— Лика, будь осторожнее, — предупредила подруга, недобро заглядывая за мою спину.
— Знаю, — еще не поборов раздражения, бросила я.
— Принцесса, окажете ли вы мне честь? — раздалось над моим ухом.
Отошла в сторонку, чтобы не мешать. Обращение явно не ко мне относилось.
— Куда же ты убежала? — больно схватив меня за локоть, прошипел Маршен.
Ух, елки зеленые!
— Что вы себя позволяете? — пропищала я, второй рукой утирая выступившие слезы.
Проигнорировав мой вопрос, Маршен потащил меня на выход.
На все удивленные взгляды мне пришлось мило улыбаться. Вылетев за двери, император отшвырнул меня к противоположной стене. Я сильно ударилась и под ошарашенными взглядами слуг сползла вниз по стеночке. Но, сообразив, что ничем хорошим это не аукнется, медленно встала.
— Ваше величество, как это понимать? — сфокусировав мутный взгляд на лице императора, потребовала я объяснений.
— Ты… ты падшая женщина! — подойдя вплотную и схватив меня за плечо, злобно выплюнул Маршен.
— Что, простите? — Я несколько опешила от его слов.
— Ты… отвратительна! Спишь с ним, да?
Из моих легких буквально вышибло воздух, а от ярости зазвенело в голове. Да как он смеет со мной так обращаться?! Как он смеет мне говорить такое?!
— Руку убрал! — рыкнула я.
Глаза Маршена сузились, он сильнее сжал мое плечо.
— Повторяю последний раз: руку убрал.
— Ты забываешься!
— О нет, нисколько. — Я влепила ему звонкую пощечину. — Это вы, ваше величество, забываетесь! Это вам хватило наглости оскорбить девушку, которая борется за честь вашей страны! Девушку, которая жертвует своими интересами и свободой, дабы Дарлимея не упала лицом в грязь!
Во время моего пылкого монолога император отпустил меня и отступил на несколько шагов. Теперь я наступала, совершенно не обращая внимания на слуг, которые уже не прятали глаз, а в открытую наблюдали за разворачивающимся действом.
— Это именно ваша семья — образец позора и подлости. Ваша семья — те, кто совершенно забыл, что такое честь и достоинство. Слышите? Не смейте, не смейте ставить меня наравне с вами и вашими предками! Я никогда не опущусь до вашего уровня!
Сказала и испугалась. Зажав ладонями рот, отступила назад. О Боги, что я наговорила? Лицо Маршена исказилось от гнева. Я могу поклясться, он был готов убить меня! С каждым его шагом ко мне внутри все леденело от страха. Он — шаг вперед, я — назад, он — вперед, я — назад… Пока не уперлась спиной в стену. Не выдержав его взгляда, зажмурилась, ожидая наказания. Император в своем праве, мне нечего ждать пощады. Задета его честь, честь его семьи. Если мужчины искупают вину своей кровью, то у женщин два варианта.
Я ждала приближения Маршена, но я не чувствовала его рядом, ждала удара, но… его не последовало. И тут я осознала, что все смолкло. Больше не доносились отголоски музыки из зала, не было слышно ни звука. Стояла мертвая тишина. Тишина, которая страшнее грозы и бури, тишина, которая, словно ураган, сметает все на своем пути. Тишина, у которой только одно имя — Высший Правитель. Уже понимая, что именно увижу, открыла глаза. Заслоняя меня от Маршена, спиной ко мне стоял Алисдэйр.
Ни он, ни император не произнесли ни слова, но атмосфера была такой, что вот-вот что-нибудь взорвется.
Я прекрасно понимала, что и другие императоры наблюдают за нами и, скорее всего, уже в курсе всего происходящего. И то, что делает Правитель, противоречит всему. Он не должен вмешиваться, а тем более защищать меня. Конечно, ему до мнения присутствующих нет никакого дела, но зачем ставить свою репутацию под удар? Зачем давать народу повод для возмущения? Ведь именно его, Высшего Правителя, законы мы свято чтим и исполняем.
Маршен понимал, что в своем праве, но на рожон не лез. Я не знаю, что он увидел на лице Алисдэйра, но, что бы это ни было, ничего хорошего оно не сулило.
Я сделала осторожный шаг из-за спины Правителя. Как я и говорила, у женщин два варианта наказания. И сейчас я выбираю второй — позор. Другого выхода из ситуации нет. Не удивлюсь, если Алисдэйр просто уничтожит императора Дарлимеи, а мне это совершенно не нужно, да и самому Правителю тоже.
Трясущимися руками я стала разбирать свою прическу, на пол полетели шпильки и жемчуг. Гордостью женщины являются длинные волосы. Для аристократок, к коим я принадлежу, это вопрос чести и достоинства. Обрезать свои волосы — позор. Если крестьянка может по-всякому менять их длину, то для аристократки это немыслимо.
Нарушивших закон обривают наголо. Но это не самое худшее, самое ужасное — это реакция общества. Женщина, лишившаяся волос, подвергается гонениям простого люда, ее третируют аристократы. Многие не выдерживали давления и кончали жизнь самоубийством. Но удивительно другое, как только волосы отрастали до приемлемой длины, гонения прекращались. Монаршая семья объявляла вину искупленной. Женщину вновь приглашали на балы и в гости те, кто совсем недавно мог плюнуть ей в лицо. Но такой, как прежде, женщина стать уже не могла. Привыкшая к роскоши и прошедшая через унижения, она либо превращалась в безвольное существо, либо сходила с ума.
Да, я привыкла к своей роскошной гриве и даже думать не хочу, что последует после моего поступка. Но за свои слова следует отвечать. И я готова ответить.
Мой клинок, как назло, остался в спальне. Я лихорадочно оглядела присутствующих и увидела искомое. На бедре императора Дарлимеи, прикрепленные двумя ремешками, висели ножны с изящным мечом. Таким не на дуэли драться, таким просто красуются. Но насколько я знаю, затачивают его так же, как и остальные.
— Ваше сиятельство, — резко выдохнув и сузив глаза, начал Маршен.
В два прыжка я оказалась возле него и выхватила меч. Собрав волосы в хвост, быстро обрезала их под самое основание. Вот и все, голова враз полегчала, а из глаз потекли проклятые предатели-слезы.
По коридору пролетели всеобщий вздох удивления и протяжный стон Правителя. Под гнетущее молчание я кинула волосы под ноги императору и медленно опустилась на колени. Не поднимая головы, прошептала:
— Я раскаиваюсь.
Только бы не смотреть на ворох собственных волос с так и не вытащенными шпильками и остатками жемчуга. Горячие слезы катились по щекам. Я ждала ответа, но его не было. Я ждала приказа, но и он не последовал. Я медленно поднялась с колен, не смея утереть слезы. Вскинула голову, взглянула прямо в глаза Маршену и повторила:
— Я раскаиваюсь.
— Анжелика, — отшатнувшись, прошептал он. — Лика…
Все краски с его лица схлынули, мертвенно-бледная маска и застывший ужас в глазах. Боковым зрением я заметила гостей бала, ухмыляющихся невест и подругу, сжимавшую кулаки.
— Позвольте мне уйти, — хрипло попросила я.
Кивок был мне ответом. Подобрав юбки, я побежала в свои покои, стараясь не замечать ехидных улыбок кандидаток, удивленных глаз императоров и почтительных поклонов слуг. Почему они мне кланяются? Разве не знают, что я теперь — отверженная? Или это последняя дань? Я теперь не соперница, и скорее всего меня выкинут из отбора. Это единственный плюс в сложившейся ситуации. Только отчего так горько и больно? Волосы отрастут, пусть на это уйдет время. Они отрастут, а я… Я вскоре вернусь домой. Пролетев два поворота, наконец оказалась у своей двери. Ворвавшись внутрь, сползла по ее обратной стороне на пол. Крик служанок быстро привел меня в чувство и заставил подскочить. Ярника и Летиса округлившимися глазами взирали на меня. Одно радовало, больше не кричали, зажали рот руками.
— Леди, — пропищали в унисон.
— Вон! — сорвалась я на крик. — Вон!
Служанки, взвизгнув, вылетели за дверь. Я, словно в тумане, поплыла в спальню. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я поняла, что лежу на кровати, свернувшись клубочком, и плачу. Уже не навзрыд, не истерично всхлипывая, а молча глотая слезы и смотря в никуда. Мой славный котик старательно урчал под моим боком, успокаивал. Лучшее лекарство в мире — это любящее животное рядом!
Нежно поглаживая пальцами мягкую шерстку, пыталась осознать произошедшее. На меня накатила злость! Это несправедливо! Несправедливо, но… уже ничего не изменить. Именно Маршен был виноват в моем ответе, именно он себе позволил опуститься до уровня базарной торговки! Не начни он меня оскорблять и предъявлять ничем не обоснованные права, я бы смогла сдержаться.
Мужчины! А еще говорят, что это женщины дуреют от страсти! Как бы не так! Зато в одном я теперь уверена точно! Те чувства, которые ко мне испытывает его императорское величество, никак не назвать любовью. Это просто желание обладать чем-то лакомым, чем-то недоступным, но таким привлекательным. Трофей! Даже моя первая влюбленность в него, и та была им распланирована, а в итоге им же и растоптана.
Самая лучшая для мужчины награда — это укрощение строптивой. А вот нетушки, я никогда и ни за что больше не появлюсь ни при дворе, ни в Дарлимее. Этот отчаянный интриган на подвластной ему территории обязательно меня достанет.
Поеду к эльфам, тем более меня там давно ждут.
Утерев слезы и отпихнув уже спящего котика, я резко вскочила.
А чего это я, собственно, сопли развесила? Подумаешь, волосы отрезала… Да не найдется в мире ни одного человека или нелюдя, способного доказать мне, что я ничтожество! Ха, да я, наоборот, себе лучше сделала! Прощайте, Высший Правитель, я еду в гости к эльфам!
— Я несказанно озадачен, — донесся от двери глубокий, чуть хриплый голос Алисдэйра. — Я шел вас утешать, никак не ожидая, что вместо этого утешать потребуется меня.
— О чем вы? — выдохнула я, успокаивая разыгравшееся сердце.
Странная какая-то реакция на его появление…
— Лика, зачем? — сложив руки на груди, поинтересовался он.
— Что именно?
— Зачем вы мне помешали?
— Разве? Я исполняла свой долг, — хмыкнула я.
Как-то быстро я оправилась, и моя вторая стихия — наглость — с радостью ухватила бразды правления.
— Долг Богу Глупости? О да, ему вы заплатили сполна, — прорычал Алисдэйр.
— Продолжаете начатое Маршеном? — изогнув бровь, прошипела я.
— Продолжаю? — сымитировал мои мимику и интонацию Правитель. — Ни капельки, просто констатирую факт, подвожу итоги.
— Ваше сиятельство, сделанного не воротишь. Я ни о чем не жалею, — машинально погладила свою голову, в сердце кольнуло.
— Маршен отправлен в Дарлимею. В одном ты была права, не стоит мне показывать силу, но… от поединка с твоим отцом ему не отвертеться, — расплылся в довольной улыбке Правитель.
Я вскрикнула и плюхнулась на кровать.
— Что вы наделали…
— Я послал герцогу Монсорье полную картину произошедшего. — Ухмылка Алисдэйра стала шире.
— Так же… как и на боях?.. — прошептала я.
— Верно. Думаю, ваш отец лучший кандидат на роль моего регента.
— Не надо, — пискнула я.
Уж кому, как не мне, знать о папенькиных пристрастиях и увлечениях. Власть его не прельщала, а свое герцогство он называл обузой, от которой одни проблемы. Впрочем, преимущества тоже были, но ответственность за подданных нашего герцогства не давала ему развернуться. А именно — заниматься лишь любимыми делами: путешествиями, экспериментами и утолением постоянной жажды знаний.
— Это уже решенный вопрос, принцесса. — Да он издевается надо мной! Причем явно наслаждаясь процессом! — А сейчас займемся вашими волосами. — Правитель сделал шаг и положил руки мне на голову. — Нет, ты мне нравишься любая, но с длинными волосами ты просто неотразима.
— Ваше сиятельство?.. — Я недоуменно вылупилась на него.
Он же мне фактически в любви признался! И не надо, не надо меня трогать! Хм, а нет, вот тут, возле ушка, можно погладить… Тьфу ты, о чем я думаю? Но какие же у него пальцы нежные! Еще немного, и замурчу! Я зажмурилась.
— Лика, завтра я объявлю всем имя своей невесты, — не прерывая массажа, сообщил Алисдэйр.
— А? — Я приоткрыла глаза.
— Ага, — рассмеялся он. — Я нашел ту, что искал, в дальнейшем отборе нет смысла. Лика, завтра весь мир узнает, что принцесса Дарлимеи стала моей невестой.
— Изабелл?
— Точно, вы с Богом Глупости на короткой ноге, — громко фыркнул Правитель.
— Стоп! — убирая его руки, выкрикнула я. — Вы… вы не посмеете!
— Да что ты? — хмыкнул Алисдэйр и вновь потянулся к моей голове.
— Не трогайте меня! — гневно прошипела я, благоразумно отползая дальше по кровати.
— Лика, не зли меня.
— Это вы меня не злите! Раскидываетесь тут титулами, словно дите конфетами! Еще и объявление это! А не хочу я быть вашей невестой! И папа… поединок… Подождите, поединок чести? — выдохнула я, наконец-то поняв весь масштаб катастрофы.
— Именно.
Я, наверно, посерела, ибо Правитель потянулся к моему лицу и, как ребенку, зашептал:
— Тише, успокойся, все будет хорошо.
— Вы издеваетесь? Это же насмерть! Успокоиться?
— Лика, это выбор твоего отца. Правильный выбор.
— А я не хочу ничьей смерти! Да еще и по моей вине!
— Анжелика! — рявкнул Алисдэйр. — Тебе не шесть лет, ты же все прекрасно понимаешь!
Он прав, елки зеленые, как же он прав! Но ведь не легче, ну ни капельки не легче! Я всегда старалась от действительно серьезных дел отшутиться. Или пострадать самой, но не навредить другому. В нашем мире нет ничего ценнее, чем жизнь. К сожалению, в данной ситуации шутками не обойтись. Действительно задета честь моего рода, отец в своем праве, так же как и Маршен после моих слов. Но первопричиной были его действия, а следовательно, моей вины нет.
— Ваше сиятельство, — я утерла выступившие слезы, — пожалуйста, позвольте мне увидеться с отцом.
— Лика… — Казалось, Правитель растерялся от моей просьбы.
— Пожалуйста…
После минутного молчания Алисдэйр сдался:
— Хорошо, через час я зайду за тобой, будь готова.
Не сознавая, что делаю, вскочила с кровати, кинулась к нему и обняла за талию. Со стороны я наверняка смотрелась смешно — коротко стриженное существо в шикарном платье, уткнувшееся носом в грудь такого красивого мужчины.
Правитель коснулся моего лица, нежно провел пальцами по дорожкам от слез.
— Не плачь, — хрипло попросил он.
Я слабо улыбнулась, поднимая глаза на него. Вот зря я это сделала! Мне вдруг нестерпимо сильно захотелось вновь прикоснуться к его губам. Почувствовать вкус его дыхания и жар кожи. Взгляд Алисдэйра затуманился, он медленно наклонялся ко мне, ниже, ниже. И я отпрянула.
— Простите, — прикрывая горящие щеки ладонями, пролепетала я.
— Лика, — чарующе позвал Правитель, — поцелуй меня.
Да чтоб тебя, змей-искуситель! Хм, а если…
— Хорошо, — смело посмотрела ему в глаза.
Кажется, я его совсем ошарашила, вон какое забавное выражение на лице появилось.
— Правда? — тихо переспросил он.
— Да, но при маленьком условии. — Его глаза враз потемнели, а сам он сжал кулаки.
Мне стало дурно, ну и что я, дура безголовая, творю? Ведь это мне приспичило его поцеловать! А сама чушь несу!
— Торгуешься? — зло выплюнул он. — Тебе так нравится меня унижать?
Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел к выходу. Удивительно, это впервые, когда он не исчезает, а уходит, как все нормальные люди.
Сердце мое отозвалось острой болью. Не соображая, что делаю, я сорвалась с места и побежала следом за ним. Нагнала в гостиной и, прижавшись всем телом к его спине, прошептала:
— Не уходите, пожалуйста.
Слишком быстро он повернулся. Слишком! Я не удержала равновесия и упала бы, но сильные руки подхватили меня, не дав даже толком испугаться. Я робко улыбнулась ему, медленно заливаясь краской. И, не произнося ни слова, сама потянулась к его губам.
С его нежным объятьем скромность покинула мою голову, так же как стыд и робость.
При первом касании его губы не отвечали мне, он словно застыл, не веря в происходящее, но я упорная девочка. Все равно инициатива мне не досталась. Второй наш поцелуй был откровеннее и глубже, острее и одновременно слаще. Словно дразня, он провел языком по моей нижней губе и тут же чуть прикусил. Я застонала и крепче прижалась к мужчине, требуя большего. Перед глазами неожиданно встала картинка: двое на огромной кровати, и они… явно не в шашки играют. Меня словно по голове ударили. Очарование поцелуя испарилось.