Горыныч плюнул пламенем, и несколько тварей вспыхнули факелами, но ещё по инерции двигались вперед. Некоторое время с птицами справлялся Горыныч, поливая их пламенем из всех трех пастей одновременно, а потом хищные твари разделились и стали окружать нас. Головы Горыныча старательно поливали огнем кружащих впереди и тех, кого могли достать с флангов, а нам с Жутиковым достались атакующие с тылу.
— Бейте в глаз!!!! — крикнула я, пуская первую молнию в хищно клацкающую зубами тварь.
И завертелось! Горыныч кружился, поливая огненными струями озлобившуюся нечесть так, что искры осыпали меня с головы до ног, ударяясь о доспехи. Я метала молнии, подбадривая себя криками «вот тебе, нечесть!», как заправский громовержец. Серебряные стрелы, выпущенные Жутиковым, к моему удивлению, очень часто находили цель. Озверевшие птицы лезли напролом, не боясь огня и стрел, стремясь достать нас. Я выхватила меч и в ярости даже не почувствовала его тяжести, отбиваясь и отстреливаясь молниями.
Крики! Ругань! Клацканье зубов! Пламя! Искры сыпятся со всех сторон! Молнии! Свист стрел! Черные перья кружат в воздухе! Запах гари и зловонье тварей! Азарт боя накрыл меня волной адреналина! Мы бились слаженной командой, но ненавистная нежить брала числом. Неожиданно одна особенно отчаянная и верткая тварь впилась когтями в бок Горыныча и принялась клевать его. Жутиков держал оборону, неистово стреляя из лука, и отвлечься не мог. Я бросилась вперед, готовясь ударить молнией по твари и стараясь не задеть при этом Горыныча. По телу моего зеленого защитника прошла судорога боли. Я прицелилась.
— Подожди, Горынушка, сейчас я… — я прицелилась, но в это мгновение несколько птиц ринулись на Горыныча и он ударил хвостом. Я потеряла равновесие и…мой меч устремился вниз…я проследила глазами его полет. Серебристый клинок нестерпимым огнем вспыхнул на солнце. Неожиданно я поняла, что под моими ногами нет опоры.
Быть может в свободном падении и есть свои прелести, но я их не ощутила. С двух сторон на меня неслись две рычаще-шипящие хохочущие птицы. Я даже страха не почувствовала, только ярость и силу. Первозданная сила сконцентрировалась на кончиках пальцев. Я развела руки, и две молнии крест-накрест сорвались с ладоней. Слепящий свет и… только несколько перьев кружили рядом, даже пепла не осталось. На меня надвинулась тень, рывок и я почувствовала, как грудную клетку сжала огромная лапа. Я подняла голову — Горыныч.
Я перевела дух и глянула вниз, теперь было не страшно. Внизу шло сражение, посреди сошедшихся в рукопашную ярким ослепительно-белым огнем полыхал крест, от которого во все стороны расходились волны серебряно-чистого света, разящего нечисть. Что это? Тайное оружие, активизированное чародеями? Казалось, слепящий свет парализовал упырей и витязи получали преимущество. Горыныч, яростно поливая огнем изрядно поредевшие ряды хищных птиц, кружил над полем битвы. Судя по доносящимся не парламентским выражениям, Жутиков успешно стрелял из лука.
— Римка, ты… куда прешь, гадина?!…с тобой всё в порядке? — прокричал он.
— Полет нормальный! — отозвалась я, встрепенулась, размяла ладони и приготовилась к новой атаке.
Из-под Горыныча птиц мне было не видно и поэтому я сосредоточила внимание на нечисти внизу. Пристально оглядев поле сражения, я увидела
чуть в стороне от основной массы сражающихся группу упырей, окружавшего фигуру в черном. Гастон с личной охраной? Вот им и займусь. Я сосредоточилась, — серебро! — выставила вперед ладонь, и луч ослепительного белого цвета ударил вниз. Но разящего удара не получилась, охрана, вовремя разгадавшая мои манёвры, прикрыла своего предводителя черными щитами. Мой луч, ударившись о преграду, рассыпался миллионами ярких искр. Жаль… Попробуем ещё.
Однако, охоту на Гастона пришлось отложить. От него в небо взмыли две огромные черные твари, ещё огромнее, чем все виденные мною. Они стремительно приближались, не оставляя сомнения, что их целью являюсь я лично. Я невольно поёжилась. Даже издалека их глаза полыхали адским пламенем. Я, на миг забыв, что ни в коем случае нельзя смотреть в их глаза, потеряла ощущение пространства, почувствовала как меня охватывает парализующая истома, захотелось посмотреть на птиц поближе, глаза в глаза, в самую суть. Ни какие они не страшные, а в размахе крыльев есть и сила, и грация, и…
— Ааай! — вскрикнула я от внезапной боли в запястье и взглянула на свою руку.
Из-под серебряного доспеха выглядывала зеленая ящерка, укусившая меня.
— Ты что кусаешься?! — возмутилась я.
— А ты куда засмотрелась?! — возмущенно зашипела она. — Забыла, кто это такие?! Зачаруют, и сама побежишь нежити на обед! Балбеска! Нельзя смотреть им в глаза!!! — и ворча, что все ведьмы как ведьмы, а ей досталась бестолковая недоучка, ящерка скрылась под доспехом.
Я ощущала её цепкие лапки и острые крохотные коготки кожей руки и испытала самую искреннюю благодарность к маленькой ворчунье и Лешему, благодаря которому у меня появилась такая защитница.
Молния, пущенная мной в подлетающих тварей, оказалась слабее предыдущих, злобные птицы, в то время пока я смотрела им в глаза, успели выпить часть моей энергии. Рассчитывать приходилось только на свои подтаявшие силы, потому что идти на корм для Гастона и его упырей не хотелось.
Мои молнии, раня птиц, не отпугивали их, твари с упорством камикадзе, стремились ко мне. Одну из подлетевших вплотную тварей, изогнувшись, опалила и заглотила одна из голов Горыныча. Со второй мы расправилась вместе: собрав все силы, я запустила ей слепящую молнию в глаз. Нечисть, потеряв ориентацию, бестолково заметалась и, попав под огненную струю Горыныча, рассыпалась в прах.
Переведя дух, я бросила взгляд вниз. Кажется, на этот раз победа была на нашей стороне. Гастон с личной стражей, поняв это, скрылся с поля боя. Витязи Яромира и чародеи, объединив силы, расправлялись с упырями. Наш крылатый экипаж, сроднившись в сражении против летающей нечисти, уставший, но воодушевленный победой, присоединился к уничтожению упыриного войска.
Сделав несколько кругов и спустившись ниже, Горыныч разжал лапы и мягко отпустил меня. Я упала на руки воинов и чародеев. Яромир, стремительно шагнул ко мне и, сняв шлем, поцеловал в висок.
— Книга судеб не ошиблась, — удовлетворенно сказал он, — в тебе великая сила, Римма!
Оказывается, это мой меч, падая вниз клинком, в свете солнечных лучей, сверкал знаком креста, парализуя нечисть. Воткнувшись в землю, он лишь усилил своё действие. Это его я видела сверху и приняла за тайное орудие чародеев, активизированное в трудную минуту.
Глава 8
Первая битва была выиграна. Мы ликовали. Но расслабляться было рано, до полного разгрома Гастона было ещё далеко.
Горыныч, вздыхая лежал на поляне, из-под полуопущенных век наблюдая за лекарями и чародеями, исцеляющими раненых воинов.
— Устал, Горынушка? — ласково спросила я, благодарно касаясь его бока.
— Изжога, — хмыкнула одна из голов, две другие согласно кивнули.
Видя мое недоумение, Горыныч пояснил:
— Тварь эту зубастую глотать пришлось, а она мне совсем неполезная! Болею вот…
— И что сделать надо? — живо откликнулась я.
— Водички бы живой глотнуть, — мечтательно отозвался мой зеленый страж.
— А так что, копыта отбросишь? — раздался ехидный голос Жутикова.
— Нет, но страдать буду, — ответила вторая голова, — а от этого у меня характер портится, — весомо добавила третья и понюхала Жутикова.
— У чародеев она есть? — поинтересовалась я, готовая к действию.
— Есть, но она им для раненых нужна, да и мне не хватит того, что у них есть… на один зубок…
— Где её можно набрать? — спросила я, поправляя шлем.
— У реки Смородины ключ бьёт, — ответила всезнающая ящерка, высовывая любопытную мордочку из-под доспеха.
— А сколько воды нужно? — поинтересовалась я у страдающего Горыныча.
— Хотя бы пару ведерок, — отозвалась одна из голов. — Но даже не вздумай одна идти!!!!
Я легонько побарабанила пальцами по нарукавнику на правой руке, показалась ящерка.
— И где течет река Смородина?
В сопровождении трех стражников мы с Жутиковым, который нес три пустых ведра, отправились за живой водой. Владимир Николаевич, показавший себя в сражении с лучшей стороны, выглядел довольным и даже не ворчал. Впрочем, роль ворчуна взяла на себя ящерка. Мы вошли в лес.
— Ты заметила, стрелы в том колчане, что ты мне дала, не кончаются, — заметил Жутиков. — Интересно, как это делается? Не знаешь?
— Пока нет. А что?
— Хорошо бы, когда вернемся, такое проделать с бензином в машине, — усмехнулся он.
— Оптимистично звучит, «когда вернемся», — заметила я.
— Навсегда я здесь оставаться не собираюсь! — категорично заявил он и споткнулся о корягу.
— Ай, как неловко! — раздался голос откуда-то сбоку.
Я повернулась: от кряжистого дуба отделилась неприметная до этого фигура Лешего.
— Куда путь держит Нареченная? — спросил он.
— На реку Смородину за живой водой для Горыныча.
— Нечто приболел Зеленый?
— Гастонову птицу проглотил, вот его и мутит. Изжога замучила, — объяснила я.
Леший покачал головой.
— А эти тоже с тобой? — тихо спросил Леший, чуть заметно указав на стражу и Жутикова.
— Да, Яромир без стражи отпускать не хотел, — пояснила я.
— Так-так, ну, эти пожалуй здесь тебя, на опушке, подождут, — отозвался Леший, быстрее увлек меня вперед.
— Эй, Римка!
Я оглянулась. За нами сплошной стеной стояли заросли ежевики. Осторожно раздвинув ветки, я увидела мечущихся по поляне стражников и удивленного и раздосадованного Жутикова с пустыми ведрами в руках.
— А этот нам, пожалуй, пригодится, — усмехнулся Леший.
Кусты на противоположной стороне поляны заколыхались, и стражники бросились в ту сторону. А Леший тем временем ухватив Жутикова за руку, втянул его на эту сторону зарослей. Немного оцарапанный, Жутиков выглядел ошарашенным.
— Ой, а ведерко третье куда дели? — поинтересовалась я. — Ничего доверить нельзя, — осторожно раздвинув ветки, я подхватила оброненное ведро.
— Ну, Римка! Опять твои дурацкие выходки! — возмущался Жутиков, потирая поцарапанную щеку.
— Никакого уважения к Нареченной! — пожаловалась Лешему моя ящерка, высунув любопытную мордочку.
— А стрелок, говорят, отменный, — усмехнулся в бороду Леший.
Леший вполголоса рассказывал мне о лесе, учил читать следы и пояснял, какое растение что врачует и от каких недугов помогает. А Жутиков, позвякивая ведрами, шел сзади, и ворчал, вполголоса перечисляя всё претензии, разумеется, во всём происходящем виноват был только один человек — я.
— Не обращай внимания на ворчанье, — усмехнулся Леший. — Это у него защитная реакция организма. Спутник твой, человек к чародейству не способный и в него не верящий, пытается найти хоть какое-то объяснение всем чудесам. К тому ж, в душе он добрый, хоть и злоязычен порой безмерно.
Когда мы вышли к окраине леса, я уже читала Лешему следы и различала растения.
— Пересечете луг, а там, в низинке, и река Смородина бежит. Да привет Водяному передавай, — попрощался с нами Леший. — А я вас здесь подожду, да на обратном пути провожу.
Мы с Жутиковым пошли через луг. Я с интересом смотрела вокруг, теперь, когда Леший открыл мне дар единения с природой, многое виделось иначе. Растения, цветы и травы открывали свои тайны, я интуитивно понимала их язык. А Владимиру Николаевичу явно надоело ворчать, некоторое время он даже молчал. Глубокая царапина от шипов ежевики на щеке кровоточила. Я сорвала подорожник, размяла пальцами листок и приложила к царапине Жутикова. Он сначала дернулся от моего прикосновения.
— Чтобы кровь остановить, — пояснила я.
— Много ты в этом понимаешь! — буркнул он, прижимая листок к ране.
— Теперь знаю, — весомо ответила я.
— Вот скажи мне, Римк, и что они с тобой носятся как с писанной торбой?! — наконец, спросил он. — Мне, ну хоть бы слово сказали, а тебе… Ах, Римма! Ах, Нареченная… Да, кстати, ты что всерьез собралась замуж за этого…принца датского?
— Наследник он, Князь, — поправила я.
— А, один фиг, — отмахнулся Жутиков. — А как же Антоха? У вас ж с ним типа любовь? — язвил он. — Хотя, с другой стороны: кто Антоха и кто Князь, женщины никогда постоянством не отличались…
— Хотите, я вас в мышь превращу? — обернувшись, ласково спросила я, прищурив глаза. — А потом отдам Василию…поиграть? Как к Бабе Яге вернемся, напомните, пожалуйста!
— Злыдня! — бросил он и гордо задрав голову, шагнул вперед, демонстрируя оскорбленное достоинство.
Наконец мы спустились к реке. О том, что ключ с живой водой совсем близко догадаться было несложно: трава здесь была особенно сочной, цветы — благоухающими и яркими. Жутиков выпустив из рук ведра, устало опустился на песок.
Что дальше? Нырнуть? Позвать Водяного? Я задумчиво смотрела в прозрачную воду.
— Чего сидим? Кого ждем? — ехидно поинтересовался Жутиков.
Я отмахнулась от него, глядя на блики солнца на воде.
— Ну, как хочешь, а я искупаюсь!
Жутиков разделся и, осторожно проверив ногой воду, вошел в реку. Поплыл. Тоже что ли искупаться? Жутиков, неловко махнув руками, нырнул.
Ладно, сначала живой воды найдем для Горыныча, а уж потом тоже искупаюсь.
Жутиков не появлялся. Всё ныряет? Вот уж не подозревала его к любви в плаванье. Хотя при такой жаре да ещё после боя, купанье — самое то, что нужно для уставшего тела.
А Жутиков всё не появлялся. Я почувствовала неясное волнение. Вот только этого не хватает! Я-то сама нырять не умею!
— Владимир Николаевич, вы где? Эй, хватит шутит! Где вы?
— Спасать его надо! — раздался голос ящерки.
— От кого? — спросила я, быстро раздеваясь.
— Русалки на реке Смородине ключ с живой водой охраняют! А он без спроса в воду пошел, — пояснила ящерка.
— Что ж ты раньше молчала?!
Я, опустив ящерку на лежащий на песке шлем, стремительно вошла в воду. Надо нырнуть… А я не умею…Я зачерпнула в пригоршни речную воду.
— Водяной, мне нужна твоя помощь! — всё своё отчаянье вложила в это обращение, вызывая мысленно образ покровителя воды. — Водяной!
Секунда за секундой, а Водяной не появлялся. Обратиться в рыбу и искать Жутикова? Я попыталась представить рыбу. В памяти почему-то возникали только образы золотых рыбок из аквариума в офисе. А если меня съедят… Я сосредоточилась, представляя себя золотой рыбкой… Серебристая переливающая чешуя…голубоватые плавнички…Я неожиданно плюхнулась в воду. «Получилось!» — в панике мелькнуло в голове.
— Звала Нареченная? — раздался знакомый голос.
Я с надеждой подняла голову на голос. Водяной! Покровитель воды зачерпнул горсть воды вместе со мной и поднес ближе к себе.
— У меня Жутиков пропал! — пожаловалась я. — Нырнул и пропал!
Водяной усмехнулся в бороду, на мгновение прикрыл глаза.
— Девочки, а ну, верните, что не ваше! — строго прикрикнул он.
— Почему не наше? — раздался возмущенный голосок. — Без спросу пришел и не наш?!
Из воды появилось симпатичное девичье личико. Зеленоватые бровки возмущенно нахмурены.
— Отпускайте, это паж Нареченной, — пояснил Водяной и отпустил меня в воду.
Я старательно зажмурилась и мысленно вызвала свой родной образ. Мгновение и я, вынырнув из воды, жадно хватала воздух.
— Паж?!… - раздалось несколько голосов и на поверхности воды появилось ещё несколько девичьих голов, с любопытством рассматривающих меня.
— Паж, паж, — подтвердила я, отжимая мокрые волосы. — Так что верните, девочки!
— И где в мире справедливость?! — возмутилась первая.
— Это бунт? — поинтересовался Водяной.
— Что вы, повелитель, просто взываем к справедливости! А как же традиции?! К нам без спросу пришел? Пришел. Без подарка? Без подарка! И не наш? — притворно возмущалась она.