— Вам, сударыня, надолго придётся остаться одной, но не бойтесь одиночества.
Через полтора года оно закончится. Вам, это уже ко мне, — предстоит дальняя дорога, которая будет не простой, но сумеете всё преодолеть. Берегите молодого господина. Много придётся вам пережить. Ничего не бойся.
Теперь о Мишеле. Тебе, мальчик мой, страдания выпадут. Не лезь на рожон.
Берегись летучего огня. Ждёт тебя болезнь, но вытерпишь. Помощь придёт ко времени. Встретишь в далёкой стране ту, которая станет твоей на веки.
Борись за своё счастье. Сам поймёшь, когда оно придёт. Я к тебе в трудную минуту на помощь приду. Вот и всё, завтра вам в дорогу. Не буду прощаться, пойду к себе. Ещё увидимся, там, где будешь.
Такие вот дела. На следующий день уехали мы. Анриетт так и не вышла из своей комнаты, но Мишель сказал, что уже попрощался с ней. Теперь ему ничего не страшно. Говоришь, спрашивал обо мне?
— Спрашивал, волновался, как вы тут, — решила чуть приврать.
Жан поинтересовался, можно ли ему пройти к Мишелю. Я кивнула, и мы отправились проведать больного.
Войдя в комнату, Жан взглянул на сиделку, его глаза расширились от удивления и он вскликнул:
— Анриет, как вы здесь оказались?
Женщина на секунду оторвалась от своего занятия, посмотрела на мужчину и бросила сердито:
— Вы с кем-то спутали меня, моё имя Анна, Анна Николаевна. С чем пожаловали?
Жан выглядел смущённым. Он явно узнал нашу знакомую, но решил не настаивать на своём.
— Извините, мадам, видимо обознался. Пришёл проведать моего мальчика. Как он?
— Честно, пока очень плохо. Вы бы шли отдохнуть, уважаемый. Завтра если всё будет в порядке, потребуется ваша помощь.
Видя, что мужчина не сдвинулся с места, продолжила:
— Идите, идите. Всё равно ваш подопечный не слышит вас. Он без сознания.
Единственное, что ему сейчас нужно, это отдых и покой. Идите.
Жак кивнул и покинул нас.
— Вам бы тоже пора поспать, — это уже к нам, — день выдался суматошный, — идите к себе. Я посижу с Мишелем.
Я с удивлением посмотрела на старушку. Интересно, откуда она узнала имя раненого. Ведь Жан разговаривал только со мной, и Анна не могла слышать нас. Значит, это именно та травница, которая когда-то спасла Мишеля.
Становится всё интереснее. Как женщина оказалась в Москве? Неужели она знала о грядущих событиях? Как мне кажется, её гадание может претвориться в жизнь. Надо будет поговорить с ней попозже.
Видя нашу нерешительность, Анна поторопила нас, предупредив, что ей предстоит кое-что сделать и нам лучше этого не видеть.
Кивнув, мы поднялись к себе. Зинаида выглядела удручённой и расстроенной.
— Мне жаль этого мальчика. Он такой молодой и уже оказался на грани. Лишь бы выжил, — подруга присела на кровать и вопросительно посмотрела на меня.
— О чём ты говорила с денщиком?
— Да так, о его хозяине, твоём мальчике.
— Почему моём? — вскинулась Зинаида.
— Вижу, как на него смотришь. Глаза так и светятся. Что встретила, наконец, своего суженого-ряженого?
— Не знаю, смутилась подруга, — как взгляну на него, так сердце и заходится.
Скажи, что делать?
— Всё в твоих руках. Как решишь, так и будет. Кстати, не такой уж он и молоденький и, как мне кажется, уже не мальчик. Недавно ему стукнуло двадцать четыре. Действуй, Зинуля!
— Да ну тебя, скажешь тоже. Он ведь француз.
— Француз, не француз. Он, что, не человек? Такой же, как и русские мужики.
Зина, вспомни о своём япошке. Тоже ведь не русский, а замуж за него пошла.
— Не совсем удачно, — усмехнулась Зинаида, — разводиться собралась, как знаете. Не вышло бы и с этим.
— Ого, далеко дело зашло, если о замужестве задумалась. Подумай, Зинуля, этот мальчик старше тебя на двести лет с гаком.
Зинаида, по всей видимости, не подходила к вопросу с замужеством с этой точки зрения. Посидев пару минут в полном молчании, взглянула на нас и задумчиво произнесла:
— Возраст любви не помеха. Ладно, девки, спать давайте. Завтра, как мне кажется, день выдастся суматошным.
На этой мажорной ноте мы и улеглись. Глаза от пережитых волнений моментально закрылись, и я погрузилась в приятную дрёму.
Москва, моя столицаРазбудил меня звонок мобильника, наярившего мелодию под скромным названием «Скрипка». Мне эта мелодия нравилась, напоминая детство.
Подобную играл деревенский музыкант, и я всегда бегала, впрочем, как и другие ребятишки, послушать, когда приезжала к бабушке на летние каникулы. Потом этот музыкант куда-то сгинул, а мелодия так и осталась в памяти. Впрочем, причём здесь мобильник? Помнится, что я с подругами волею случая оказалась в начале девятнадцатого века. Зинаида нашла себе нового кандидата в мужья. Женевьева достала своего прапрадеда и у того начались отклонения от нормы. Нет, мобильный звонить не может. Тем не менее, звонок не замолкал. Открыв глаза, обнаружила себя в спальне московской квартиры. Не фига себе, глюки и ко мне в гости пожаловали.
Телефон продолжал трезвонить. Пришлось ответить.
— Ало, кто там? — выдала гениальную фразу.
— Машка, это ты? — и не менее оригинальное в ответ, — это я, Жэка.
— Чего так рано? — возмутилась я наглости своей подруги, — не видишь, сплю, а ты разбудила на самом интересном месте. Сон такой приснился, закачаешься.
Мы в моём сне Зинку замуж пристроили.
— С этого момента поподробнее, — попросили на том конце.
Пришлось вкратце пересказать. На минуту воцарилась тишина, затем голос подруги сообщил, что ей приснился тот же самый сон.
— Машка, а ты, случайно, Зине не звонила?
— Да нет, спала. Ты вот, первая до меня добралась.
— Давай искать. Выйдем на связь минут через двадцать.
Я отложила телефон, пришлось вставать. Прошла, умылась, привела себя в порядок, заварила кофе. Вновь проснулся мобильник.
— Да. Это ты Жэка?
— Я, я. Слушай, не могу дозвониться до Зинки. Никто не отвечает. Не знаешь, где она может быть?
— Думаю, спит или опять в поисках нового супружника находится. Слушай.
Жэка, мы вроде собирались сегодня по магазинам пробежаться. Давай, собирайся, — я взглянула на часы. Ого, почти полдень, — поторопись. Заезжай ко мне через часок.
Женевьева согласилась и действительно ровно через час прибыла, о чём возвестил звонок в дверь.
— Проходи, — пригласила подругу, — я тут кофейку сварганила.
Мы прошли на кухню, выпили по чашке «Мокко» и были готовы к шопингу.
— Слушай, Жэк. Давай такси возьмём. В центре пробки, с парковкой проблем не оберёшься.
— Не, давай лучше на метро. Мы же с тобой в ГУМ вроде хотели заскочить, а там от Площади Революции рукой подать.
Станция метро находилась под боком и вскоре мы окунулись в душную атмосферу подземных станций. Народ торопился по своим делам. Наиболее нетерпеливые бегом спускались по эскалатору.
Зайдя в вагон, умудрись найти свободные места. Ехать предстояло минут тридцать.
— Слушай, Маш, может, ближе к вечеру к Зинке на дачу сгоняем? Что-то у меня на душе не спокойно. Она, вроде, с нами прогуляться собиралась.
Вспомни, такого раньше не бывало, чтобы Зина пропустила поход по бутикам.
Я пожала плечами:
— Всякое может быть. Может жениха нашла, а может, Муська куда удрала.
Да, — согласилась Женевьева, — наверное, ты права.
Послышался голос, сообщивший, что следующая станция «Площадь Революции».
Поднявшись, прошли к выходу и вскоре вновь окунулись в жаркий летний день. Перед зданием бывшего музея Ленина сновали туристы, щёлкая затворами фотоаппаратов.
— Смотри, увидев громадный плакат над входом в музей, — обратилась я к Женевьеве, — а я и не знала, что тут новый музей открылся.
— Да ты чё? — удивилась подруга, — давно уже.
— Может, заскочим. Ни разу тут не была. Смотри, и выставка вроде интересная: «Наполеон в Москве». Сон в руку! Ну, что, идём?
— Ладно, уговорила, — согласилась Женевъева.
Мы вошли в вестибюль, приобрели билеты и поспешили приобщиться к истории. Действительно, выставка впечатляла. Были выставлены подлинные вещи, пережившие московский пожар. Особенно мне понравился зал, в котором была представлена экспозиция, рассказывавшая о быте москвичей начала девятнадцатого века. Самыми интересными оказались изображения людей ушедшей эпохи. Проходя в следующий зал, зацепила взглядом женский портрет. Что-то привлекло меня в нём.
— Жэка, иди-ка сюда.
— Подруга, оторвавшись от созерцания бального платья, подошла.
— Посмотри, кого-то мне напоминает эта женщина.
Женевьева, взглянув на портрет, вздрогнула.
— Кажется, мне тоже знакома эта дама. Только вот, где я её видела?
Внезапно, меня пронзила догадка.
— Это же наша Зинка. Точно, она!
— Не может быть! Просто похожа. Бывает такое. Как очутилась в том времени?
— Женька, вспомни наш сон. Может, это было на самом деле?
— Перестань придуриваться, Машка. Сон, как сон. Мы ведь с тобой дома.
Зинаида где-то загуляла, а ты заладила, на портрете наша подруга. Не может этого быть!
— Ладно, пошли. Наверняка, у нас массовая галлюцинация.
Последний раз взглянув на загадочный портрет, покинули выставку.
— Слушай, Маш, — начала Женевьева, — мне что-то расхотелось гулять по магазинам. Давай к тебе, посидим, может до Зинки удастся дозвониться.
— Я тебе тоже самое хотела предложить. Поехали.
Спустились в метро. Народу поубавилось, прежней толкучки не было. На перегоне к станции Библиотека имени Ленина случилась неприятность: внезапно в вагонах погас свет, состав остановился, пассажиры занервничали.
Через пару минут вагон дёрнулся, а за окном вспыхнуло яркое солнце. Не может быть! Открытых станций метро на этой линии не было.
— Машка, смотри, — схватив меня за руку, пропищала Женевьева.
События становились всё более непонятными. За окнами промелькнули стены Кремля, залитые багряными отблесками огня. Всполохи большого пожара захватили всю территорию Александровского сада. Мимо окон вагона промчались всадники в старинных доломанах. Народ прилип к стёклам, застыв в немом удивлении. Между тем картина слегка изменилась.
Потемнело, раздались раскаты грома, огромная молния пронзила небо, которое, казалось, взорвалось множеством грязных тёмных облаков. Кто-то вскрикнул, заплакал ребёнок. И тут вновь ожил состав, мигнули лампочки, зажёгся свет, таинственное видение исчезло.
— Следующая станция «Кропоткинская», — объявили по громкой связи.
Интересно, что это было? Женевьева пребывала в состоянии глубокой задумчивости. Входили мы в мою квартиру в крайне подавленном состоянии.
Пройдя в гостиную, кинула сумку на диван, а сама упала в кресло. Сидеть что-то мешало. Я поднялась и заметила забытый Женевьевой дневник прадеда.
— Эй, подруга, — крикнула в пустоту.
Жэка колдовала на кухне и меня не слышала. Внезапно из дневника выпал листок. Не помню, чтобы мы его видели, когда читали. Появилась подруга с бокалами в руках.
— Давай поправим здоровье, предложила Женевьева, — я там у тебя бутылочку «Лыхны» обнаружила.
Пригубив напиток, протянула найденный листок Женевьеве.
— Посмотри, это выпало из дневника. Кажется, там что-то написано.
— Раз написано, давай читать. Может, что-то новенькое узнаем.
Я расправила бумагу. Странно, вроде бы мы это уже читали раньше, но появились кое какие незнакомые детали. Вновь те же строчки, написанные рукой Поля.
«Сражение закончилось совсем не так, как я ожидал. Самое страшное случилось после битвы. Прибежал запыхавшийся денщик Шарля и, чрезвычайно волнуясь, потянул меня за руку. Вскоре я увидел распростёртое на земле тело друга. Вначале мне показалось, что он не дышит, но тут он вздохнул и приоткрыл глаза. Слава Всевышнему, Шарль жив! Отправив денщика на поиски полкового врача, остался рядом с другом. Вскоре появился старичок в сопровождении санитаров. Осмотрев Шарля, развёл руками и сказал, что всё в руках божьих.
С большим трудом мне удалось достать подводу и с помощью санитаров, уложив Шарля в телегу, я сам взялся управлять повозкой. Мной владела лишь одна мысль: спасти Шарля и вывезти его с места сражения. Наугад направив лошадей, мне удалось выехать к какой-то деревушке. Кого я там встречу, друзей или врагов? Впрочем, судьба не отвернулась от нас и на сей раз. На дороге показалась девушка в сарафане. Рядом с ней находились три странные фигуры. Эти молодые дамы были настолько непривычны взору, что вначале я растерялся. Как могли девушки выйти из дома, не закрыв волосы, к тому же у них такие необычно короткие причёски. Неужели в России так принято?
Теперь мне стало понятно, почему эту страну называли варварской.
Внезапно моё внимание привлекла одна из девушек. Что-то знакомое было в её облике. Где-то я её встречал. Увидев нашу повозку, они растерялись, и попыталась убежать. Мне пришлось остановить лошадей и, показав, что в руках у меня ничего нет, попросил одну из девушек подойти к нам, жестами объяснив, что мой друг ранен и нуждается в помощи. Каково было моё удивление, когда я услышал ответ по-французски. Девушка согласилась нам помочь и доставить в деревню к своим родственникам, которые бежали из Москвы, спасаясь от войск Наполеона. Её подруги убежали, вероятнее всего, предупредить о нашем приезде. Нашу провожатую звали Настей. Она села на подводу, объяснив, что шла в лес с подругами за грибами. Вскоре мы подъехали к деревне. Я опасался, что нас могут просто расстрелять, но тут я впервые столкнулся с загадочной русской душой. Вместо того чтобы расправиться со своими врагами, увидев Шарля, лежащего в забытьи, женщины тотчас захлопотали вокруг него и он был перенесён со всеми предосторожностями в одну из изб. Меня же накормили, несмотря на то, что самим жителям приходилось на всём экономить. И тут вновь мой взор наткнулся на трёх странных девушек. Одна из них, показавшаяся мне знакомой, с интересом рассматривала меня. Опять странно, нельзя так долго смотреть на незнакомого мужчину. По всей видимости, подруги заметили это и увели её в дом. Меня не оставляла мысль, что я видел эту бестактную незнакомку раньше и явно не в России. Нет, такого не может быть!
Я ушёл в комнату, выделенную для отдыха, и едва голова коснулась подушки, как провалился в спасительный сон. Вновь я был у себя дома. Женевьева прислала с посыльным записку, в которой сообщала, что будет ждать на берегу реки в нашем условленном месте. Вновь увижу такое дорогое и любимое лицо невесты. Женевьева стояла, повернувшись ко мне спиной. На голове был повязан цветной платок. Повернувшись, она сняла его, и я увидел коротко остриженные волосы.
Я онемел, нет, это не моя невеста. Из горла вырвался сдавленный крик, и я проснулся. Вначале не понял, где нахожусь. Мне показалась, что в спальне родового поместья, но, увы, реальность оказалась не такой уж радужной. Я в России. Шарль на грани жизни и смерти, а тут ещё этот странный сон. И тут меня озарило. Женевьева! Она здесь, в России. Та девушка с короткой стрижкой. Это её я видел во сне. Это она, моя Женевьева. Но как такое могло случиться? Почему она не подошла ко мне. Возможно, она находится здесь инкогнито? Успокоенный этой мыслью, уснул. Следующие два дня прошли в хлопотах. Каким-то образом удалось найти доктора и он, осмотрев Шарля, успокоил, сказав, что организм у моего друга молодой и крепкий и вскоре тот пойдёт на поправку. Действительно, благодаря заботам этих простых людей Шарль пришёл в себя и первым, кого он увидел, была Настя, взявшая на себя роль добровольной сиделки. Как будто какая-то искра, искра любви проскочила между ними. С этих самых пор Настя и Шарль старались как можно больше времени проводить вместе. Мои же мысли занимала та странная особа, которую я увидел в тот день, когда привёз своего друга в деревню. Однажды Шарль назначил свидание Анастасии и попросил меня сопроводить его. Настя, в свою очередь, пригласила своих подруг. Я ждал этого вечера, надеясь поговорить с незнакомкой, но все мои планы были нарушены. Девушка зачем-то изменила внешность, одевшись как старуха.