Была потеряна вся артиллерия.
Была потеряна большая часть обоза.
Была потеряна треть войска, будь то убитыми, ранеными или дезертировавшими.
Но главное — это было поражение. Тяжелое поражение от совершенно смехотворных сил. И осознание этого вогнало Иоганна III Сигизмунда Гогенцоллерна в откровенную панику. Требовалось срочно что-то предпринять. Потому что в противном случае это могло угрожать катастрофой всей восточной кампании…
Что произошло на поле боя под Ригой?
В сущности этакий вариант первого сражения под Нарвой[28], когда малочисленное войско шведов разгромило большое воинство Петра I, развернутое по устаревшим канонам[29]. Правда, шведы в той истории больше полагались на натиск и бой шпагой, а Петр Басманов, следуя доктрине Дмитрия, стремился подавлять противника высокой плотностью огня.
Три дюжины трехдюймовых «Единорогов» в случае необходимости могли развивать до шести выстрелов в минуту благодаря унитарно-картузному заряжанию. А еще в легионе имелось сто шесть трехдюймовых ручных мортир, унифицированных по гранатам с полковыми «Единорогами». Гренадеры, обслуживающие эти мортиры выдавали порядка трех выстрелов в минуту. Так что, в случае нужды, легион мог исторгать в сторону врага пятьсот тридцать четыре гранаты каждую минуту. По меркам начала XVII века — крайне существенно. Особенно учитывая, что обстрел велся по плотным боевым порядкам. Врага буквально засыпали этими трехдюймовыми «малышами». А ведь еще был и полк полевой артиллерии, и стрелки дюжины стрелковых рот, что работали компрессионными пулями….
Да, конечно, Петр Басманов изрядно рисковал, переходя после отражения атаки в наступление. Мало ли что там могло произойти? Вдруг противник общей толпой навалится?
Но он жаждал лавров и славы. Он хотел творить чудеса на поле боя так же, как и Император, с которым он слишком долго общался. Поэтому и рискнул! Сделал свою ставку и выиграл.
Глава 3
12 июня 1614 года, окрестности Смоленска
Несмотря на весьма успешную операцию двадцать третьего мая, Мстиславский оставался в крепости и никаких активных действий не предпринимал. Он просто ждал, когда Жерар Бернар и курфюрст истощат свои ресурсы и отступят. Что чрезвычайно расхолаживало противника. Так что, когда к Смоленску подошли два отдельных кавалерийских дивизиона, это стало событием. Для всех.
Что представляли собой эти отдельные кавалерийские дивизионы? Самостоятельные боевые единицы, способные действовать с хорошей оперативной глубиной и автономностью. Дмитрий планировал их применять на всех театрах военных действий. Что в Европе, что в степи.
Их состав был достаточно своеобразен для эпохи: эскадрон рейтар, два эскадрона драгун, полуэскадрон конных гренадеров и конная батарея трехдюймовых полевых «Единорогов». Суммарно — около четырехсот бойцов при шести легких орудиях. Но главное, конечно, прекрасный обоз, без которого ценность этих подразделений была несравнимо ниже.
Так вот. Прибыв к Смоленску и оценив обстановку, командиры отдельных кавалерийских дивизионов не стали прорываться в город, ибо поняли — сидеть им там сиднем. Вместо этого они перешли к той форме борьбы, для которой, в том числе, и предназначались — ударам по коммуникациям врага.
В первые же трое суток эти два дивизиона навели шороху по всей округе.
Семь вырезанных отрядов фуражиров, пять артиллерийских обстрелов воинского лагеря с неожиданных позиций, да еще и разгром большого фуражного поезда из сорока трех подвод, что двигался от Орши.
Враги натурально взвыли.
Разъезды пытались вступать в бой с замеченным противником, но это было бесполезно. Рейтары и драгуны обладали слишком уж подавляющей стрелковой мощью. То есть, они банально расстреливали эти самые небольшие разъезды при их попытке хоть что-то предпринять. Даже не доводя до ближнего боя.
Но вот, двенадцатого июня, произошло событие — полк саксонских кирасир смог выйти на один из таких дивизионов. Численно они были практически равны, ведь у саксонцев в лучших традициях тех лет, дивизионный и батальонный уровень отсутствовали.
Завидев двигавшихся шагов рейтар, кирасиры воодушевились. И, пришпорив коней, перешли на галоп, стремясь как можно скорее настигнуть этих злодеев. Наконец-то! Столько бед! И теперь можно поквитаться!
Однако, когда до врага оставалось метров сто, раздался звук горна и из придорожных кустов поднялись драгуны с ружьями наизготовку.
Секунда.
Крик команды.
И залп! Неровный такой, растянувшийся секунды на три.
Легкая пауза в пару секунд.
Новая команда.
И драгуны выхватывают свои пистолеты из кобуры на бедре.
Крик команды.
И залп!
В этот раз уже более слаженный.
С такой дистанции сложно было промахнуться. Так что единственный шанс выжить заключался в везении. Кто-то ведь из кирасир получил и по две, и по три пули.
Но то и не важно. Ибо следующей командой, ни медля более ни секунды, драгунов повели в штыковую атаку. Ведь они сидели в кустах не только с заряженным оружием, но и примкнутыми штыками. Перезаряжать-то их не планировалось. Да и рейтары, сразу как началась заварушка, развернули своих лошадей, и поскакали на помощь. Что само по себе не мало. Четыре рейтпистоля и ружье у каждого — это сила! Могли бы применить пушки, но неудобно — заросли. Да и зачем? Боеприпасов-то конечное количество, особенно унитарных гранат и картечей.
Так и воевали.
А Мстиславский сидел в Смоленске на хозяйстве, опасаясь проводить вылазки. Ему почему-то мнилось, будто бы враг только этого и ждет, сидя в засаде. Возможно это так и было. Командирам отдельных кавалерийских дивизионов это было не известно и не интересно. Они просто делали то, к чему их готовили.
Глава 4
26 июня 1614 года, окрестности Вильнюса
Петр Басманов висел на хвосте отступающих войск Пруссии и Бранденбурга, не давая им расслабиться и закрепиться. И бил. Бил. Бил! Атаковал при любой возможности. Из-за чего их войско, и без того потрепанное под Ригой, стремительно таяло. Тут и пули, и гранаты, и шпаги. Все сказывалось. Но главное — дезертирство. Потеря большей части обоза всецело затруднило снабжение армии как организационно, так и количественно. Уже через пару суток начались проблемы. Через неделю — натуральный голод. И народ стал рассасываться по окрестностям, где в одиночку, грабя одиноких путников, а где и маленькими бандами, что несли демократию уже отдельно взятым поместьям и селам.
И вот — Вильнюс[30].
Город был окружен средневековой каменной стеной высотой в шесть-семь метров. Довольно тонкой, разумеется, ибо она не предназначалась для защиты от артиллерии и не могла ничего внятного нести на своих боевых площадках.
Иоганн III Сигизмунд добрался до столицы Литвы сохранив в своей армии около двух тысяч рейтар и пять — пехотинцев. И все. Остатки обоза были растерзаны вцепившимся в них, словно бульдог, легионом еще пару дней назад. А войско Пруссии стало отступать к Кёнигсбергу, стремясь выйти из-под столь губительного прессинга.
Петр Басманов атаковал практически сходу.
Дивизион рейтар влетел на плечах отступающих, в одни из десяти ворот и, спешившись, закрепился там. Отбил пару вялых и нервных контратак. А потом подоспела и линейная пехота, решительно развившая успех.
Все были сильно утомлены долгим, непрекращающимся маршем вот уже почти две недели. Но амбиции Басманова, вкупе с прекрасным снаряжением и тренировкой легиона, делали свое дело.
Начались достаточно тяжелые уличные бои.
Петр Басманов под Вильнюсом, в отличие от Дмитрия под Копенгагеном, влетел в эту ловушку с ходу и по самые ягодицы. Слишком он был увлечен и жаждал славы. Впрочем, операции на улицах проводил очень тщательно и аккуратно с обширным применением ручных гранат и полковых «Единорогов». Особую ценность в штурмовых операциях, конечно, играли эти малые орудия. Они легко «разбирали» любые баррикады и могли дистанционно «открывать» двери, даже там, где до того их не имелось по плану. Кроме того, немалую пользу приносили гренадеры со своими ручными мортирами. Очень быстро они стали работать картечными гранатами по обратным скатам крыш — то есть, атакуя защитников в засаде. Ну или просто черепицу. Однако гренадеры считали, что лучше перестраховаться в этом вопросе, после пары крайне болезненных ударов таких вот «черепичных сидельцев».
Бои шли напряженные, но город сдавал свои позиции. Он не был готов к такому характеру боев. Даже несмотря на определенное противодействие горожан, Петр Басманов уверенно продавливал, зачищая квартал за кварталом.
Пользуясь тем, что легион завяз в борьбе с гарнизоном Вильнюса, Иоганн III Сигизмунд на скорую руку собрал обоз из каких-то местных телег, загрузил его конфискованным продовольствием, и уже утром следующего дня выступил на юг — к Минску. Может быть хоть там удастся закрепиться.
Глава 5
27 июня 1614 года, окрестности Орши
К середине июня у Жерара Бернара и Иоганна Георга I осталось порядка шести тысяч кавалерии и восемнадцать тысяч пехоты. Плюс практически вся полевая артиллерия, испытывающая острый недостаток в прислуге, но сохраненная. Половина армии испарилась! Что-то в засадах конных дивизионов, что-то в ходе боя, повлекшего утерю всех ломовых пушек, что-то в фуражирных отрядах. Но основной удар по обеим армиям нанесла антисанитария. Большая скученность гоминидов и полный беспорядок в вопросах дефекации и мочеиспускания привело войско Речи Посполитой и Саксонии на грань катастрофы.
Да и дальше ждать сдачи осажденного Смоленска, очевидно, не имело смысла…
Князь же Федор Иванович Мстиславский, видя такое дело, таки решился вылезти из своей скорлупы и обозначить преследование. Но так, чтобы не дай Бог не ввязаться в серьезный бой. Он все еще слишком опасался генерального сражения с войсками со столь существенным численным превосходством.
Однако, обнаружив на своем хвосте осторожно крадущегося Мстиславского, Жерар Бернар и Иоганн Георг I смогли принудить его к генеральному сражению просто в силу того, что Федор Иванович не мог полноценно пользоваться ресурсами легиона и не успел уклониться, своевременно отведя войска.
Что делать? Зажали. Вот и построился, готовясь к глухой полевой обороне, позабыв напрочь про полевые укрепления.
Противник, предвкушая легкую добычу, атакует кавалерией, прежде всего крылатыми гусарами, кирасирами и рейтарами. Да не в лоб, а во фланг!
Мстиславский попытался что-то оперативно перестроить, забывая напрочь о своем огневом преимуществе и теряя добрую его часть из-за несогласования действий родов войск. Нервничал сильно. Да и возраст сказался на скорости и точности принятия решений. Кавалерия была отражена обычным ружейным огнем, оказавшимся удивительно действенным из-за использования компрессионных пуль. А вот идущая во фронт пехота, уже получила гостинцев и от артиллеристов.
В целом — нормально получилось.
Отразили.
Кроме одного участка — того самого фланга, который атаковала до того кавалерия. Очередная перестройка и сумятица, вперемешку с возней, не позволили легионерам действовать как следует. Ну и приказы легата, нервные и противоречивые, выполнялись довольно плохо. Так что здесь два потрепанных саксонских полка вошли в контактный бой с легионерами.
«Испанская коробка», то есть, терция, была реализована по облегченному формату — без воинов, специализирующихся на клинках. Одни пикинеры да аркебузиры с мушкетерами. Вот с ними батальону легионеров и пришлось столкнуться.
Пики — опасное оружие. Очень. Особенно в ситуации с многослойным грамотным построением. А тут было именно оно. Выхватив свои клинки, прекрасно тренированные легионеры постарались пробиться под уровнем пик к противнику. С переменным успехом. Ведь второй-третий ряд пик нужен был для отражения именно таких вот живчиков. Многих побило прежде чем им удалось добраться до нежного тела пикинеров. Да и там все сложилось непросто из-за крайней незначительности таких бойцов.
Ситуацию спасла рота гренадеров, введенная в бой командующим. Она подошла к сильно просевшему батальону и через его спины начала накидывать гранаты, что быстро и решительно смешало всякое построение в «испанской коробке». Натиск пикинеров резко ослаб. А минутой позже оба саксонских полка перешли к отступлению. Поначалу осторожному. Но получив пару залпов от разозленных легионеров, перешли на бег.
Однако нет худа без добра.
Неуверенность, с которой князь руководил боем, сыграла с ним дурную шутку. Не организовав своевременно контрбатарейную борьбу, он допустил начало короткого, но массированного обстрела легиона из легких, трехфунтовых пушек. Хорошо хоть малоэффективными ядрами, а не гранатами, которых европейские артиллеристы все еще побаивались. Вот оно такое ядро и засветила ему в коня, убив животинку, подспудно оторвав Федору Ивановичу ногу «по самые помидоры», отчего он и скончался на месте.
Командование легионом взял его заместитель — Прохор Селедкин. Бывший стрелец, что еще в 1603 году добровольно пошел в терцию царевича и был с ним в кампаниях 1605, 1607 и 1608 года. Вот — дослужился. Именно он и отправил на помощь линейному батальону роту гренадер. Именно он в считанные минуты навел порядок в управлении легиона. А потом, заменив потрепанный фланговый батальон свежим резервным, повел легион в контратаку, дабы отбросить противника от Орши.
Глава 6
2 июля 1614 года, Минск
Иоганн III Сигизмунд Бранденбургский напряженно вышагивал по просторной комнате. Перед ним стояли вестовые от его наблюдательного отряда рейтар, что должен был наблюдать за делами в Вильнюсе, и от союзников. Кампания складывалась очень скверно.