Гворий ласково потрепал по шее одурманенную заклинанием козу. Та преданно потерлась о его ногу, и мое сердце кольнула острая иголка жалости. Бедное животное! Даже не подозревает, что спустя миг добрый полуэльф, которого она наверняка уже безоглядно полюбила из-за воздействия чар, без малейшего угрызения совести перережет ей глотку. А ведь мне в планах Гвория уготована та же участь. Так что смотри, Тефна, смотри внимательно, не упуская ни малейшей детали. И помни, что в любой момент твой бывший возлюбленный может одной рукой обнять тебя, а другой – вонзить в сердце кинжал.
Гворий прищелкнул пальцами, и Вильканиус тут же вложил в его ладонь засахаренный пряник. И когда только успел достать? Коза, почуяв лакомство, вытянула шею и тоненько заблеяла. А в следующий миг остро заточенный кинжал пропорол воздух, рассыпав вокруг веер кровавых брызг. Коза еще несколько секунд простояла на ногах, даже дотянулась языком до пряника и лизнула его, но затем медленно-медленно повалилась на землю.
Опавшая листва там, где упали капли крови, задымилась. На белоснежной шкуре животного расцветали диковинные красные пятна. Вильканиус передал серебряную чашу Гворию, и полуэльф опустился на колени перед козой, собирая драгоценную жидкость.
Я облизнула враз пересохшие губы. Было невыносимо соблюдать спокойствие в такой момент. Мой зверь ожил, оскалил зубы, требуя отпустить его на волю. Как, наверное, замечательно было бы мчаться по осеннему лесу, выслеживая добычу! Загнать ее, вонзить клыки в еще живую, трепещущую плоть и наслаждаться вкусом чужой смерти у себя на нёбе.
В ельнике было так тихо, что я слышала дыхание Владыки. Сиреневый сумрак темного хвойного леса сгустился, прильнул к разгоряченной коже, словно притянутый запахом крови. Границы жертвенного круга чуть заметно замерцали, отграничивая нас от творившегося внутри. Почему-то сильно закололо сердце. Беспричинно захотелось завыть от ужаса. И бежать, бежать подальше от этого места, пока не произошло что-нибудь по-настоящему страшное.
Судя по всему, остальные тоже испытывали похожие чувства. Я видела, как нарочито бесстрашные эльфы попятились. Не все, конечно, но многие. В воздухе повис лязг мечей, вытаскиваемых из ножен. Только Шерьян не шевельнулся, даже не положил ладонь на рукоять клинка. По бесстрастному лицу не промелькнуло ни тени, лишь чуть крепче сжались губы.
Гворий и Вильканиус действовали на удивление слаженно, не задавая друг другу никаких вопросов и не допуская ни малейшего промедления. Полуэльф щедро зачерпнул крови из почти заполненной чаши и окропил жертвенник. Целитель оттащил труп козы подальше, к самой границе круга, чтобы не мешался под ногами. В этот момент наши взгляды на миг встретились, и я вздрогнула. В его голубых глазах плескался смех, злой и отчаянный. Так, наверное, смеются в лицо смерти, когда понимают, что до гибели остался лишь шаг. Я с трудом сдержала встревоженное шипение. Нет, что-то тут не так, что-то этот целитель задумал. Но что?
– Ваше величество.
Виррейн недовольно вздохнул, отвлекаясь от созерцания ритуала. Посмотрел на меня сверху вниз и вопросительно изогнул бровь, предлагая продолжить.
– Ваше величество, – сбивчиво затараторила я, перейдя на шепот, – этот ритуал опасен?
– Как и любое занятие некромантией. – Виррейн пожал плечами. – Черное колдовство тем и отличается, что не прощает ошибок.
Услышанное меня совсем не обрадовало. Нет, в мастерстве Гвория я не сомневалась, но вот не совершит ли промаха Вильканиус? Специально, чтобы навредить наследнику престола.
– Ты становишься слишком подозрительной. – Виррейн покачал головой. – С чего вдруг ты взъелась на несчастного Вильканиуса? Да, бывало, он и меня удивлял своими речами. Но поверь, если бы он задумал что-нибудь дурное, я бы обязательно об этом узнал. Или ты сомневаешься в моем даре сканировать мысли?
– Нет, не сомневаюсь, – ответила я. – Но вы не телепат, как Гворий. То есть не можете постоянно контролировать мысли своих людей. Что, если на Вильканиуса установили обманку? Как на лесника прошлой ночью. Внешний слой ментальной защиты, несущей ложные воспоминания. Стали бы вы копать глубже в этом случае, если он ни разу не дал повода подозревать себя?
Виррейн задумался. Я бросила отчаянный взгляд на поляну, где ритуал шел своим чередом. Гворий склонился над тряпьем, небрежно сваленным на жертвенник. Поставил чашу с кровью на край камня, пальцами щедро окропил останки лесника. Я невольно подумала о том, что так и не узнала имени рыжеволосого эльфа.
– Если ты права, – проговорил Виррейн, особенно подчеркнув слово «если», – то что задумал Вильканиус?
– Что будет, если сорвать ритуал в момент призыва души лесника? – вопросом на вопрос ответила я.
– Мы точно не пострадаем. – Владыка хмыкнул. – Пока граница круга не нарушена, мы в полной безопасности. Да и потом, и Шерьян, и я неплохие маги. Твой муж так вообще натренирован сражаться с нежитью и порождениями бога-отступника. У моих людей стрелы тоже зачарованы на нечисть. Вряд ли нам стоит чего-либо бояться.
Виррейн помолчал немного и добавил с хитрой усмешкой:
– Не беспокойся, я успею построить телепорт и вытащить нас с тобою в безопасное место. Так что нашим жизням точно ничего не грозит.
– При чем тут это. – Я поморщилась, уловив в словах эльфа скрытый сарказм. Неужели он решил, что я испугалась за свою жизнь? В таком случае глубоко ошибся. – Как насчет их?
И я кивнула на поляну, где Гворий неторопливо сплетал перед собой изысканное кружево незнакомого мне заклинания. Вильканиус не вмешивался в его действия, стоя чуть поодаль и с нескрываемым интересом следя за всполохами холодного синего пламени, которые сыпались с пальцев полуэльфа.
– Я думаю, что Гворий справится, – осторожно протянул Виррейн. – Он опытный воин и прекрасный маг. На Пустоши ему пришлось пройти через куда худшее испытание, чем вызов души упокоенного.
– А что произошло на Пустоши? – Я невольно отвлеклась от своих переживаний. Наверное, сейчас было не время и не место для посторонних расспросов. Но жаль упускать такой шанс разузнать неизвестные подробности жизни Гвория. – Насколько я поняла, тогда кто-то погиб?
– В ритуале участвовали пятеро, – негромко произнес Виррейн, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Гворий и трое его товарищей. А еще полудемон. Его захватили накануне в результате рискованной вылазки. И эти оболтусы решили проверить одну вещь, которую кто-то из них вычитал в какой-то дрянной книжке. Даже не книжке, а так – собрании всевозможных глупостей, суеверий и примет. Среди прочего там приводилось заклинание, при помощи которого можно было получить абсолютную неуязвимость. Всего-то делов – раздобыть верное отродье бога-отступника и испить его крови.
– Почему они выбрали для ритуала именно полудемона? – Я недоуменно наморщила лоб. – На Пустоши полно менее опасных существ. Жабозмеи, телепни те же.
– Ну их трудно причислить к нечисти. – Владыка снисходительно потрепал меня по плечу. – Обычные представители животного мира, обладающие зачатками магических способностей. Истинными созданиями бога-отступника по моему скромному мнению должно называть только разумных существ.
– Что было дальше? – поторопила я Виррейна, не давая ему удариться в пространную лекцию. – Полудемон во время ритуала вырвался на свободу?
– Да. – Владыка кивнул. – Он буквально разорвал на части менее удачливых товарищей Гвория. Моему племяннику повезло больше. Он сражался до последнего. И ему удалось смертельно ранить полудемона. Только вот незадача – сам Гворий при этом тоже оказался на грани гибели. Когда их нашли утром, они лежали, обнявшись, словно кровные братья. Мертвая нечисть и почти мертвый племянник Владыки. Начальник гарнизона испугался, что его постигнет жестокое наказание. Как же, не уберег моего наследника. Поэтому попытался замести следы. Тело полудемона сожгли на костре, в истинные подробности происшествия были посвящены единицы. Для всех остальных Гворий пострадал во время ночного патруля границы. Мол, выдержал со своими товарищами неравный бой с многочисленными ордами нечисти.
Я рванула шнуровку на горле. Прежде прозрачный и прохладный воздух леса становился все тяжелее и плотнее. Каждый вздох теперь давался с определенным усилием. И это мне не нравилось. Кажется, дело идет к развязке.
– Во всей этой истории было слишком много неувязок, – продолжил Виррейн после мимолетной заминки. Оттер лоб от испарины. Ага, значит, и он чувствует, как приближается нечто страшное. – Поэтому я не мог не обратить на нее внимания. Да и потом, у меня есть на редкость дурная привычка всех своих наследников держать под наблюдением. А Гворий давно уже занимал в моих мыслях и планах далеко не последнее место. Что скрывать, нравилась мне его отчаянная храбрость, граничащая с наглостью. Поэтому все детали неудачного ритуала быстро стали мне известны. Но я не стал вмешиваться. Лишь позаботился о том, чтобы в гарнизон совершенно случайно прибыл один очень талантливый и умелый целитель, который вытащил Гвория с той стороны. А потом внимательно наблюдал за развитием его способностей и должен был при необходимости вмешаться, если бы что-нибудь пошло не так.
– Каких способностей? – переспросила я. – Он все-таки стал неуязвимым, как и задумывалось?
– Нет. – Виррейн холодно усмехнулся. – Крови полудемона Гворий так и не испробовал. Но есть другое поверье. Если во время смерти демон смотрит тебе в глаза, то ты получаешь его силу. Не всю, конечно, но все же. Именно после этого ритуала Гворий стал истинным телепатом. Ну и приобрел кучу дополнительных способностей, которых ты не могла не заметить.
Я понимающе хмыкнула. О да, я заметила. Теперь стали понятны странности, присущие Гворию. Интересно, а как отреагировали бы эльфы, узнав про маленькую тайну своего наследного принца?
– Они бы не одобрили, – ответил на невысказанную мысль Владыка. – Весьма бы не одобрили. Ты уже в курсе, как большинство относится к любой нечисти, даже самой безобидной. Поэтому, если подробности того происшествия станут известны – Гворию не видать трона как своих ушей. Его кандидатуру и так не слишком одобряют из-за нечистокровного происхождения, но против моего выбора вряд ли пойдут. Но эта деталь, вне сомнения, перечеркнет малейшую надежду на корону.
– Значит, на самом деле не Гворию вы прочите роль своего преемника, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я. – Иначе вы бы не стали упоминать о его темном прошлом при столь большом скоплении народа. Кого-нибудь это обязательно заинтересует. А в таком деле никогда нельзя быть уверенным, что спрятал все ниточки. Да и потом, будущий правитель должен обладать безупречной репутацией. Вы же не только бросили тень на Гвория, но и, по сути, вынудили принять участие в запрещенном ритуале, вновь поставив его под удар.
– А ты умнеешь на глазах. – Виррейн отвесил мне легкий поклон. – И это мне нравится.
Я хотела было спросить, кого в таком случае Владыка прочит на роль будущего правителя эльфийских лесов, но не успела. Именно в этот момент Гворий закончил плести заклинание. Легкая сеть, искрящаяся переливами холодного синего цвета – от небесно-лазоревого до глубокого фиолетового, почти черного, вспыхнула и словно сама по себе воспарила над землей. Вильканиус поспешно опрокинул серебряную чашу с остатками крови на жертвенник, щедро полив останки лесника. Воздух на поляне сгустился до такой степени, что перехватило дыхание. Что-то приближалось к нам. Неторопливо, зная, что мы не успеем убежать. Повеяло ветром, только облегчения он не принес. Слишком много было в нем сладкой вони разложения и приторных погребальных благовоний.
Я с трудом сдержалась, чтобы не попятиться, когда граница круга, до того лишь едва мерцающая, неожиданно вспыхнула ярким пламенем, надежно отсекая нас от творившегося внутри ритуала. Краем глаза я заметила, как Шерьян подался вперед, жадно наблюдая за происходящим. В его ореховых глазах отражалось безумие огня, и мне стало не по себе. Он выглядел в этот момент таким далеким, таким незнакомым и таким чужим. Наверное, сейчас я бы сумела его убить без малейшего сожаления. Жаль, что немного не подходящее время для вызова.
– Н-да уж, – пробормотал рядом Владыка, но больше ничего не сказал.
Над останками лесника взмыла легкая сиреневатая дымка. Что-то отвратительное зашевелилось в коконе черных обгоревших тряпок, отчего тошнота подкатила к горлу. Гворий тотчас же полоснул себя по запястью безупречно заточенным кинжалом. Одно мгновение края пореза оставались чистыми, затем заполнились тягучей венозной кровью.
Я отвернулась, не желая наблюдать столь отвратительное зрелище. Нет, неправильно это – делиться своей кровью с трупом. Сама бы я вряд ли пошла на подобное. Конечно, я не знала подробностей этого ритуала, но суть могла уловить. Слишком похоже это было на открытие круга мертвых. Наверняка сейчас, по сути, произойдет обмен телами. Рыжеволосый эльф вновь вздохнет полной грудью, словно и не умирал вовсе, а Гворий прочувствует всю ту боль, которую ощутил несчастный перед смертью. И что хуже всего – увидит изнанку мира. Безрадостную пустошь за рекой мертвых, где душам суждено скитаться вечность до перерождения или суда богов. Там только пыль и туман. Ни надежды на спасение, ни радости, ни любви.
Гворий посерел лицом, когда первая капля крови упала в рот лесника. Точнее, в то, что от него осталось. Лишь изумрудные глаза, особенно яркие сейчас, отчетливо выделялись на бескровном лице. Пошатнулся и, наверное, упал бы, если бы Вильканиус его не подхватил и не помог опуститься на жертвенник. Я забеспокоилась. Странно, я считала, что именно целителю, а не Гворию отведена роль проводника между миром мертвых и живых.
– Почему это? – шепнул Владыка, пожав плечами. – У Вильканиуса третья ступень посвящения в некромантию, у Гвория – лишь единичный опыт, да и тот не совсем удачный. Вытаскивать с другой стороны должен более опытный маг, не так ли?
Я прикусила губу от волнения. Если Вильканиус задумал причинить вред Гворию, то лучше момента не найти. Даже никаких усилий прилагать не надо – он просто не откроет границу между мирами в нужный момент. Промедлит чуть более отведенного времени, и тогда душа Гвория не сумеет найти обратной дороги. И никакого обвинения целителю не предъявишь. Некромантия тем и плоха, что в любой момент все может пойти наперекосяк. Магия никогда не отличалась предсказуемостью, а уж черное колдовство – тем более.
Виррейн что-то недовольно пробурчал под нос, явно утомленный моей подозрительностью, но более ничего не сказал. Вильканиус положил одну руку на лоб Гворию, другую – на останки лесника. Выпрямился и замер, словно к чему-то прислушиваясь.
Я мелко и часто дышала через приоткрытый рот. Воздух был такой плотный, что его можно было есть ложкой. Рубашка, несмотря на прохладную погоду, намокла от пота и прилипла к спине. Я сбросила куртку, пытаясь хоть таким образом немного облегчить тяжесть, которая обрушилась на меня. Такое чувство, будто на плечи легла каменная плита склепа.
Вокруг стремительно темнело. Я знала, что на самом деле стоял ранний вечер, когда солнце еще ярко светит с небосклона, хотя сиреневые тени уже собираются под деревьями и кустами. Но сейчас на нас неуклонно наползала самая настоящая ночная тьма. Даже хуже. Ночью тебе светят звезды или луна. Этот же мрак был настолько полным и абсолютным, что не поймешь – закрыты у тебя глаза или нет.
Только границы полыхающего круга давали какое-то освещение. Однако странное дело, мы стояли рядом с ним, но казалось, будто Вильканиус и Гворий находятся за сотни миль. На нас не падало ни отблеска. Более того, если бы я не знала, что Виррейна в любой миг можно коснуться, то совсем потерялась бы в кромешной мгле. Я даже свою руку не смогла увидеть, хотя для верности поднесла ее к самому носу.
Вильканиус поднял голову и отстраненно улыбнулся. Я готова была поклясться, что он не видит меня. Но почему тогда так отчаянно забилось сердце, стремясь выпрыгнуть из груди?
– Эльдарий, ты слышишь меня? – спросил целитель.
Томительный миг ожидания. И тихий шепот из губ Гвория на самой грани восприятия: