакое восстание не сможет противостоять нашей общей силе. Ни одна страна не сможет игнорировать мое правление. И с ним внутри тебя мы не будем ограничиваться замком. Мы сможем отправиться куда угодно, и его сила будет с нами.
Теперь я поняла, почему король заставил меня выйти на арену. Он так легко манипулировал мной, заставляя меня убивать и убивать, каждый раз открывая трещины в моей душе, чтобы впустить еще тьмы. Кем я стану, если позволю ему создать во мне это существо, формированием которого он был так увлечен, даже возбужден? Подобно тому, как Еврус создавал свои тени, не было никаких мыслей о правильном или неправильном, только удовольствие в акте творения, контроле над другим человеком.
Я попыталась вырваться, но казалось, что меня поймали в янтарь. Его рука поднялась и ласкала мою шею. Восхитительное удовольствие пронзило меня.
Огромная тень поднялась с трона, у него были большие заостренные плечи и массивные рога, растущие из его головы. Сейчас Минакс выглядел более внушительным, чем на арене, такой же формы, только большего размера, как, будто он становился все более материальным, пока я смотрела.
Размытые тени превратилась в черную руку, которая протянулась и погладила кончик моего пальца, посылая покалывание по моей руке и груди. Горе было вытянуто и заменено головокружительной силой. Он забирал все болезненные чувства у меня, заменяя их пустотой, подобием радости. Я хотела броситься в его объятия. Я хотела забыть все и приветствовать забвение.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что мое тепло вернулось ко мне. Минакс дал мне мой огонь.
Мечтательный голос прошептал в моей голове — Будем едины. Вместе мы будем свободны.
У меня внезапно появилось непреодолимое желание использовать мой огонь на троне, чтобы растопить все кусочки льда, пока на его месте не останется только лужа.
Чтобы высвободит Минакса.
Прежде чем я успела отреагировать, губы Расмуса вернулись к моим, более твердо, настойчиво. Мой разум захлебывался, и искал за, чтобы схватиться, что-то, что помогло бы удержаться в этой буре замешательства. Волна памяти прорвалась через меня, другие губы, холодные, но пылкие, двигаются по моим. На секунду мне показалось, что это Аркус целует меня. Я почувствовал его щеки под моими ладонями, шелковистые пряди волос у меня в руках. Я видела, как его губы касаться моих. Другие образы стали быстро появляться: его профиль в темноте, дрожь в его голосе, когда он сказал мне, что не хочет меня отпускать, его убеждение в том, что я сильная.
Когда во мне разрослась надежда и тоска, темнота дрогнула и отступила. Но тьма могла вернуться ко мне в любой момент. Я воспользовалась ее отступлением, оттолкнула короля и побежала к главным дверям, стуча по ним кулаками.
Я услышала смех. Я не знаю, был ли это король или тень, парящая над троном.
По указанию короля стражники открыли двери, взяли меня под руки и повели обратно в мою комнату.
***
Я седела на кровать, обняв себя руками. Король увидел тьму внутри меня, и я не могла отрицать, что она была там. Я приветствовала его, и не просто позволила ему поцеловать себя, но ответила на поцелуй. Я закрыла глаза от волнения и стыда. Как бы я ни хотела это отрицать, мне понравилось, почти так же, как мне нравилось убивать на его арене. И теперь Минакс говорил со мной, говорил мне, что мы сольемся, чтобы мы будем едины. Я больше не могла отмахиваться от того что вижу, будто это сон. Тьма становилась все более мощной, более жестокой, чем дольше я остаюсь здесь, тем больше буду убивать.
Я закрыла лицо руками и раскачивалась взад-вперед. Кем я стала?
Даже сейчас я жаждала этой темноты, ее извилистой ласки, как чай Брата Гамута, который облегчил боль, только в тысячу раз сильнее. Я хотела прекращения беспокойства и боли, даже если последствия это уничтожит меня.
Я ненавидела короля. Ненавидела его до глубины души. И все же он что-то пробуждал во мне: жажду бессмысленной власти, которую я не могла контролировать.
Я соскочила с кровати и зашагала взад и вперед от каменной стены до деревянной двери. Когда Брат Тисл объяснил мне этот план, вечернее солнце пробивалось сквозь окна дома главы, он казался таким уверенным. Я приеду в замок и разрушу трон.
Теперь, когда я была в замке, ничего не было просто. Я не могла убить короля, потому что трон защищал его. Я не могла разрушить трон, потому что у меня не было силы в его присутствии, кроме случаев, когда я соприкасалась с королем.
Часть меня, просто хотела сдаться. Пусть мой следующий противник убьет меня. Я смогу наконец-то присоединиться к моей матери в загробном мире.
Если я действительно дитя тьмы, для мира было бы лучше, если бы я была мертва, а не стала какой-то непреодолимой силой в руках короля.
Мысли замерли, темные, тяжелые и неоспоримые.
К сожалению, я не думаю, что тьма позволит мне умереть. В прошлых двух боях, она просочилась и взяла меня под контроль, когда я находилась под угрозой. Каждый раз она была сильнее. Даже если я буду бороться с этой темной силой, я не знала, смогу ли победить.
Пусть тогда тьма заберет меня. Король выиграл.
Внезапно открылся затвор, распахивая окно, открывая лучи дневного солнца, мне вспомнился образ моей бабушки, как она рассказывала истории перед огнем. Я видела, как ее губы двигались, ощущала ее руку на моих волосах. Когда история была закончена, она часто давала мне кусочек мудрости в конце.
«В темноте всегда есть луч света. Он может быть очень маленьким, но он есть. Следуйте за ним, и ты найдешь свой путь и обретешь свободу»
Позволив себе принять темноту, я лишусь выбора. Конечно, я стану сильной. Я могла бы побороться с Минаксом и его планам на меня. Но я больше не могу убивать.
Я проиграю на арене, но выиграю битву против короля. С моей смертью его надежда найти сосуд для Минакса будет разрушена. И, возможно, другой Огнекровный, кто-то более сильный, более хитрый и стойкий, придет и разрушит трон.
Это просто буду не я.
— Я найду свет, бабушка, — прошептала я.
Глава 25.
— Руби! — позвала Брака.
Я моргнула, и знакомые звуки боя донеслись с арены. Я чувствовала себя больной, наполовину ошеломлённой от перспективы того, что я собиралась сделать. — Что?
— Твой противник, — сказала она, сердитым взглядом. — Он зовет себя Кейном. По слухам, является опытным воином, вернувшимся с войны. Как и Гравнах, он не использует оружия, только свой дар. Держи дистанцию, и ищи момент, которые он будет меньше всего сосредоточен и обращай внимания на его слабые места.
Мои брови поднялись, ее искренние слова вытащили меня из тумана раздумий. — Брака, ты действительно даешь мне советы? Будь осторожна или другие подумают, что я тебе нравлюсь.
Она улыбнулась, показывая отсутствующий зуб. — Ты мне нравишься Огнекровная. Ты храбрая и смелая, и у тебя есть силы, которые, честно говоря, меня пугают. Я считаю, что ты можешь выиграть любой бой. В конце концов, ты даже завоевала толпу.
Мои губы скривились. — Вряд ли. Я вижу, что они готовятся запускать тухлые овощи, пока мы говорим.
Она усмехнулась. — В тебе что-то есть, — задумчиво сказала она, — это растет на человеке. Как сосульки.
Я улыбнулся ей. — Я точно не имею ничто общего с сосульками.
Она задумалась. — Тогда как грибок.
Я усмехнулся. — Намного лучше.
Она радостно похлопала меня по спине. — Не бойся Огнекровная. Ты еще не проиграла.
Нынешний бой был длиннее обычного, претендентом была Ледокровная женщина. Оба оппонента были одинаковы по размеру, но у женщины явное было преимущество из-за ее более сильного дара, хотя мужчина, сражавшийся с нее, частенько прибегал к грубой силе. Каждый бой по-прежнему вызывал у меня болезненные ощущения при просмотре. Но эта боль успокаивала меня. Это означало, что я не равнодушна к пустой трате жизни, по крайней мере, пока.
Я уловила знакомый цветочный запах и повернулась, чтобы увидеть Мареллу, стоящую позади меня, словно богиня в серебряном платье с шелковыми цветами, нашитыми на всю юбку. Некоторые такие же шелковые цветы были вплетены в ее искусно вьющиеся волосы. Ледяные драгоценные камни, в оправе из серебра, сверкали на ее ушах и пальцах, ловя лучи света с арены.
— Я пришла, пожелать тебе удачи, — сказала она, с ослепительной улыбкой.
— Я ценю эту заботу, — ответила я, поправляя маску, — но мне не нужна удача. Я не хочу ее.
Ее губы искривились. — Ты права. Удача для дураков. Ты вполне способна уничтожить этого претендента так же, как ты уничтожила всех остальных.
Слова послали холод по моей спине. — Я никого не собираюсь уничтожать. Я больше не могу этого делать.
Ее лоб наморщился. — У тебя нет выбора, Руби. Это не твоя вина, что ты вынуждена это делать. Убей или будь убитым.
— В точку. Каждый раз, когда я убиваю, что-то овладевает мной. Я не могу контролировать темноту. — Я сделала паузу. — Я решила больше не убивать.
— Возможно, твое чувство вины…
- Это не чувство вины. Я верю, что это Минакс с трона. Я ждала, чтобы увидит ее реакцию, но ее лицо оставалось совершенно пустым. — Я знаю, это звучит так, будто я сошла с ума, но…
— Я знаю о троне, — просто сказала она. — Я говорила тебе. Не надевать маску передо мной. Я предложила довериться мне и позволить помочь тебе.
— Как ты можешь мне помочь?
— Я готовилась к этому дню всю свою жизнь, читая пыльные тома в библиотеке моего отца, исследуя трон, сбегая по ночам, чтобы посоветоваться с учеными. Она улыбнулась моему ужасу. — Мой отец может быть отвратительным, старым проповедником, но его грандиозная коллекция книг была спасением. Я знаю старые истории, и убедилась, в том что в них больше правды, чем считают многие.