– Ну и что ты об этом думаешь? – наконец прервал затянувшееся молчание Шерьян, присаживаясь на корточки рядом с мертвым оленем.
– Ничего не думаю, – огрызнулась я. – Ты притащил меня сюда, чтобы полюбоваться на результат охоты серого хищника?
– Ты полагаешь, это сделал волк? – с сомнением протянул Шерьян, проигнорировав мое резонное возмущение. – Вряд ли. Погляди, какие следы от клыков! Да он же с одного укуса почти оторвал ему голову!
Я невольно заинтересовалась. Присела на корточки и прикинула, какого размера должна быть пасть, чтобы так разодрать горло. Результаты впечатляли.
– Да, не хотела бы я с таким чудищем повстречаться как-нибудь темной ночкой в лесу, – пробормотала я, поежившись.
– Это еще не все. – Шерьян встал и обвиняющим жестом ткнул в ближайшее дерево. – Что скажешь по этому поводу?
Я проследила взглядом за его жестом и удивленно присвистнула. Потому что кто-то располосовал мшистую кору древнего дуба. Свежие царапины отчетливо выделялись на фоне темной древесины. И отпечаток лапы был явно кошачий.
– Это не я! – поспешила я оправдаться, испугавшись, что Шерьян накинется на меня с обвинениями. – Честное слово! Посмотри, какое расстояние между царапинами. Да у меня лапа раза в три меньше!
– Ты умеешь увеличивать размеры тела, – резонно возразил храмовник. – Та серая зверюга, в которую ты превращалась на Пустоши, вполне могла бы проделать подобное.
– Ты мне не веришь? – Я вспыхнула от обиды. – Но это правда! К чему жертвовать силами, и, стоит отметить, немалыми, чтобы загнать оленя? Не считая опасности навсегда остаться в кошачьем облике. Знаешь, Шерьян, меня и при замке Гвория неплохо кормят, чтобы я выходила на охоту в его лесах, рискуя расстаться со шкурой.
– Туша животного не тронута. – Голос Шерьяна звучал ровно, и я никак не могла понять, обвиняет он меня или нет. – Хищник, который сделал это, не был голоден. Он убил оленя во имя собственного развлечения.
– Тем более – фыркнула я. – Я никогда не выхожу на охоту без очень веской на то причины. И вообще, мне непонятно, почему ты так взъелся на меня из-за какого-то оленя?
Шерьян еще некоторое время молча смотрел на меня. По его непроницаемым глазам невозможно было понять, о чем он думает на самом деле. Затем храмовник вздохнул и негромко произнес:
– Почему взъелся? Потому что любая охота в эльфийских лесах приравнивается к браконьерству. Наказание за это преступление весьма суровое, но даже не это главное. Если в замке узнают про злосчастного оленя, то не избежать большой беды. Тебя наверняка обвинят в том, что ты не в силах сдерживать свои кровожадные инстинкты. Все это в совокупности с убийством Элмона будет означать крупные неприятности для тебя.
– Вот как. – Я встревоженно закусила губу. Еще одна ловушка. Вторая за один день. Мои недоброжелатели явно активизировались. Почему, хотелось бы знать? – Но ты мне веришь? – настойчиво спросила я, глядя поочередно то на мертвого оленя, то на Шерьяна.
– Верю. – Слабая улыбка скользнула по губам храмовника. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему отныне тебе нежелательно оставаться в одиночестве пусть даже на короткое время?
– Понимаю, – процедила я и кивком указала на книгу, которую Шерьян все так же держал под мышкой. – А с ней что делать?
– Это твоя собственность, ты и решай. – Храмовник пожал плечами. – Придумала, куда спрятать?
Я пригорюнилась. Это был самый сложный вопрос. В моих покоях не было безопасного места, которое бы не обнаружили при обыске. Не под покрывалом же, в самом деле, книгу держать. Хотя… Если отныне мне суждено проводить ночи в покоях мужа, то, может быть, он что-нибудь интересное подскажет?
– Я так понимаю, мне надлежит перебраться к тебе в комнату, – несколько смущаясь, произнесла я. – Следовательно, и прятать ее надо там. Не подскажешь, где ее не найдут?
Шерьян неожиданно запрокинул голову и громко от души расхохотался. Я насупилась, чувствуя себя, по крайней мере, глупо. Спрашивается, чего он развеселился? Разве я сказала что-нибудь смешное?
– Извини, Тефна. – Храмовник прекратил смеяться так же внезапно, как и начал. Вытер глаза, заслезившиеся от приступа неуместного веселья, и ласково на меня посмотрел. – Просто иногда твоя непосредственность ставит меня в тупик. Я предполагал, что тебя надо будет долго уговаривать переехать в мои покои, приводить всевозможные доводы и объяснения. А ты взяла и просто поставила меня перед фактом. Безо всяческих споров и скандала. Не узнаю прежнюю Тефну, право слово.
Я кисло поморщилась. Ну вот, ни за что ни про что еще и истеричкой обозвали. Да, раньше я не всегда вела себя правильно и разумно. Что поделать, если родилась слишком эмоциональной. Теперь же научилась спокойно воспринимать неминуемое. Ну почти спокойно. По крайней мере, не позволяю чувствам взять надо мной верх.
– Отец.
Я вздрогнула, когда вдруг услышала рядом с собой голос Рикки. Заозиралась, пытаясь понять, где он прячется. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался пустынный лес. Только далеко справа над стройными рядами деревьев возвышалась высокая крепостная стена замка. Тишина и пустота. Лишь где-то над головой жалобно чирикает пичуга, верно чувствуя приближение затяжных холодных дождей.
– Отец, – повторил Рикки, и прозрачный осенний воздух рядом со мной сгустился. Спустя миг юноша уже стоял около меня, обеспокоенно прислушиваясь к чему-то, ведомому только ему одному.
– Сюда идет лесник, – наконец проговорил он. – Если мы не хотим, чтобы об этом маленьком происшествии стало известно, нам стоит поторопиться.
– Конечно. – Шерьян кивнул и искоса глянул на меня. – Тефна, лучше отойди.
– Боишься промахнуться? – с иронией спросила я, оценивая расстояние между мной и мертвым оленем. Какую бы магию ни применил сейчас храмовник, я точно в безопасности.
– Ты стоишь под деревом. – Рикки без лишних слов понял, что Шерьян имел в виду. – Царапины на нем могут заинтересовать лесника. Поэтому отец собирается уничтожить все следы, включая и эти. И не уверен, что дуб не рухнет на тебя.
Я пожала плечами и сделала несколько шагов назад. Затем нахмурилась, поймав за хвост шальную мысль. За всеми этими разговорами я совершенно забыла полюбопытствовать, что именно Шерьян делал здесь. Вроде бы ранее он не отличался любовью к прогулкам. А тут неожиданно захотел размять ноги и сразу же наткнулся на труп невинно убиенного животного. Как-то подозрительно, не находите? Уж не дурят ли мне голову?
Продолжить свои мысленные рассуждения я не успела. Именно в этот момент Шерьян сложил пальцы в горсть и широко взмахнул рукой, словно рассыпая какую-то крупу над нами. Повеяло жарким ветром, и кожу опалило дыхание огненной магии. Труп оленя занялся бесцветным жгучим пламенем, невидимым при солнечном свете. И тут же по дереву пробежала россыпь тусклых голубоватых искр, опоясав ствол в несколько рядов.
Я попятилась, невольно содрогнувшись. Никогда ранее я не видела ничего подобного. Страшное колдовство на глазах пожирало и мертвого оленя, и вековечное дерево. Я понимала, что они сгорают с невиданной скоростью, но при всем желании огня не могла разглядеть.
– Ну вот и все, – наконец произнес Шерьян, с чрезвычайно самодовольным видом отряхивая руки, словно после успешно сделанной работы. – Как я все точно рассчитал, однако. Ни листочка с дерева не упало!
Я задрала голову. Высоченный гигант погибал стоя. Чуть слышно трещала его кора от невероятного жара, но никакой золы или пепла не было. Словно чья-то неведомая воля просто стирала дерево из этого мира.
Когда я посмотрела вниз, олень уже пропал. Лишь слегка почерневшие опавшие листья, на которых он раньше лежал, доказывали, что туша животного мне не привиделась.
– Пойдем? – Шерьян обернулся и любезно протянул мне руку. – Лично я не имею ни малейшего желания встречаться с лесником. Думаю, ты тоже.
Однако я не собиралась принимать предложение супруга последовать за ним. Я еще не чуяла приближение человека, следовательно, у нас имелось несколько минут на обсуждение одного очень важного вопроса.
– Я никуда не пойду, пока ты не ответишь мне, – спокойно проговорила я, с вызовом глядя на храмовника. – Откуда ты узнал про оленя? Только не надо сказок, будто просто прогуливался вокруг замка и вдруг наткнулся на него. Все равно не поверю.
Шерьян укоризненно покачал головой, будто негодуя на мою недоверчивость. Затем переглянулся с Рикки.
– Это я привел его сюда, – подал голос юноша. Заложил большие пальцы за перевязь и как-то устало на меня посмотрел. – Тефна, я уже сказал тебе, что чувствую порождения бога-отступника. Именно оно повеселилось тут. А еще я ощутил чужой охотничий азарт и радость от вкуса свежей горячей крови на клыках. И знаешь…
Тут он сделал паузу. В его прозрачных голубых глазах мелькнуло отчетливое сомнение – стоит ли мне это говорить. Однако спустя миг Рикки бесстрастно закончил:
– Я был почти уверен, что это ты.
– Почему? – спросила я, уже зная, что последует за этим.
– Потому что, – коротко обронил Рикки. – Те ощущения, которые я уловил, были очень похожи на твои. В последнее время ты изменилась. И сама понимаешь, что я имею в виду.
– Идемте! – поторопил нас Шерьян, решительно прекращая неприятный разговор. – Лесник уже рядом.
Он был прав. Легкий ветерок донес до меня запах эльфа, который неторопливо приближался к нам. Если мы не желали быть замеченными, а мы не желали, нам стоило поторопиться.
Я протяжно втянула в себя прохладный воздух, напоенный ароматом опавшей листы и слабым послевкусием огненной магии храмовника, и первой направилась к замку. Дело все усложняется и усложняется. Словно я угодила в западню, из которой невозможно выбраться.
* * *У меня в животе все сводило от голода, когда мы вернулись в замок. Наверное, громкое и недовольное бурчание моего желудка услышал и Шерьян. По крайней мере, он не стал меня мучить долгими разговорами, а сразу приказал слугам подать обед к нему в покои, пожертвовав своим письменным столом для проведения трапезы.
Я быстро прикончила жаркое и удовлетворенно откинулась в кресле, неспешно потягивая холодный ягодный морс. Теперь, на сытый живот, жизнь несколько утратила свои мрачные краски. Хотя нельзя сказать, чтобы происходящее перестало тревожить меня.
– Я не могу понять только одного, – негромко проговорила я, недвусмысленно подталкивая опустевшую кружку к Шерьяну. Тот понятливо улыбнулся и щедро плеснул мне еще, после чего я продолжила: – Если оленя убил кто-нибудь из людей Гвория, почему он сразу не поднял тревогу? Почему позволил нам уничтожить следы? Ему бы с избытком хватило времени добежать до замка и вызвать стражу. Но нет, здесь все было тихо. Почему, спрашивается?
– Неплохой вопрос, – отметил Рикки и устремил испытующий взгляд на отца. – При убийстве Элмона было то же самое. Даже если учесть, что убийца ждал, когда Тефна придет в библиотеку и обнаружит труп, тревога была объявлена слишком поздно. Как-то не похоже на Гвория с его пунктуальностью и щепетильностью к малейшим деталям.
Шерьян ничего не ответил. Вместо этого он поднял бокал и задумчиво взглянул на меня сквозь его рубиновое содержимое.
– Получается, меня пытается подставить кто-то другой, – робко предположила я. – Кто-то со стороны, кто вынужден действовать наугад, не зная точно, что происходит в замке.
– Ты пытаешься выгородить Гвория? – с печальной улыбкой поинтересовался Шерьян. – Впрочем… Этого следовало ожидать.
Я вспыхнула от возмущения. На что он намекает, хотелось бы знать? Что я по-прежнему слепо люблю Гвория, и поэтому до последнего буду закрывать глаза на его подлости?
– Ты не прав! – почти прорычала я. – Гворий тут ни при чем. Просто я действительно пытаюсь разобраться с происходящим. Почему меня не застукали подле трупа Элмона? Ведь с того момента, как я его обнаружила, и до прихода стражи прошло не менее десяти минут. Этого мне бы с лихвой хватило, чтобы скрыться, будь я действительно убийцей. Почему оленя убили не менее чем за час до обхода парка лесником? Целая прорва времени, за которое животное мог обнаружить кто угодно и уничтожить следы. Все это как-то глупо и наводит лишь на одну мысль: тот, кто это сделал, не имел возможности рассчитать свои действия с точностью до минуты, а в идеале – до секунды.
– Элмон держал в руках книгу, – вкрадчиво напомнил Шерьян. – Откуда в таком случае она взялась?
Я сникла. На этот вопрос у меня не было ответа. Но, с другой стороны, как-то странно получается. Зачем Гворию оставлять столь непреложное свидетельство своего участия в этом деле? Если бы меня застукали подле трупа несчастного библиотекаря, то моя участь в любом случае была бы предрешена. Наличие или отсутствие книги ни на что не повлияло бы. Напротив, именно из-за злополучной книги Шерьян поверил, что я не причастна к убийству библиотекаря. Нет, тут что-то не сходится. Получается, Гвория самого пытаются очернить в моих глазах.
– А если книгу у Гвория украли? – упрямо возразила я.
– Украли? – Глаза Шерьяна потемнели от неожиданного всплеска ярости. – Тефна, ты в самом деле пытаешься оправдать Гвория? После того, как он послал за тобой своих людей? Не говоря уж о том, что он готов был заплатить твоей жизнью за трон. Боги, это действительно невероятно! Тогда скажи прямо: сколько гадостей и подлостей ты готова вытерпеть от него, прежде чем твое терпение закончится?
«Скажи ему, Тефна, – язвительно захихикал внутренний голос. – Поведай о своих двойных стандартах. Что Гворию ты готова простить все, а ему – ничего. Что ждешь лишь удобного случая, чтобы убить законного супруга и примерить наряд вдовы. Думаю, черный будет тебе к лицу. Ну? Почему ты такая непоследовательная? Если ты поклялась в свое время убить Шерьяна за причиненные мучения, то чем Гворий лучше?»
Головная боль стала невыносимой. Мигрень, о которой я почти забыла во время обеда, вспыхнула с новой силой. Перед глазами потемнело, виски заломило с такой силой, что я с трудом сдержала стон.
– Я никого не пытаюсь оправдать, – почти по слогам выдавила я из себя, беспрестанно облизывая пересохшие губы. – Я пытаюсь разобраться. Пытаюсь размышлять логически. Или я теперь обязана всегда и во всем слепо соглашаться с тобой?
На последней фразе мой голос сорвался, перейдя в низкий хриплый рык. Я до боли в костяшках вцепилась в край стола, пытаясь не свалиться в обморок от приступа боли. Такое чувство, будто мне в затылок кто-то забивал толстый раскаленный прут.
– Тебе нехорошо? – впервые подал голос Рикки. Я не видела его из-за темной пелены перед глазами, но ощутила легкое обеспокоенное прикосновение к руке. Затем прохладная ладонь провела по моему пылающему лбу. Я едва не замычала от блаженства. Боль, словно испугавшись, съежилась, сосредоточившись в области глазниц.
– Позволь мне, – попросил Шерьян сына. Судя по звуку отодвигаемого кресла, он встал, а через миг уже массировал мне шею, чутко и бережно разминая затекшие мышцы. От этого мне стало немного легче, но не так, как от прикосновения Рикки.
– Отец, – проговорил юноша, словно прочитав мои мысли, – лучше отойди. Кажется, я немного представляю, в чем дело.
Шерьян без возражений посторонился, и Рикки вновь положил ладонь на мой лоб. Затем пробежался пальцами по волосам, растер виски.
– Хорошо-то как! – невольно вырвалось у меня, когда приступ прекратился так же внезапно, как и начался. Я даже потрясла на всякий случай головой, не веря в свое счастье, но боль не торопилась возвращаться.
– Я счастлив, – коротко обронил Рикки, отходя от меня. – Но меня это не радует.
– Почему? – в унисон спросили мы с Шерьяном. Храмовник искоса глянул на меня и дальше продолжил уже один: – Каким образом ты это сделал? У тебя же нет способностей к целебной магии.
– К целебной нет, – легко согласился Рикки. – А вот, так сказать, к стабилизирующей есть. Я ведь в некотором смысле полудемон. То есть обречен постоянно сдерживать темную сторону своей натуры. С некоторых пор Тефна тоже вынуждена это делать. Я не говорю о второй ее ипостаси, о нет. С кошкой внутри себя она уже давно научилась жить в мире и спокойствии. Я говорю о другом.