Интересно, есть ли одержимые в самом Батон Руже, и если есть – то сколько их там? Если бандиты обнаглели настолько, что разъезжают большими группами, по несколько десятков человек, то хоть одержимых то они отстреляли, надеюсь? Или нам придется отстреливать?
Машину как смогли, немного подлатали. Впрочем – громко сказано. Стекло все белое от попаданий пуль – так бронестекла нового ныне днем с огнем не сыщешь, тем более машина гражданская, не армейская. Кузов – ну, слава Богу, попали но не пробили, тут тоже ничего не сделаешь. Только осмотрели двигатель, для очистки совести – все-таки дорога неблизкая. Пополнили боеприпасы, взяли себе нового члена команды – девять человек число рассчитанное, каждый человек при деле и на счету. И – тронулись…
Неприятности начались сразу у Гросс-Тете – там, где мы были день назад. Только морпехи ушли отсюда – появились одержимые. То, что власть здесь была совсем недавно, догадаться было несложно – следы пуль и дохлый одержимый прямо поперек дороги. Но теперь доесть дохлого одержимого пришли живые – видимо оголодали…
– Стоп!
Машина остановилась на самом краю съезда – нос уже съехал с дороги в ответвление, идующее вниз, корма была все еще на дороге.
– Одержимые! Разберусь сам!
Нужно предупреждать по связи – иначе кто-нибудь сунется на улицу – помочь. Да и водителю неплохо бы знать, что происходит – через лобовое стекло же нее видно ничего…
Выстрелил в воздух – одержимые все свое внимание обращали на еду, до них было метров сто пятьдесят. Один из них, стоящий как собака на четвереньках обернулся, втянул воздух. Издал хриплый, похожий на волчий, вой – двое других одержимых обернулись моментально! И – все трое бросились вперед.
Вот это интересно. Все что я слышал до этого от одержимых – просто вой или рев, не несущий никакой смысловой нагрузки. Тут же было совершенно другое – вожак оценил обстановку, подал команду – и стая ее выполнила. Видимо, идет процесс эволюции, причем – семимильными шагами.
Прицелился – поскольку и 5,45 и 7,62 патроны я частично израсходовал, пополнить запасы было негде, а и та и другая винтовка мне пригодятся – взял Robarm, поставил короткий, карабинный ствол. 5,56 – армейский патрон, патроны легко взять в качестве трофеев, что я вчера и сделал…
Выстрелил – точно! Вожак споткнулся на бегу, странно перекувыркнулся через плечо, покатился по земле. Начал вставать – но уже неуверенно, припадая на ногу. Ранен! Остальные продолжали бежать, расстояние быстро сокращалось.
Переключил на «очередь», прицелился – и тут, за спиной будто что-то упало на броню, тихий такой шлепок. Обернулся – одержимый!!!
Чертова тварь! Пока на этих отвлекся – двигатель работает, стрельба немного приглушила – не заметил как подкрался. Подросток, негр в яркой безразмерной майке – как у многих в последнее время изорванной и испачканной кровью. Кузов был высоким – и только это меня спасло от внезапной атаки сзади. Сейчас тварь скребла руками по броне кузова, ноги свисали вниз – одержимый, тихо хрипя пытался забраться и найти ногам опору. Для нового броска…
Очередь – длинная, патронов на восемь, суматошная, хватило бы и трех патронов на такой дистанции, но перетрухал – кровь, мозги, мелкие осколки черепа брызнули в разные стороны, на таком расстоянии грех промахиваться. В агонии одержимый разжал руки – и свалился с кузова… Твари…
Разворот – и еще две очереди, одна за другой, не экономя патронов – одержимые уже близко! Им проще, чем тому, сзади – прыгнул на капот, с него на меня. Обоих срезаю как косой – с перебитыми ногами не побегаешь, будь ты хоть трижды одержимый. Не чувствуя боли, они ревут, воют, пытаются подняться, но – не могут. Меня магазин – больше здесь делать нечего, целый магазин высадил – считай, без толку, а впереди еще непонятно что.
– Вперед!
Машина трогается – тяжело, будто груженый поезд отходит от платформы. Один из одержимых видит, что неминуемо попадет под колеса – но упорно ползет вперед. Треск – словно раздавило яичную скорлупу – и вой прекращается, словно оборвалась лента в старом магнитофоне. Просто прекращается – и все.
Пища… Просто пища для тех одержимых, что придут следом. Когда же эта … кончится. И в чьей же больной голове родилось – выпустить заразу на улицу, чтобы люди ели людей…
Уходим вниз, проезжаем под путепроводом. Внизу стоит пикап, двери распахнуты настежь, стекла и крыши в следах от пуль – стреляли сверху, с дороги. Мельком успеваю заметить – в салоне кровь, но нет никого, ни мертвых, ни живых – ни в самой машине, ни рядом с ней. Наполовину доеденный труп валяется чуть дальше, кто его пристрелил – те, в машине или тоже, сверху – непонятно. Да и – не важно…
Мало того, что одержимые нас поедом жрут – мы еще и сами ухитряемся друг – друга убивать. Может – это заложено в нас, в наших генах изначально – убивать себе подобных, а вирус только выпускает это наружу…
– Направо!
Маленький поселок у железной дороги – всего две улицы, Сидар Стрит и Уиллоу Стрит. Несколько проулков и маленькая железнодорожная станция. У самой станции – поезд – длинная, амтраковская двухэтажная металлическая змея, выкрашенная серебряным металликом. Стоит у самой платформы, некоторые двери открыты настежь – кто-то увидел станцию и сорвал стоп-кран. Хорошо знакомая мне картина – видел уже такое. Еще, чуть дальше – длинный состав с сорокафутовым контейнерами на платформах…
Выстрел я почти прозевал – но именно почти. Услышал таки – хлесткий звук, похожий на щелчок кнута пастуха – пригнулся, прикрываясь мешками и щитками – должно остановить пулю. Первая пуля проходит выше, вторая – с хлестким щелчком бьет по бронированному кузову. Приехали…
– Противник! Девять часов!
Сам не знаю – почему приказал остановиться. Прорваться бы – на скорости и не связываться. Может, заколебало – каждая тварь сейчас бьет по проезжающим. Что за мода…
Интер с ревом разворачивается – так чтобы дверь, ведущая из кузова, была справа – десант, покидающий машину не должен попасть под огонь. Сама машина при необходимости послужит подвижной баррикадой…
Обычная американская глубинка – дома, отстоящие друг от друга на сотню метров, неровная лента асфальта с желтой полосой посередине, тяжелые пикапы с двойной кабиной – у каждого дома… Пули, летящие навстречу…
– Пошли! Прикрываемся машиной!
Интер сворачивает, перекатывается через символическую придорожную канаву, переваливая с боку на бок, начинает движение к дому на минимальной скорости. Штурмовая группа прикрывается машиной, из дома больше не стреляют. Я тоже прикрываюсь – мешками и щитками на кузове, искренне надеясь, что в доме нет гранат…
Когда до дома остается пара метров, морпехи одним броском преодолевают оставшееся до дома пространства, прижимаются к стенам, держа наготове оружие. Я глушу одиночными по дому, прикрываясь мешками, особо даже не смотря куда стреляю – просто чтобы отвлечь внимание и не дать прицелиться.
– Окружаем! Живьем брать!
Надо хотя бы выяснить – если человек здесь давно сидит – должен знать, что творится в округе. Может и про паром что-нибудь знает…
За домом, куда ушли двое – чтобы защитники дома не смотались через заднюю дверь – едва слышный удар, вскрик…
– Первый – доклад!
– Пятый – он у нас. Смотаться хотел! Потерь нет!
– Всем – в машину!
Пока забирались обратно в машину, успел подстрелить одержимого – появился на дальних подступах, на контейнерной площадке железнодорожной станции. Когда все были в машине, спустился вниз и я …
– Кто-нибудь – наверх встаньте…
Особо даже не отстреливаться – одержимые все равно с броней ничего не сделают – просто наблюдать… Питер перехватил трофейный Бенелли, полез наверх…
Пленным оказался молодой, лет тридцати на вид человек, для своих лет имеющий явный избыточный вес – килограммов этак тридцать лишних, не меньше. Одет он был в «тактическую одежду», но не армейскую, а ту которую обычно покупают гражданские выживальщики…
– Что у него было?
Один из морпехов поднял трофейную винтовку. Неслабая штука, кстати – от Armalite с дополнительным обвесом – передняя рукоятка, фонарь, лазер, Аймпойнт. Так и просится в трофеи…
– Еще пистолет, сэр… Тоже Armalite
Значит, турецкий. Сама Armalite пистолетов не делает, импортирует турецкий, кстати за такую цену – очень даже неплохие. В основе своей они имеют CZ75.
– Ты кто такой?
– А вы кто такие? Это мой город! Совсем что ли человек с мозгами поссорился? Но бить не стал – пока…
– Давай договоримся – пока ствол у меня, ты отвечаешь, а я спрашиваю. Вот будет наоборот – тогда и будешь задавать свои идиотские вопросы, и действовать мне на нервы другими способами. Итак – кто ты?
– Тони Гарсиа. Местный шериф.
– Чего?
– Тони Гарсиа. Местный шериф.
И ведь не врет, скорее всего. В кузове темно, окон нет, освещается только одним хреновым, тусклым плафоном на потолке, глаза почти не видно – но того, что я вижу, хватает, чтобы с оговоркой сказать – не врет…
– И какого хрена ты в нас стрелял, шериф?
– Вы чужие, на моей территории…
У меня начала закипать ярость. А какого же хрена он забаррикадировался дома, свин жирный, если это «его территория»?
– Какая твоя территория? Сколько у тебя на «твоей территории» народу живого? – с каждым словом я раздражался все больше и больше, сам не знаю почему…
– … не знаю … должны быть… И тут планку у меня сорвало. Капитально…
– Твою мать!!! – не соизмеряя силу я шарахнул кулаком по бронированной стенке, яркая вспышка боли разорвалась перед глазами – какая на… твоя территория?! По твоей территории бандиты пешком ходят, одержимые людей жрут – какая твоя территория? Какой ты в ж… шериф, если вместо того, чтобы помогать людям, заперся в доме как п…рас!!! Я таких шерифов как ты в ж… е…л! Козел! Сука!
– А что я должен был делать?! – с каким-то всхлипом вдруг вскричал жирняк – никто ничего не сказал. Просто все вдруг взбесились – все! Поголовно! Что я должен был делать?!
– Иди! Отпустите его! Пусть идет на…! И ствол отдайте, будет из чего застрелиться! Пошел вон, скотина!
Так ничего и не спросив – а резон спрашивать, если этот ублюдок с самого начала у себя в доме забаррикадировался – выпихнули «шерифа» в дверь взашей, следом выкинули разряженную винтовку и за ней – магазин. Сразу захлопнули дверь – больше здесь ловить нечего…
– Вперед!
Жирняк все-таки последнее слово оставил за собой – когда мы уже отъезжали, он успел вставить магазин в карабин и дал по машине очередь. Попал, но броню, естественно не пробил. Питер начал поворачиваться с пулеметом…
– Оставь его… Пусть живет…
Сент-Габриэль, Луизиана
28 июня 2010 года
– Ну, и что будем делать?
– А хрен его знает…
Паром там был – но не такой, который ходит по тросу, перекинутому через реку, а обычный, с мотором и винтами. С виду ничего не повреждено, у самого въезда на паром, бетонной аппарели – одержимый. Перед тем как нам выходить, Питер завалил его короткой очередью из пулемета…
– Кто в машинах разбирается? Мне нужен специалист по двигателям…
– Наверное я, сэр…
Наш бессменный водитель по имени Джо – кстати, если бы не форма морской пехоты, вполне мог бы сойти за фермера. Наверное, он и был фермером до того, как заключил контракт с дядей Сэмом – в армии таких много было, в основном из центральных районов США. Работы там нет, вот и остается для многих единственное – армия США…
– Разбираетесь?
– Да, сэр… – он и говорил с каким-то неуловимым деревенским акцентом – я до армии десять лет, почитай на тракторе отпахал. Сам и ремонтировал – разберемся…
– Добро. Пошли со мной. Остальные – прикрытие.
Сменил винтовку – снова взял SOPMOD –на нем тактический глушитель, единственный который у меня есть. Для одержимых – в самый раз…
– Ты ведь Джо?
– Да, сэр…
– Можешь называть меня просто Алекс. Мы больше не в армии…
– Нет, сэр… – Джо усмехнулся каким то странным, каркающим смехом, потом даже закашлялся – армия есть армия. Так для меня проще, я уж привык, извините, сэр…
– Как хочешь. Ты откуда?
– Из Оклахомы…
– А почему на родину не поехал? Пока мы здесь – что в Оклахоме делается?
– Так у меня и родины то нет, сэр, мне там ехать некуда… Дом с землей банк за долги забрал – последний раз ездил, они так и зарастают бурьяном. Жена… нашла кого поумнее… с дочкой видеться запрещает. Судебное решение получила – ближе, чем на пять метров не подходить. Да и проще мне тут – все свои. А дезертировать…
Переговариваясь – но по сторонам я смотреть не прекращал, одержимые могут быть везде, мы вышли на бетонную аппарель, перепрыгнули на паром. Стальная палуба слегка покачивалась под ногами….
– Где здесь мотор, мать его…
– Наверное, вот здесь, сэр… – Джо указал пальцем на настройку – я пока здесь посмотрю, что к чему – а вы наверх поднимитесь, проверьте, не повреждены ли приборы и все остальное. Я закончу здесь – вам крикну…
– Добро…
Паром был самым обыкновенным – но размера достаточного, чтобы выдержать наш двадцатитонный грузовик, всех нас со снаряжением – и переправить на тот берег. А на том берегу, кстати – почти к самой воде подходили железнодорожные тупики, стояли контейнеры на платформах. Какая – то грузовая железнодорожная станция. Что там было – бандиты, одержимые – непонятно, движения не было, но в нынешних условиях отсутствие движения совершенно ничего не значило. Затаится тварь на контейнерах и на тебя прыгнет, когда ты мимо пройдешь – запросто!
По узкой, некрашеной и покрытой ржавчиной лестнице я поднялся в кабину машиниста парома, похожую на кабину от старого экскаватора – может, это она и была. Дверь была приоткрыта, а сама кабина была настолько маленькой по размерам, что никакой одержимый или бандит здесь спрятаться просто не смог бы. Плюхнулся на продавленное, обитое пропыленным, потрескавшимся от солнца винилом, кресло, глянул на приборы. В принципе, обычные приборы, на вид неповрежденные. Запуск двигателя вообще не от ключа, а от красной кнопки, все органы управления простые и примитивные, рассчитанные на дурака. Впрочем, на пароме по-другому и быть не может, не должно…
– Джо!
Нет ответа. Привстал на сидении, стараясь разглядеть, что на том берегу – стекло мутное, ни черта не видно. Хоть и река узкая – все равно, ни черта не видно.
– Джо! И снова нет ответа…
– Ты в порядке? Поднялся с кресла, пошел к лестнице вниз, начал спускаться…
Вот именно тогда – когда он закашлялся – мне и надо было заподозрить неладное. Расслабился – потому что сам был искусственно несовместимым, провакцинированным. Да и Джо этот казался совершенно безобидным – по докатастрофным меркам. Почему-то я подумал, что все кто мог заразиться воздушно – капельным путем – уже успели заразиться. Подумал – и потерял бдительность…
– Джо! – я спустился за палубу, стоя около самой лестницы огляделся – и тут увидел его. Увидел – и сразу все просек…
Нет, он не стоял на четвереньках, и с клыков не капала кровавая слюна, как многие могут подумать. Он стоял метрах в пяти от меня, карауля каждое движение, слегка пригнувшись вперед для броска. И … жизни в его глазах не было, они были пронзительны и пусты, словно глаза дешевой китайской пластмассовой куклы…
Когда рука моя рванулась к висящему на поясе револьверу, моему «последнему шансу» он бросился. Бросился он – и бросился от него, спиной вперед, стараясь выиграть хоть бы долю секунды. В голове было только одно – только бы не упасть. Все происходило в жуткой тишине – ни крика, ни воя, ни рева…
Когда до Джо, или того, в кого он превратился, было метра два, я выхватил из кобуры револьвер. Восемь патронов .357 в барабане с «охотничьими» пулями со сточенной головкой давали мне вполне реальный шанс – это если успеть. А я видел, что я не успевал. Катастрофически…
Все происходило словно в кино, в покадровом просмотре, время замедлилось до предела. Вот до одержимого остался метр. Вот я, не успевая прицелиться выше, жму на курок, вот револьвер дергается, и тяжелая отдача больно бьет мне в руку – усиленный «охотничий» патрон и двухдюймовый ствол – это не шутки…