Тени окутали их и бросили туда.
***Фёрлинастис знал, что Первый и Второй Маска либо погибли, либо сбежали, потому что больше не слышал их сердец. Облако тьмы рассеялось, и он видел лишь плавающие на поверхности воды безжизненные тельца дюжин лягушек, рыб, змей и других мелких созданий, обитавших в болоте, чьи жизни были погашены его дыханием. Но никаких следов людей. Они сбежали от него.
Он яростно зарычал, ударил крыльями и поднялся в воздух. Разгневанный дракон описал в небе круг и низко пронёсся над стоячей водой своей обители. Сила его полёта согнула кусты и мелкие деревья, подняла брызги. Он выпустил ещё одно облако своего дыхания, второе, и оно уничтожило тысячи существ. Их смерти не ослабили его гнева.
Мрак закружился вокруг Фёрлинастиса, когда заточённые в его теневом саване души жрецов сфокусировали свою волю. В саване проступили лица, умолявшие об освобождении. Их какофония притихла, и среди других выделился один голос. Фёрлинастис узнал в нём голос Провидца Авноса Деса.
Избранный владыки теней вернулся. Первый пришёл забрать то, что принадлежит ему, то, что мы хранили для него эти бесчисленные годы. Наш конец близок. Ты погибнешь, мы освободимся и сможем упокоиться.
— Если снова вернутся, они погибнут. Ты никогда не освободишься, жрец. Ты выбрал свою тюрьму.
А ты свою, дракон. Ты выбрал Кессона Рела своим союзником.
Фёрлинастис снова завыл от ярости в тёмное небо.
— Я ничего не выбирал! Меня подчинила его магия, та самая магия души, которая теперь привязывает вас ко мне, которая привязывает его к вам! Если я погибну, вы освободитесь и он освободится тоже!
Да, почти сочувственно ответил Авнос Дес, но так было предначертанно давным-давно. Они вернутся, и ты погибнешь. Курс задан.
— Я буду сражаться. Они — просто люди.
Нет. Они нечто большее.
От этих слов Фёрлинастиса охватил поток эмоций, чувства, которых он не испытывал годами, с тех пор, как встретил Кессона Рела, теурга тени. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы распознать в них страх.
Мне жаль, сказал Авнос Дес. Он сделал тебя своим сосудом. Нам пришлось сделать тебя своим, чтобы захватить то, что он истратил, чтобы связать тебя. Другого пути не было.
Фёрлинастис услышал искренность в этих словах, но утешения они не принесли. Он сказал себе, что Авнос Дес ошибается.
В саване Фёрлинастис почуял волнение сил, почувствовал копошащуюся, полуразумную вещь, которая была частью Кессона Рела, борющейся со жрецами. Лицо Авноса Деса исказилось от боли, отступило обратно в тень.
Фёрлинастис пробормотал:
— Это из-за тебя, глупый теург, я был прикован к этому болоту на несколько тысяч лет. Это из-за тебя я умру.
Кессону удалось протолкнуть через стену жрецов достаточную для ответа частицу своей воли:
Конец близок, червь. И тогда я снова стану целым.
Фёрлинастис заревел в ночное небо и взметнулся вверх, к облакам и молниям.
***Верхом на своей кобыле Тамлин медленно ехал по мощённым улицам города. Рядом с ним ехал принц Ривален, окутанный сумраком вместе со своей лошадью. Дюжина скипетров с копьями в зелёных плащах и кольчугах шла впереди и позади них, очищая путь. Горожане сбивались в кучки, чтобы посмотреть, как они проезжают мимо. Тамлин держался в седле прямо, махал рукой и кивал. Он пытался казаться решительным, но не мог долго удерживать это обличье. Съёжившиеся фигуры и испуганные лица, что смотрели на него из темноты, подрывали его уверенность.
Говорил Тамлин тихо, чтобы никто, кроме Ривалена, не услышал.
— Мои просьбы о переговорах остались без ответа.
Ривален кивнул.
— Главная правительница не хочет мира.
Несколько человек в толпе — наверняка ополченцы, сменившиеся со службы — выкрикнули проклятья в адрес Ордулина.
— Когда Селькирк приведёт свою армию, хулорн? - закричал один.
— Мы хотим поразвлечься! - крикнул второй.
Тамлин поднял кулак и выдавил из себя улыбку.
— Не могу поверить, что дошло до такого, - сказал он Ривалену. - Как получилось, что страна оказалась на грани войны, и никто этого не осознаёт? Мы же будем убивать друг друга из-за пустяков, из-за лжи.
Ривален искоса взглянул на него. Золотые глаза шейда сияли, как пятизвёздники.
— Так будет и так всегда было. Я прожил две тысячи лет и понял, что люди всегда убивают друг друга из-за пустяков. Исключения встречаются редко.
— Ваши годы превратили вас в циника, принц, - мягко сказал Тамлин.
Ривален засмеялся, звук был жёстким, похожим на барабанную дробь.
— В реалиста, хулорн. Сквозь призму истории всё кажется пустяками. Возносятся и рушатся империи, живут и умирают люди. Некогда огромной частью мира правила Джаамдатанская империя. Вы когда-нибудь слышали о ней?
Тамлин почувствовал себя невеждой, отрицательно качая головой.
— Конечно нет, - продолжал Ривален. - Она известна лишь учёным. И всё жё джааматанцы верили, что навсегда изменили мир. Люди обманывают себя, считая, будто события, участниками которых они являются, имеют огромное значение для истории. Это редко так. Одна империя ничем не отличается от другой.
— А как насчёт Нетерила, принц? Даже я слышал о нём. Существование Нетерила меняет мир до сих пор.
Ривален небрежно взмахнул рукой, прочертив в воздухе след из тени.
— Нетерил исключение. Единственное исключение. Но даже он когда-нибудь исчезнет из человеческой памяти. Всё преходяще, хулорн, и лишь одно остаётся неизменным — конец.
Тамлин хмыкнул.
— Я ошибся на ваш счёт, принц. Вы хуже циника. Вы нигилист.
Ривален пожал плечами.
— Вещи таковы, какими являются, что бы мы не думали на этот счёт. Наша задача — найти смысл в бессмысленности, пока ещё можем. Это делает меня нигилистом?
Улыбка Тамлина увяла. Он завидовал двухтысячелетней перспективе Ривалена.
— Вы верующий человек, принц?
Глаза Ривалена вспыхнули и сузились.
— Бестактный вопрос? - смутился Тамлин. - Извиняюсь, если так. Я подумал...
Ривален взмахнул рукой, на пальцах которой были надеты кольца. Вокруг него заклубились тени.
— Это не бестактность, хулорн. Это прямота. Одна из тех вещей, которые мне в вас нравятся.
Тамлин почувствовал, как расцветает от похвалы Ривалена. Он ценил её не меньше — а возможно даже больше — чем когда-то похвалу отца.
— Я спрашиваю потому, что недавно обдумывал вопросы веры. В моей жизни, я имею в виду. Наш разговор напомнил мне об этом.
— Кризисные времена приводят к подобным раздумьям, - ответил Ривален. - И да, среди моего народа я считаюсь истово верующим.
Это признание немного удивило Тамлина.
— Могу я в таком случае поинтересоваться, каким богам вы поклоняетесь?
Ривален посмотрел в безлунное небо. Когда шейд снова опустил взгляд, он тепло улыбнулся, хотя эта улыбка казалась странно угрожающей из-за его клыков.
— Я поклоняюсь лишь одной. Богине.
— Правда? Из всех, кого я знаю, только жрецы поклоняются единственному божеству.
— Я и есть жрец, хулорн.
Тамлин натянул поводья и посмотрел на Ривалена. Охрана на мгновение растерялась, но быстро взяла их в кольцо.
— Жрец? Я думал, вы... кто-нибудь другой.
— Маг?
Тамлин кивнул.
— Я и жрец, и маг. Теург, как зовёт меня мой народ.
Уважение, которое Тамлин испытывал к Ривалену, удвоилось.
— Это редкое сочетание, принц.
— Возможно, не настолько редкое, как вы считаете. Моя вера никогда не вступала в противоречие с магическими изысканиями.
— Значит, вы поклоняетесь Мистре?
Ривален посмотрел на него с непроницаемым выражением.
— Нет.
Он указал на дорогу, с его пальцев струились тени.
— Продолжим путь?
— О, конечно.
Тамлин развернул свою кобылу, и они снова тронулись. Вокруг сомкнулись охранники.
— Мистра — не единственная богиня, которая рада практикующим Искусство в своих экуменических орденах. Вы не задумывались о том, чтобы избрать собственного бога, хулорн?
Тамлин улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Религия не манит меня, принц. Таким же был и мой отец. В крови Ускевренов деньги, а не вера.
— Вы — не ваш отец, хулорн.
На это Тамлин ничего не ответил, хотя такие слова были ему неким образом приятны.
— Нужно лишь, чтобы вас призвали, - сказал Ривален.
— Ни один бог или богиня не станет меня призывать, принц, - Тамлин попытался засмеяться, но смог выдавить лишь натянутую улыбку.
— Призыв не всегда исходит от самого божества, - заметил Ривален. - Иногда он проходит через посредника — другого последователя веры.
Тамлин почувствовал на себе взгляд Ривалена, но не стал встречаться с ним глазами. Он понимал, что предлагает ему шейд, и чувствовал искушение согласиться.
— Вы даже не назвали мне имя богини, которой поклоняетесь.
— Действительно, - согласился Ривален. На какое-то время он замолчал, потом сказал: - Я дал вам причины доверять мне, не так ли?
Вопрос удивил Тамлина.
— Конечно же.
— Я даже чувствую, что между нами зародилась дружба. По крайней мере, начала зарождаться. Я не ошибся?
Тамлин покачал головой.
— Не ошиблись, и ваши слова радуют меня. Я чувствую то же самое.
Тени вокруг Ривалена сгустились.
— Милорд хулорн, вы знаете обо мне очень мало, и боюсь, что несвоевременный рассказ о моей вере может вбить между нами клин. Моя вера... редко встречает понимание.
Тамлин вспомнил Эревиса Кейла, неожиданное признание, что тот поклоняется Маску, богу теней и воров. Признание Ривалена не могло быть хуже этого. Он сказал:
— У меня мало предубеждений относительно вопросов веры.
Ривален натянул поводья лошади и посмотрел на Тамлина, изучая его лицо. Тамлин натянул поводья лошади и встретил взгляд Ривалена.
Наконец, Ривален сказал:
— В таком случае, я расскажу вам то, чем практически никогда не делился с чужаками не из моего народа. Секрет, если желаете.
— Я никому его не выдам, - ответил Тамлин, обрадованный этим проявлением доверия.
Ривален кивнул, вздохнул.
— За свои две тысячи лет я понял, что всех людей во все времена объединяют утраты и боль. Не каждому человеку доводится познать любовь или испытать радость, зато каждый знает, что такое утраты и боль. Страх тоже всем знаком. И в конце концов, все люди познают пустоту ничто.
— Это так, - медленно согласился Тамлин, хотя он не был уверен, что до конца понимает, о чём речь.
Ривален посмотрел в его глаза.
— Это осознание привело меня к Шар, хулорн. Я поклоняюсь госпоже потерь.
На мгновение Тамлину показалось, что Ривален шутит, но по серьёзному выражению шейда хулорн понял, что тот говорит правду.
— Шар? - испуганно переспросил он. Единственное слово — всё, что он смог из себя выдавить.
Ривален кивнул и ничего больше не сказал. Тени спиралями медленно кружились вокруг его тела.
— Шар. Но я слышал... - начал Тамлин. - Шар это...
Он покачал головой и отвёл взгляд. Он не мог найти таких слов, которые не оскорбили бы принца.
— Как я и сказал, моя вера редко находит понимание, - отозвался Ривален. - Ходит множество зловещих слухов, но большая часть из них рождена из невежества. Шар не приносит потери и боль. Она лишь принимает их существование как часть цикла жизни и смерти и учит этому своих преданных последователей. В этом есть гармония, хулорн. И сила.
В ответ на это Тамлин поднял взгляд. Ривален непроницаемо смотрел на него.
— Вы знаете меня, хулорн, знаете меня хорошо. Уверяю вас, что причина всех мерзких деяний, совершённых во имя Шар — те, кто считают себя её последователями, но плохо понимают её учение. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы положить конец их заблуждениям.
Тамлин кивнул, у него до сих пор кружилась голова.
— Это что-то между нами меняет? - спросил Ривален.
Тамлин подумал о своём отце, потом о господине Кейле.
— Я должен кое-то у вас спросить, принц.
Лицо Ривалена было неподвижной маской.
— Спрашивайте.
— Где сейчас господин Кейл?
Тени вокруг Ривалена заколебались, но его выражение не изменилось.
— Он забрал своего товарища и покинул Саккорс. Я не знаю, где он сейчас.
Тамлин разглядывал лицо своего спутника, выискивая там ложь. Он ничего не нашёл и решил воздержаться от дальнейших расспросов. Господин Кейл сам избрал свой путь, и одного признания от Ривалена на сегодня было более чем достаточно.
— Ничего между нами не изменилось, - сказал Тамлин. - Мы остаёмся... друзьями.
Ривален взглянул на его лицо, кивнул.
— Рад это слышать.
Он замялся, вздохнул.
— Хулорн, Эревис Кейл ошибался на наш счёт. На мой счёт. Вы можете мне доверять.
«Я должен», - подумал Тамлин, но не сказал этого вслух. Вместо этого он произнёс:
— Эревис Кейл во многом ошибался. И я доверяю вам, хулорн.
Они снова тронулись.
Группа прохожих — рабочих, судя по их простой одежде — остановилась и уставилась на Ривалена, тыча в него пальцами и перешёптываясь. Городской факельщик неподалёку стоял с открытым ртом под уличным факелом, глазея на посла Шадовар. Ривален улыбнулся мальчишке, и челюсть факельщика отвисла ещё больше. Пламя факела поблекло, когда Ривален и Тамлин проехали мимо.
— Ваши подданые пока не привыкли к нашему присутствию, - заметил Ривален.
— Со временем привыкнут, - отозвался Тамлин.
— Думаю, вы правы, - улыбнулся шейд.
Какое-то время они ехали в молчании, прежде чем Тамлин завёл разговор о деле, тревожащем его с тех пор, как он об этом узнал.
— Господин Кейл сумел освободить Эндрена Корринталя. Наши агенты подтверждают это. И всё же я до сих пор не получил известий ни от Эндрена, ни от Абеляра.
Ривален искоса посмотрел на хулорна.
— Возможно, получив то, чего желал, Абеляр Корринталь уже не считает союз с Селгонтом необходимым. Возможно, он надеется, что армия главной правительницы обломает себе зубы об Селгонт, и ему не придётся подвергать себя или свои владения опасности. Возможно, Эревис Кейл плохо отзывался о вас и вашем союзе с нами.
Тамлин нахмурился, почувствовав себя неуютно от того, насколько точно слова Ривалена повторяли его собственные тайные мысли.
— Сомневаюсь, - медленно сказал он. - Абеляр кажется мне человеком чести.
— Мне кажется, об Эревисе Кейле вы думали точно так же. Боль и утраты, милорд хулорн. Я видел это много раз. Люди остаются людьми. Но каковыми бы ни были намеренья Корринталей, вы всегда можете рассчитывать на меня и мой народ. А я чувствую, что могу положиться на вас и ваших подданых. Этого хватит. Мы преодолеем всё, что бы ни случилось.
На это Тамлин не ответил. Неожиданно ему захотелось, чтобы он не отсылал свою семью из города. Впервые за долгое время он захотел, чтобы отец был по-прежнему жив. Он чувствовал себя в полном одиночестве. У него были только Ривален и Вис.
— Йонн лежит в руинах, принц, - сказал он. - Я сам проверил с помощью магии. Наши шпионы рассказывают о морском чудовище.
Тени змеями овили голову и руки Ривалена.
— Ваши шпионы хорошо проинформированны. Мы контролируем кракена, хулорн, и он напал на Йонн по моему приказу. Я решил, что нападение подобных масштабов как раз подойдёт, учитывая необходимость устроить крупный отвлекающий манёвр.
Тамлин ожидал какого-то громадного существа, но не кракена.
— Кракен? Вы использовали скованного кракена, чтобы напасть на сембийский город?! Погибли сотни гражданских. Вам следовало предупредить меня о своих намереньях. Я бы запретил это.
Ривален повернулся к нему, его взгляд был суровым. Окружавшие его тени почернели, как будто от раздражения, но когда он заговорил, голос оставался спокойным.
— Брезгливость редко вознаграждается на войне, хулорн. Думаете, Мирабета будет колебаться, решая, стоит ли уничтожить Селгонт, если это будет ей на руку?
Тамлин признал правоту принца.
— Конечно нет, но...
Ривален продолжал.
— И всё же, мне следовало рассказать вам подробности.