Я начал привычно подниматься, но один раз все же споткнулся, зацепившись ногой за ступеньку. Наверху, в старом кабинете Чейда, Эш уже заходил и ушел. Наша грязная посуда была убрана, новый котел с водой висел над очагом на медленном огне. Шут не двинулся с места с тех пор, как я оставил его. Я быстро пересек комнату и в тревоге склонился над ним.
- Шут? - позвал я тихо, в ответ он закричал, руки взметнулись, закрывая голову. Одна рука успела задеть мою щеку. Я шарахнулся от кровати, а он завопил:
- Простите! Не бейте меня!
- Это всего лишь я. Всего лишь Фитц, - я говорил спокойно и размеренно, стараясь избавиться от сострадальческих интонаций в своем голосе. Эда и Эль, Шут, оправишься ли ты когда-нибудь от пережитого?...
- Прости, - повторил он с придыханием, успокаиваясь. - Мне очень жаль, Фитц. Когда они схватили меня... Они никогда спокойно не будили меня. Не позволяли проснуться самому. Я так боялся, что мне приходилось кусать себя за руки, чтобы только не уснуть. Но, в конце концов, я всегда засыпал. Иногда они будили меня спустя всего лишь мгновение. Маленьким ножом с зазубринами. Или горячей кочергой, - гримаса на его лице очень отдаленно напоминала улыбку. - Теперь я ненавижу запах огня.
Он положил голову обратно на подушку. Ненависть волной накрыла меня, а затем отступила, оставив внутри пустоту. Я никогда не смогу отменить то, что они с ним сделали. Спустя некоторое время он повернул голову в мою сторону и задал вопрос:
- Сейчас день?
Во рту было сухо и не находилось слов. Я откашлялся.
- Сейчас либо поздняя ночь, либо раннее утро, в зависимости от того, как на это посмотреть. Мы говорили в прошлый раз в начале дня. Ты проспал все это время?
- Я точно не знаю. Иногда мне трудно разговаривать. Дай мне несколько минут, пожалуйста.
- Хорошо.
Я отошел в дальний конец комнаты и старательно игнорировал его, пока он ковылял от кровати. Он нашел дорогу к гардеробу, пробыл там некоторое время, и, когда вышел, спросил, не найдется ли воды для умывания.
- В кувшине, рядом с кружкой у твоей кровати. Могу подогреть немного для тебя, если хочешь.
- О, теплая вода - сказал он так, словно я предложил ему золото или драгоценные камни.
- Подожди немного, - ответил я и пошел греть воду. Он нащупал кресло у камина и опустился в него. Я удивился, как быстро он запомнил комнату. Когда я принес теплую воду и ткань для умывания, он сразу же потянулся к ней, и я понял, что он молчал, чтобы отслеживать мои действия - те, которые он мог услышать. Мне казалось, что я все равно что подглядываю за ним, когда наблюдал, как он вымыл свое лицо, покрытое шрамами, а затем несколько раз протер глаза, чтобы счистить липкую слизь с ресниц. Когда он закончил, его глаза были чистыми, но глазные яблоки покраснели.
Я не ставил подготавливать его и извиняться.
- Что они сделали с твоими глазами?
Он положил тряпку обратно в миску и сцепил поврежденные руки, аккуратно разминая опухшие суставы. Он молчал, пока я убирал со стола. Что ж, понятно. Не время.
- Ты голоден? - спросил я
- Уже пора есть?
- Если ты голоден, значит пора. Я уже съел больше чем достаточно. И, возможно, выпил, больше чем следовало.
Его ответ потряс меня.
- У тебя и вправду есть еще одна дочь, кроме Неттл?
- Да, - я сел в свое кресло и скинул туфлю. - Ее зовут Пчелка. Ей девять.
- Правда?
- Шут, зачем мне тебя обманывать?
Он не ответил. Я нагнулся и расстегнул вторую туфлю. Я стянул ее и опустил ногу на пол. Мою левую голень свело в судороге и, вскрикнув от боли, я склонился, чтобы растереть ее.
- Что случилось? - тревожно спросил он.
- Дурацкие туфли, спасибо Чейду. Высокие каблуки и загнутые острые носы. Тебя бы они точно насмешили, если бы ты мог их видеть. Ох, и у камзола пола почти до колен. И пуговицы в виде маленьких синих цветов. А шляпа напоминает пустой мешок. Не говоря уже о кудрявом парике.
Его губы изогнулись в едва заметной улыбке. Затем он серьезно сказал.
- Ты даже не представляешь, как сильно я хотел бы это увидеть.
- Шут, вовсе не праздное любопытство заставило меня спросить про твои глаза. Если бы я знал, что с тобой произошло, это могло бы мне помочь исправить это.
Тишина. Я снял шляпу и положил ее на стол. Поднявшись, я начал расстегивать камзол. Он был слишком узким в плечах, а я терпеть не мог ощущение скованности. Повесив его на спинку стула, я с облегчением вздохнул и сел. Шут взял мою шляпу и пробежался по ней пальцами, взял парик и все вместе надел себе на голову. С очевидной непринужденностью он одернул волосы, а затем без видимых усилий превратил шляпу в изысканный наряд.
- На тебе смотрится гораздо лучше, чем на мне.
- Мода возвращается. У меня была почти такая же. Годы назад.
Я ждал. Он тяжело вздохнул.
- Что я рассказал тебе, а что нет? Фитц, я нахожусь во тьме, мой разум ускользает, и я едва ли могу доверять самому себе.
- Ты рассказал мне немногое.
- Да? Может быть, тебе и известно немногое, но уверяю тебя, ночь за ночью в своей камере я вел с тобой долгие и подробные беседы, - его рот искривился. Он снял шляпу и положил ее на стол, где она, словно маленький зверек, устроилась на парике. - Каждый раз, когда ты задаешь мне вопрос, это удивляет меня. Я так часто ощущал тебя рядом со мной.
Он покачал головой, затем вдруг откинулся на спинку кресла, и некоторое время казалось, что он смотрит в потолок. Он заговорил, обращаясь к темноте.
- Мы с Прилкопом покинули Аслевджал. Тебе об этом известно. Мы отправились в Бакипп. Ты, наверное, и не догадывался, что мы использовали Скилл-колонны. Прилкоп говорил, что научился этому у своего Изменяющего, а у меня... у меня были посеребренные пальцы еще с тех пор, как я коснулся Верити. Так что мы отправились в Баккип, я не смог удержаться от соблазна увидеть тебя в последний раз, еще раз попрощаться навсегда. - Он фыркнул собственной глупости. - Судьба обманула нас обоих. Мы задержались на некоторое время, но Прилкоп не хотел сходить с намеченного пути. Он дал мне десять дней, ты же помнишь, каким я был слабым, и он счел опасным использовать колонны так часто. Но спустя десять дней его охватило раздражение, он хотел, чтобы мы снова отправились в путь. Он убеждал меня, что пора уходить, еще раз сказал о том, что я и так знал: мы вместе, я и ты, уже привнесли изменение, которое являлось нашей миссией. Наше время вместе закончилось, и давно. Если бы я остался с тобой, это спровоцировало бы появление других изменений, которые могли оказаться совсем нежелательными. Так что он убедил меня. Но не до конца. Я знал, что это опасно, знал, что потакаю собственным прихотям, когда вырезал это. Нас троих вместе, как было когда-то. Ты, Ночной Волк и я. Я сделал это из камня памяти и поместил туда свои воспоминания. Потом я оставил для тебя свой подарок, я знал, что когда ты прикоснешься к нему, я почувствую это.
Я был поражен.
- И ты почувствовал?
- Я же сказал тебе. Я никогда не был мудрым.
- Но я не ощутил тебя. Ну там было сообщение, конечно. - Я чувствовал себя обманутым. Он знал, что я жив и здоров, но скрывал свое собственное положение от меня.
- Прости меня, - его слова прозвучали искренне. Мгновением позже он продолжил. - Мы вновь использовали колонны, когда покинули Баккип. Это было похоже на детскую игру. Мы прыгали от одной колонны к другой. Он всегда заставлял нас ждать в промежутках между перемещениями. Мы были.... дезориентированы. Я до сих пор чувствую тошноту, когда думаю об этом. Он осознавал опасность того, что мы делали. В одно из своих перемещений.... мы попали в заброшенный город. - Он замолчал, но затем снова тихо продолжил. - Я не был там раньше. Но там находилась высокая башня в средине города, и когда я поднялся по лестнице, я нашел карту. И разбитое окно, а также отпечатки пальцев и сажу от огня. - Он замолчал. - Я уверен, это была та самая башня с картами, которую ты посетил однажды.
- Кельсингра. Так называют его теперь Хранители Драконов, - сказал я, не желая отвлекать его от откровений.
- По настоянию Прилкопа мы оставались там пять дней. Воспоминания об этом... странные. Даже зная, что из себя представляет камень и как он действует... этот нескончаемый шепот повсюду. Я чувствовал, что не могу сбежать от этого шепота, куда бы ни пошел. Прилком говорил, что это из-за серебряного Скилла на моих пальцах. Город притягивал меня. Он шептал мне свои истории, пока я спал, а когда просыпался, он пытался втянуть меня в себя. Один раз я сделал это, Фитц. Я снял перчатку и коснулся стены, как я полагаю, на рыночной площади. Когда в следующий раз я осознал себя самим собой, я лежал на земле у огня, а Прилкоп запаковывал наши вещи. Он надел одежды Элдерлингов и нашел кое-что для меня. В том числе плащи, позволяющие спрятаться от кого угодно. Он требовал, чтобы мы немедленно покинули это место, объяснив, что путешествие через колонну для меня менее опасно, чем еще один день в городе. Он сказал, что ему понадобились почти сутки, чтобы отыскать меня, и что после того, как он перетащил меня оттуда, я проспал еще целый день. Мне казалось, что я прожил в Кельсингре год. Так что мы покинули город. - Он замолчал.
- Ты голоден? - спросил его я.
Он внимательно обдумал мой вопрос.
- Мое тело не привыкло к регулярным приемам пищи в определенное время. Это почти также странно, как понимание, что я могу попросить еды, и ты мне ее дашь, - он закашлялся, отвернувшись и обхватывая себя руками, чтобы унять дрожь. Я принес ему воды, и он отпил из кружки, но только захлебнулся еще большим приступом сильного кашля. Когда он, наконец, снова смог дышать и говорить, по его щекам катились слезы. - Вина, если еще осталось. Или бренди. И что-нибудь поесть. Но немного, Фитц. Я должен делать это постепенно.
- Это разумно, - я отошел к котелку на огне и обнаружил там сливочную похлебку из белой рыбы, лука и корнеплодов. Я налил ее в небольшую миску и обрадовался, когда он на ощупь отыскал на столе ложку. Я поставил рядом с ним и кружку с водой. Жаль было прерывать его рассказ, он так редко мне что-то рассказывал, но ему надо было поесть. Я наблюдал, как он поднимает ложку и аккуратно отправляет ее в рот. Следующую ложку...
Он замер.
- Ты так пристально на меня смотришь, что я это чувствую, - заметил он с несчастным видом.
- Да. Извини меня.
Я поднялся и плеснул немного бренди в кружку. Затем устроился в кресле, протянул к огню ноги и сделал глоток бренди. Когда Шут заговорил, я удивился. Я продолжал смотреть в огонь, слушал и молча ждал, когда он прерывал свой рассказ медленными глотками похлебки.
- Я помню, как ты предостерегал принца... ну, сейчас уже короля Дьютифула, да? Как ты предостерегал его от использования Скилл-колонн, о том, что они могут перенести тебя в неизвестное место. Твое беспокойство было небезосновательным. Прилкоп полагал, что колонны не изменились с тех пор, как он пользовался ими в последний раз. Мы вошли в колонну в городе с картой и тут же оказались лицом на земле, нам едва хватило пространства, чтобы выбраться из-под камня, - он прервался, чтобы отхлебнуть еще немного супа.
- Колонна была опрокинута. Полагаю, это было сделано сознательно, и нам крупно повезло, что тот, кто сделал это, был небрежен. Она упала таким образом, что ее верхушка оказалась на краю чаши фонтана. Длинного, сухого и пустынного: этот город не имел ничего общего с Кельсингрой. Там до сих пор видно следы древней войны и более позднего мародерства. Умышленное уничтожение. Старая часть города располагалась на возвышенных холмах посреди острова. Что это за остров и где он находится, я не имел понятия. Несколько десятков лет назад, когда я только приехал сюда, я не проезжал это место. Не видел и на обратном пути, - он покачал головой. - Когда мы перенеслись туда, я уже не знал, на что нам рассчитывать. Что бы случилось с нами, не окажись немного пустого пространства под тем камнем? Понятия не имею. И проверять это у меня не было никакого желания.
Еще похлебка, он немного пролил. Я ничего не сказал и только искоса наблюдал, как он нащупал салфетку, взял ее и вытер подбородок и ночную рубашку. Я отпил еще бренди и постарался, чтобы моя кружка опустилась на стол без лишнего шума.
- Когда мы выкарабкались из-под колонны, нам потребовалось полдня, чтобы пройти сквозь руины. Рисунки или то, что осталось от них, напомнило мне виденное в Кельсингре и на Аслевджале. Большая часть статуй оказалась разбита, многие здания разобраны на камни. Город был разрушен. До меня доносились отдаленные взрыв смеха и обрывки фраз, которые нашептывал мне город, и даже немного музыки. Этот диссонанс был ужасен. Скажу тебе, если бы мы провели там больше времени, я бы сошел с ума. Прилкоп впал в мрачное настроение. Он сказал, что когда-то здесь находилось сосредоточие красоты и спокойствия. Я был слаб, но он торопил меня покинуть это место, словно это изменило бы то, чему он стал свидетелем.
- Ты пьешь без меня бренди? - вдруг спросил он.
- Да. Но это не очень хороший бренди.
- Это худшее оправдание не делится с другом, которое я когда-либо слышал.
- Да уж. Будешь немного?
- Пожалуйста.
Я принес другую кружку, налил ему немного и добавил полено в огонь в камине. Вдруг я почувствовал себя комфортно и устало, в хорошем смысле. Нам было тепло и сухо в зимнюю ночь, я служил своему королю этим вечером, мой старый друг был со мной и медленно выздоравливал. Я почувствовал угрызения совести, когда подумал о Пчелке, которая была так далеко, но утешил себя тем, что скоро у нее будут мои письмо и подарки. У нее были Ревел и горничная, которая мне понравилась. Она знает, что я думаю о ней. И, разумеется, после того, как я поставил на место Шун и Ланта, они больше не осмелятся быть жестокими по отношению к ней. Еще у нее есть уроки верховой езды с конюшенным мальчиком. Было приятно осознавать, что у нее появился друг, которого выбрала она сама. Я смел надеяться, что у нее есть и другие друзья, о которых мне пока неизвестно. Я сказал себе, что глупо беспокоиться о ней. Пчелка действительно была очень способным ребенком, она справится.
Шут откашлялся.
- В ту ночь мы разбили лагерь в лесу на краю разрушенного города, а на следующее утро пешком отправились туда, откуда был виден портовый город. Прилкоп сказал, что город значительно разросся с тех пор, как он видел его. Рыболовный флот стоял в гавани, и он сказал, что придут другие корабли с юга, чтобы купить соленую рыбу и рыбий жир, и престижную замшу, которую делали из очень тяжелой рыбьей кожи.
- Рыбная замша? - вопрос слетел с моих губ.
- На самом деле, это я так ее назвал. Я никогда прежде не слышал о подобной вещи. Но там ею торгуют. Грубые куски предназначены для полировки дерева или даже камня, а более тонкие используют для ножен, даже когда на нее попадает кровь, она не становится скользкой, - он снова закашлялся, вытер рот и взял бренди, потом продолжил слгка охрипшим голосом. - Так вот. Мы спустились вниз в этот солнечный город, в наших зимних одеждах. Прилкоп был уверен, что нас ожидает теплый прием, и очень удивился, когда народ, оглядев нас, сделал вид, что нас тут и вовсе нет. Считается, что город на вершине холма населен злыми духами, а мы вышли оттуда. В этом городе внизу мы увидели здания, когда-то возведенные из камней, принесенных сверху, теперь же считается, что они приманивают злых духов. Никто не приветствовал нас, даже когда Прилкоп показал им серебряные монеты. Несколько детей бежали за нами, кричали и швыряли камни, пока взрослые не отозвали их. Мы спустились к докам, и там Прилкоп купил нам билеты на вшивую посудину.
- Корабль прибыл туда, чтобы купить рыбу и масло, и воняло от него соответствующе. Экипаж был настолько смешанным, что мне прежде такого видеть не приходилось: молодые выглядели потерянными, а старые очень нечастными или же грубыми. Здесь я увидел и выбитый глаз, и людей, привязанных друг другу за ноги, и даже человека с отрубленными восемью пальцами. Я пытался убедить Прилкопа не подниматься на борт, но он твердил, что если мы не покинем город сегодня же, ночь мы не переживем. Я был уверен, что корабль - не самый лучший выбор, но он был непреклонен. Так что мы уехали.