– «Ну я же волнуюсь о тебе», – непонимающе-обиженно выдал он.
Я поскорее захлопнула связь, чтобы не выпустить злобную и трезвую мысль о том, что волноваться он должен о больных флерсах Мальве и Пижме в первую очередь, о Ландышах во вторую, а уж о себе я позабочусь сама. Лиан успел уловить образы флерсов и доложил вслух, что Мальва и Пижма кормлены им два раза. Он действительно отдал им небольшой запас, оставшийся у него с утра, и сейчас был пустым – тусклым. Успев конвертировать человеческие эмоции, полученные от Крега, в ярко-белую силу жизни, и добавив в неё чуть зелёной силы живой природы, я по глотку отдавала её Лиану. Флерс наполнялся и расцветал на глазах: глаза засияли, волосы стали бело-лилейными, в воздухе появилась свежесть лугового утра. Вдохнув полной грудью аромат, который успела так полюбить, я полюбовалась на своё сокровище. Увидев восхищение в моих глазах, а может, и нечто большее, Лиан зашевелил крыльями и тихо вспыхнул, генерируя силу, сам подхватил её и почти всю отдал мне.
– Не надо больше сиять, – попросила я. – Может, завтра, но не сегодня.
Он кивнул, соглашаясь, и мы вместе пошли во флерсную. Мальвочка, увидев меня, взволновано вскочила, а желтоволосый Пижма остался безучастно сидеть. При виде этих бедняг тихая радость, подаренная силой Лиана, улетучилась. Флерса была рада и испугана одновременно, её широко раскрытые, розовые с салатной окантовкой крылья подрагивали в такт учащённому сердцебиению. А ещё она нервничала, не зная, как ей быть со своим другом: поднять его для приветствия или оставить как есть. Я поспешила успокоить девочку, ласково заговорив с ней и предложив силу на ладошке. Она сосредоточилась, как ученица перед экзаменом, и, закрыв глазки, принялась «лакать» силу. Если вчера она вылизывала мою ладошку, как блюдце с мёдом, то сегодня уже «вылизывала» мысленно, видно, Лиан не терял времени, стараясь научить её самому необходимому. Я не жалела ни похвал, ни силы для столь прилежной ученицы, она быстро наполнилась и опьянела. Тихо-тихо, будто шелестя, она засмеялась и тихонько закружила по комнате… Я с грустью вспомнила звонкий смех и прыжки Фиалочки. Тем временем флерса упала на колени Пижмы и отдала ему в поцелуе весь излишек, мгновенно протрезвев, но всё равно оставаясь сияющей… там, где не было шрамов. Приняв мою грусть за осуждение, она смутилась, не зная, что сказать.
– Всё хорошо, маленькая, ты всё сделала правильно, – поспешила успокоить я. – Отдыхай, а я займусь твоим другом.
– Вы накормите его? – радостно спросила она.
– Конечно, я же обещала.
– Хорошо, – довольно произнесла она и бесшумно отошла к окошку, к цветам. Флерсы вообще негромкие существа, но Мальва и Пижма привыкли быть абсолютно бесшумными и не пахли. Мальва лишь в моменты опьянения начинала источать слабый аромат своего цветка.
Когда я села на тахту и посадила Пижму рядом с собой, Лиан, до того времени тихо стоявший за моей спиной, устроился на табурете напротив меня, и мы начали безмолвный разговор.
– «Я взял без спросу ткань», – начал Лиан.
На флерсах были новые наспех сшитые одежды: на Пижме – штаны, на Мальве – топик и юбочка из моей тонкой хлопковой простыни. Я редко ею пользовалась…
– «Ты правильно выбрал, – успокоила я. – Ландышам тоже сшили?»
– «Да».
– «Когда ты сможешь подсоединиться к Мальве? Как быстро она из обузы станет помощницей?»
Лиан задумался.
– «День-два – и я буду в норме, тогда и смогу начать её чистить. Но если начну чистить, то меня может не хватить на Пижму. А во время чистки я к ней и подсоединюсь».
– «Пижму буду кормить я», – я гладила флерса, будто омывая своими прикосновениями, по чуть-чуть вливая в него силу. – «Так ты будешь её чистить?..»
Мальвочка, если глянуть vis-зрением, действительно виделась грязной: тёмно-зелёная, почти чёрная сила пятнала её руки, ноги, шею, даже живот. Укусы? Мне стало дурно, я с трудом сдержала рвущуюся из меня клятву. Клятва будет мешать жить, но я и без неё не забуду, что надо уничтожать вампов при первой же безнаказанной возможности.
Лиану перепала часть моих эмоций, хоть я и закрылась ненадолго, чтобы прийти в себя и успокоиться; а когда открылась, он грустно ответил:
– «Да, буду качать через нас силу, забирая тёмное себе. Я такое делал с Фиалочкой и другими… раньше».
– «Фиалочка не была такой грязной», – вырвалось у меня.
– «Да. Но я справлюсь за несколько раз».
– «Ты мой помощник, моя опора».
От этого признания Лиан пересел ко мне и обнял. Мальва бросила на нас короткий взгляд и вновь дисциплинированно отвернулась к цветам. Бедная, запуганная до самого дна флерса…
– Мальвочка, иди к нам.
Секунду посомневавшись, она поднялась и подошла с виноватой улыбкой.
– Садись рядышком.
Она аккуратно села, я сама притянула её поближе. Поняв, что всё хорошо, флерса расслабилась и приобняла Пижму.
Я закрыла нашу связь с Лианом, чтобы спокойно подумать о событиях последних дней и о том, что делать дальше. Близнецы были плохи, они казнили себя за нападение на меня и Лиана. Днём они молча взяли у меня накопители, не поднимая глаз. В том состоянии после разговора с Шоном я не стремилась с ними общаться, а может, надо было им хоть что-то сказать. Я открыла связь.
– «Лиан, ты слышишь Ландышей, хоть немного?»
– «Совсем чуть-чуть».
– «Как они?»
Растерянность…
– «Как обычно…»
Я закрылась. По уму, надо бы наполнить зелёные накопители, но это долгий процесс, требующий сосредоточения, а я сейчас не способна на такой подвиг. Значит, буду кормить Ландышей сама, тоже весьма своеобразный процесс… После вчерашнего я себе слабо представляю, как смогу добровольно отдать силу своим неудавшимся убийцам.
Наполнив Пижму до лёгкого опьянения, я уложила его на тахту, стараясь не всматриваться в ужасные шрамы. Даже сейчас было видно, что измождённый флерс некогда был… интересен. Если Лиан напоминал тонкокостного подростка и специально для меня «накачал», перекидываясь, плечи и спину, став похожим на маленького атлета, то Пижма был высок и широк в кости, по меркам флерсов, конечно. И Мальва, и Лиан были ниже его на полголовы… «Пижма явно другой ветви», – подумалось мне.
Оставив флерсов в благостной расслабленности, я ушла в кухню, чтобы там собраться с мыслями и привести в порядок силу. Первым делом надо было конвертировать запасы белой силы в зелёный vis-цвет. Я устроилась поудобнее и вспомнила старый дуб-исполин из моего детства. Он отвоевал себе землю, уничтожив всех конкурентов; мощный и равнодушный, он одинаково принимал и солнце, и дождь, и снег. Ему не было дела до смены сезонов, они означали лишь тоненькое кольцо внутри него да миллионы желудей, которые он милостиво раздавал всем желающим. Я как будто стояла под ним, и белая, абстрактная сила жизни обретала наполнение, окрашивалась и расширялась. Почувствовав полное единение с деревом, поняв, что я, как дриада, наполнена чистой зелёной силой, мысленно поблагодарила исполина и «вернулась» в кухню. Запах дуба не оставил меня. Прислушавшись ко времени, я не поверила и взглянула на часы – минуло меньше получаса. С лёгкой оторопью я поняла, что за полчаса смогла сделать то, на что раньше уходило полдня. Я сильно изменилась. И очень быстро. Флерсы помогли мне перейти на новый vis-уровень, и последствия этого изменения я осмысливаю до сих пор.
Собравшись с духом, я вошла в свой кабинет-лабораторию; бескрылые Ландыши сидели плечом к плечу на полу. Ландыши синхронно взглянули на меня и опустили головы, как бы закрываясь. Я всмотрелась в них vis-зрением и в который раз за сегодняшний день потеряла дар речи. Чёрные наросты на их vis-центрах и чёрные vis-вены восстановились… Этой ночью они были изрезаны, проткнуты моими стилетами из белой силы, а сейчас – целы. Единственное, что изменилось – наросты стали меньше, а вены тоньше, ведь чёрной силы из близнецов вытекло не так уж мало.
– Что же делать? – вырвалось у меня. Заклятие-изменение, применённое к флерсам, оказалось куда сложнее и опаснее, чем я думала.
– Мы вам говорили… – начал мальчик.
– Да перестаньте, – тихо отмахнулась я. Не собираюсь я их убивать. Ведь не убила, защищая свою жизнь, не смогла и не захотела.
Присмотревшись, я увидела, что зелёные вены уже в лучшем состоянии – они напоминали нити-мулине, а ведь вчера почти не просматривались.
– Как вы пережили эту ночь? – осторожно спросила я.
Мальчик криво усмехнулся.
– Не хотелось бы её повторения…
– То есть если я опять вскрою наросты и посыплю маком…
– Семя жжётся, – тихо сказала девочка. От этих слов у меня перехватило дыхание – я поняла, каким пыткам их подвергла.
– Мы опять окажемся на грани смерти, – закончил мальчик моё предложение.
– Есть ли какой-то другой метод вернуть вас?
– Нас нельзя вернуть. Мы не флерсы!
Я отошла к окну, принимая, наверное, самое тяжёлое решение в своей жизни.
– Флерсы, – солнечный свет заливал глухую стену дома напротив… – Флерсы. Я мало знаю, но не так уж мало могу. Если вы устали бороться, то я буду бороться за вас. Вчера вы не поддались, сопротивлялись приказу вампа. Это всё решило, – твёрдо закончила я.
– Поймите, мы устали от боли. Не мучайте нас.
– Мы убивали «весенних», как нам жить с этим?
– Вы убивали? А вы могли отказаться убивать? Не могли. И не надо больше об этом. Я приняла решение, и ваши доводы не заставят меня изменить его.
– Вы жестоки… – сам себе сказал мальчик.
Эти слова кольнули сердце стилетом, слёзы обиды наполнили глаза. Вздохнув, я собралась и ответила:
– Это жестокость врача.
Что бы они ни говорили, что бы ни делали, я уничтожу эту альтернативную чёрную vis-систему и верну им крылья. Ещё не знаю, как, но верну, и они снова станут флерсами. Я всегда была рациональна, пеклась о своём благе и никогда не тратила сил зря. Но всему когда-нибудь приходит конец, всё рано или поздно меняется… или умирает.
– Вы смиритесь с моим решением или будете препятствовать? – спросила я.
Ландыши переглянулись
– Мы не будем вредить или как-то препятствовать, но ночью…
Я кивнула, понимая – ночью никаких гарантий нет.
– Вамп Алехандро окончательно мёртв, – произнесла я, вглядываясь в них.
Ни радости, ни облегчения на лицах. Значит, кроме него есть ещё твари, могущие отдать им приказ. Следовательно, как ни прискорбно, придётся их на ночь как-то… обезвреживать.
Решив, что всё сказано, я приложила руку к сердечному vis-центру девочки и направила зелёную силу. Напрасно я опасалась, что не смогу добровольно им отдать – я врач, я лечу. Влив немного, потому что сила очень медленно и тяжело двигалась по венам, я точно так же приложила руку к мальчику.
– Тяжело… – тихо произнёс он. Имея в виду, что сила не усваивается, не движется.
– Ничего, когда-нибудь станет легче, – ответила я. В голове зрел план действий.
Забрав у них грязные тряпки, заменявшие им одежду, я принесла то, что сшила Мальвочка. Новая чистая одежда смотрелась неуместно и как-то по-особому подчеркнула их измождённость.
Сжигая тряпки под вытяжкой, я старалась перестать думать о Ландышах. Надо собраться и всё же наполнить зелёные накопители.
Наконец, мне удалось сконцентрироваться и выкинуть бескрылых флерсов из головы. Я перекатывала в руках кусочек полированного янтаря, напоминая ему о силе дерева, из которого он появился, отдавая ему частичку себя – наполняя его зелёным vis-цветом. Я хотела наполнить два накопителя, но справившись с одним, поняла, что просто не смогу уже наполнить второй, и не потому, что силы нет, её бы и на три хватило – я уже просто не могу сосредоточиться.
Вечерело… Скоро сядет солнце и придёт голодный Шон… Ландышей надо связать… или запереть… Запереть негде…
Чувствуя себя раздавленной из-за необходимости делать то, что совсем не хочется, я достала обрезки простыни и проверила их на прочность. Сойдёт. Не в силах посмотреть близнецам в глаза, я сообщила, что пришла связать их. Они лишь попросили не разделять их. Можно было обойтись и без этого – мне бы и так это в голову не пришло, я не настолько глупа. Положив на стол мягкое одеяло и накрыв его простыней, я получила подобие кровати, на которой и расположились близнецы, они обнялись, и я связала им руки за спинами друг друга. Их спокойствие и понимание необходимости этого ограничения успокоило и меня. Я не делаю зла сверх необходимого – я просто защищаю себя и Лиана.
Сделав это, я побрела в ресторан, зацепившись и чуть не свалившись на своей родной, знакомой до последней пяди пожарной лестнице. Предупредила охрану о Шоне – благо с такой внешностью его даже с оригиналом, постаревшим Питтом, не спутать – и поднялась к себе в кабинет.
Полчаса я просидела в прострации без единой мысли, тихо радуясь этой пустоте в голове, а потом Дик, начальник охраны, открыл дверь и доложил, что Шон Чери7 здесь. А также мистер Седрик со своим другом. И мистер Седрик просит о встрече.
Я уставилась на Дика, чуть не плача, чем очень обеспокоила его.
– Пати…
Дик работал на меня почти двадцать лет и относился ко мне как к дочери, потому что первые годы работал на другую Пати, ухоженную блондинку без возраста. И та Пати передала ему на попечение свою племянницу-брюнетку – меня. Дик старался не задумываться, почему тётя и племянница так непохожи внешне, но так схожи характером и поведением, и когда Пати-блондинка успела всё рассказать появившейся из ниоткуда племяннице. Дик верил той Пати и был за многое ей благодарен, и, возвращая этот долг благодарности, он опекал меня.
И сейчас увидев отчаяние и слёзы в моих глазах, уже далеко не молодой мужчина приготовился защищать меня… Нельзя раскисать! Не время быть слабой.
Я улыбнулась, успокаивая его.
– Зови Чери, а мистеру Седрику скажи, чтоб убирался, и что я ему позвоню завтра или послезавтра. Но он наверняка не послушает и не уйдёт, так что пусть сидит и ждёт.
– Хорошо, Пати.
– Только будь вежлив с Седриком.
– Да уж этому не хлыщу не похамишь при всём желании, – ответил Дик и подмигнул, ободряя. Я ответила улыбкой.
Через пару минут в двери появился Шон; зайдя, он склонил голову и опустился на одно колено.
– Не надо условностей, – устало произнесла я. – Ни сейчас, ни потом.
– Слушаюсь, леди.
Он приблизился, принюхиваясь так, чтобы это не было заметно.
– Вы устали, леди… – осторожно заметил он.
– Устала, – согласилась я, но так, чтобы пресечь возможные предложения. – И я ведь просила наедине назвать меня Пати.
– Простите, но мне тяжело так… фамильярничать.
– Ладно, – махнула я рукой. – Леди, так леди. Мы повторим то, что делали утром, но только останови меня чуть раньше. Сможешь?
– Леди… Послушайте меня… Вы устали. Не стоит.
Я с сомнением посмотрела на него. Мне было так плохо, что пряный, чуть мускусный запах, источаемый Шоном, вызывал лёгкую тошноту.
– Не стоит, – ответил он на мои сомнения. – У меня есть человек на эту ночь, и я могу привести её вам.
– Нет, не надо. А почему ты так пахнешь? Вчера ты пах вкусно – ванилью и корицей, утром какими-то пряностями, а сейчас ещё и мускус примешивается.
– Это от голода или сытости. Чем я голоднее, тем более резкий и мускусный запах – он заводит людей, а ваниль и корица сменяют страсть на нежность и расслабленность.
Да уж… Кто-то всё очень хорошо продумал, когда создавал инкубов и суккубов, вернее, создавал проклятие для них. Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что именно сказала Шону утром…
– Я обещала тебя покормить? – сдавшись, спросила я.
– Нет, вы сказали просто прийти в ресторан.
Какая я умница.
– Ну, раз так, то приходи завтра, надеюсь, я буду в лучшей форме. Или же я свяжусь с тобой днём, если понадобишься.
Увидев странную смесь чувств на лице Шона, я мысленно взвыла. Привыкай, госпожа: приказы рабам должны быть конкретными и однозначными.
– Занимайся своими делами, но так, чтобы в течение часа ты мог добраться до меня.