Я с интересом уставилась в зеркало. Несколько раз повернулась, придирчиво изучая тот наряд, который мне выделила Ларашья. Больше всего он напоминал одежду, привычную для нолийки – представительницы бродячего народа. Узкий черный лиф, щедро расшитый серебряными и золотыми нитями, цветастая юбка из легкой ткани. Я не удержалась и распустила волосы, подколола их на затылке, и они легли красивыми волнами на плечи. Жаль, что Седрик уже уехал, сославшись на то, что к вечеру ему все же стоит показаться на работе, и мне было не перед кем покрасоваться.
Стоило мне так подумать, как мое отражение в зеркале вдруг пошло волнами, и сквозь него на какой-то неуловимый миг проглянуло взбешенное лицо Себастьяна.
Я отпрыгнула в сторону. Схватила первую попавшуюся тряпку и ловко накинула ее на раму. Говоря откровенно, я сомневалась, что столь смехотворная защита поможет, но больше мне ничего в голову не пришло.
– Оделась? – в крохотную узкую комнатенку, больше напоминающую чулан, заглянула Ларашья. Увидела занавешенное зеркало и изумленно изогнула бровь. – А это еще что такое?
– Да так. – Я нервно усмехнулась. – Не люблю зеркала. Постоянно кажется, что из них за тобой кто-нибудь следит.
– Чудная ты, – после долгой паузы проговорила Ларашья, подтянула к себе ближайший стул и села, чинно сложила на заляпанном какими-то непонятными пятнами подоле руки и выжидательно посмотрела на меня. – Ну? Рассказывай, кто ты и от кого прячешься на самом деле.
– Вы же сами все знаете, – уклончиво проговорила я. – Богатые родители, несогласные с моим выбором, и тому подобное…
– Не ври мне, – ласково пожурила меня знахарка. – Ларашья стара, но далеко не глупа. Да и на чутье пока не жалуюсь. От тебя странно пахнет. Магией, но необычной. Ты ведь колдунья?
– Не совсем. – Я замялась, не имея ни малейшего желания объяснять, кем являюсь на самом деле. Если честно, я и сама пока не поняла, какими именно способностями обладаю и обладаю ли вообще.
– Давай откровенность за откровенность? – Ларашья широко улыбнулась, продемонстрировав беззубый рот. – Я ведь тоже не совсем обычная знахарка.
– Я знаю, – вдруг вырвалось у меня. Собеседница замерла на полуслове, смешно округлив глаза от изумления, и мне волей-неволей пришлось продолжать: – Вы ведь и не совсем человек, верно?
– Да, ты далеко не так проста, как желаешь казаться, – после долгой паузы резюмировала Ларашья. – Как догадалась?
– Само как-то. – Я смущенно пожала плечами. – Седрик меня убеждал, что я являюсь отличным медиумом. Мол, обладаю способностью улавливать мысли и желания других людей. А вы… Я не могу этого объяснить, но я просто знаю, что вы не такая, как пытаетесь выглядеть.
– Получается, мы в некотором смысле квиты. – Ларашья хмыкнула. – Надо же, медиум в моем доме. Может быть, тогда сама скажешь, кто я?
– Перекидыш, – неожиданно произнесла я, невольно вспомнив служанку Себастьяна. – Верно?
В выцветших от старости глазах знахарки внезапно прорезался хищный зеленый огонь дикого животного. Мое сердце от испуга подскочило к горлу, затем опустилось в пятки, забившись вдвое чаще обычного. Однако я осталась на месте, поборов первый трусливый порыв сбежать.
– Медиум, значит. – Ларашья покачала головой. – Получается, мне повезло, что я в своей жизни таких не встречала. Иначе быть мне уже выпотрошенной, а моя шкура давным-давно украсила бы коллекцию какого-нибудь охотника за нечистью.
– Не беспокойтесь, я никому вас не выдам, – торопливо заверила я, уловив в ее словах глухую угрозу. – Поверьте, вы не первый перекидыш, с которым я встречаюсь.
– Вот как? – Зеленый блеск в глазах Ларашьи не погас, но притаился на дне зрачков. – И с кем же еще ты знакома?
– Ее зовут Артемия, – честно ответила я, уверенная, что вряд ли деревенская знахарка знает имя служанки главы Тайной канцелярии соседнего государства.
– Артемия? – В голосе женщины послышалось нескрываемое удивление. – Она еще жива? Я слышала, ее схватили в результате последней грандиозной облавы, которую проводили в Итаррии лет десять назад. По крайней мере, с тех пор я о ней ничего не слышала.
– В последней раз я видела ее вчера, – заверила я Ларашью. – И тогда Артемия не жаловалась на здоровье. – Я помолчала немного и осторожно поинтересовалась: – А что, вы знаете имена всех перекидышей?
– Нас слишком мало. – Ларашья горько усмехнулась. – Волей-неволей приходится держаться вместе и помогать друг другу, чтобы не перебили поодиночке. Но ты меня приятно порадовала. Если Артемия жива, то…
Ларашья не закончила фразу, о чем-то задумавшись. И судя по тому, как потеплел ее взгляд, – новость пришлась ей по душе.
– Ладно, – наконец буркнула она, заметив, что я исподволь наблюдаю за ней. – Пойдем. Как тебя там? Трикс, что ли?
– Вообще-то мое полное имя Беатрикс, – с достоинством поправила ее я, не имея особого желания впускать знахарку в круг своих близких друзей, которым было позволено называть меня подобным образом.
– Идем, Трикс, – настойчиво повторила Ларашья, сделав вид, будто не расслышала моего замечания. – Покажу, что тебе надлежит сделать за сегодня. Работы – непочатый край.
Я кисло скривилась, не испытав ни малейшего восторга, но возражать не осмелилась.
Лишь на самом пороге я бросила тоскливый взгляд на занавешенное зеркало. Но тут же раздраженно отвернулась, в сотый, наверное, раз за сегодняшний день посетовав на свое малодушие. Надо же – первая трудность, а я уже думаю о возвращении. Нет, Трикс, не ной. Клетка остается клеткой, какой бы сладкой ни была в ней жизнь. Лучше радуйся, что вылетела на свободу.
Правда, к концу дня я проклинала эту самую свободу самыми последними словами. От усталости я еле таскала ноги и не могла разогнуть спину. Более того, я умудрилась натереть себе несколько кровавых мозолей на ладонях и переломать все ногти, красотой которых так гордилась.
Дело в том, что Ларашья заставила меня перекапывать огород. Как она объяснила – чтобы земля отдыхала перед зимой. Правда, пока я не видела в окружающей природе ни намека на приближающуюся снежную пору, которая сейчас царила в Арилье. Солнце припекало совсем не по-осеннему, поэтому под рукавами платья у меня расплылись неаккуратные влажные пятна пота. Распущенные волосы настойчиво лезли в рот и глаза, так что достаточно скоро я плюнула на все и заплела их в привычную косу. Все равно в этой глуши не перед кем красоваться.
Ближе к вечеру Ларашья милостиво разрешила мне сбегать на озеро. Стоит ли говорить, что я отправилась туда чуть ли не вприпрыжку. Дом знахарки стоял в таком глухом месте, что я, не раздумывая долго, скинула пропотевшую одежду прямо на берегу, не переживая по поводу того, что меня может кто-нибудь увидеть.
Так потянулись вереницей одинаковые дни. Не могу сказать, что мне было очень скучно, – Ларашья просто не давала мне сидеть без дела, заставляя помогать ей по хозяйству. К вечеру сил у меня оставалось лишь на то, чтобы немного поплескаться в озере, наскоро поужинать какой-нибудь нехитрой, но весьма питательной снедью и упасть на кровать. Я засыпала быстрее, чем моя голова прикасалась к подушке. Наверное, именно поэтому меня так долго не посещали никакие сны. Да что там, я даже про Себастьяна забыла на какое-то время и перестала думать о том, чем он сейчас занимается и злится ли все еще на меня. Но мало-помалу я втянулась в такой распорядок. Мозоли на ладонях зажили, покрывшись твердой корочкой, спина перестала отказывать под конец дня. И на исходе первой недели, как раз накануне обещанного визита Седрика, я наконец-то увидела первое сновидение.
В тот вечер я вопреки обыкновению долго ворочалась. В голову опять настойчиво лезли мысли о моей жизни в Итаррии. Интересно, раскрыл ли Себастьян убийство Агюста? И если да, то какое отношение к моей семье имеет этот придворный угодник и имеет ли вообще? Но самое главное – чем закончилось противостояние Себастьяна с его заклятым врагом? Или же Стефан не осмелился на честный поединок? Все-таки он жаждет мести, а для этого необходим более удачный момент. Я-то сбежала, не дав ему достичь цели.
«Возможно, стоит дать Себастьяну знать, что я жива, – сонно подумала я. – Ведь он наверняка переживает. Не слишком ли жестоко так поступать? Но с другой стороны – тогда он точно перевернет весь мир, пытаясь найти меня».
Казалось, что я всего лишь на миг смежила глаза после этой мысли, но когда открыла их, то почему-то оказалась совершенно в другом месте. Куда-то пропал тесный чулан, выделенный мне для проживания. Я больше не лежала на жесткой лежанке, от которой, если честно, у меня уже все ребра ныли, а стояла в спальне Себастьяна.
– Трикс! – Себастьян так порывисто поднялся с кровати при виде меня, что смахнул на пол все бумаги, которые как раз разбирал. Шагнул ко мне, но тут же замер, глядя на меня во все глаза, словно боясь, что я сейчас исчезну.
– Привет. – Я смущенно улыбнулась. Интересно, как это произошло? На мне ведь не было подвески, которая до сего момента обеспечивала подобные свидания.
– Ты жива… – Себастьян приблизился ко мне еще на шаг. Требовательно спросил: – Где ты сейчас находишься?
– Прости, не могу сказать. – Я покачала головой. – Да и вообще, мне, наверное, не стоило приходить. Впрочем, я даже не поняла, как это получилось. Но все равно я просто хотела сказать, что у меня все в порядке.
– Я думал, что ты в руках Стефана. – Себастьян говорил тихо, но от этого у меня мороз шел по коже. Право слово, лучше бы он кричал. – И я просил богов, чтобы они послали тебе легкую смерть. Да что там, я даже готов был на новую сделку с Альтисом, но он не откликнулся на мой зов. Теперь я понимаю почему. Ему было нечего предложить мне взамен.
– Ты же говорил, что не станешь второй раз вызволять меня из мира мертвых.
Мне почему-то было страшно ответить на его взгляд. Наверное, если бы он приблизился ко мне еще хоть чуть-чуть, я бы постыдно сбежала. Но Себастьян, понимая это, замер на прежнем месте, не делая ни малейшей попытки ко мне подойти.
– Где ты? – С ложным спокойствием в голосе повторил он вопрос. – Скажи – и я сразу же заберу тебя.
– Не получится. – Я выдавила из себя нервозную усмешку. – Себастьян, ты меня не найдешь. Я пришла проститься. Как видишь, мой побег все-таки удался, пусть в тот момент я всего лишь спасала свою жизнь.
Себастьян зажмурился, словно мои слова причинили ему боль. Интересно, мне показалось или его глаза действительно как-то подозрительно заблестели?
– Хорошо, – неожиданно проговорил он и вновь посмотрел на меня. – Пусть будет так. Ты жива – и это все, что мне надо. Но могу я попросить об одной услуге?
– Какой именно? – настороженно поинтересовалась я, слегка встревожившись от знакомых насмешливых ноток, вдруг проскользнувших в его тоне.
– Один поцелуй, Трикс. – Себастьян с неожиданной теплотой улыбнулся мне. – Прощальный подарок, так сказать.
Я засомневалась, почувствовав подвох в его предложении. Кто знает, как далеко простираются его способности сумеречного мага. Вдруг он найдет способ выдернуть меня из сна в эту реальность? И тогда мне точно мало не покажется.
– Не бойся. – Себастьян с обескураживающей искренностью развел руками. – При всем моем огромном желании я не смогу заставить тебя вернуться. Была бы на тебе подвеска – тогда, быть может, она сыграла бы роль якоря. Но ты пришла ко мне по доброй воле, а следовательно, у меня нет права тебя удерживать. Да и зачем? Насколько я понимаю, ты сбежала через зеркало. Раз ты открыла для себя этот способ перемещения, то все мои запреты теряют всяческий смысл. Разве можно запереть в клетке ветер?
В последних словах Себастьяна послышалась такая горечь, что мне невольно стало не по себе. И я порывисто шагнула к нему, забыв про все свои сомнения.
– Трикс. – Себастьян мягко и очень бережно привлек меня к себе, будто опасался неосторожным движением причинить боль. – Как же я буду скучать по тебе!
Я молчала. Вся моя решимость остаться в Прерисии таяла, как последний снег под жаркими солнечными лучами.
– Знаешь, порой ты бываешь невыносим, – чуть слышно пожаловалась я, уткнувшись носом ему в щеку. – Сколько раз ты доводил меня до белого каления своими шуточками! А та отвратительная выходка, когда я была вынуждена обливаться слезами перед Винсентом? У меня до сих пор глаза начинают болеть, как я вспомню о ней!
– Я такой, какой я есть, Трикс. – Себастьян провел рукой по моим волосам. – По крайней мере, я честен с тобой и всегда говорю правду. Если же ее тебе пока не надлежит знать, то не выдумываю ложь, а так и объясняю. Не то что твой ненаглядный жених.
– Что ты имеешь в виду? – Я напряглась, но постаралась скрыть это за внешней безмятежностью голоса.
– То и имею. – Себастьян негромко хмыкнул. – Ты в курсе, что он навещал меня перед самым отъездом из Итаррии? В тот наш финальный разговор он от души поблагодарил меня за оказанную честь и обещал служить верой и правдой. Он ведь на самом деле обрадовался этому назначению, Трикс, как бы ни убеждал тебя в обратном. Его ослепила возможность так быстро и легко получить вожделенное дворянство. Но признаться в этом тебе прямо он не рискнул. Поэтому и разыграл тот слезливый спектакль у тебя дома. «Ах, злой Себастьян разлучает нас, моя любовь! Но не переживай, память о тебе будет согревать меня долгими зимними вечерами в этой ужасной ссылке! Мое сердце разбито, я рыдаю и покидаю тебя! О единственном прошу – жди меня столько, сколько потребуется».
Последние фразы Себастьян произнес совершенно иным тембром, явно подражая голосу Седрика. Меня кинуло в дрожь. Неужели это правда? И я отстранилась, не без труда выбравшись из объятий Себастьяна.
– Да, это чистая правда, – спокойно подтвердил он, прочитав вопрос по моим глазам. – Трикс, пойми, Седрик – не пара тебе. И я говорю об этом сейчас не потому, что испытываю досаду к более удачливому сопернику. Отнюдь. Мне просто жаль тебя. Если твое желание осуществится и ты действительно выйдешь за этого некроманта замуж, то очень быстро пожалеешь о своем поступке.
– Ты говоришь так специально, – прошептала я, чувствуя, как растет мое беспокойство. – Не хочешь, чтобы я приехала к нему.
– Нет, я не собираюсь очернять Седрика в твоих глазах, – парировал Себастьян. – Признаю честно – он достойный человек. Конечно, в некоторых ситуациях он меня разочаровывал, но в этом нет ничего странного или ужасающего. У всех людей есть недостатки, и у него они не столь велики. Однако вы с ним не пара. Во-первых, у вас совершенно разное происхождение. Да, ты можешь сколько угодно кричать о том, что это не имеет для тебя никакого значения. Не имеет. Для тебя. А для него – имеет, и еще какое. Или ты на самом деле думаешь, что он простил тебя за то давнее оскорбление?
– А разве нет? – Я с вызовом вздернула подбородок. – Седрик уверял, что не держит на меня зла.
– Простить – не значит забыть, Трикс, – укоризненно проговорил Себастьян. – Иначе зачем твоему ненаглядному жениху рвать жилы, пытаясь выбраться из унизительного третьего сословия?
– Это было «во-первых», – сказала я, не желая отвечать на прямой вопрос. – Что же будет «во-вторых»?
– А это, пожалуй, куда важнее. – Себастьян цокнул языком. – Во-вторых, из-за разницы в происхождении у вас абсолютно различное воспитание. И то, что естественно для него, приводит в ужас тебя. Или хочешь сказать, что некоторые поступки Седрика не расстраивали тебя и ты не считала их недостойными?
Я невольно вспомнила привычку Седрика отчитывать провинившихся прилюдно. Помнится, в доме рода Криас он даже накричал на меня в присутствии Янора. А ведь Себастьян, как ни прискорбно осознавать, в чем-то прав. Для выходцев из крестьянской среды такое поведение совершенно обычно. Они не будут отзывать в сторону и выяснять отношения шепотом, как принято в семьях аристократов. Для них лучше шумная прилюдная ссора, чем шипение сквозь зубы. Одно время я даже всерьез раздумывала над тем, чтобы рассчитать Дору именно из-за ее невыносимого, как мне тогда казалось, нрава.
– Люди меняются, – хмуро произнесла я. – И ради любви можно на многое закрыть глаза. Смирилась ведь я с такими же привычками Доры. А ведь она тоже порой не следит за словами и не дожидается удобного момента для высказывания своих претензий.